Год без отца

Протоиерей Алексий Зотов

Протоиерей Алексий Зотов первым, еще при советской власти, начал борьбу за этот храм и стал его настоятелем после передачи верующим. Больше 20 лет он прослужил в этом храме, по его молитвам он был полностью восстановлен и украшен. И вот уже год, как батюшки нет с нами. Батюшка Алексий отошел ко Господу 12 февраля 2012 года.

Семейные корни

Батюшка Алексий родился в селе Молвино Кораблинского района Рязанской области и был четвертым ребенком в крестьянской семье. После смерти в младенческом возрасте старшего сына Димитрия у его родителей Тихона и Елизаветы родились две дочери – Анна (тоже умерла в младенчестве) и Мария. А затем, 10 марта 1930 года, родился мальчик, которого назвали Алексеем, – будущий священник. Последней в семье родилась Антонина. Сестры Мария и Антонина живы до сих пор.

Алексея крестили сразу после рождения в местном храме в честь Воздвижения Животворящего Креста Господня, в деревне Красные Выселки. Имя в крещении ему было наречено в честь преподобного Алексия, человека Божия. Когда Алеше было два года, а младшей сестре всего 4 месяца, от заражения крови умер их отец – операцию по вскрытию фурункула врач районной больницы сделал нестерильным ножом.

Перед смертью Тихон попросил жену привести детей попрощаться, наказав беречь их. Раба Божия Елисавета осталась вдовой в 26 лет. Смерть мужа она перенесла очень тяжело, больше замуж не выходила. Справиться с тяготами жизни помог ее родной отец Иван (дед Алексея), который забрал Елизавету с детьми в свой дом и заменил им отца.

Дед Иван и его жена Екатерина были трудолюбивыми и благочестивыми людьми. Всего у них было девять детей, но дочери в молодом возрасте умирали, оставляя своим родителям детей, которых те и воспитывали, – это был настоящий сиротский дом.

Священник храма в селе Красные Выселки отец Николай как-то сказал Елизавете: «Не плачь, у тебя будут очень хорошие дети». С этого времени она начала постоянно ходить в храм. Дочери отца Алексия вспоминают, что бабушка Елизавета была молитвенница и постница. Отец Алексий очень любил и чтил свою мать. Его сестры рассказывали, что и она души в нем не чаяла. Умерла мама скоропостижно, от болезни сердца, в 1976 году; отец Алексий 40 дней поминал ее на литургии в храме Пимена Великого.

С пяти лет Алексей начал прислуживать батюшке Николаю в алтаре. Вдвоем они ходили по деревням: мальчик шел на разведку и выяснял у хозяев, пустят ли они в дом священника. И если хозяева были настроены доброжелательно, кричал ему: «Отец Николай, нас пускают!»

В том селе, где батюшка жил, старые женщины до сих пор помнят, как он убегал с уроков ради того, чтобы побыть в храме. Сохранился рассказ его матери о том, что еще мальчиком шести лет он уходил в горницу и молился один, хотя специально этому его никто не учил.

Во время войны Алексей, хотя он был еще подростком, много трудился: все летние месяцы он работал в колхозе, и трудовой стаж у него записан с 10 лет. В послевоенные годы (1945–1949) мальчик также помогал в колхозе в свободное от занятий время. Строил железную дорогу, носил тяжелые мешки с зерном, причем путь был неблизкий: пешком 7 км. Но Алексей был физически крепкий и практически не болел. «Но больше всего мне нравилось служение в церкви: мыл полы, алтарничал, читал, помогал священнику ходить по служебным нуждам, – вспоминал батюшка. – Все это я делал с большой любовью».

Годы учебы

Протоиерей Алексий Зотов. Фото: Вестник Замоскворечья

В местности, где проживала семья Алексея, было много монахинь из Софрониевой пустыни. Встреча с одной из них, прозорливой монахиней Вриеной, произошла в Рязани и запомнилась ему на всю жизнь. Монахиня произнесла: «Ты будешь носить золотую шапку», – предсказав тем самым священнический путь.

Батюшка Алексий так вспоминал свою юность: семья жила тяжело, скудно. Когда ему хотелось попасть на службу в храм в Ряжске (Рязанская область), он садился на крышу вагона и добирался «зайцем».

