«Подмосковные вечера» в штате Нью-Йорк

– Сердечно благодарю вас, – сказал владыка Лавр, – но еще очень хотел бы попросить исполнить для меня напоследок песню «Подмосковные вечера».

Концерт хора Сретенского монастыря. Фото: М. Родионов / Православие.Ru

Это было настолько неожиданно и щемяще, что зал замер. Ведь этот человек почти всю свою большую жизнь прожил не просто далеко от Москвы, но еще и в противостоянии с ней. А сам зал каков! За столиками сидят потомственные эмигранты, дети и внуки белогвардейцев, представители известных дворянских родов: Голицыны, Лопухины и многие другие. Сидят и не стесняются своих слез. А как аплодируют… Вот и «Подмосковные вечера», очень чисто и трогательно исполненные хором Сретенского монастыря, были встречены настоящей овацией. Они вообще не стихали в этот вечер. Кроме церковных песнопений, в зале звучали «Гори, гори, моя звезда», «Утро туманное», «Не для меня…»

Дело происходило в штате Нью-Йорк на торжествах по случаю 40-летия архиерейского служения первоиерарха Русской Православной Церкви Зарубежом митрополита Восточно-Американского и Нью-Йоркского Лавра. Ни одного юбилея в жизни владыки, да и всей Зарубежной Церкви, соразмерного по значению этому, еще не было. Дело не в дате, а в обстоятельствах, в контексте.

Впервые значимое церковное событие отмечали вместе церковные люди России и Зарубежья. Это стало возможным после подписания в мае Акта о восстановлении канонического общения в Русской Православной Церкви. А наше путешествие по епархиям Русской Зарубежной Церкви было приурочено и к этой юбилейной дате митрополита Лавра.

Для многих из нас сам юбиляр открылся в эти дни с новой стороны. Не только потому, что публично признался в любви к этой песне и к России. Он казался прежде человеком крайне неразговорчивым, красноречием не блиставшим. Во всяком случае в Москве в ходе его визитов я никогда не слышал от него больше нескольких довольно простых фраз. Да это не только мое впечатление. Про него говорили: да, он немало сделал для восстановления единства Русской Церкви, но он прежде всего смиренный монах, молчаливый аскет. Но во время торжеств владыка произнес такую яркую речь, что поразил этим, по-моему, даже близко знающих его сподвижников. Зал то и дело взрывался аплодисментами. Видно было, как любят прихожане Зарубежной Церкви своего владыку. И теперь стало понятно – почему.

Митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Лавр. Божественная литургия 3 сентября 2007 г. Фото: М. Родионов / Православие.Ru

Как он сам расценивает происходящее сейчас в Джорданвилле, где мы все собрались?

– В Москве в мае, – сказал митрополит Лавр, – во время подписания документа совершилось само событие, а здесь сейчас происходит его подтверждение и утверждение. Утверждение богослужениями, молитвенным и человеческим общением.

Именно в Джорданвилле, в этом центре Зарубежной Церкви, где много лет воспитываются духовные кадры «зарубежников», их главный монастырь; отсюда вышли все иерархи русского православного Зарубежья. Известно, что даже после подписания Акта не все здесь, в Джорданвилле, поминали за богослужениями Патриарха Московского и всея Руси, что весьма принципиально для канонического единства. Но сейчас, в эти дни, демонстрация такого единства была наглядна и единодушна.

Когда вместе молятся и служат архиереи Зарубежья и Москвы, становятся очевидны и близость, и своеобразие. Есть у «зарубежников» свой неповторимый колорит, своя атмосфера внутрицерковного общения, может быть, более домашнего, семейного. Видно, что это тоже наши, но немного другие архиереи.

– Они говорят, что должны у нас учиться, – сказал мне один из организаторов и руководителей нашего путешествия, – но убежден, что и мы чему-то важному должны учиться у них.

А владыка Лавр в заключение речи поблагодарил Патриарха Алексия за то, что он прислал сюда своих представителей. И чудотворную «Державную» икону Божией Матери. И, конечно же, хор, вызвавший столь искренний душевный отклик…

Теперь о самом Джорданвилле. Мы ехали к нему из Нью-Йорка на автобусе несколько часов. Заехали в глушь, но очень симпатичную: сплошные леса, небольшие фермы, пасущиеся коровы, пугливые лани, одинокие усадьбы. И безлюдье. Здесь и возникает вдруг Джорданвилль – крохотный поселок, в котором нет и двух десятков домов. Именно здесь, в глуши и безлюдье, выбирали в прошлом веке монахи землю, чтобы, с одной стороны, она была недорога, а с другой – позволяла обеспечить уединение, так необходимое для обращения к Богу. Неподалеку от поселка – собственно монастырь. Небольшой, хотя земельные угодья за ним сохраняются весьма значительные, используются они на сельскохозяйственные цели.

