Последний славянофил (к 180-летию со дня рождения Ивана Аксакова)

Имя одного из самых поздних русских славянофилов – Ивана Аксакова (1823-1886), брата Константина Аксакова, долгое время было забыто. А между тем, глубокие личные и идейные отношения связывали этого человека с такими великими деятелями русской культуры как Федор Достоевский, Федор Тютчев, Владимир Ламанский, Афанасий Фет, Николай Страхова, Михаил Катков. До сих пор полностью не издано его обширное публицистическое, поэтическое, философское и эпистолярное наследие. В последнее время вышел в свет сборник его публицистики в серии «Из истории отечественной философской мысли» и сборник статей «Из потаённой литературы». Но это – лишь малая часть всех аксаковских трудов: дореволюционное собрание публицистических сочинений составляет семь увесистых томов.

Вся жизнь Ивана Аксакова была отрицанием бездействия и самоуспокоения. О каждой его речи в Московском славянском комитете во все концы мира неслись многочисленные телеграммы, и по ним во многих европейских столицах судили, что же думает русский народ о тех или иных шагах русского правительства. А слова «честен как Аксаков» стали своего рода поговоркой.

Иван Сергеевич Аксаков родился 26 сентября/8 октября 1823 года в селе Куроедово Белебеевского уезда Оренбургской губернии. Род Аксаковых был одним из самых древних аристократических родов России. Детские годы Аксаков провёл в деревне среди простого народа. В 1827 году вся многочисленная семья Аксаковых переехала в Москву. С этого времени гостеприимный дом старшего Аксакова стал одним из тех мест, где собирались многие известные деятели русской культуры, друзья отца семейства – замечательного русского писателя Сергея Тимофеевича Аксакова, автора «Багрова – внука» и сказки «Аленький цветочек». Среди гостей бывали великий русский писатель Николай Гоголь, актёр Михаил Щепкин.

Юность Ивана Аксакова прошла в Петербурге, в Училище правоведения, где готовили специалистов гражданского управления. Окончив курс в 1842 году, после 4 лет напряжённой учёбы, он поступил на службу в московский департамент Сената. Впрочем, здесь его служба продолжалась недолго, так как Аксаков попросил перевести его в провинцию. Несколько лет он прослужил в Калужской, а затем и в Астраханской судебных палатах. Негативные впечатления от этой работы и горестные воспоминания о дореформенном суде остались у него на всю жизнь.

В конце 40-х годов, после революционных событий в Европе 1848 года, власти в России стали особенно резко реагировать на происходящее. Пострадал в это время, несмотря на свои монархистские и славянофильские взгляды, и критически настроенный к казёнщине Аксаков. В марте 1849 года он был арестован, но вскоре его страстное воззвание дошло до государя, который ответил начальнику III отделения следующее: «Призови, прочти, вразуми, отпусти!». 22 марта Аксаков вышел на свободу, однако долгое время оставался под негласным надзором полиции.

В 1852 году под редакцией Аксакова выходит «Московский сборник». Уже второй выпуск издания был запрещён, а сам публицист лишился права его печатать. Однако, Аксаков не разочаровался в своей стране, по-прежнему оставаясь её патриотом. Это подтвердилось во время Крымской войны, когда он вступил в Серпуховскую дружину народного ополчения. В 1857 году публицист активно публикуется в славянофильском журнале «Русская беседа» (1858-59), а после снятия с него издательского запрета на издательскую деятельность издает газету «Парус», которую также запретили на втором выпуске издания.

В 60-е годы Иван Сергеевич редактирует газеты «День» (1861-1865) и «Москва» (1867-1868), отличающиеся независимой и критической позицией. Обе они под давлением цензуры прекратили своё существование. В 1869 году он стал одним из основателей Московского купеческого общества взаимного кредита, а в 1874 году его возглавил.

