Нижний Сусальный переулок дом 4-а – адрес,
который большинство бездомных знают назубок. Официально
это место числится как санпропускник
– место, где бездомные могут помыться. Есть
здесь и кабинет социального работника. После ночного рейда
в автобусе «Милосердие» (один из
проектов
Православной службы помощи
«Милосердие») бездомные
могут сюда обратиться за помощью, здесь занимаются
судьбами подопечных. У старшего социального работника
Романа СКОРОСОВА, сотрудника автобуса
"Милосердие", с каждым посетителем идет
индивидуальная работа. Каждый из них приносит с собой
очередную тяжелую историю.
Существует мнение, что бездомный
– это на всю жизнь,
переделать такого человека уже невозможно. Вы можете нам
рассказать о реабилитации бездомных, о случаях их
возвращения в обычную жизнь?
- У нас были
такие случаи. Вот, например, Нина Александровна Крягина,
она, к сожалению, уже умерла. Прожила на улице женщина
очень долго. Родом из деревни, работала в колхозе. Колхоз
развалился, дом сгорел – подалась в Москву уже в
довольно пожилом возрасте, по-другому ей было не выжить. С
заработками не особо сложилось, да и жить было негде. С
90-х годов стала кочевать по вокзалам. А несколько лет
назад пришла к нам. Из документов – только паспорт
советского образца, поменять нигде не могла его. И с
родственниками связь потеряла. Мы стали ею заниматься,
первым делом, положили в больницу на обследование. А
заболеваний оказался полный букет: от гипертонии до
сахарного диабета. Как с диабетом она столько времени жила
без лекарств – непонятно. За время ее госпитализации
восстановили ей документы, оформили пенсию, инвалидность.
Удалось поселить Нину Александровну в центр социальной
адаптации во Владимире. Она говорила, что намучилась, и,
наконец, стала жить по-человечески. Совсем недавно умерла,
Царствие ей Небесное.
- А бывали случаи, когда человек после улицы находил
работу, создавал семью?
- Их единицы, но бывали. Вспоминаю Шарифа Хуси Абусаида,
уроженца Судана. В 80-х годах, он учился в московском
вузе, женился на девушке из Чебоксар, получил российское
гражданство, но брак быстро распался. Хуси пытался
устроиться на работу, но не получалось, чернокожих у нас
без особого энтузиазма берут. А позже попал в передрягу,
где у него отняли документы. Мы несколько раз с ним ездили
в Чебоксары, восстанавливали их. Как только удалось
восстановить паспорт – Шариф тут же устроился на
работу, а там сотрудникам давали общежитие.
Вспоминаю и Николая Семеновича, дедушку из Мурманской
области, тоже, к сожалению, покойного. Вот у него, на мой
взгляд, получилось полное социальное восстановление, хотя,
радостного мало в его истории. Николай Семенович 16 лет
пробыл в плену, в настоящем рабстве. Приехал на заработки
в Москву, а здесь его завербовали в Дагестан на кирпичный
завод. Чем он только там ни занимался за тарелку супа
– бетон мешал, баранов пас, кирпичи клал. Не платили
ничего. Когда стал болеть и с трудом передвигаться –
его отпустили. Посадили в поезд до Москвы и сказали:
«Езжай!» В жутком состоянии появился старик у
нас. Стали искать его родственников. Он рассказал, что на
родине у него есть жена и сын, ради них он когда-то уехал
на заработки. Мы связались с храмом в поселке, где он жил,
попросили разыскать родственников. Нашли сына, но он сидел
в тюрьме, а жена умерла год назад. Оказалось, что родные
его долго искали, и Николай Семенович числится без вести
пропавшим. Пустующую квартиру занял дальний родственник.
Дедушка попросился в монастырь, недалеко от его поселка.
Мы договорились, организовали переезд. Там, в монастыре, к
нему пришла родная сестра, Николай Семенович был ей очень
рад, они всю ночь проговорили. А на следующий день дедушка
умер. Когда умирал, сказал: «Вот я и
дома».
- Наверное, легких случаев не
бывает?
- Не только легких, но и
похожих не бывает. И у всех разные ситуации, в
которые, по-хорошему, нужно погружаться минимум на
месяц. Меня, например, очень озадачили сегодняшние
последние посетители. Семья из пяти человек, граждан
Таджикистана: мама, двое сыновей и две дочери.
Приехали в Москву 11 лет назад вместе с главой семьи.
Жили, работали где-то неофициально в Подмосковье на
дачах. Все было более или менее нормально: трудились,
воспитывали детей. В последние годы они стали жить
где-то на окраине леса в шалаше, нашли генератор, с
помощью которого можно было обогреться. А дальше
– мрачная «Санта-Барбара». Муж
нашел себе женщину помоложе и оставил семью.
