Завершилось уникальное кругосветное путешествие по епархиям Русской Зарубежной Церкви

Собор Успения Божией Матери Московского Патриархата

Никакой ошибки тут нет. В Лондоне действительно два русских православных собора с одинаковым названием. И оба – кафедральные.

Просто до недавнего времени они принадлежали к разным Русским Православным Церквям, которые действовали здесь параллельно, не пересекаясь. А вот теперь, после подписания весной акта о восстановлении церковного единства, стали единым организмом. И только в названиях дублирование осталось.

Такие странности встречаются сейчас и в других епархиях. Но эти парадоксы относятся лишь к формальной стороне церковной жизни. Тогда как главный парадокс, существовавший долгое время, как раз теперь устранен. Русские православные люди – простые прихожане и священники – могут, наконец, спокойно заходить в свои храмы и молиться, причащаться вместе.

Собор Успения Божией Матери Зарубежной Церкви

И на службах в храмах рядом оказываются порой люди, которые в обычной жизни за церковной оградой вроде бы не имеют ничего общего. Но церковный приход – это ведь не клуб по интересам. И священники прихожан не выбирают. А логика, которая людей сюда приводит и объединяет, может быть скрыта очень глубоко.

– Церковь освобождает меня от второстепенного, – говорил мне Юрий Поповский. – Конечно, не только меня. Наверное, любой человек именно здесь способен вспомнить о простых и главных истинах. Но у меня это еще особым образом переплетается с профессией. Вот вчера я беседовал с человеком, пожимал ему руку, а сегодня утром он умер. Это соприкосновение со смертью заставляет все время пересматривать и свою жизнь. Так же, как соприкосновение с вечностью в храме.

Мы беседовали с Юрием на пороге Крестовоздвиженской церкви в Женеве. Сюда только что прибыла Державная икона. Началась служба. Народ заполнил все церковное помещение. Там была и жена Юрия Наташа с маленькой дочкой Лизой. А сам он заглянул в храм на несколько минут из клиники, расположенной неподалеку. Он знаменитый в Швейцарии онколог. Русский православный человек, родившийся в Бельгии, живущий в Женеве. Принципиальный прихожанин Зарубежной Церкви, но всей душой принявший объединение с Москвой.

– Мои родители были энтэсэсовцами и всегда боролись с советской властью, – говорит он. – Но они нисколько не сомневались, что наступят сегодняшние времена. Мы снова чувствуем себя родными для России и едиными с Русской Церковью.

Через несколько часов почти об этом же, но другими словами нам говорил удивительный человек, на встречу с которым специально отправилась вся наша делегация вместе с хором в полном составе. Мы приехали в небольшой городок Веве, окруженный горами на берегу Женевского озера, к епископу Амвросию. С недавних пор он удалился сюда на покой по состоянию здоровья. Но уже после того, как весьма активно не только руководил крупной епархией Зарубежной Церкви в Европе, но и участвовал в переговорах о воссоединении Русского Православия. Здесь же, в Веве, он был в свое время и рожден в семье князя Петра Георгиевича Кантакузена и его супруги Ольги Алексеевны, урожденной Орловой. Впрочем, знатность рода епископа простирается куда дальше в глубь времен.

– Впервые мои предки упоминаются еще в конце XI века, – рассказывал он мне, заметив, что никакой его заслуги в такой генеалогии, разумеется, нет. – А в XIII веке вместе с будущим византийским императором Адроником III росли его приятель Иоанн Кантакузен, тоже ставший императором, а потом монахом, и будущий святитель Григорий Палама. Ну а в России род Кантакузенов укоренился уже в XVII веке.

Прямой потомок знатных византийцев считает себя глубоко русским человеком. Теперь еще и вернувшимся к Родине.