Кроме этого, Аксаков активно выступал как сторонник политической и культурной независимости славянских народов. Эта активность выражалась в участии и создании им различных славянских благотворительных комитетов. Однако в конце 70-х годов все они были закрыты, а самого публициста выслали из Москвы, после чего он поселился в имении своей жены А.Ф. Тютчевой в селе Варварино Владимирской губернии. Причиной такого решения властей стало яркое и эмоциональное выступление Аксакова по поводу мирного договора 1878 года, фактически отрицающего все плоды победы России в русско-турецкой войне 1877-78 гг.

В последние годы своей жизни (1880-1886) Аксаков был редактором газеты «Русь», где продолжал отстаивать славянофильские идеалы, идею славянского единства, сохраняя, как и прежде, независимую общественную позицию.

В 1882 министр внутренних дел граф Н. Игнатьев под влиянием Аксакова попытался созвать Земской Собор, приурочив его к коронации императора Александра III. Однако это начинание было приостановлено К.П. Победоносцевым. Таким образом, Аксакову так и не удалось претворить в жизнь ни один из своих многочисленных проектов, несмотря на заслуженный авторитет и влияние в России. Однако к мнению Ивана Сергеевича стал прислушиваться новый император Александр III. Именно в его правление было издано единственное семитомное издание сочинений Аксакова. Оно увидело свет в год его смерти.

Всю свою жизнь Аксаков задавался вопросом: «Отчего же так нелегко нам живётся на Руси?». В одной из своих многочисленных статей он пишет следующее: «Трудно ей особенно потому, что приходится ей иметь дело не с какой-либо внешней опасностью, внешним врагом – и с самим собой. Трудно ей потому, что и врачевания приходится искать, как убеждает в том недавний опыт, не во внешних учреждениях только, не в одной благонамеренности правительственной, а в чём-то ином, в разрешении многочисленных, громадных вопросов духовного свойства». И далее публицист обращается к западнически мыслящим крупным чиновникам и общественным деятелям, как бы объясняя из-за чего, в итоге, возникает сложная жизнь в России: «Пора бы, кажется, понять, что это не более как средства к жизни, её внешние формы, а не сама жизнь; что в том-то и состоит уродство нашего развития, что прежде содержания являются у нас формы, в которые и втягиваются потом содержания искусственно и насильственно, а не содержание само свободно и органически, создаёт себе форму. Итак, казалось бы, по этой дороге и идти дальше некуда». Какой же выход видит публицист из данного тяжёлого положения? С его точки зрения, необходимо прекратить многочисленные эксперименты по навязыванию России западного образа мыслей и образа жизни.

Какие же меры предлагает Аксаков в данной ситуации? Он вполне обоснованно считает, что всем нам необходимо вернуться к своим национальным традициям. «Надо только уразуметь сокровища духа в русской земле и познать их…», – отмечает он.

Иван Сергеевич Аксаков, как отмечает Б.П. Балуев в своём исследовании о Н.Я. Данилевском, был единственным кто иногда «давал в своих изданиях отпор наиболее злобным выпадам идеологов европейской цивилизации против России и русского народа». И именно он, имея в виду многочисленные и неоднократные проявления патологической русофобии в западной научной и публицистической литературе, разъясняет, что Россия виновата перед Западом только лишь в том, что существует (в данном случае во многом можно перефразировать знаменитую басню И.А. Крылова о волке и ягнёнке), что главный источник ненависти Запада к России кроется в «историческом инстинкте непримиримой вражды двух противоположных начал» – «латинского и православного», что Россия для Запада – плебей, при общении с которым не следует соблюдать никаких нравственных норм, и поэтому вполне допустим и осуществим двойной стандарт.

Как известно, Аксаков был во многом продолжателем и распространителем идей Федора Тютчева, на дочери которого Иван Сергеевич был женат. И он, вслед за поэтом – мыслителем продолжил резкую критику западной цивилизации, защищая интересы России и славянства (особенно южного и восточного) во внешней и внутренней политике, считая важным и привлечение западных славян к идее православия.

