У истоков православной прессы

В 1990 году в Украине вышел первый номер газеты Украинской Православной Церкви – «Украинский православный вестник», сейчас называемой «Церковная газета». Событие это напрямую связано с преобразованиями в Украинской Православной Церкви, освобождавшейся как от пагубного влияния на церковную жизнь тоталитарной политической системы, так и от диктатуры бывшего митрополита Филарета (Денисенко). И свидетельством тому, безусловно, стал исторический Харьковский Собор Украинской Православной Церкви, 15-летний юбилей которого отмечается ныне.

В середине 1980-х я, тогда молодой советский журналист, работавший специальным корреспондентом республиканской военно-патриотической газеты «Патріот Батьківщини», стал посещать православные богослужения, открывая для себя неведомый мне дотоле мир Православия. А когда в 1988 году возле Дальних пещер Киево-Печерской лавры появились монашеские фигуры в черных клобуках и зазвучали молитвенные песнопения, показалось, что время отбросило меня на столетия назад. Помню, как подошел ко мне на службе седовласый игумен Исаия (Каравай), постриженик лавры еще до ее закрытия в 1961 году, и спросил, нет ли у меня желания исповедаться. Узнав о моей профессии, он как-то весело сказал: «А чего ты прячешься? Нужно писать о Церкви, рассказывать о ней правду. И время сейчас для этого подходящее. Вот, возьми интервью у нашего наместника архимандрита Ионафана». Так появилась моя первая публикация на церковную тему, состоялось первое знакомство с наместником православной обители. Я стал прихожанином лавры, близко сошелся со многими ее насельниками. Вскоре архимандрит Ионафан (Елецких) был возведен в сан епископа и назначен викарием экзарха Филарета. Тогда-то он и предложил мне организовать редакцию православной газеты. На это решиться было непросто: и организация издательского процесса – дело нелегкое, и журналистов еще найти нужно, а главное – нужно было навсегда порвать со светской (тогда – советской) журналистикой. Большего всего смущала реакция родственников, которые были в основном атеистами, членами КПСС, журналистами, партийными работниками. Глубокие сомнения разрешил мой духовный отец протоиерей Феодор Шеремета, тогда священник в Покровском монастыре, преподаватель литургики Киевской духовной семинарии: «Увидишь, Сережа, со временем все твои родственники придут в Церковь». Признаться, я не поверил, ведь никто не предполагал тогда, что всего через полтора года распадется Советский Союз, рухнет атеистическая идеология, и многие люди в духовном поиске обретут веру в Бога. Я написал заявление об увольнении и пришел работать на Пушкинскую, 36.

Первая встреча с владыкой Филаретом оставила хорошее впечатление. Собственно, сравнивать было не с кем. Атмосфера митрополии, дорогие иконы, картины, изысканная мебель, мягкие ковры, Филарет в глубоком кожаном кресле за огромным письменным столом, его степенная, властная речь – все это впечатляло. Вот только глаза… Когда он смотрел в упор, хотелось отвести взгляд. Я еще не знал тогда, что попал в систему тотального контроля, страха и… унижения. Потом я понял: одно дело быть светским гостем митрополии на Пушкинской, другое – ее служащим.

Однако благословение лавры, встреча со многими замечательными духовными лицами, знакомство с жизнью Церкви, а главное – собранный небольшой редакционный коллектив вдохновляли на творческую работу, дарили радость от сознания того, что служишь Церкви и Богу и уже не должен лицемерить, пропагандируя советскую идеологию. В состав редакции входили Татьяна Красовицкая, закончившая Московский литературный институт; Станислав Речинский – ныне известный публицист, а тогда выпускник филфака Киевского госуниверситета; литературный редактор Елена Бобровникова – ныне авторитетный редактор, сотрудница издательского отдела лавры и «Церковной газеты», принявшая монашеский постриг с именем Евтропия; ответственный секретарь журналист Владимир Зиновьев, журналист РАТАУ Лариса Козик, художественный редактор Галина Зуева, фотокорреспондент (ныне почивший) Александр Петрук.

