Храм Всех Святых в селе Всехсвятском

«У Святых Отцов»

Храм Всех Святых в селе Всехсвятском. Фото – Д. Сухарев / Соборы.Ru.

Мнения ученых расходится. Одни согласны с тем, что здесь действительно до XV века стоял монастырь с храмом в честь всех святых, другие считают, что собор монастыря был освящен в честь VII Вселенского Собора святых отцов, отчего и произошло название села.

Еще одно странное старомосковское прозвище местности – Лужа Отцовская – объясняется очень просто: здесь протекали речки Ходынка и Таракановка, подтоплявшие местность.

Село Святые Отцы упоминается в конце XV века в духовной грамоте князя Ивана Юрьевича Патрикеева, двоюродного брата московского великого князя Ивана III, согласно которой он передавал это село с другими угодьями своему сыну. Однако род Патрикеевых скоро оказался в опале, и в начале следующего столетия село отошло в казну. С тех пор его хозяева менялись по воле московского государя. Считается, что какое-то время оно принадлежало Троице-Сергиеву монастырю. А в 1587 году царь Федор Иванович пожаловал село кремлевскому Архангельскому собору.

Далее мнения ученых снова расходятся. Одни считают, что в древнем монастыре, независимо от его посвящения всем святым или VII Вселенскому Собору, точно была деревянная церковь в честь всех святых. После упразднения монастыря она осталась приходской и потом, когда село оказалось в руках нового владельца, боярина И. М. Милославского, была перестроена в камне. Другие предполагают, что монастырь упразднили полностью, а Всесвятская церковь появилась самостоятельно и значительно позднее – в XVII веке. Она и дала новое имя селу, которое после революции изменилось на «Сокол», когда здесь стали строить первый в Москве жилищно-строительный кооперативный поселок. Прежняя традиционная версия гласила, что это название произошло от фамилии местного агронома-животновода А. Сокола, жившего здесь и разводившего на окраине Москвы породистых свиней. Теперь придерживаются другой гипотезы. Современные изыскания установили, что название «Сокол» появилось от московских Сокольников, поскольку именно там сначала собирались возводить кооперативный поселок. А агроном с фамилией Сокол действительно жил в одном из домов Всехсвятского села, и, как ни парадоксально, именно в его доме разместилась контора кооператива «Сокол», что и породило версию о происхождении советского названия местности. Иначе, как игрой истории, это не назовешь.

Местность, в которой появился этот храм, издревле располагалась на главном московском тракте. До времен Петра I здесь проходила важнейшая политическая и торговая дорога на Тверь, Великий Новгород и Псков. С правления Петра ее значение повысилось, поскольку отныне она вела в новую северную столицу. Оттого Всехсвятское село очень много повидало на своем веку. Изначально именно во Всехсвятском была последняя остановка царского поезда перед въездом в Москву на коронацию или другие торжества. Перед тем как в конце XVIII века неподалеку был построен путевой Петровский дворец, деревянный путевой дворец стоял во Всехсвятском, так что храм Всех Святых помнит и Анну Иоанновну, и Елизавету Петровну, и Екатерину II…

Интересно, что и для иностранных послов в этой местности тоже устроили путевой двор – на Ходынском поле, где они отдыхали, ждали приглашение на высочайшую аудиенцию и, получив его, ехали в город. Еще в конце XVI века «у Святых Отцов» встречали с почетом шведского принца Густава, жениха царевны Ксении Борисовны Годуновой. В Смутное время здесь располагались войска Василия Шуйского, вышедшие навстречу Лжедмитрию II, стоявшему в Тушине. Потом правительственная армия отступила, и Самозванец ненадолго занял село. По преданию, перед бегством он зарыл где-то здесь свои сокровища. Легенда гласит, что «клад Тушинского вора» спрятан в районе Новопесчаной улицы.

В начале XVIII века в селе Всехсвятском образовалось первое в Москве грузинское поселение. Вместе с тем, когда появился путевой Петровский дворец, значение Всехсвятского упало и оно превратилось в излюбленное место загородных гуляний.

Но была у села и собственная история, которую хранит Всесвятская церковь.

Боярский двор

Храм Всех Святых в селе Всехсвятском. Фото – Д. Сухарев / Соборы.Ru.

