История Сретенского монастыря, биографии его настоятелей и насельников остаются до сих пор мало изученными. В тех материалах, что опубликованы, не всегда правильно указано, в какие годы кто из настоятелей управлял монастырем, порой спутана их последовательность, совершенно неизвестна деятельность некоторых из них. Уточненные данные можно найти в архивах. Эти архивные материалы и ранее неизвестные документы, относящиеся к середине XVIII века, и предлагаются вниманию читателей.
Архимандрит Иоасаф (1757–1759)
|
По справке об архимандрите Иоасафе в рассматриваемом деле значилось, что он «прежде находился в Троицком Козловском монастыре Воронежской епархии архимандритом (куда произведен из иеромонахов Чудова монастыря в декабре 1747 года[2]) и оттуда в 1754 году от покойного преосвященного Феофилакта, епископа Воронежского, уволен в Москву и состоял на порции против двух братов в Чудове монастыре»[3], где ему было разрешено находиться по словесному позволению архиепископа Московского Платона[4]. Потом, «по кончине Его преосвященства в 1755 году, от Московской Святейшего Синода конторы архимандрит Иоасаф был определен в этом же году в состоявший тогда в праздности Калужский Лаврентьев монастырь, куда 13 мая 1757 года определением Московской Святейшего Синода конторы было велено назначить бывшего в Путивльском Молчинском монастыре архимандрита Илариона (Таршевского). Архимандрит Иоасаф от той же Московской Святейшего Синода конторы (как в означенном князя Голицына прошении представляется) определен в декабре 1757 года»[5] в Сретенский монастырь до указа. В протоколе Святейшего Синода 28 октября 1758 года предписывалось архимандриту Иоасафу «до будущей архимандричьей вакансии быть, если он сам желает, в том Сретенском монастыре настоятелем, а чтобы в том Сретенском монастыре архимандричьей степени почитаться не могло, то и писаться ему этого монастыря настоятелем и архимандритом, а священнослужение отправлять по архимандрическому его чину, и о том к синодальному члену преосвященному Тимофею, митрополиту Московскому, и для ведома в Московскую Святейшего Синода контору послать указы»[6].
В доношении № 1482 от 16 ноября 1758 года Святейшему Синоду митрополит Тимофей писал, что по полученному указу «повелено архимандриту Иоасафу в Сретенском монастыре быть настоятелем до будущей архимандричьей вакансии», и указывал, что в «Николаевском Столбовском монастыре Севского уезда ныне архимандрическая вакансия свободна (которая ему уже ранее предлагалась), в который и следует определить архимандрита Иоасафа непременно, а в Сретенский монастырь по древнему узаконению произвести игумена»[7].
О деятельности архимандрита Иоасафа в Сретенском монастыре сохранилось мало сведений. Он, как и предыдущие настоятели Сретенского монастыря, сослужил в соборах Кремля. В 1757 году архимандрит Иоасаф присутствовал в Успенском соборе на благодарственных молебнах 17 и 18 декабря по случаю рождения великой княжны Анны Петровны (9 декабря). В 1758 году был при служении молебна 1 января, 21 января на молебне «о покорении победоносному Ее императорского величества оружию столичного города и всего королевства Прусского», 3 февраля, в день тезоименитства великой княжны Анны Петровны; сослужил литургию в Успенском соборе и в другие дни. Последний раз упоминается при служении литургии в Благовещенском соборе 20 сентября 1759 года, в день рождения великого князя Павла Петровича, и на молебне в этот день в Успенском соборе[8].
В управление архимандрита Иоасафа продолжались работы по исправлению недоделок у поставленного в Сретенском монастыре Шумаевского креста. Работа была поручена грузинскому дворянину Семену Тулаеву, который по обязательству, заключенному 1 июля 1758 года, должен был поправить целый ряд резных фигур и иконное письмо. Работы Семен Тулаев должен был закончить в последних числах октября 1758 года. Стоимость производимых работ составляла 370 рублей[9].