Прихватил с собой и генератор. Когда совсем
похолодало и женщине с детьми стало невозможно жить в
таких условиях, она пришла в полицию, попросила
забрать детей в приют. Троих, самых маленьких,
забрали, мальчика постарше – к сожалению,
оставили в приемнике-распределителе как
правонарушителя. Мать со старшей дочкой поехала в
слезах обратно в шалаш. Женщина все повторяла, что
без генератора, который давал тепло, ее семье нет
жизни. Мы хотим всех их отправить домой, они этого
хотят, но документы у них не в порядке. Теперь они в
шалаше – а нам нужна минимум неделя на
восстановление документов. Будем сейчас пытаться
все-таки устроить их в социальный приют на время.
Семья совсем не опустившаяся, при таких условиях
жизни дети были вполне опрятными.
-
А какова, на ваш взгляд, нынешняя ситуация с
бездомными в Москве? Можно ли говорить об
определенных тенденциях?
- Контингент бездомных за последнее время определенно
поменялся. Опустившихся, деградирующих - значительно
меньше. Количество тяжелобольных бездомных приближено к
минимальным цифрам по сравнению с предыдущими годами. Да и
общее число их меньше. Но в целом ситуация далеко не
радужная. У нас в России на сегодня 3-4 миллиона
бездомных, из них можно мегаполис составить! Это
количество можно и нужно уменьшить хотя бы до 100 тысяч.
Проблема эта более актуальна для крупных городов. Как
известно, маленькие города не так страдают от бездомности.
Уровень бездомности, кстати, существенно возрос в период,
когда закрыли приемники-распределители, и большая масса
народа оказалось на улице. 2002-2003 годы – время
огромного количества замерзших до смерти людей. В 90-х
годах приемники функционировали, но проблему бездомности
тогда решали исключительно полицейскими методами, которые
не приносили определенного эффекта. Ведь социальной
составляющей, то есть – работы над тем, чтобы
социализировать человека – не было. Это была своего
рода тюремная система. Присутствовало исключительно
механическое решение проблем: проверить на наличие
преступлений, при их отсутствии – отправить человека
по месту жительства. Но они опять возвращались, и этот
круговорот продолжался бесконечно. Результатов от такой
деятельности – ноль. Те люди, которым мы помогаем,
тоже, конечно, могут вернуться, но мы, прежде чем кого-то
отправить, десять раз спрашиваем, хочет ли человек уехать
на родину. Проверяем, есть ли у него те, к кому он может
вернуться. И если не хочет – пытаемся найти работу в
Москве, если позволяет здоровье, и параллельно занимаемся
другими направлениями его социализации. Получается, что
наша служба – это неотложная социальная помощь.
- Скажите, если помечтать и предположить возможности,
при которых реабилитация бездомных была бы максимальной.
Какими для этого ресурсами должна располагать
служба?
- Реабилитация бездомных будет давать значительно больший
результат, если бы был попечительский центр для бездомных.
В Синодальном отделе по церковной благотворительности и
социальному служению обсуждаются эти проекты. Для того
чтобы бездомного полностью реабилитировать, необходимо
время и место, где бы он находился под нашим кураторством.
На сегодня такого места нет, за исключением нескольких
социальных приютов, куда можно устроить человека буквально
на пару дней без документов. Период адаптации, помощь в
поиске работы – это своего рода ювелирная работа,
которая не терпит особой спешки. А нам часто приходится
решать все буквально за считанные дни, потому что человеку
просто негде жить, на улице ему холодно. Но пока приходит
на помощь то, что есть: сотрудничаем с органами полиции в
поиске связей, с больницами, куда можно хоть на пару дней
отвезти больного бездомного, с социальными приютами
столицы и регионов.
- Скажите, что в вашей работе вселяет
оптимизм?
- Оптимизм ли это, но что есть, то есть: некоторые вещи, к
сожалению, во всей Москве, да и в стране только мы можем
сделать. Когда получается кому-то помочь – приходит
хоть минутное удовлетворение. Я это называю перерывом
между трагедиями. И таких перерывов в последнее время
– немало.
- А что является для вас основным мотивом? Себе ведь вы
отвечали на вопрос: «Зачем я этим
занимаюсь?».
- Задача минимум и максимум: вписать человека в общество.
В общество неидеальное и, как нашим подопечным кажется
– плохое, но другого нет, и надо помочь человеку
научиться в нем жить.
Служба помощи бездомным принимает теплую мужскую одежду, обувь и продукты питания быстрого приготовления каждый будний день с 10-00 до 17-00. Справки по телефону: 8 (499) 237–34-27.
Автобус "Милосердие" является одним из проектов Православной службы помощи "Милосердие". Вы можете поддержать его, став Другом милоcердия.