Современники отзывались о боярине И. М. Милославском как о властолюбивом, коварном интригане и одновременно «гораздо боязливом и весьма торопком», поспешном. Ему было суждено сыграть в русской истории довольно неблаговидную роль, но именно он в 1683 году выстроил в пожалованном ему селе Святые Отцы каменную церковь в честь всех святых, после чего село стало официально именоваться Всехсвятским. Этому предшествовали трагические события.

В 1648 году царь Алексей Михайлович женился на М. И. Милославской и породнился с этим старинным дворянским родом: далекий предок Милославских приехал в Москву из Литвы еще в 1390 году, сопровождая княжну Софью Витовтовну, невесту Василия I. После свадьбы Алексея Михайловича его тесть Илья Данилович выдвинулся на первые роли в государстве, а после его смерти первенство со временем перешло к боярину Ивану Михайловичу Милославскому. В 1669 году Мария Ильинична умерла, оставив наследника-сына Федора Алексеевича, а также Ивана Алексеевича и царевну Софью – будущих правителей России. Государь женился на Наталье Кирилловне Нарышкиной, матери Петра I, но престол после смерти Алексея Михайловича занял старший сын Федор. Когда он скончался в апреле 1682 года, в России грянула политическая гроза, в которой Милославские боролись с Нарышкиными за престол и за близость к трону.

Именно Иван Михайлович Милославский был «перводействительный сочинитель всего того стрелецкого воровства», как выразился о нем современник, то есть главный инициатор и вдохновитель первого стрелецкого бунта 1682 года. И замыслы боярина о сем «воровстве стрелецком», по преданию, рождались в его уединенном владении – будущем селе Всехсвятском.

Бунт вспыхнул в середине мая 1682 года, чтобы помешать воцарению малолетнего Петра в обход его старшего брата Ивана, не способного к управлению, и не допустить возвышения Нарышкиных. Десятилетний царевич Петр был свидетелем этого бунта, после чего начал страдать припадками и нервным тиком: на глазах ребенка стрельцы убили боярина Артамона Матвеева, воспитателя царицы Натальи Кирилловны и покровителя Нарышкиных. Тогда стрельцы, подстрекаемые Милославским, добились соправления с Петром его старшего брата Ивана под регентством царевны Софьи. В Оружейной палате хранится уникальный государев трон о двух сидениях – соправление формально продолжалось до смерти Ивана Алексеевича в 1696 году, правда, реально единоличная власть перешла к Петру в 1689 году.

Хотя стрелецкий бунт 1682 года отчасти достиг своей цели, Софья не благоволила родственнику. И. М. Милославский вскоре был лишен управления военными приказами и удалился в свою вотчину у Святых Отцов. Здесь он скрывался от преследований политических недругов и занялся строительством каменной церкви, может быть, в благодарность за то, что остался в живых, а может с просьбой о защите, или же просто благоустраивая свое владение. В 1685 году он умер, к счастью для себя не дожив до нового стрелецкого бунта 1689 года, когда возмужавший Петр лишил Милославских власти. Однако похоронили боярина не в его новоустроенной Всесвятской церкви, а в не сохранившейся до наших дней церкви Николы в Столпах на Маросейке. История способна на страшные, трагические казусы: в этой же церкви тремя годами раньше упокоились останки боярина Артамона Матвеева, к убийству которого Милославский был причастен. Это кощунство произошло потому, что и Милославские, и Артамон Матвеев жили в приходе этой церкви.

А дальше случилось хрестоматийно известное событие, потрясшее Москву, будто возопила к отмщению кровь убиенного боярина. В конце 1690-х годов недовольство молодым Петром росло и среди бояр, и среди военных, и при дворе, и у простых москвичей. В 1697 году, перед самым отъездом Петра за границу, был раскрыт заговор стрелецкого полковника И. Циклера и боярина А. Соковнина, начальника Конюшенного приказа. На допросе они сознались, что хотели убить государя, что вынашивали эти планы вместе с царевной Софьей и еще называли имя покойного И. М. Милославского, который будто бы при жизни был вдохновителем сих коварных замыслов. По другой версии, они не назвали имя Милославского, но сам Петр усмотрел в этом заговоре его тень. Поэтому его труп разъяренный Петр приказал выкопать из могилы. В повозке, запряженной свиньями, гроб провезли через всю Москву в Преображенское, поставили под эшафот, и кровь казенных заговорщиков стекала на останки боярина. Его ужасную посмертную участь современники назвали «загробной казнью» – так Петр мстил ему и за свое детство, и за родственников, и за самого себя. Ненависть все равно осталась: очередной и последний стрелецкий бунт 1698 года царь нарек «семенем Ивана Милославского».

