Святые сорок мучеников, в Севастийском озере мучившихся

Из книги «Синаксарь: Жития святых Православной Церкви», вышедшей в издательстве Сретенского монастыря.

***

Сорок святых мучеников Севастийских Императорский минологий. XI в.

В 320 г. жестокий Лициний (308-323), разделивший власть со святым Константином, сбросил маску лицемерия и разорвал отношения с императором-христианином. Он опубликовал эдикты, направленные против христиан, и разослал во все подчиненные ему провинции магистратов, обязанных выполнять его приказы. Согласно эдиктам, те, кто не желал подчиняться, предавались смерти в страшных мучениях.

Правитель Агриколай^[1], назначенный для Каппадокии и Малой Армении, был одним из самых ревностных исполнителей указов о гонениях. Он призвал в Севастию, где находилась его резиденция, двенадцатый императорский легион, называемый Молниеносным (Legio XII fulminata). Возглавлял его дукс Лисий. Сорок воинов этого легиона, люди молодые, храбрые и уважаемые за свою службу, отказались принести жертву имперским идолам и объявили себя христианами.

Происходили они из разных стран, но были объединены, словно один новый человек, верой и любовью. Они представали перед правителем один за другим, словно атлеты, проходящие перепись в день поединка, и объявляли свое истинное звание, говоря: «Я — христианин!»

Агриколай сначала попытался переубедить воинов мягкостью, восхваляя их славные деяния и обещая почести и награды от императора, если они покорятся его повелению. Святые ответили ему устами одного из них: «Если мы доблестно сражались, как ты говоришь, за земного императора, то со сколь большей горячностью надлежит нам теперь вступить в бой ради любви Владыки вселенной. Ибо для нас существует только одна жизнь — смерть за Христа!» Брошенные в темницу в ожидании нового допроса, храбрые воины благочестия на коленях умоляли Господа сохранить их в истинной вере и укрепить в брани. В то время как они проводили ночь в пении псалмов, им явился Христос и сказал: «Вы положили хорошее начало, но венец будет дарован лишь тому, кто претерпит до конца!»

На следующее утро правитель снова повелел привести их к себе и возобновил льстивые уговоры. Тогда один из святых мучеников, Кандид, открыто обличил его притворную мягкость, вызвав этим гнев тирана. Не в силах ничего сделать против христиан, поскольку их военачальник, дукс Лисий, еще не осудил их, Агриколай повелел опять заключить их в темницу.

По прошествии семи дней в Севастию прибыл Лисий, и мучеников привели к нему. По пути Кирион ободрял соратников, говоря: «У нас три врага: диавол, Лисий и правитель. Что они могут против нас, сорока воинов Христовых?» Когда Лисий увидел, что они столь тверды и решительны, он повелел другим воинам выбить им зубы ударами камней. Но лишь только они приступили к выполнению приказа как внезапно оказались ослеплены божественной силой и по ошибке били один другого. Лисий, объятый гневом, схватил камень и хотел метнуть его в святых, но камень попал в Агриколая, тяжело ранив правителя. Святые провели ночь в темнице в ожидании решения, какого рода мучению их подвергнут.

Призвав на помощь все свое нечестивое воображение, правитель повелел бросить святых нагими в замерзшее озеро, которое находилось на небольшом расстоянии от города, чтобы они погибли в ужасных мучениях, причиняемых холодом. Желая усилить пытку, он придумал представить перед ними, в качестве последнего искушения, средство избавления от мук: приказал растопить на берегу баню, чтобы тот, кто покинет поле битвы, побежденный суровостью холода, нашел там утешение.

