Несгорающая свеча

Есть такой термин – синдром выгорания. Символом реаниматолога является горящая свеча. Она светит ярко, но когда-нибудь сгорает. Приходит момент, когда человек уже не может откликаться на страдание другого. И тогда нужно уходить из профессии.

Но у верующего всегда есть защита: молитва и христианская любовь, – а они бесконечны. И вот вроде бы слабые девушки и женщины – сестры милосердия – оказываются в силах работать в реанимации, где рядом страдания, болезни и смерть; помогать тяжелым больным, утешать, облегчать страдания.  

О работе в реанимации вспоминает Маргарита Смирнова, бывшая главная медсестра больницы святителя Алексия митрополита Московского.

«И тогда служение обретает смысл»

Маргарита Михайловна Смирнова

И еще: если в других отделениях с больным можно общаться, то в реанимации он обычно находится без сознания. А медсестры стараются увидеть в нем человека, личность, узнают историю болезни. И воспринимают смерть не просто «ну, умер, и что? у нас тут многие умирают», а как важнейшее для него событие. Находясь в палате, сестра не может расслабиться. Привозят настолько тяжелых больных, что от ее собранности зависит человеческая жизнь.

Начало

   Мы с подругой Ольгой вместе окончили медучилище и непременно хотели работать в Первой Градской, где только-только открыли первый больничный храм. У нас было на то благословение духовников. Мы оказались первыми воцерковленными медицинскими сестрами, которые пришли в отделение реанимации хирургии. Наивные энтузиастки, мы хотели послужить ближнему, но на самом деле все оказалось гораздо сложнее. У нас, конечно, случались промахи, хотя было и много радостей.

Это было в начале 90-х годов. Время, когда открывались храмы, люди искренне искали возможности послужить другим… Сколько прекрасных встреч вспоминается сейчас. Это было счастливое время.  В сестры милосердия шли зрелые люди. У многих было высшее образование, некоторые уже учились на катехизаторских курсах, которые потом были преобразованы в Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, а затем в Университет.

Все студентки Свято-Димитриевского училища работали в больнице, выбирали самые сложные отделения – травматологию, неврологию, реанимацию. Так что медсестрами у нас работали и взрослые женщины, и юные девушки, аккуратные, заботливые, при этом очень жизнерадостные, улыбчивые.

И эта радость, теплота нужны больным, они дают огромное утешение. Прежний директор училища говорил будущим сестрам: «Вы должны входить в палату радостными, а не с мировой скорбью на лице. Но не с той радостью, когда войдя в палату поправить капельницы, вы слышите от больного нетерпеливое "дай мне утку!", и вся ваша радость тут же испаряется, – нет, вы должны все бросить и с готовностью помочь больному».

В то время уже шли богослужения в первом больничном храме. Отец Аркадий Шатов (ныне Владыка Пантелеимон) приходил крестить, исповедовать и причащать больных. Помню нашу первую больную, которую мы старались подготовить к крещению. Звали ее Елизавета. Помню, как впервые с разрешения профессора кафедры повесили иконы в палатах. Причем мы выбрали место над дверью с внутренней стороны, чтобы входящий в палату их не заметил, а больным и сотрудникам они были видны. С какой благодарностью вспоминается сейчас та готовность врачей и сестер оказывать нам поддержку, их доверие, нами тогда еще незаслуженное. Как многое давалось нам авансом… Нам хотелось не показного благочестия, а дать больным духовную поддержку, при этом ничего не навязывая.

«Научитесь читать историю болезни»

Вот один из моих первых уроков. На кафедре в ординатуре учился и работал в отделении дежурантом доктор Сергей Вычеганович. Сам он был из Грозного, где в то время уже разгорелся военный конфликт. И вот поступает к нам в отделение больная, которая поначалу показалась мне капризной и нервной. Я сказала об этом Сергею Вычегановичу. Он раскрыл передо мной ее историю болезни и указал на то, что она из «горячей точки», как и он сам. Ему несложно было понять ее состояние, и он мягко объяснил мне: «Думаете, человек, переживший такое, может вести себя спокойно, когда попадает в критическую ситуацию? Понимаете, она всего боится сейчас, ей всё больно… Научитесь читать историю болезни, тогда многое поймете». Его слова стали для меня уроком, который запомнился на всю жизнь. Изменив свое отношение к той больной, я вскоре увидела, что мне стало гораздо легче за ней ухаживать. Видимо и она ощутила эту перемену. У нас появилось то взаимопонимание, которое так необходимо для успешного выздоровления.