С тех же пор новая московская церковь Всех Святых на века дала имя селу Всехсвятскому. При Петре и его ожидала новая участь.

Храм Всех Святых

Парадоксы истории продолжались. Единственная дочь И. М. Милославского Федосья Ивановна вышла замуж за грузинского царевича Александра Арчиловича, давнего друга царя Петра, и село Всехсвятское перешло к нему как приданое жены, а после ее смерти Петр именным указом пожаловал село в полную собственность вдовца. Так Всехсвятское попало на страницы истории многовековых взаимоотношений Грузии и России.

В своих преданиях грузины, как, впрочем, и русские, относили себя к прямым потомкам Ноя. Они считали своим родоначальником Картлоса, правнука Иафета, а славяне чтили своим праотцем царя Мосоха, сына Иафета. Приход грузин в Москву было не началом, а скорее результатом дружественных отношений Грузии с Россией, когда Грузия терпела бедствия от своих воинственных иноверных соседей, прежде всего от Османской империи, и просила у православной России защиты и помощи.

В 1683 году с разрешения государя Федора Алексеевича в Москву приехали сыновья царя Арчила II, и один из них, царевич Александр Арчилович, не только стал другом детства царя Петра, но и оказался у него в большой милости. Приняв русское подданство, он сопровождал государя в Амстердам, строил на Урале артиллерийские заводы и стал одним из первых русских генералов, хотя его судьба сложилась трагически. А в 1699 году в Москву прибыл сам Арчил II с женой и свитой и поселился во Всехсвятском. Позднее там была создана первая грузинская типография.

При Петре же последовала новая волна грузинских августейших иммигрантов. В 1724 году в Москву приехал царь Вахтанг IV с семьей, духовенством и многочисленной свитой, в которой был и дворянин Зандукели – предок будущего Силы Сандунова, актера и создателя Сандуновских бань. Грузинский правитель тоже отправился во Всехсвятское. Поскольку численность грузинской колонии в Москве оказалась очень высока – несколько тысяч человек, – ей были отведены и прекрасные земли на Пресне, в районе нынешних Грузинских улиц и Тишинки. Так в старой Москве образовалось два главных грузинских поселения: древнейшее находилось во Всехсвятском, второе – на Пресне. Был им передан и роскошный дом Василия Голицына в Охотном ряду, а под Грузинское подворье Петр отдал Донской монастырь. В 1712 году под алтарем Большого Донского собора освятили придельный храм в честь Сретения Господня, ставший усыпальницей грузинских царей и князей.

Храм Всех Святых тоже стал усыпальницей московских грузин. На его погосте был похоронен Иван Багратион, отец знаменитого генерала П. И. Багратиона. Сам полководец и поставил памятник на отцовской могиле.

К тому времени вся московская грузинская знать вошла в высшее общество Москвы, и многие стали членами Английского клуба, как и Петр Багратион. Именно потому его и чествовали после Шенграбенского сражения в Английском клубе на Страстном бульваре. Русские солдаты не только не смущались его национальностью, но и прозвали по-своему: «Бог рати он».

Петр I и сам гостил во Всехсвятском у своего друга Александра Арчиловича, когда тот еще был жив, а потом навещал здесь его наследницу-сестру и пировал у нее ночью в январе 1722 года, когда прибыл в Москву на празднование Ништадтского мира – победы в Северной войне. Наутро из Всехсвясткого отправилось триумфальное шествие в Кремль: целая флотилия кораблей ехала по Москве на санях.

А чуть позже, 30 августа 1723 года, во Всехсвятском остановилось шествие со святыми мощами благоверного князя Александра Невского, когда по приказу Петра их переносили из Владимира в новую северную столицу, и на пути своем они почтили Москву.