23 декабря 1758 года архимандриту предписывалось по описи с распиской принять крест, а солдат, поставленный для охраны креста, должен был вернуться к своей команде[10].
В декабре 1759 года архимандрит Иоасаф был назначен архимандритом Предтечева Вяземского монастыря Смоленской епархии[11]. Здесь он упоминается до 1778 года[12].
Игумен Аарон (1759–1760)
Об игумене Аароне сохранилось мало сведений. Известно, что при нем строились придел Сретения Господня в церкви преподобной Марии Египетской и придел святителя Димитрия Ростовского в храме святителя Николая Чудотворца. Игумен Аарон скончался в августе 1760 года (отпевание его проходило 18 августа)[13].
Придел во имя святителя Димитрия Ростовского, чудотворца, был построен на средства вдовы Прасковьи Кориной. 7 марта 1760 года она писала преосвященному Тимофею, митрополиту Московскому и Севскому: «Обещание мое есть в московском Сретенском монастыре в трапезе (храма святителя Николая), для поминовения предков моих, построить придел во имя новоявленного святителя и чудотворца Димитрия Ростовского, который и благолепием украсить, а когда придел построен и освящен будет, тогда в придел свечи и ладан и прочее потребное буду производить своим иждивением, а, по усмотрению моему, удобное к построению того придела место в монастыре в трапезе имеется»[14].
В Московской духовной консистории 13 марта 1760 года было решено послать в Сретенский монастырь присутствующего Иоанна, иерея Спасского, и «велеть ему учинить осмотр в помянутой трапезе храма святителя Николая к построению требуемого придела: не будет ли в этой трапезе утеснения и темноты или какого повреждения, и учинить всему план; и того монастыря игумен с братией к построению того придела согласны ли, о том взять от них письменное известие. Сверх же того осмотреть, не имеется ли в том монастыре в церквях каких ветхостей, починки требующих, и буде имеются, то оные описать примером, коликим коштом те ветхости исправить можно, и тот осмотр, план и от игумена с братией известие и опись подать в консисторию при обыкновенном доношении и по подаче предложить к докладу»[15].
Иерей Иоанн Спасский по осмотре докладывал, что «в той трапезе к построению вышеписанного придела новоявленного Димитрия Ростовского, чудотворца, утеснения и тесноты и никакого повреждения не будет»[16]. Игумен Аарон с братией также выражали свое согласие на строительство придела[17].
В мае 1760 года Прасковья Корина подтверждала, что «все потребное в придел: свечи, ладан, вино церковное – производимо будет с удовольствием, а в монастырь, для содержания в показанном приделе службы, от нее ныне происходить будет по 30 рублей на каждый год без задержания, а по кончании жизни ее означенный придел потребою и содержанием службы содержать будет от наследников из оставшегося после ее недвижимого имения»[18].
12 июля 1760 года строение придела велено «производить по подобию прочих церквей добрым мастерством под присмотром Большого Успенского собора протоиерея Феодора Мартинианова с братией, святым алтарем на восток»[19]. Новопостроенный придел велено «украсить святыми иконами, писанными по древнему Православной Восточной Церкви обычаю, а не с иностранных кунштов, чтобы церковные сосуды были серебряные, напрестольные и одежды на жертвеннике были до пола», священнослужительские облачения «имелись бы из материй добрых, а по последней мере шелковые», и «книгами всего церковного круга обеспечить, и те книги на имя того придела по листам подписать». Когда «придел будет построен, и к освящению все будет приготовлено, и никакого недостатка ни в чем не явится, тогда велено все вышеписанное описать и опись подать в консисторию при доношении», и «о том Большого Успенского собора к протопопу с братией и Сретенского монастыря к игумену с братией послать указы»[20].
В ноябре 1761 года Прасковья Корина писала преосвященному Тимофею, митрополиту Московскому и Севскому: «Прошлого 12 июля 1760 года, по указу Вашего высокопреосвященства, позволено мне, именованной, построить в епархии Вашего высокопреосвященства в московском Сретенском монастыре в трапезе церкви Николая Чудотворца, для поминовения моих предков, придел во имя новоявленного святителя Христова и чудотворца Димитрия, который придел церковным боголепием украшен и ко освящению совсем в готовности, а по желанию моему оный освятить сего 12 ноября.