Пришло время, когда Сергей Вычеганович крестился в нашем больничном храме. Оказалось, он уже давно всерьез думал о Крещении. Попросил помочь креститься у нашего тогда еще батюшки Аркадия. «А почему именно у него?» – спросила я. «Знаете, я заметил, что когда отец Аркадий входит к нам в палату, там что-то меняется. Не могу объяснить словами, что именно. Больные не выздоравливают разом, нет, всё идет своим чередом. Но в палате с приходом отца Аркадия воцаряется мир… Для меня это удивительно». Спустя какое-то время отец Аркадий его крестил. Потом еще и еще наши доктора обращались с подобными просьбами, двое из них крестились у нас в храме Святителя Николая в Кузнецах.

Наступило время, когда к нам в отделение стали приходить на работу православные медсестры и медбратья. Появилась «реанимационная семья». Постепенно всё отделение стало православным. Но это не приводило к его замкнутости. У медперсонала сложились прекрасные отношения с другими отделениями. Не все, конечно, понимали верующих, но агрессии не было. На самом деле, я уверена, что разделение на церковных и нецерковных медсестер в корне неверно. Есть великолепные светские сестры, которые удивительно ухаживают за больными, дарят им не меньше тепла, чем верующие. У них можно только поучиться. Очень важно, чтобы милосердие было профессионально деятельным.

Одно время самых трудных сестер из других отделений и больниц направляли к нам. Получалась проверка на профпригодность. Но именно здесь, в отделении реанимации медсестры открывались с совершенно новой стороны, становились настоящими.

«Семейный» переезд

В 2006 году многие сестры по приглашению перешли на работу в больницу Святителя Алексия, из реанимации хирургии – почти все. Мы были удивительно верными, у нас была потребность всегда быть вместе. И нас многое радовало в новой больнице. Отделение реанимации в больнице святителя Алексия меньше. А значит, каждому больному можно уделить больше внимания, чем когда у тебя много больных, и ты мечешься между ними, выкладываешься полностью, но тебя не оставляет ощущение, что ты недодал им заботы и тепла. Здесь же более есть ощущение, что ты сделал если не все, то многое, и есть результаты. Думаю, для внутреннего удовлетворения своей работой это очень важно.

Мы тогда устроили индивидуальный пост реанимационных сестер. Присоединились и те, кто раньше работал в реанимации, и сотрудники других отделений больницы, и наши верующие друзья. Владыка Симеон до сих пор с особой отеческой теплотой относится к нашим медсестрам, по-прежнему называет их «мои ангелы». Когда ему стало легче, и он уехал, наступило время активной переписки. Летом Владыка пригласил сестер приехать в Чехию. Они были очень довольны, прекрасно отдохнули, посетили святые места, познакомились с православной чешской молодежью. Наши встречи продолжаются и теперь. Этим летом Владыка просил передать сестричкам номер своего телефона, чтобы у них всегда была возможность попросить молитв Архиерея.   

«Ты не имеешь права отступить»

Наши медсестры очень независимо себя держат. Со стороны они производят особое впечатление. Представьте себе, юная девушка – медсестра реанимации, где надо проявлять особое мужество, чтобы достойно исполнять свою работу. В этом есть свой шарм, наверное. Эти хрупкие девушки выдерживают такое, от чего некоторые мужчины могли бы упасть в обморок. Здесь раны, операции, кровь и смерть. Ты не имеешь права отступить.   Ты больше не принадлежишь себе, твои страхи, трудности уходят на второй план. Наши юные сестры во многом бывают романтично настроены, когда приходят работать в реанимацию. Но надо сказать, «черная работа» их не отталкивает, они выдерживают порой просто героически.