Мученики, выслушав приговор, бросились, один опережая другого, раздеваться со словами: «Снимая эти одежды, совлечемся и ветхого человека! Раз уж некогда по лукавству змия мы облеклись в кожаные ризы, сегодня совлечемся риз, чтобы стяжать рай, утерянный нами! Что воздать Господу за то, что Он претерпел ради нашего спасения? Тогда воины раздели Его донага — так же сбросим и мы теперь наши одежды, чтобы весь воинский чин обрел прощение! Суров холод, но сладок рай! Проявим терпение на короткое время, чтобы согреться на лоне Авраамовом! Купим вечную радость ценой краткой ночи мучений! Так или иначе, но этому тленному телу надлежит умереть, — изберем же теперь вольную смерть, чтобы жить вечно! Прими, Господи, эту жертву всесожжения, которую потребит холод, а не огонь!»^[2]

Так ободряя друг друга, сорок святых как один ступили на лед, не связанные ничем, кроме собственной воли. Всю ночь они претерпевали ледяное дыхание ветра, особенно жестокого в этом краю, молясь Господу, чтобы они как все сорок вступили в эту битву, так и вышли бы из нее все сорок с победой, не потеряв никого из этого священного числа — символа полноты. Ночь продолжалась, их тела начали окоченевать, а кровь — замедлять свое течение, причиняя им невыносимую сердечную боль. Один из них, побежденный страданием, покинул озеро и побежал к жарко натопленной бане. Однако разница в температуре была столь велика, что он умер почти сразу же, лишившись победного венца.

Тридцать девять воинов, опечаленные потерей соратника, удвоили молитвы — внезапно великий свет воссиял в небе и остановился над озером, согревая святых мучеников, а Ангелы снизошли, чтобы возложить на их головы тридцать девять сияющих венцов. Видя такое чудо, один из стражей, по имени Аглаий, который грелся возле бани, внезапно просветился верой. Увидев, что еще один, сороковой венец остается висеть в воздухе, он понял: это знак того, что кто-то мог бы восполнить число избранных. Аглаий разбудил товарищей по оружию, бросил им свои одежды и быстро побежал на лед, чтобы присоединиться к мученикам, взывая: «Я тоже христианин!»

Когда на следующее утро Агриколай получил известия о случившемся, он повелел вынуть святых из озера и лишить их жизни, перебив голени, а потом бросив тела в огонь, чтобы и следа не осталось от славного подвига. Когда мучеников влекли к последней пытке, они пели: Проидохом сквозе огнь и воду, и извел еси ны в покой! (Пс 65,12). Палачи, исполнив приказ, погрузили тела святых на колесницу, чтобы везти на сожжение. Тут они заметили, что один, самый юный из них, Мелитон, все еще жив, и оставили его в надежде, что он наконец отречется от христианской веры. Но мать мученика, присутствовавшая при казни, взяла свое дитя и сама положила на колесницу вместе с телами других, говоря: «Не лишись венца, мой дорогой сын, присоединись к соратникам, чтобы наслаждаться тем вечным светом, который развеет мою скорбь». Без единой слезы, с радостью на лице она сопровождала колесницу до самого костра.

Следуя приказу правителя, воины развеяли прах мучеников и бросили их кости в реку. Через три дня святые предстали в видении епископу Севастийскому Петру^[3] и указали ему место в реке, где покоились их останки, откуда они были извлечены христианами для почитания. Впоследствии частицы мощей сорока мучеников распространились по многим местам и их почитание возрастало прежде всего благодаря семье св. Василия Великого, который благоговел перед их памятью^[4].

В ночь, предшествовавшую мученичеству, святые продиктовали «Завещание» юному рабу Евноику, который был свидетелем их подвигов и сумел скрыться от преследователей. Оно написано в форме увещания. Евноик передал этот дивный текст следующим поколениям и взял на себя заботу о святилище, где были положены мощи святых. Именно в «Завещании» можно обнаружить имена сорока мучеников: Акакий, Аетий, Александр, Ангий, Афанасий, Валент, Валерий, Вивиан, Дометиан, Домн, Екдик, Евноик, Евтихий, Гаий, Горюний и другой, соименный ему, Илия, Илиан, Ираклий, Исихий, Иоанн, Кандид (или Клавдий), Кирилл, Кирион, Ксанфий, (Леонтий), Лисимах, Мелетий, Мелитон, Николай, Приск, Сакердон, Севериан, Сисиний, Смарагд, Феодул, Феофил, Филоктимон, Флавий, Худион. Один из них потерпел поражение, и Аглаий-воин занял его место, чтобы восполнить священное число^[5] .

Составитель — иеромонах Макарий Симонопетрский,
Адаптированный русский перевод — издательство Сретенского монастыря