По окончании школы в 1948 году у юноши была только одна мечта – служить Богу. Алексей поехал в Москву поступать в Московскую духовную семинарию, которая в то время располагалась в Новодевичьем монастыре. Но оказалось, что на экзамены он опоздал: в деревне узнать расписание было сложно. Проработав год в колхозе, он вновь отправился в Москву и на этот раз успешно сдал экзамены в МДС, которая к тому времени была уже переведена в Троице-Сергиеву лавру.

В воспоминаниях батюшки есть такая запись: «В годы учебы в МДС в летнее время мы с архимандритом Кириллом (Павловым), о. Феодором (Андрющенко) и о. Тихоном (Агриковым) старались помочь Троице-Сергиевой лавре разбирать библиотеку».

Воинский долг

По окончании второго класса семинарии Алексея призвали в армию. Служить направили сначала на Кольский полуостров, близ Архангельска, а потом в город Молотовск (ныне Северодвинск), где он в общей сложности отслужил три года, с 1951 по 1954 год, в должности санитарного инструктора. «Из лавры меня провожали старцы: архимандрит Серафим (Шинкарев) и наместник Иоанн (Разумов), будущий митрополит Псковский. Собрали на дорогу гостинцев, благословили, и я отправился выполнять долг перед Родиной».

В армии Алексей служил добросовестно. Видимо, начальство заприметило это, так как его сразу поставили проверять качество приготовленной для солдат пищи. Принципиальность батюшки привела однажды к тому, что он забраковал солдатский обед и отказался подписать «акт приемки».

В свободное время будущий священник, как только выдавалась свободная минута, посещал службы в храмах Архангельска. Зимой он много раз пешком переходил по льду Северную Двину.

По окончании службы его уговаривали остаться в армии – работать в медицинской части, где ему довелось послужить санинструктором. Но он стремился только к преподобному Сергию, в лавру, откуда был призван, и никем иным себя не мыслил, кроме священника.

Выбор пути

По возвращении в Троице-Сергиеву лавру семинариста Алексия зачислили в третий класс МДС, где он продолжил свое духовное образование.

«Поначалу, после трехлетнего перерыва, учиться было нелегко, но я начал усердно заниматься, – вспоминал батюшка Алексий. – За все время только один раз не выучил урок, понадеялся на то, что меня спрашивали накануне и теперь не спросят. Но меня спросили, а я был не готов. Преподаватель на это сказал: “В малом будь верен”».

Эти слова семинарист Алексий запомнил на всю жизнь – они стали принципом его жизни, с которым он соизмерял в дальнейшем свои дела и поступки. К урокам же впредь он стал готовиться чрезвычайно добросовестно. Учился хорошо, много времени проводил в библиотеке и окончил МДС по первому разряду.

По окончании семинарии в 1956 году он продолжил учебу – поступил в Московскую духовную академию (МДА). На одном курсе в академии с ним учились будущие священнослужители, многие из которых известны сегодня. Среди них – Святейший и Блаженнейший Католикос, Патриарх всея Грузии Илия II, архиепископ Анатолий (Кузнецов) и другие. Курс был очень дружным. На четвертом курсе Алексий Зотов представил курсовое сочинение под заглавием «Нравственное совершенствование христианина по творениям преподобного Феодора Студита /4-й том Добротолюбия/». Совет академии присвоил ему ученую степень кандидата богословия.

Во время учебы в МДА в дни летних каникул Алексий ездил по святым местам. Уже тогда перед ним встал вопрос выбора дальнейшего пути. В одну из таких поездок он посетил Одессу, где познакомился со схиигуменом Кукшей (прославлен в лике преподобных). Прозорливый старец благословил его на монашеский путь. Вернувшись из поездки, он отправился к своему духовному отцу игумену Платону (Климову) – старцу Зосимо-Смоленской пустыни, и тот… благословил его на брак, но при этом наказал выполнять монашеское правило, которое сам же и назначил. Отец Платон считал, что в тот момент важнее было пополнять духовенство приходских храмов.

Хотя к монашеству Алексий стремился всей душой, он последовал совету духовника. По благословению Зосимовского старца отца Платона батюшка Алексий вступил в брак с верующей православной девушкой Клавдией Максимовной Сухаревой. Таинство венчания совершил настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы в г. Петушки отец Геннадий Сизов. Для сокурсников Алексия было полной неожиданностью, когда они узнали, что отец Алексий женился. «Мы никогда не думали, что он заведет семью», – говорил потом один из них.

