Дивеево осенью

Мясник

Паша (все имена изменены) невысокого росточка, средней комплекции, больше похож на алтарника небогатого подмосковного храма. По профессии он мясник.

– Ты что?! Какие туши? И топоров давно уже нет! – смеется он. – Сейчас все мясо, как правило, приходит с мясобойни уже в нарезке. Нам остается только распилить его на части и отправить на прилавок.

Он работает по 12 часов трое суток подряд, потом трое суток отдыхает.

– А как ты к вере пришел?

– Скорбями.

У него проблема с ногами. Ходит прихрамывая. На одной ноге открылись трофические язвы, другая сохнет после нескольких операций. Врачи предлагают ее отсечь по колено и сделать протез. Паша не соглашается: «Буду ходить на ней, сколько смогу». Он три часа стоит, не садясь, на всенощной в Троицком соборе.

– Ты с ума сошел?!

– Да мне это не сложно. Я на Соловецкое подворье в Москве хожу, там всенощная по пять часов идет. Ничего, стою.

– Но у тебя же ноги больные!

– Но если Господь мне такой крест дал, что ж, теперь отказаться от него?

От Паши исходит какое-то необъяснимое душевное тепло, и когда он уезжает, то я еще некоторое время скучаю по нему.

Больше спишь – меньше грешишь

– У меня с женщинами долго жить не получается. Поживем, разругаемся и разбегаемся. Мне это мать напророчила: «У тебя, свинья, скотина, сволочь, никогда нормальных женщин не будет за то, что ты мать свою бьешь». За то, что я ее вместе с отчимом бил: пили они, и я зверел от такой жизни. Мой отец на мотоцикле разбился, когда мне было 3 года. Мать с горя пить начала. И я, когда маленький был, у бабушки от пьяных дебошей спасался. Она меня в храм приучила ходить. А мама спилась и умерла.

Валентину 45 лет. Он живет в Нижнем Новгороде. И в Дивеево спасается от пьянства на работе, где «бухло дармовое». Рассказ о его жизни в исполнении автора – «домашний» театр эстрады.

В школе ему плохо давались точные науки. «Нарисуй круг», – просит учитель. Валентин нарисовал. «Покажи диаметр». – «Я его не вижу». – «Покажи сектор». – «Я его не вижу». Учительница химии звала его «свиным рылом».

– Мы не рабы греха и кайфа! Мы должны войти в Царство Небесное!

Поэтому настоящий воин Христов должен много спать, сытно есть, беречь себя, чтоб нервы спокойные были. Больше спишь – меньше грешишь. Вот похудею немного, и сразу сон некачественный. У меня денег – ноль (зарплата 6 тысяч рублей в месяц, работает сторожем). Я привык довольствоваться скромным, везде стараюсь на халяву проскочить.

Утром встать – первым делом пожрать. Из развлечений: телевизор, хоккей. Начальству: я сирота, слов «мама-папа» не слышал с детства, вы меня не беспокойте. Не курю, пить бросил. Они хотели мне работу предложить другую, более оплачиваемую, но я отказался: ответственности больше. И рукой махнули: «Ладно, иди, ты дурак у нас, работай, как можешь, мы тебя беспокоить не будем».

Но если б у меня по жизни все гладко было: хорошая жена и родители, деньги, – разве я пришел бы в храм? Ну, помер бы кто у меня, я бы свечку зашел поставить, дал бы священнику денег: отпой моего родника – и забыл бы сюда дорогу. А как я полная сирота, жены нет, чтоб утешиться-то, мне и пойти больше некуда.

А к людям идти за утешением… у меня синяки не успевали сходить – так мы с родственником утешали друг друга. Братья мои двоюрные – оба от пьянства померли, 32 и 45 лет. А их отец повесился. А у деда в 62 года печень развалилась.

В молодости он был речным штурманом и очень гордится, что не потопил ни одного корабля и сам не утонул. Хотя в его жизни было две ситуации, когда он мог погибнуть. Один раз в шлюпке их поднимали на корабль (что запрещено). Оборвался один из двух тросов, шлюпка из горизонтальной стала вертикальной, и Валентин вместе с приятелем, веслами и всем содержимым лодки оказался в холодной апрельской воде, едва не шарахнувшись головой о льдину. Их быстро выловили. Второй раз они с приятелем, пока судно стояло на шлюзе, решили погулять, на берег сходить (дело было на Волге, в ноябре). До берега долетели быстро, а обратно, уже выпившие, сколько ни гребли – догрести не могут, такой встречный ветер и волны.

