Год с преподобными Оптинскими старцами. 
9 сентября

Рассказ инока Парфения

В 1841 г. посетил Оптину пустынь постриженник святой Афонской Горы инок Парфений, впоследствии игумен. Сохранился его рассказ о свидании со старцем Львом.

Войдя в его келию, он увидел, что она почти полна людей разного звания: господ, купцов и простых; все стояли на коленях со страхом и трепетом, как пред грозным судиею, и каждый ожидал себе ответа и наставления; и я также, позади всех, пал на колени. Старец по болезни сидел на кроватке и плел пояс: это было его рукоделие — плести пояски и давать посетителям в благословение.

Увидев вошедшего, которого дотоле не знал и который одеждой своей не выделялся от иноков русских, старец прозрел, что он — афонский монах, велел подойти и имел с ним духовную беседу.

Между людей стоял пред старцем на коленах один господин, приехавший на поклонение в обитель и для посещения старца. Старец спросил его: «А ты что хочешь от меня получить?» Тот со слезами ответил: «Желаю, отче святый, получить от вас душеполезное наставление». Старец вопросил: «А исполнил ли ты, что я тебе прежде приказал?» Тот ответил: «Нет, отче святый, не могу того исполнить». Старец сказал: «Зачем же ты, не исполнивши первого, пришел еще и другого просить?» Потом грозно сказал ученикам своим: «Вытолкайте его вон из келии». И они выгнали его вон. Все бывшие испугались такового строгого наказания. Но старец сам не смутился и паки начал с кротостью беседовать с прочими и отпускать людей.

Потом один из учеников сказал: «Отче святый, на полу лежит златница». Старец сказал: «Подайте ее мне». Они подали. Старец сказал: «Это господин нарочно выпустил из рук, и добро сотворил, ибо пригодится афонскому отцу на дорогу». И отдал иноку Парфению полуимпериал.

Гость спросил старца: «Отче святый, за что вы так весьма строго поступили с господином?» Он же отвечал мне: «Отец афонский! Я знаю, с кем как поступать: он раб Божий и хочет спастись; но впал в одну страсть, привык к табаку. Он прежде приходил ко мне и спрашивал меня о том; я приказал ему отстать от табаку и дал ему заповедь более никогда не употреблять его, и пока не отстанет, не велел ему и являться ко мне. Он же, не исполнивши первой заповеди, еще и за другой пришел. Вот, любезный отец афонский, сколько трудно из человека исторгать страсти!»