Царевич Александр Арчилович попал во время Северной войны в плен и умер в Стокгольме в 1711 году, не оставив потомства. Всехсвятское перешло к его сестре Дарье Арчиловне. Она и построила здесь в 1733–1736 годах новую прекрасную церковь, которая дожила до наших дней. Главный престол освящен в честь всех святых, а два придела – в честь иконы «Всех скорбящих Радость» и во имя праведных Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы. Этот последний придел был освящен в честь тезоименитства императрицы Анны Иоанновны, которая благоволила к Дарье Арчиловне, а в феврале 1730 года останавливалась в путевом дворце Всехсвятского. Есть, правда, и другое мнение: престол во имя небесной покровительницы императрицы освятили, чтобы избежать опалы.

Тот февраль был поистине роковым для России. Словно далеким, искаженным эхом отозвались события мая 1682 года. Во Всехсвятское приехала Курляндская герцогиня Анна Иоанновна, племянница Петра и дочь его соправителя, царя Ивана Алексеевича. Она приехала в Москву принимать власть, предложенную ей Верховным тайным советом – политической верхушкой России. Незадолго до того, в январе 1730 года, в Петровском дворце умер Петр II, не оставивший завещания и даже не успевший жениться. Во Всехсвятском Анна Иоанновна принимала членов означенного совета. Их умысел состоял в том, чтобы ограничить самодержавную власть «кондициями», то есть определенными обязательствами, условиями, ограничивавшими волю самодержца в пользу нового правительственного органа – Верховного тайного совета. Эту «затейку» историки порой называют предтечей конституционной монархии, зародышем мысли о ней. Анна Иоанновна сначала согласилась на кондиции, но потом по ряду политических причин изволила оные кондиции «изодрать», после чего «затейка» об ограничении власти самодержца была надолго забыта. В тот день, 25 февраля, когда Анна Иоанновна разорвала кондиции, на небе явилось красное сияние, что было расценено как неблагоприятное знамение.

А новопостроенная Всесвятская церковь стала центром грузинской колонии в Москве, и богослужения там одно время велись на грузинском языке. В самом конце XVIII века очередной владелец Всехсвятского села, князь Георгий Бакарович, обновил храм и устроил на левом клиросе царское место. Это было время расцвета Всехсвятского, где стоял Летний дворец с роскошным садом, оранжереями и прудом, по которому гости совершали водные прогулки в гондолах. А в престольный праздник во Всехсвятском было большое народное гуляние. В 1812 году и храм, и село разорили воины Наполеона, но стараниями царевича Георгия все было восстановлено и храм благолепно украшен.

После Отечественной войны Петербургское шоссе, начиная от Тверской заставы, согласно царскому указу стало пристойно застраиваться и заселяться знатными дачниками. Часть их приписалась к приходу храма Василия Кесарийского на Тверской, а другая часть – к Всехсвятскому храму, так что в его приходе оказалась и московская аристократия, например князь Оболенский. Лишь с постройкой в середине XIX века Благовещенского храма в Петровском парке часть именитых дачников стала его прихожанами, покинув Всехсвятское. Известно, что в 1916 году диакон церкви Всех Святых помогал иконописцу А. Д. Бороздину расписывать Благовещенский храм. Неоднократно обновляли и Всехсвятский храм. До революции это был один из самых больших приходов в Москве и храм мог вместить несколько тысяч молящихся.

После прокладки шоссе в 1830-е годы во Всехсвятском начались массовые народные гуляния. Если в соседнем Петровском парке предпочитала веселиться знать, то в более отдаленном Всехсвятском – простые москвичи. Здесь также стали селиться дачники, особенно офицеры с семьями, поближе к Ходынскому полю, где размещались летние лагеря московского гарнизона. Здесь же, во Всехсвятской роще, в 1878 году был устроен Александровский приют для увечных и престарелых воинов только что отгремевшей русско-турецкой войны. В честь их подвига в старой Москве воздвигли две часовни- памятника: героям Плевны у Ильинских ворот и часовню Александра Невского на Манежной площади. По преданию, приют во Всехсвятском был выстроен близ того места, где в 1723 году сделало остановку шествие с мощами святого Александра Невского в Москву.