Задача стояла сложная: нужно было выпускать газету в 16 полос на двух языках два раза в неделю. Был подписан договор с «Союзпечатью»: новое религиозное издание, кроме храмов и монастырей Украины, должно было распространяться через государственные киоски прессы. Выход в свет первого православного газетного издания был встречен одобрительно как в церковной, так и во внецерковной среде. Возможно, как ответственный редактор я допустил одну важную стратегическую ошибку: я, светский журналист, привыкший к самостоятельности, не согласовывал в деталях план выпуска газеты с главным лицом – экзархом Филаретом. Полагал, что он и без того занят, да и неприличным казалось беспокоить столь важное лицо «по пустякам». Все-таки у меня уже был десятилетний опыт работы в прессе… Трения начались, когда в газете появилась не согласованная с экзархом новая рубрика «Церковь гонимая». Я поручил Стасу Речинскому найти в архиве Управления КГБ материалы о репрессированном священстве (в 1990 году это уже было возможным). Мы стали публиковать рассказы о злодеяниях против Церкви и мученическом подвиге духовенства. Помню первую реакцию Филарета: он удивленно поднял брови, долго рассматривал опубликованный материал и… ничего не сказал. Но было видно, что его что-то смутило. Я не знал тогда о его связях с «компетентными органами» и о многолетней подотчетности идеологическому аппарату ЦК КПСС, о его «кумовстве» с первым секретарем ЦК КПУ В.В. Щербицким и о многом другом. Не знал также, что однажды впасть в немилость у Филарета означало дать повод для расправы. Так как я был светским лицом, меня нельзя было «запретить» или «отправить за штат», однако любая моя оплошность в работе тут же замечалась и фиксировалась. Сотрудники редакции чувствовали постоянную неприязнь и верного филаретовского бухгалтера Катерины Ивановны, преданной сестры-хозяйки монахини Варвары: новые люди не вписывались в устоявшуюся раболепно-угодническую жизнь филаретовской резиденции. К тому же, как выяснилось позже, за каждым следило «невидимое око» филаретовской «сестры» Евгении Петровны Родионовой, прозванной «владычицей всея Украины», о которой старец Исаия как-то полушутя тихонько сказал: «Если бы кто-нибудь сумел убрать ее из Церкви, то сразу же обеспечил себе царство небесное».

События развивались стремительно. Почил о Бозе Святейший Патриарх Пимен, на Пушкинской стали паковать контейнеры и чемоданы, поскольку местоблюститель патриаршего престола Филарет и мысли не допускал, что Патриархом будет избран кто-то иной. Потерпев полное фиаско в Москве, Филарет вернулся в Киев с коварным планом создания Церкви в Украине «под себя». Он стал угрюмым, подозрительным и откровенно жестоким: например, один пожилой священник сразу после «разговора» с Филаретом умер от инфаркта. Не буду говорить о преступном «приглашении» Святейшего Патриарха Алексия ІІ в Киев в дни съезда зарождающегося Руха, когда разъяренные националисты УПА-УНСО избивали монахинь, высланных Филаретом на крестный ход на площадь возле Софии Киевской; о тайных переговорах с «дышащим на ладан» Политбюро КПУ; о бандитской деятельности появившегося будто из-под земли некого Минкуса, ставшего правой рукой Филарета и буквально грабившего Церковь; о репрессиях против духовенства; о курсе отделения от Москвы. И, наконец, о разоблачениях Филарета в статьях Александра Нежного в журнале «Огонек», где писалось о его агентурной связи с КГБ, о «единоутробной сестре» Евгении Петровне и троих детях «монаха-митрополита» Денисенка… Обо всей этой грязи писано-переписано, и, как говорится, Бог ему судья: раскольник-анафема ныне в тяжелом старческом маразме собирает «жатву», отвергнутый всем мировым Православием.

Произошла непредвиденная задержка очередного номера газеты «Украинский православный вестник» – какой-то сбой с бумагой в типографии «Нотная фабрика», где печаталось издание. Филарет вызвал меня к себе и, вперив холодный взор, отрезал: «Вы взялись не за свое дело». Мне было дано понять, что я должен увольняться. Правда, когда газета вышла, буря улеглась. В мрачном настроении я отправился в отпуск с семьей проведать сестру в Азербайджане, где она жила с мужем-офицером. На это время пришлась попытка государственного переворота ГКЧП в СССР, нерушимый Союз стремительно распался, Украина провозгласила независимость. Вернувшись в Киев, я с удивлением узнал, что новым главным редактором газеты назначен Михаил Сергеевич Канюка – по протекции некого «консультанта» газеты Ивана Ивановича Бражника, бывшего заведующего кафедры… научного атеизма Киевского госуниверситета, читавшего в свое время лекции и на факультете журналистики и, как выяснилось, давнего друга Филарета. М.С. Канюка был моим научным руководителем, когда я писал дипломную работу (как ни странно, по теме украинского национализма в годы войны), он, внук священника, в то время уверовал в Бога. Не буду осуждать обоих ныне почивших, оказавшихся в той ситуации покладистыми людьми. Они упросили меня остаться в качестве «зама», а сами, образно говоря, «умыли руки».

