Язык

Даже если вы не любите читать, вы могли видеть телевизионный фильм об Эзопе с А. Калягиным в главной роли. Там есть следующий эпизод.

Хозяин Эзопа, туповатый и высокомерный Ксанф, числящийся философом, просит принести для своего друга из угощений самое лучшее. Эзоп уходит на кухню и возвращается с языком. «Почему язык?» – спрашивает Ксанф. «Потому что нет на свете ничего лучшего, – отвечает раб. – Языком благословляем богов, признаемся в любви, декламируем стихи, произносим мудрые речи. Нет ничего лучше языка».

«Хорошо, – говорит хозяин. – Принеси нам теперь самое худшее, что у нас есть».

Как вы уже догадались или вспомнили, Эзоп опять приносит язык и объясняет туповатому и подвыпившему хозяину почему: языком лжем и клевещем, проклинаем и разносим сплетни – нет ничего хуже языка.

Гость Ксанфа выражает удивление мудростью раба, сам Ксанф не до конца понимает, как это нечто может быть и худшим, и лучшим из существующего одновременно, а мы, зрители, получаем важнейший урок. Язык действительно есть уникальный по значению орган человеческого тела, и тема, представленная киношным Эзопом, вплотную примыкает ко многим библейским текстам.

Изображая древних греков, мы никогда не изображаем их такими, какими они были. Скорее всего, мы даже не стараемся это сделать, да и вряд ли мы на это способны. Тот Эзоп в исполнении Калягина был скорее похож на христианина до Христа, чем на циничного мудреца-уродца. Сквозь призму последующего торжества христианства и сквозь ренессансные мечты об идеальном человеке мы видим древних греков. Оно и хорошо.

Посмотришь подобный фильм и сразу можешь искать в Библии соответствующие параллели. Долго искать не придется. Притчи Соломоновы и послание Иакова вспыхнут ярким блеском ассоциаций.

Человек более всего грешит устами и языком. По слову Господа, это то, что действительно оскверняет человека – не в пример чему-либо, употребленному в пищу. «Входящее в уста проходит во чрево и извергается вон. А исходящее из уст – из сердца исходит – сие оскверняет человека» (Мф. 15: 17–18). Далее Господь поясняет, что исходит из сердца: злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, кражи…

Видно, чувствовали это мудрые люди древности, даже не слыша Писаний Божественных, раз вводили, подобно спартанцам, «валюту слова» и учились говорить мало, но точно и по делу. Бесконтрольно открытый человеческий рот – это помойка, заражающая воздух, а то и разрытый радиационный могильник. Все, что живет в сердце (Боже, чего там только ни живет!), выходит наружу и оскверняет как говорящего, так и слушающих.

Теперь гляньте, прошу вас, под этим углом зрения на «свободу слова», и вам станет не по себе.

Когда Исаия в год смерти царя Озии видел Господа Саваофа на престоле высоком и превознесенном (см.: Ис. 6), то первой реакцией пророка на это видение был странный возглас: «И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа с нечистыми устами, – и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа» (Ис. 6: 5).

Надо думать, что среди грехов Израиля были не только клевета и сквернословие. Были и убийства, и притеснения бедняков, и осуждение невинных за взятки, и все виды разврата, от бытового до ритуального. То, что все это было, ясно из гневных речей пророков, да и самого Исаии. Но здесь пророк называет себя и весь народ людьми «с нечистыми устами», и эта характеристика охватывает все стороны греховности.

Действительно, «язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны» (Иак. 3: 6).

Мы соблазняем и соблазняемся, обманываем и обманываемся посредством слова. По сути, мы попадаем и запутываемся в тонких сетях, сплетенных лукавыми устами – нашими в том числе. Ни один грех человек не совершает бессловесно. Человек блудит, ворует, грабит, убивает, помогая себе языком. И без этого «весла» «лодка беззаконий» стояла бы на месте. И если «при многословии не миновать греха» (Притч. 10: 19), то есть не хочешь грешить, но болтаешь – значит, согрешишь, то что же говорить о намеренном совершении зла? Ему, по необходимости, сопутствует согрешение в слове. В этом случае язык – «прикраса неправды» (Иак. 3: 6).

Очевидно, что исцеление придет со стороны воздержания. Мы под воздержанием понимаем все чаще лишь постные труды, то есть «в уста, а не из уст», то есть переворачиваем Евангелие. А оказывается, что воздержание языка – корень целостного исправления человека. «Ибо все мы много согрешаем. Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело» (Иак. 3: 2).

Можно не есть, но раздраженно кудахтать как курица. Или можно, как говорил Димитрий Ростовский, поститься по образу медведя. Тот лапу сосет и урчит недовольно в берлоге. Подобны ему все ропотники и любители побурчать во время поста.

Нет, мысль Господня и мысль мудрых совершенно ясны. Надо начинать с языка.

Мы начинающим ходить в церковь чего только не советуем, и все – по части внешнего. Юбку длинную надень. Акафист читай. Курить брось. Еще чего-то…

А можно начинать с третьей главы послания Иакова. «На вот, почитай и затверди хорошенько. А хочешь, наизусть выучи. Если не поймешь того, что здесь, никуда не двинешься».

«Вот, мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их. Вот, и корабли, как ни велики они и как ни сильными ветрами носятся, небольшим рулем направляются, куда хочет кормчий» (Иак.3: 3–4).

То есть если хочешь стать хозяином своей жизни, то стань сперва хозяином своего языка. Совет в высшей степени творческий и многоплодный, влияющий на всю дальнейшую жизнь в случае исполнения.

Вернемся к Эзопу. Он говорил, что языком мы совершаем самые хорошие дела и вместе с тем самые плохие. Говорили также, что Эзоп в кино больше похож на христианского проповедника, чем на себя исторического и что это хорошо. Правда – хорошо. А вот и христианская проповедь, прозвучавшая почти шесть столетий после тех дней, когда Эзоп жил на этой земле.

«Им (языком) благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть. Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода? Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. Так же и один источник не может изливать соленую и сладкую воду» (Иак. 3: 9–12).

Как видим, мысль апостола тождественна словам мудреца-невольника. Это потому, что Евангелие в советские годы пробивало себе нехоженые пути и приходило к человеку в необычной одежде, например в речах киногероев. Ведь нужно людям знать и думать об этом, даже если они насильно лишены возможности читать слово Божие.

Нужно, поскольку «жизнь и смерть во власти языка» (Притч. 18: 22).

Эзоп, Исаия, Иаков, наконец – Христос, Сущий над всеми Бог.

Кажется, достаточно для того, чтобы приложить к сердцу услышанное и начать обуздание собственного тела с обуздания не самого большого по размеру, но самого важного по значению члена тела – языка.