– Впервые я посетил Москву в 1973 году, будучи студентом, – сказал он. – И тогда я чувствовал себя там, как в иностранном государстве, где просто говорят на русском языке. И потом, уже через тридцать лет, я оказался в Москве, в России, в которой так много изменилось и которую я узнал как Родину…

В маленькой церквушке большой Сретенский хор пел для одного человека, сидевшего в инвалидной коляске. Пел так же вдохновенно, как перед огромными аудиториями. И негромкая благодарность епископа Вевейского для певчих хора была не менее дорога, чем бурные овации через пару дней после триумфального концерта в лондонском Кэдогэн Холл.

А в Берлине мы беседовали с еще одним из самых деятельных участников процесса воссоединения Русской Церкви архиепископом Берлинским и Германским Марком. Он очень влиятельная фигура в Зарубежной Церкви, и позиция его для многих священников и прихожан оказалась решающей.

Мы говорили о том, что мешало и что помогало восстановлению единства, об угрозах и опасениях, которые звучали до самого последнего момента перед подписанием акта в московском храме Христа Спасителя. «Зарубежников» пугали, например, тем, что их Церковь будет поглощена Московским Патриархатом.

– Были ли основания для таких тревог? – спрашивал я владыку Марка.

– Мы – такая острая кость, которую проглотить никому невозможно, – усмехнулся он. И заговорил о том, в каких сложнейших условиях и обстоятельствах минувшего века Зарубежная Церковь сохраняла себя и чистоту своей веры. Но это был путь вовсе не в никуда. Он всегда вел к России.

Говорить с владыкой Марком одно удовольствие. Он широко эрудирован, блестяще знает историю, культуру, литературу России. Его язык безукоризнен, афористичен, богат. А ведь по национальности архиепископ Марк – немец. Он пришел в свое время к русскому Православию и стал гораздо более русским, чем многие русские по крови, живущие в России.

Так же, пожалуй, как и наша спутница матушка Корнилия. Она стопроцентная американка. Отец ее – крупный предприниматель, брат – известный хирург, сестра – успешный музыкант. А она – православная монахиня. Почувствовала истину в творениях русских православных авторов, а затем и в церковной, монастырской жизни русского Православия. В последние годы послушанием для матушки Корнилии стали переводы на английский язык для американских читателей шедевров русского богословия. Так, недавно вышла и успешно разошлась в США книга писем нашего знаменитого старца Иоанна (Крестьянкина).

– Интерес к русскому Православию у американцев в последнее время растет, – сказала мне Корнилия. – Раньше это воспринималось как экзотика, а сейчас все больше людей понимают, что именно там истина.

Сейчас в Сретенском монастыре с участием матушки Корнилии идет работа над новыми переводами. И вместе с нами она возвращалась в Москву – к месту ее нынешнего послушания.

В Париже нас провожали среди прочих и братья Хомяковы – Ваня и Коля. Они еще учатся в лицее, родились во Франции, русские лишь наполовину – по отцу – и говорят по-русски не очень свободно. Но все наше время в Париже от нас не отходили, помогали, чем только возможно. Минувшим летом они приезжали в Сретенский монастырь: жили там как послушники целый месяц – хотят еще. Было видно, что им необходимо это общение, необходимы молитвы, песнопения Сретенского хора и благословения православных священников, необходима Россия.

…Парадоксальный, казалось бы, маршрут Державной иконы в Лондоне, когда она перемещалась из одного Успенского собора в другой, оставаясь в одной Церкви, в чем-то был сродни всему нашему путешествию.

Покинув на несколько недель Россию и перелетая из страны в страну, с континента на континент, мы всякий раз снова оказывались среди русских людей, в наших храмах, на своей земле. Это было путешествие по России, которая живет далеко за границами нашей страны, на небольших островках русского Православия. Еще недавно эти «островитяне» ощущали себя осколками исчезнувшей державы. Теперь они говорят о том, что все изменилось, что они почувствовали – к ним вернулась Россия.

А может быть, правильнее сказать, ко всем нам?