Незадолго до революции, когда шла другая война – Первая мировая, в окрестностях Всехсвятского, близ его церкви, было создано Братское кладбище для павших русских воинов. Святая великая княгиня Елизавета Федоровна, которой принадлежала идея об устройстве этого кладбища, взяла над ним официальное покровительство, ее поддержала Московская городская управа, приняв соответствующее решение в октябре 1914 года. Кладбище было поистине братское – оно предназначалось для погребения офицеров, солдат, санитаров, сестер милосердия и всех, кто погиб «во время исполнения своего долга на театре военных действий», павших на поле брани или умерших от ран в госпиталях. Под него выкупили землю у местной владелицы А. Н. Голубицкой. Попечителем же кладбища стал гласный Московской городской думы Сергей Васильевич Пучков – это его стараниями несколькими годами раньше в Москве был воздвигнут памятник «святому доктору» Ф. Гаазу, который и теперь, к счастью, стоит в Малом Казенном переулке.

Открытие Братского кладбища состоялось 15 февраля 1915 года. На нем присутствовала Елизавета Федоровна. Около кладбища освятили часовню, где было совершено отпевание первых похороненных. Всего же здесь упокоились около 18 тысяч человек. Летом 1917 года в Московскую думу обратились супруги Катковы, потерявшие на войне двух сыновей, с просьбой разрешить им построить на кладбище Преображенский храм с приделами во имя архангела Михаила и Андрея Первозванного – по тезоименитству павших воинов. Они выделили на храм все необходимые средства, но с условием, чтобы он был построен архитектором А. Щусевым в русском стиле, с традициями северного зодчества. Просьба была исполнена – новый храм освятили в 1918 году.

Время собирать камни

Революция принесла в район Всехсвятского самые радикальные изменения, когда вся окружающая село территория стала полигоном для социалистических экспериментов в строительстве. Начали с нового названия местности, поскольку старое историческое имя было нестерпимо. В 1928 году Всехсвятское превратилось в поселок Усиевича – в честь революционера, чье имя теперь носит улица между станциями метро «Аэропорт» и «Сокол». В 1933 году появилось название Сокол, когда Всехсвятское стало свидетелем и участником первого революционного эксперимента в области жилищного строительства, в котором и тогда ощущался острейший дефицит. В качестве одного из средств ликвидации дефицита появилась идея жилищно-строительных кооперативов, то есть возведения индивидуальных домов на свободных, преимущественно окраинных территориях Москвы, каким и было Всехсвятское. Самым первым в Москве жилищно-строительным кооперативом стал экспериментальный поселок Сокол. Он был элитным и задумывался не для рабочих, а для интеллигенции – художников, литераторов, скульпторов, инженеров, чиновников высокого ранга. Оттого и местные улицы были названы в честь великих русских художников – Левитана, Поленова, Шишкина, Сурикова…

Экспериментальное строительство государственной важности поручили архитектору-конструктивисту В. А. Веснину а в проектировании домов принимал участие А. Щусев. Эксперименты, кроме самой идеи жилищно-строительного кооператива, касались и архитектуры домов поселка, и апробации новых строительных материалов. А главное, здесь внедрялась та же идея социалистического дома-города, что присутствовала и в замысле знаменитого «дома на набережной»: поселок представлял собой самообеспечивающийся, замкнутый городок с собственными магазинами, детскими садами, библиотекой и сферой обслуживания. Здесь жили художник А. М. Герасимов, друг и идеолог Льва Толстого В. Г. Чертков, Крандиевские, чья родственница-поэтесса стала женой писателя А. Н. Толстого…

Генеральный план 1935 года также предусматривал для старого Всехсвятского изменения. Здесь должен был пройти один из трех главных лучей-магистралей, которые прорезали бы Москву насквозь. Этот луч шел по оси северо-запад – юго-восток: от Всехсвятского – до автомобильного завода им. Лихачева через центр города. После Великой Отечественной войны от этой грандиозной идеи отказались, но эксперименты в бывшем Всехсвятском продолжались. Тогда здесь по методу скоростного индивидуального строительства были возведены «те самые» знаменитые сталинские дома. Здесь опробовали и новые типы элитного жилья разной этажности, и индивидуальную планировку квартир, и варианты декоративного оформления.