В матушке Клавдии отец Алексий обрел добрую подругу, помощницу и верную спутницу жизни на долгие годы. Трогательно было наблюдать в храме, с какой нежностью и любовью батюшка Алексий исповедовал и благословлял ее. В последние годы, когда народ после литургии подходил к кресту, а матушка скромно стояла в сторонке, он ласково звал ее и часто говорил, обращаясь к людям: «Пятьдесят лет с ней счастлив»! В браке у отца Алексия и матушки Клавдии родилось две дочери – Елена и Ольга.

Но благословение святого старца Кукши не могло не оставить след в его душе. «Через всю свою долгую жизнь я пронес желание монашеского пострига и до сих пор храню его в своем сердце, – часто повторял батюшка Алексий. – Монашеское правило, данное мне духовником, я выполняю по настоящее время».

Игумен Платон

В первый раз Алексий, будучи еще слушателем академии, поехал к отцу Платону по совету одной прихожанки храма в Софрино. После закрытия Зосимо-Смоленской пустыни отец Платон еще до своей ссылки некоторое время служил в Гефсиманской пустыни, а затем в Софрине, в храме Смоленской иконы Божией Матери. В 1937 году его арестовали. В ссылке он трудился на самых тяжелых работах – на лесоповале.

Игумен Платон (Климов). Фото из следственного дела. 1936 г.

Постепенно Петушки становились центром духовной жизни. Вслед за отцом Платоном там же поселился архимандрит Исидор, еще один насельник Зосимо-Смоленской пустыни, который впоследствии служил в Петровском монастыре в Москве. В Петушках жили также монахиня Гавриила, владыка Афанасий (Сахаров) и многие другие монахи и священники, с которыми батюшку Алексия связывали духовные узы. О православной общине, которая сложилась в Петушках, издана книга Геннадия Катышева «Петушки обетованные».

Супруга отца Алексия, матушка Клавдия, рассказывала такую историю: у отца Платона жил кот, который всякий раз, когда отец Платон шел служить, сопровождал его до храма. Затем кот усаживался в притворе в ожидании, пока отец Платон не закончит службу, дремал. А после службы кот и отец Платон тем же способом возвращались обратно домой. Отец Платон жил в очень скромной обстановке. Служил он только тогда, когда его благословлял основной священник, отец Геннадий.

У отца Платона был огромный духовный настрой. Всех своих духовных чад он приучил к монашескому правилу. А больше всех из своего окружения отец Платон выделял Алексия. Он говорил: «Это мой самый близкий духовный сын». Батюшка Алексий окормлялся у отца Платона до самой его кончины. Когда отец Платон был уже совсем стареньким, отец Алексий ездил его исповедовать, а когда тот преставился, он же читал над усопшим разрешительную молитву. Похоронен отец Платон в ограде петушинского храма.

После кончины отца Платона батюшка Алексий остался без духовника и очень часто ездил в лавру. Архимандрит Кирилл (Павлов) стал его духовным отцом.

Троице-Сергиеву лавру батюшка Алексий очень любил. На протяжении всей своей жизни в свободное от службы время он посещал лавру. Там он часто служил молебны у раки преподобного Сергия, по благословению наместника монастыря отца Иеронима. Все свои отпуска он также проводил в лавре как трудник. Иногда он посещал Псково-Печерскую обитель; особые духовные узы его связывали со схиигуменом Саввой (Остапенко).

Мирские отпуска батюшка Алексий не признавал и не понимал, как можно предаваться бесцельному отдыху. Машины или какое-то другое имущество его также не интересовали. Но вот жилье, он считал, иметь важно. Когда лично ему пытались преподнести деньги или иной подарок, он категорически отказывался.

Пастырское служение

Митрополит Николай (Ярушевич)

«В день Рождества честного славного пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна в Николо-Архангельском храме Московской области митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) рукоположил меня во диакона к храму святых мучеников Флора и Лавра г. Каширы Московской области. А в день святых славных и всехвальных первоверховных апостолов Петра и Павла я был рукоположен им же во иерея и причислен к тому же храму в г. Кашире».