Тогда же ужесточились репрессии Филарета против «непослушного» духовенства. Был лишен сана епископ Ионафан, дерзнувший возразить Филарету, что он по канонам Церкви не может избираться «пожизненно» в качестве предстоятеля Украинской Православной Церкви. В Москву потоками шли письма-жалобы о произволе Пушкинской, 36. Филарету было не до нас. Однако когда вышел очередной (последний) номер «Вестника», Филарет «вспомнил» обо мне: в коридоре митрополии он в ярости кричал, как смели мы не опубликовать материал о лишении сана викарного епископа и управделами УПЦ Ионафана. Я возразил, сказав, что информация об этом позорном и преступном событии была. Он, молча развернувшись, скрылся в кабинете. Вернувшись в редакцию, я написал прошение об увольнении. А когда вышел из зловещих стен резиденции Филарета, втайне уже вставшего на путь раскола, ощутил себя человеком, освободившимся от двухлетних тюремных уз.

Не передать словами, каково было ликование духовенства и православной общественности, когда на историческом Харьковском Соборе 27 мая 1992 года был избран новый предстоятель Украинской Православной Церкви – митрополит Владимир. Мне в то время довелось быть секретарем Комитета духовенства и мирян по защите Православия, который, собственно, готовил по благословению украинских архиереев историческое Житомирское собрание, а затем помогал в проведении самого Харьковского Собора. Господь сподобил меня быть свидетелем тех исторических событий в Харькове: бывший староста Михайловского храмового комплекса памяти жертв Чернобыля в Дарнице Владимир Макарчиков (увы, не устоявший впоследствии в лоне канонической Церкви) и я были представителями от мирян, хотя принимать участие в самом Архиерейском Соборе мы не имели права. По благословению митрополита Харьковского и Богодуховского Никодима мы помогали готовить документы Собора, а затем получили письменное благословение способствовать организации встречи нового предстоятеля Церкви митрополита Владимира. Я тогда работал корреспондентом «Новой газеты» (редактор М.С. Канюка), которая в условиях тотальной информационной блокады освещала приезд митрополита Владимира, а затем и разбойническую деятельность раскольников, поддержанную Л. Кравчуком, за что вскоре и была закрыта – удушена экономически.

Редакция студенческой газеты «Ракурс» Киевского госуниверситета им. Т.Г. Шевченко выпустила специальный первый номер родившейся тогда новой «Православной газеты». Инициатива ее издания принадлежала Станиславу Речинскому, он же и редактировал ее. Затем «Православная газета» стала выпускаться Киево-Печерской лаврой, редактируемая лично митрополитом Владимиром.

Часто встречаясь с новым предстоятелем Украинской Церкви по вопросам текущих событий в жизни Православной Церкви (в те годы особо свирепствовал раскол, власти взяли сторону Филарета, пресса, кроме «Независимости» и «Киевских ведомостей», безмолвствовала), я реально ощущал, как разительно непохожа манера общения митрополита Владимира на филаретовскую, и вспоминал свое трудничество на церковно-газетной ниве на Пушкинской, 36 как кошмарный сон.

Во владыке Владимире мы, журналисты, увидели не только любящего пастыря, простого, доступного, интеллектуально и духовно одаренного человека, но и блистательного публициста и редактора. Каково же было внутреннее ликование и трепет моего недостоинства, когда митрополит Владимир в конце 1993 года предложил мне исполнять послушание ответственного редактора «Православной газеты» и руководителя пресс-службы УПЦ. Проработав в этой должности четыре года, часто и подолгу общаясь с митрополитом, я вынес из этого времени самые лучшие и благодатные воспоминания. И я благодарю Бога, что ныне, когда православная Украина отмечает 15-летний юбилей Харьковского Собора, украинские православные масс-медиа – редакцию телевизионных программ, высокопрофессиональную пресс-службу, официальные православные электронные серверы, полноцветную многостраничную «Церковную газету» и множество других изданий – возглавляют замечательные православные журналисты из числа духовенства и мирян.