А в беседах за чаем с батюшкой, становится ясно, что наши медсестры – не «амазонки», а обычные девушки. Они так же хотят выйти замуж, родить детей, быть хорошими матерями и женами. И многие из них потом говорят, что работа в реанимации дала им особую закалку и собранность, умение быстро концентрироваться. Это помогло им в семьях, особенно многодетных, когда за всеми надо уследить и не растеряться, если, не дай Бог, что-то случилось. У медсестер реанимации голова вертится на 360 градусов и уши, как локаторы, потому что звуки в этой профессии тоже очень важны – слабый стон больного, звуки аппаратуры и так далее.

Кстати, наша статистика показывает, что «в реанимации» – счастливые браки, и их уже много. На всех родилось более 60 детей. Многие наши медсестры стали многодетными матерями, а медбратья – отцами. У кого трое, у кого четверо, а то и больше. Наше отделение самое богатое на свадьбы. Как это было в первой Градской, так и остается в больнице Святителя Алексия.

Увидеть не только страдания

Мне кажется, традиции очень важны, потому что наши медсестры все время видят страдание. К этому нельзя привыкнуть. Работать здесь очень тяжело, даже физически. Поэтому как важно переключиться, отдохнуть, наполнить свою душу радостью, увидеть не только страдания. Одна из самых любимых и давних традиций – это наши паломнические поездки. Мы ездим практически всем отделением. Первое паломничество было в Зосимову пустынь, куда нас пригласил один монах, прошедший через нашу реанимацию. Потом были Лавра, Новый Иерусалим, Саввино-Сторожевский монастырь – всего и не упомнишь. Летом удавалось ездить чаще. Мы старались делать однодневные поездки, чтобы надолго не уезжать. Когда сестры начинали изнемогать, они просили: «Ну когда же мы поедем?..» и я чувствовала: надо. А уж потом они как на крыльях летали.

Как-то у нас в Первой Градской было очень трудное лето: мало сестер (многие ушли в отпуск) и много больных. Появился страх, что не хватит сил. В среднем необходимое количество сестер было 17-18. Со стороны кажется, «ой, как много…». А мне думалось: «Ой как мало». Надо бы еще, чтобы они могли больше отдыхать». Но вот мы съездили в паломничество, а потом пришлось открыть дополнительно вторую палату. Предупреждаю сестер: «Девочки… придется» – «Ничего, прорвемся», – спокойно ответили они. Я поразилась: слава Богу! То есть поездки дают радость, они словно глоток свежего воздуха, благодати. Что замечательно, наши медсестры и в отпуск тоже ездят отдыхать вместе, то есть они и вне работы – хорошие подруги.

У нас часто проводятся молебны, это традиция существовала и в Первой Градской. А первый молебен в больнице святителя Алексия состоялся на Лазареву субботу. Она стала как бы днем реанимации, мы особо почитаем эту дату. Празднования у нас проходят так. Сначала вывешивается объявление о грядущем молебне. Подготовка к нему – это особое дело. Сестры собираются заранее, наводят чистоту, заботятся о столах, то есть приносят разные вкусности. Потом приходят Владыка Пантелеимон, другие батюшки, гости. Служится молебен, и все садятся за большой, красиво накрытый стол. Начинается угощение и долгий, интересный разговор. Примечательно, что сестры не боятся задавать Владыке непростые вопросы. Так за праздничным столом можно обсудить вместе всё, что лежит на сердце. Да, наш Владыка считается строгим духовником, но от него всегда можно получить любящий, снисходительный ответ.

«Неразлучники»

Смерти бывают разные, но если больной успеет исповедоваться и причаститься, то перемены видны даже внешне: его лицо светлеет, разглаживается. И он гораздо более спокойно переходит в иной мир, чем тот, кто перед смертью отрекается от Бога. Приходилось видеть и такое, – это страшно.

А бывают и чудесные выздоровления. Вот лежал безнадежный больной – и вдруг он идет по коридору. Это же чудо, человек – живой.