После неудачной для России Крымской войны наступает во многом блестящий период в деятельности Аксакова как публициста. И хотя, в начале своей публицистической и общественной деятельности он не был сторонником антизападничества, но оно постепенно сформировалось в нем как ясная и четкая идея. Так, например, в 1861 году он писал следующее: «Пора понять, что ненависть, нередко инстинктивная, Запада к славянско-православному миру происходит от глубоко скрытых причин; причины эти – антагонизм двух противоположных просветительных начал и зависть дряхлого мира к новому, которому принадлежит будущее».

Несколько позднее он вполне пророчески писал: «Вся задача Европы состоит в том, чтобы положить предел материальному и нравственному усилению России, чтобы не дать возникнуть новому, православно-славянскому миру, которого знамя предносятся России и который ненавистен латино-германскому миру». И уже, позднее, в 1881 году, он резко критикует Запад, практически перефразируя Тютчева: «На просвещённом Западе издавна создалась двойная правда. Одна для себя, для племён германо-романских или к ним духовно причастным, другая – для нас и славян. Все западно-европейские державы – коль скоро дело идёт о нас и о славянах – солидарны между собой. Туманность, цивилизация, христианство – всё это упраздняется в отношении Западной Европы к восточно-православному миру».

Аксаков один из немногих русских публицистов того времени, активно поднимает тему «европейничания» передовой русской интеллигенции. В 1861 в газете «День» он писал, что русская интеллигенция «постоянно ищет поддержку в общественном мнении Европы, заискивая его благосклонность или через низкое отречение от своих начал, или через смиренное и унизительное безмолвие».

И в этом плане Аксаков поддерживает Николая Данилевского в яростной критике этой прослойки общества, «которое, веруя только в последнее слово европейской науки, истощается... в бесплотных помыслах и мечтаниях: преобразить по чужому образу и подобию весь русский народный исторический склад». И в данном случае, как и Данилевский, Иван Сергеевич эмоционально стремиться довести до сознания западнически и промасонски настроенной интеллигенции, что последнее слово европейской мысли, будь то в науке, в обществоведении, в искусстве, а также в любой другой области, не всегда и не обязательно есть – слово. Таким образом, как бы подытоживает Аксаков, такой «интеллигент» фальшивит не только тогда, когда навязывает русскому обществу «чужое убеждение, чужое мерило, продукт чужой истории, чужих нравов», но и тогда, когда какую-либо гипотезу европейской науки «выдаёт уже за научную аксиому, случайное, преходящее мнение или явление на Западе возводит в крайнее слово знания или жизни, обобщает частые факты, искажает смысл возникающих там задач и вопросы, ещё не решённые там, – сразу решает во имя «европейского прогресса» для своего отечества». Аксакова больше всего возмущает тот факт, что русская творческая мысль страдает и гаснет от общественного равнодушия, а западная, плоская и заёмная пробивается через все препятствия и охватывает буквально повально, «как-то стадообразно» массы умов.

Сам Аксаков не считал себя теоретиком. Всю свою многочисленную энергию он направлял на популяризацию славянофильского учения. Как активный политический деятель Иван Сергеевич сыграл значительную роль в российской и славянской жизни 1850-80-х годов, но положение практического политика не предполагает излишнего теоретизирования. И всё же, несмотря на это, его можно считать по всем заслугам одним из виднейших теоретиков славянофильства. Если такие «основатели» славянофильства, как А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, брат Аксакова – Константин – заложили философскую и культурную основу славянофильства, то Аксаков может считаться создателем его политической теории.

Основополагающими принципами этой теории Аксакова были единство «земли» – народа и «государства» – Царя – при духовной власти Православной церкви. При этом, народ должен не просто слепо подчиняться Царю, он должен был иметь свои права, и, в первую очередь, иметь право высказывать своё мнение. «Силу мнения – народу, силу власти – Царю!», – подобную славянофильскую формулу отстаивает Аксаков на протяжении всей своей жизни.