– Лодка обледенела, начала тяжелеть; чувствуем: погибаем. Вся водка из головы выветрилась мгновенно. На судне – а уже их очередь шлюз проходить – понять не могут, почему мы до них никак не догребем. Кинули нам веревку и только тогда кое-как нас вытащили.

Дед Максим и Игорь

– Ну, когда будем вечернее правило читать? – у деда Максима борода лопатой и очки в роговой оправе. Он с Красноярска. Приодеть в тулуп, в заячью шапку, за спину охотничье ружье – и вот вам готовый тургеневский персонаж.

– Как так? – бесхитростно удивляется он. – Но ведь положено перед сном.

– Я только со всенощной, мне этого достаточно.

– Нет, но вечернее правило-то надо…

– Не надо.

Мне кажется, что от удивления и возмущения его глаза становятся больше очков.

Ситуацию разряжает Игорь, алтарник из Верхотурья.

– Давайте я почитаю.

– А у меня даже нет с собой Молитвослова: у жены остался, – сокрушается дед Максим.

– Вот, возьмите, – я протягиваю свой.

Игорю 22 года. Он служит в храме и живет отдельно от родителей.

– Почему? Так достали?

– Да пьют они.

– А ты почему не пьешь?

– Не хочу. Не интересно мне это.

– Ну как же так?! – меня разбирает смех. – Ты же Ротшильдам, Рокфеллерам и Виндзорам всю статистику портишь. Раз твои родители пьют, значит, в 15 лет у тебя должен быть первый привод в милицию за хулиганство. В 17 – срок за грабеж и изнасилование. А в 30 ты должен умереть от передозировки наркотиками.

– Да не надо мне это, – смеется Игорь. – Мне бы здесь девушку хорошую найти.

– Может, у тебя что-то с душой не в порядке, – не унимаюсь я. – Может, надо на генеральную исповедь пойти?

К Игорю прилипают все малоимущие. Намедни на Иверском источнике пристал какой-то неизвестный. Выяснилось, что у него пятеро детей, трое уже здесь родились. Он сканирует фотографии с календарей, обрабатывает в фотошопе, закатывает в ламинат и продает всем подряд. Игорь, добрая душа, купил у него несколько штук, хоть они ему и не нужны: «Жалко мне его стало, сто рублей не деньги. Да и совесть меня потом замучает, что не помог». В книжном магазине (Игорь собирается поступать в семинарию и очень любит духовную литературу) какая-то женщина попросила у него 10 рублей: на книжку не хватало. У Игоря не было, и он отдал ей стольник. Тут выяснилось, что ей на самом деле не хватает 90 рублей, и Игорь махнул рукой. У южных ворот другая дама уговорила его купить у нее пирожки с картошкой. Рассказала, что прежде просила милостыню, а однажды какой-то батюшка бросил невзначай: «Ты лучше пирожками торгуй – больше заработаешь». С тех пор и торгует.

Откровенно говоря, сайту «Miloserdie.ru» можно открывать в Дивеево свой филиал.

Вот лишь одна из историй – из тех, что любил Достоевский, – которую мы случайно услышали на источнике. Бабушка Люба одна воспитывает двух внучек – 5 и 2,5 лет. Мать девочек, Елена, умерла три месяца назад от рака в возрасте 26 лет. Она узнала о своей болезни, когда была уже беременна, и отказалась от химиотерапии, боясь за здоровье будущей дочки. Предлагали аборт – отказалась. Отец – пьющий. Узнав, чем больна жена, бросил их. И не помогает даже после смерти жены.

Кухня

Кухня почти сокровенное место на Жирякова, 17. Гостиница разделена на мужскую и женскую половины, поэтому с дамами можно встретиться и пообщаться в непринужденной обстановке только на кухне в процессе трапезы. Здесь все угощают друг друга. А уезжая, оставляют сахар, чай, хлеб, печенье, консервы следующей «смене», и даже если у вас нет денег, а трапезная закрылась, вы никогда не останетесь голодным.