Мне особо запомнилась одна пара пожилых супругов. Я тогда еще работала в Первой Градской простой медсестрой. К нам поступила «по экстренной» пожилая женщина, помню, ее звали Софьей Алексеевной. У нее была серьезная опухоль. Врачи сказали, что нет никакой перспективы, больная обречена. Софья Алексеевна была на аппарате искусственной вентиляции легких, который «дышал» за нее. Надежды на то, что ее можно будет экстубировать (то есть отключить от аппарата, чтобы она дышала самостоятельно), уже не было.

А в коридоре стоял ее муж со скорбной кротостью в глазах. В руке он держал сетчатую авоську, какие продавались в советские годы. В ней была завернутая в газету банка с бульоном. Этот бульон он сварил для своей жены, не зная, что надежды уже нет. «Вот, я принес, ей наверно понадобится. Ее же надо будет скоро кормить…» – сказал он мне, и я не смогла выдержать его взгляд. До сих пор помню, как у меня сердце разрывалось, глядя на него. Врач, который дежурил в тот день, обратился ко мне: «Что же ты стоишь? Отведи человека в храм, а я подежурю вместо тебя. Ему это сейчас очень нужно». Я бы сама не решилась говорить мужу Софьи Алексеевны о храме, но после слов врача стало легче. «Пойдемте помолимся за нее. Попросите Бога от сердца, своими словами, чтобы Он ей помог», потому что он не знал наизусть никаких молитв. Мы побыли вместе в храме, и надо было видеть, как он за нее молился…

К вечеру я узнала от врачей, что Софью Алексеевну можно экстубировать. Произошло настоящее чудо. Ее муж теперь смог войти к ней, посидеть рядом, сказать ей что-то, взять за руку, даже если она без сознания. Хоть какое-то утешение для него, ведь до этого ему нельзя было даже подойти к ней.

…Через несколько дней Софью Алексеевну уже перевели в отделение, отец Алексий Емельянов смог ее причастить. Для меня было такое счастье, что она пришла в себя, увиделась с мужем, а уж для него самого... Они были особые, эти «неразлучники». Несмотря на прогнозы врачей, Софье Алексеевне становилось все лучше, и в итоге ее выписали из больницы.

А через пять лет я в коридоре первой Градской услышала, как кто-то зовет меня: «Рита!» К тому времени я уже была старшей сестрой. А у нас есть негласное правило: к медсестрам обращаются просто по имени, а к старшей сестре – по имени-отчеству. Я оглянулась, услышав непривычное уже обращение. Позади стояла пожилая женщина: «Вы меня не узнаете?» – «Нет…» – «Рита, я же Софья Алексеевна». Это имя было для меня особенным, я сразу вспомнила все. Стала расспрашивать, оказалось, что ее мужа привезли к нам в больницу с тем же самым диагнозом, что был у нее пять лет назад... И в тот момент, когда она окликнула меня, ему как раз делали операцию. Всё один к одному.

Софья Алексеевна очень просила, чтобы ее мужа после операции причастил тоже отец Алексий Емельянов. Я ему позвонила, рассказала эту историю. Он приехал, и муж Софьи Алексеевны принял Причастие. И через какое-то время также благополучно выздоровел, как и она сама. Такая вот удивительная история «неразлучников». Слава Богу за все.

------------------------------------------------

Справка. Маргарита Михайловна Смирнова – выпускница Московского медицинского училища №13. В 1991 г. пришла работать медсестрой в отделение реанимации хирургии Первой Градской больницы г. Москвы. С 1994 по 2006 гг. – старшая медсестра отделения реанимации хирургии.

В ноябре 2006 года по благословению перешла вместе почти со всем сестринским составом своего отделения работать в больницу святителя Алексия митрополита Московского. Председатель Попечительского Совета больницы – Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, заместитель Председателя Попечительского совета – епископ Пантелеимон (ранее- настоятель больничного храма протоиерей Аркадий Шатов).

С 2007 г. - осень 2010г. – главная медсестра больницы святителя Алексия митрополита Московского.

Прихожанка храма святителя Николая в Кузнецах.