Того ради Вашего высокопреосвященства покорнейше прошу этот придел того монастыря игумену или кому от Вашего высокопреосвященства дозволится осмотреть и дать мне, именованной, для освящения антиминс, и по осмотре Вашим архипастырством прописанного 12 числа освятить и о сем моем прошении архипастырскую резолюцию учинить»[21].
Преосвященный Тимофей поставил резолюцию: «8 ноября 1761 года намерены мы персонально освятить показанную церковь»[22].
Игумен Максим (1760–1761)
23 августа 1760 года преосвященный Тимофей, митрополит Московский и Севский, писал: «По пастырскому нашему усмотрению на место умершего Сретенского монастыря игумена Аарона определен от нас во игумена кафедрального Чудова монастыря иеромонах Максим».
Он предписывал духовной консистории, призвав иеромонаха Максима, объявить ему о пастырском определении, а потом при нарочном, которого назначит консистория, отправить в Сретенский монастырь. Иеромонаху Максиму поручалось составить обстоятельную опись церковной утвари и имения Сретенского монастыря в двух вариантах: один оставить в монастыре, а другой представить в консисторию. До произведения иеромонаха Максима во игумена «именоваться ему означенного московского Сретенского монастыря начальником»[23].
25 августа 1760 года иеромонах Максим и присутствующий консистории иерей Спасский Иоанн пришли в Сретенский монастырь, последний объявил братии обители о назначении нового игумена и чтобы они были ему, «яко начальнику, послушны»[24].
3 сентября 1760 года «в большой церкви Сретенского монастыря, в храме Владимирской Пресвятой Богородицы, при служении преосвященного Тимофея, митрополита Московского и Севского, иеромонах Максим произведен во игумена этой обители»[25]. 5 сентября 1760 года Сретенский игумен Максим уже сослужил литургию в Архангельском соборе Кремля[26].
В это же время началось разбирательство в Московской духовной консистории по поводу падения в обморок во время отпевания игумена Аарона 18 августа 1760 года белого священника Сретенского монастыря Сергия Евтихиева, которого велено было держать под караулом до резолюции. 25 августа 1760 года он был допрашиваем в консистории. «Священник Сергий Евтихиев, 35 лет, находился в Сретенском монастыре с 1752 по 1755 год диаконом, а с 1755 года – священником. Ставленую иерейскую грамоту, данную за подписанием Его преосвященства в 1758 году, имеет и священнослужение в монастыре исправляет по очереди своей во всякой исправности. При опросе священник Сергий Евтихиев показал, что 18 августа 1760 года при погребении умершего игумена Сретенского монастыря он сослужил литургию, которую также служили преосвященный Иларион, епископ Сарский, с архимандритом Никодимом и кафедрального Чудова монастыря иеромонахом Никоном (а игумена Аарона духовником) и прочими священнослужителями. По окончании литургии он пошел в келью священника Сретенского монастыря Сергия Семенова (который там временно имеет жительство), где и был до приезда к погребению присутствующего Московской духовной консистории Златоустова монастыря архимандрита Иосифа. По приезде архимандрита Евтихиев пришел в церковь с прочими священнослужителями. По облачении в ризы, в начале отпевания, ему в алтаре внезапно учинилось в голове и в глазах помрачение, и от того в том алтаре в скорости упал и лежал с четверть часа, а потом, пришедши в память, встав в алтаре, ризы с себя сняв и не отправя того погребения, был в братских сенях». Священник Сергий Евтихиев также показывал, что накануне погребения «читал по умершем игумене Евангелие во всю ночь беспеременно, а пьян не был, также и после литургии вина и прочего хмельного пития не пил и падучей болезни не имеет, о чем могли свидетельствовать насельники монастыря. Имеет жену и детей. В штрафах, наказаниях и в запрещении священнослужения не бывал, дел и подозрения не имеет»[27].