Все эти эксперименты ударили по храму Всех Святых и по Братскому кладбищу. В 1923 году храм захватили обновленцы, а в 1939 году он был закрыт, его пятиярусный иконостас публично сожгли во дворе, а в самом храме, по обыкновению, устроили склад. Однако вскоре после восстановления патриаршества к нему вернулась жизнь. Уже к Пасхе 1946 года он был заново освящен – это была одна из самых ранних «реабилитаций» закрытого храма в советское время. В нем появились святыни: чтимый образ Казанской Богоматери и икона Всех Святых. Во Всехсвятском храме 29 июня 1947 года Патриарх Московский и всея Руси Алексий I совершил хиротонию архимандрита Нектария во епископа Петрозаводского и Олонецкого. Настоятелем Всехсвятского храма назначили протоиерея Михаила Галунова, который прежде был настоятелем (к сожалению, последним) роскошной церкви Климента Римского в Замоскворечье. Здесь, в храме на Соколе, он создал великолепный хор. Но колокола храма зазвучали только в 1979 году.

Трагическая судьба постигла и священное Братское кладбище. Поздней осенью 1917 года там появились новые могилы, в которых по благословению Святейшего патриарха Тихона похоронили офицеров и юнкеров, павших в революционных ноябрьских боях в Москве. Уже в середине 1920-х годов кладбище было закрыто и затем уничтожено при строительстве метро, хотя, по другим данным, единичные захоронения продолжались вплоть до 1940-х годов. Есть легенда, что одна могила с памятником сохранилась, потому что отец убитого воина лег на надгробие и сказал: «Уничтожайте меня вместе с ним». Памятник оставили, поскольку этот отец был видным деятелем наркомата продовольствия. Второй удар по кладбищу нанесла социалистическая реконструкция местности в 1940-х годах, когда появилась новая жилая застройка в районе Песчаных улиц. На месте снесенного Преображенского храма появился кинотеатр «Ленинград». Похожая участь постигла кладбище при Всехсвятской церкви: его полностью уничтожили перед Олимпиадой-80, оставив лишь надгробие с могилы отца Багратиона.

Исторические и политические перемены нашего времени благоприятно повлияли на Всехсвятский храм, хотя, к сожалению, он стал одной из «пизанской башен» Москвы: наклон колокольни произошел из-за вод речек Ходынки и Таракановки, заключенных в коллектор, близости метро и особенностей почвы (не случайно здешние улицы названы Песчаными). В 1992 году Всехсвятский храм получил статус патриаршего подворья, и вскоре храм и прилегающая к нему территория стали настоящим православным историческим мемориалом. Были поставлены кресты в память жертв красного террора и в их числе священномучеников протоиерея Иоанна Восторгова (последнего настоятеля собора Василия Блаженного) и епископа Селингинского Ефрема, расстрелянных в Петровском парке. В сквере у храма установлены памятники павшим в германской, гражданской, Великой Отечественной войнах, Георгиевским кавалерам, юнкерам, генералам и участникам Белого движения. Память воинов Белой армии была почтена здесь впервые в России отдельным мемориалом, когда в 1994 году по благословению патриарха Алексия II у храма воздвигли памятник «Генералам Российской императорской армии и Белого движения». Именно во Всехсвятском храме начались ежегодные панихиды по генералу А. И. Деникину в день его смерти 7 августа, а на панихиде в 2002 году ему впервые воздали здесь воинские почести. Недавно его останки были перенесены в Россию и захоронены на кладбище московского Донского монастыря.

К Всехсвятскому храму приписана и восстановленная в 1998 году Спасо-Преображенская часовня Братского кладбища, на Новопесчаной улице. Теперь в ней вновь служатся панихиды по убиенным воинам. И в августе 2004 года, в 90?ю годовщину со дня начала Первой мировой войны, на Братском кладбище тоже открылся исторический мемориал. Тогда в храме Всех Святых была отслужена панихида, а затем на Новопесчаную улицу направился крестный ход.

А чуть раньше, 9 февраля 2004 года, в годовщину начала русско-японской войны и 100-летия подвига крейсера «Варяг», в храме прошла панихида по участникам обороны Порт-Артура, героическим морякам крейсера и всем русским воинам, воевавшим за Отечество.