В 1990-х, когда народом овладела безумная идея аврального приближения «последних времен», некоторые горячие головы переезжали на ПМЖ в Дивеево, памятуя о завещании преподобного Серафима про огненную стену вокруг Богородичной канавки. Но времена шли, антихрист не спешил с визитом, работы в Дивеево не было, и народ призадумался.

– Сейчас за работу в монастыре всем платят по 5 тысяч рублей, чем бы ты ни занимался, – сообщила мне Таня. – Но зато еда бесплатно. Только разве на эти деньги проживешь? А если семья у тебя…

– А зачем вам здесь квартира?

– Святое место. Да и по всем признакам последние времена приближаются. Мой духовник (какой-то архимандрит, который долго жил на Афоне) говорит, что мы до них доживем.

О мама мия! Опять про последние времена!

– А что вы смеетесь? Женская половина Дивеева одержима этой мыслью. У них тут вообще два пунктика. Первый, что скоро начнется всеобщая чипизация населения. Но Путин якобы издал указ, что дивеевских чипировать не будут. А второй, что сюда съехалось масса колдунов замаливать свои грехи. Поэтому прежде чем что-то взять, они это крестят.

– Что вы делаете? – возмутилась Таня. – Вы же на крест, извините, чем садитесь?

– Я не на крест сажусь, а на лавочку! – не дала себя в обиду дама.

– Все равно! – не унималась Таня.

– Тогда давайте батюшку позовем: он нам все разъяснит!

– Давайте!

Когда отец П. узнал суть спора, то покраснел и робко возразил:

– Но она же не мелом крест на лавке нарисовала.

– А какая разница? – дожимала Таня. – Это ж крестное знамение было, а она на него чем села?

Отец П. не нашелся, что ответить, покраснел еще больше и под каким-то предлогом сбежал с «места преступления».

Проклятие за свечку

В пять утра еще темно и холодно, но на канавке уже молится народ. Ощущение, что они вообще не ложились. В Преображенском храме половина из тех, кто вчера был на всенощной. Столько народу на вечерней службе в Троицком соборе я видел только на Пасху. Яблоку негде было упасть. Три часа по стойке «смирно». Кто-то грохнулся в обморок. Приезжала «скорая».

20 лет уже в храм хожу, а картина не меняется. У нашей Церкви по-прежнему «женское лицо». Женщин всегда около 70%, исключение – молодежные приходы. Дивеево не исключение.

Во время елеопомазания случился казус. Рядом с нами стояла на подсвечнике тетка пенсионного возраста, с морщинистым лицом, злобно поносившая какую-то прихожанку. Та молчала. А из этой буквально выливался поток грязи. Когда она подошла к священнику, тот почему-то отказался ее помазывать. Тогда эта тетка вырвала у него кисточку и с ворчанием «Вы, попы, такие-растакие…» сама себя помазала и направилась к выходу. Охранник онемел от неожиданности. «А ты для чего здесь стоишь?» – спросил его священник. Но все это произошло так стремительно и неожиданно, что любой на его месте растерялся бы. Да и криминала особого вроде и не было.

– Молодой человек, вы за меня будете отвечать на Страшном суде!

– ???

– Вы своей обтягивающей одеждой вызываете во мне блудные помыслы.

Парень счел за лучшее промолчать. И она благополучно отвалила.

Похоже, она же пристала ко мне, когда одна из монахинь попросила меня посмотреть за свечами на каноне. Народ несет и несет свечи, ну я и стал снимать те, что на две трети прогорели. И тут эта тетка:

– У нас не благословляется свечи несгоревшие до конца снимать. Ты куда мою свечку дел? Вот за это теперь весь мой род на тебе!

Что означала ее последняя фраза, я не понял; наверное, все грехи ее рода на мне. Типа: проклятие за свечку. Нам не привыкать, но свечи снимать я перестал.

Про медведя

Среди дивеевских бытует устойчивая легенда про медведя, который якобы вылез из дерева на могиле Мотовилова (за Казанским храмом), когда большевики хотели выкопать его тело. Гробокопатели якобы испугались и больше не трогали могилу. Но если присмотреться, действительно нарост на дереве похож на медвежью морду и лапы видно.

Привет вам от него.