Храм, главный корпус, где живут монахи, семинаристы и послушники, семинария, типография, кладбище… Когда на кладбище заходишь, понимаешь, что значит Джорданвилль для православных «зарубежников» всего мира. Тут похоронены священники из разных концов планеты. Они так завещали. И их волю исполняли…

На юбилей митрополита Лавра и на встречу с чудотворной иконой из Москвы, представителями Московского Патриархата, хором Сретенского монастыря приехали верующие из разных штатов США, из Канады, Европы. Ощущение от такого разнообразия и одновременно единства необыкновенное. С кем ни заговоришь, то удивительная судьба, яркая личность, своеобразная позиция.

Подхожу к юноше, который усердно молится на ступенях храмах, потому что войти внутрь из-за многолюдья непросто, а может, потому что, подобно евангельскому персонажу, он не считает себя достойным быть среди избранных. Спрашиваю: кто, откуда? Отвечает: Андрей Первышин, студент из Парижа, где и родился. Учится информатике, прихожанин храма Зарубежной Церкви в Париже, каждое воскресенье ходит на службы, считает себя русским, хотя знает французский и английский как родные, представляет, как добиться успеха во Франции. В России же был только раз. Ну а в Джорданвилль приехал специально для того, чтобы приложиться к чудотворной иконе из Москвы и увидеть историческое совместное богослужение иерархов воссоединенной Церкви.

– В нашей семье всегда говорили о том, что Россия и русские должны быть едиными, – говорит юноша на непривычно правильном русском. – Меня радует, что это происходит именно сейчас, когда и я могу в этом участвовать, хотя это оказалось неожиданным…

Еще один мой собеседник – винодел из Канады Юрий Луков, высокий, импозантный мужчина, похожий на героя вестерна.

– Я вообще-то не сторонник происшедшего события, имею в виду подписание Акта о каноническом единстве, – говорит он. – Считаю, что с этим можно было бы не спешить. Но что случилось, то случилось. Мы, как люди верующие, относимся к этому как к Божиему Промыслу.

– Что же, – спрашиваю я Юрия, – на ваш взгляд, то, что происходит сегодня в России, дает недостаточно надежд на воссоединение?

– Вообще-то во всем происходящем есть логика. Я полагаю, что был Владимир, который крестил Русь, дал нам веру. Был, который эту веру уничтожал. И появился Владимир, который эту веру возвращает.

Подошла ко мне в Джорданвилле и уже знакомая Надежда Евгеньевна Бокова, которая приехала сюда, как и многие другие верующие, из Нью-Йорка. Там мы с ней накануне и познакомились.

С этого начиналось наше путешествие. В Нью-Йорке первым делом по случаю прибытия чудотворной иконы из Москвы состоялись встречи и богослужения в главном здешнем храме Московского Патриархата – Свято-Николаевском соборе. Эта церковь – традиционный оплот Русской Православной Церкви в Штатах. На богослужения пришло невиданное количество народу. Едва ли не половину православных в храме составили прихожане Зарубежной Церкви. Многие из них пришли в храм Московского Патриархата впервые в жизни.

Я разговаривал с ними. И убедился, что свою роль сыграли три фактора. Главное, конечно, это то, что состоялось историческое подписание Акта о каноническом единстве, которое открыло ворота в церкви русским, считавшим прежде себя разделенными.

Второе – это то, что в Зарубежье доставлена знаменитая икона, которая значима в огромной степени для эмигрантского Православия.

И наконец, сыграло удивительную роль прибытие хора Сретенского монастыря. Это просто гениальная идея. Ведь в объединительных процессах внутри русского Православия наступило совершенно особое время: время ломать психологические барьеры. Формальности совершены. Теперь объединение начинается в душах и сердцах. Это не проще, чем согласовать проблемы и поставить подписи под документами. Людям трудно. И надо им помогать. И трудно придумать лучше аргумент, чем русская духовная и душевная песня в таком драгоценном обрамлении. Многие люди в Свято-Николаевском храме признавались мне, что именно желание услышать пение знаменитого хора помогло им открыть для себя дверь в храм.

Супруги Мирон Остапчук и Галина Олейник никогда не были в церквях Московского Патриархата, хотя бывали во многих странах мира. У Мирона вообще судьба достойная триллера. Он и переводчиком на вьетнамской войне у американцев был, и в Доминиканской Республике много приключений пережил. А Москву воспринимал враждебно. И вот пришли с супругой на службу в московский храм Нью-Йорка.

Так же, как оперный певец Владимир Логинов, как казак Сергей Цапенко, как многие потомственные эмигранты, которые говорили мне после богослужения, что теперь задумались о получении российского гражданства. Мы, говорят, и в страшном сне не пожелали бы просить советского гражданства и даже российского 90-х годов, а вот теперь хотим!