18 сентября 1760 года игумен Сретенского монастыря Максим с братией подтверждали, что имеющийся в Сретенском монастыре священник Сергий Евтихиев «с 1752 года, в бытность его диаконом, и доныне жития и состояния доброго и честного, а пьянственных и никаких непорядочных поступков, падучей и подобных тому болезней не имелось, под чем они и подписывались: московского Сретенского монастыря игумен Максим, иеромонах Тимофей, поп Иван Марков (неразборчиво), священник Сергий Семенов, священник Иван Сидоров, священник Михаил Васильев, иеродиакон Паисий, диакон Алексий Иванов, диакон Александр Осипов, пономарь Яков Алексеев, диакон Алексий Иванов подписывался вместо монаха Антония и сторожа Григория Алексеева по их прошению»[28].
11 декабря 1760 года в Московской духовной консистории было решено: «Священника Сергия Евтихиева удержать от священнослужения на три месяца, и быть ему в монастыре в отправлении крылосного послушания на таком же (для его с домашними бедности) довольствии, на каком он доныне был». Игумену Максиму предписывалось «персонально и прилежно присматривать за священником, не окажется ли падучей или другой подобной болезни, возбраняющей к исправлению священнослужения. По прошествии же трехмесячного времени, если за ним ничего не усмотрится, то допустить до соборного священнослужения». На том же определении подписано рукой Его преосвященства: «Тимофей, митрополит Московский, сие подтвердил. 14 декабря 1760 года»[29].
29 ноября 1760 года игумен Максим принимал с распиской после доработок установленный в монастыре Шумаевский крест, который велено было внести в монастырские описные книги[30].
В 1760–1761 годах игумен Максим упоминается при служениях в соборах Кремля.
25 апреля 1761 года, в день коронования императрицы Елизаветы Петровны, он сослужил литургию в Вознесенском монастыре[31]. 4 мая 1761 года игумен Максим был назначен для участия в описи ризницы Успенского собора (1761 г. № 130)[32].
14 августа 1761 года игумен Максим писал преосвященнейшему Тимофею, митрополиту Московскому и Севскому, об увольнении его из Сретенского монастыря и определении в Новодевичий монастырь духовником, о чем и игуменья Иннокентия с сестрами просили. Также просил в случае перевода, «если кто из живущих в Москве будет требовать меня на погребение или на поминовение, то мне служить при игуменском моем звании архипастырски позволить»[33].
17 августа 1761 года в Московской духовной консистории было решено на место игумена Максима назначить в Сретенский монастырь присутствующего консистории соборного иеромонаха Варлаама[34].
29 августа 1761 года иеромонах Варлаам (Маевский) писал преосвященнейшему Тимофею, что получил резолюцию о назначении в Сретенский монастырь, «но только быть мне в том монастыре (как я известился) за малоимением в нем монашествующих и служителей желания моего не имеется, потому что я, по новости бытия моего в Москве, еще ни с кем знаемости иметь случаев не изобрал, а этого монастыря настоятель с братией, как слышно, содержания имеют от доброхотнодателей вкладчиков, мне же по новости и на первое время содержать себя будет нечем»[35]. Просил освободить его от этого послушания. На этом прошении 2 сентября 1761 года была поставлена резолюция: «Ожидать другого праздного места».
В сентябре 1761 года иеромонах Чудова монастыря Маркелл подал прошение о назначении его на настоятельское место в Сретенский монастырь. 12 сентября он исповедовался у кафедрального духовника иеромонаха Феодосия, который писал: «Означенный иеромонах Маркелл исповедался у меня, и по совести никакого препятствия не имеется»[36].
13 сентября 1761 года иеромонах Маркелл при служении преосвященнейшего Тимофея, митрополита Московского и Севского, в московском Сретенском монастыре в храме Владимирской Пресвятой Богородицы был произведен во игумена.
19 сентября 1761 года игумену Максиму предписывалось передать по описи все имущество новопоставленному игумену Маркеллу и по передаче быть в Новодевичьем монастыре духовником[37].
