Про гром среди ясного неба.
7 вопросов Андрею Верещагину, священнику

Отец Андрей — настоятель Екатерининской церкви в Петрозаводске, тот самый человек, который год назад вместе с отцом Григорием Михневичем и прихожанами, рискуя жизнью, спасал людей из горящего ТУ-134, разбившегося в местном аэропорту Бесовец. На минувшей неделе стало известно, что в результате поджога сгорела церковь, в которой служат оба священника. В преступлении подозревается местный сумасшедший, но многие восприняли это событие как результат крепнущих в обществе антиклерикальных настроений. О своем видении случившегося настоятель Екатерининской церкви рассказал «Русскому репортеру»

Священник Андрей Верещагин. Фото: Георгий Чентемиров

С первых секунд. Был взрыв, мы сразу подскочили, побежали — все как год назад в Бесовце. Семья была со мной. Не смогли затушить сами — из-за того, что это был химический поджог. Как выяснило следствие, почти десять литров зажигательной смеси. Ну что там огнетушителем мы могли сделать… Но святыни храма удалось спасти все абсолютно.

2. Когда стало известно о факте поджога, вы предполагли, кто это сделал?

Вариантов вообще никаких не было. У нас и раньше были поджоги, были и попытки вандализма, но мы очень мирно и спокойно живем со всеми людьми. Люди разных конфессий помогают приходу — молодежь, старики, взрослые… Ни угроз, ничего. Как гром среди ясного неба.

3. Человек, подозреваемый в поджоге, признался в содеянном. Какие чувства вы испытываете по отношению к нему?

Я знаю, кто этот человек, он стоял здесь, питался от храма, ему помогали, потому что он больной — и душевно, и телесно. Однажды он разрезал себе руки и, истекая кровью, зашел в храм. Наши служители аккуратно его вывели, перевязали и вызвали «скорую помощь». Но мне все равно трудно поверить, что он сам пошел на такое преступление. Мне кажется, кто-то его направлял, однако вряд ли до этого будут докапываться.

4. Как отреагировали на трагедию общественность и представители прочих конфессий?

Мусульмане — многие ребята, с которыми мы просто живем по-соседски, — первым делом поинтересовались, чем нас можно поддержать. Ну это же просто на человеческом уровне. Если у того же мусульманина завтра сожгут мечеть — что, я радоваться буду? Реакция в обществе, конечно, разная, кто-то просто пожал плечами, прошел мимо, но в основном все предложили помощь. Звонят из учебных заведений, из общественных организаций, люди постоянно приходят. Не у всех есть сумасшедшие заработки, но есть руки и желание помочь. Не побоюсь сказать, что город ринулся на выручку. Правда, принять эту помощь мы пока не можем. Есть определенные трудности при восстановлении памятников архитектуры. Мы ограничены законом и не можем даже пока подойти к храму.

5. Чувствуете ли вы на себе усилившееся в последнее время неприятие института церкви?

В Петрозаводске эта тенденция неощутима. Есть некоторые общественные деятели, которые просто не дружат с головой.

6. Как вы расцениваете произошедшее: случайность, Божья кара, происки врагов?

Это очень тревожные звоночки, что у нас святыни горят в государстве… Если мы сейчас не одумаемся, нас ждет полное уничтожение. Когда народ теряет духовный стержень, он перестает быть народом.

7. Нет ли у вас чувства гнева?

Я понимаю, что это будет на всю страну, поэтому воздержусь от комментариев. Бог мне дал послушание, которое я должен выполнить. Мы люди верующие и понимаем, что не бывает ничего случайного. Все мы мечтаем о каких-то сладких конфетках, но любая сладость портит организм. А пилюли, которые полезны для здоровья, — они всегда горькие. Мы ее проглотим, разжуем и станем здоровее. Будем искать людей, организовывать, консолидироваться с теми добрыми силами, которых много в обществе.