Рукоположение отца Алексия в иерея состоялось в храме Преображения Господня Москвы (впоследствии храм был взорван.). Митрополит Николай очень торопился рукоположить батюшку Алексия, сказал ему: «Ты у меня последыш». И действительно, вскоре после этого митрополита Николая вынудили уйти «на покой».

В первом своем храме мучеников Флора и Лавра батюшка Алексий прослужил недолго – с 13 июля по 14 августа 1960 года. По семейным обстоятельствам он вскоре перешел на службу в Москву, но на протяжении всей своей жизни скорбел об этом переходе, пока спустя многие годы его не назначили настоятелем храма святых мучеников Флора и Лавра в Москве, на Зацепе.

После возвращения в Москву в середине сентября 1960 года батюшка Алексий был поставлен служить на место заболевшего священника в храме Илии Пророка в Обыденском переулке. Но уже через полгода, 31 марта 1961 года, он был переведен в храм Пимена Великого (Троицы Живоначальной), что в Сущеве, где прослужил более 16 лет. Это был один из любимых его храмов. Среди прихожан храма Пимена Великого было много монашествующих. Родные вспоминают, что батюшка настолько добросовестно относился к своим обязанностям, что день начинал с 5 утра.

Храмов было мало, священников не хватало, треб было много. Батюшка так вспоминал это время: «Последнюю требу я выполнял за час до службы и шел совершать вечернее богослужение. Моя матушка, видя все это, полностью освободила меня ото всех дел».

Одна монахиня, помнившая батюшку Алексия еще по храму Пимена Великого, рассказывала, что отец Алексий по просьбам прихожан приходил на требы немедленно, не заставлял себя ждать. Утром он служил литургию, потом выполнял пять треб, а затем вновь служил вечером.

Добросовестность к службе была его характерной чертой на протяжении всей жизни. Лет шесть тому назад одна прихожанка храма Флора и Лавра попросила батюшку освятить машину. Он перенес требу на следующий день по единственной причине: «Лучше завтра, после литургии, натощак». Когда она возвращалась на этой машине домой, весь путь для нее был «зеленый».

Храм Пимена Великого был сырой. Но у батюшки был свой метод лечения. Он ставил большой бак, насыпал туда травы и дышал над паром, а на следующий день выздоравливал.

Однажды в храме Пимена Великого отец Алексий сказал проповедь, после которой на следующий же день был переведен в Никольский храм в Кузнецкой слободе.

Переход в начале пастырского пути из каширского храма святых мучеников Флора и Лавра в Ильинский храм в Москве не давал отцу Алексию покоя. А недалеко от Никольского храма в Кузнецах, на Зацепе, прямо за Павелецким вокзалом, оставался в плачевном состоянии храм мучеников Флора и Лавра, в котором разместилась штемпельно-граверная фабрика. У этого храма отец Алексий не раз останавливался в задумчивости.

Шел 1987 год. Как-то раз духовенство из Николо-Кузнецкого храма по случаю подготовки к празднованию 1000-летия крещения Руси было приглашено в замоскворецкий исполком: тогда только устанавливались контакты между государственными чиновниками и священнослужителями. На этой встрече батюшка Алексий неожиданно обратился к председателю исполкома: «Владимир Петрович, на все Замоскворечье одна православная церковь! Надо еще храмы открывать!». Возникло всеобщее замешательство. Настоятель, отец Владимир Рожков, попытался загладить неловкость: «Батя, что ты, сядь, посиди…» Но слово уже выпорхнуло. А до открытия храмов оставалось не так уж и много времени.

Возвращение храма

Несколько лет храм Флора и Лавра еще оставался в запустении. Батюшка молился о его передаче Церкви, и в 1990 году положительное решение было принято, а отец Алексий назначен настоятелем. Но хотя формально храм передали общине, на деле за него предстояло побороться. Поначалу верующим удалось отвоевать лишь придел Флора и Лавра. Служить приходилось под грохот станков. Директор фабрики не желал расставаться с удобным помещением и под разными предлогами оттягивал освобождение храма от механизмов. Гравировочное производство было связано с гальванической обработкой металлов, вредные выбросы оказывали негативное воздействие на здоровье людей. Особенно удручающей в районе была ситуация с детскими заболеваниями.

Церковь Флора и Лавра на Зацепе. 1980-е гг.

В короткие сроки была собрана десятка активистов. Храм заключил договор с независимой организацией, которая подготовила объективную экспертизу со шкалой выбросов фабрики. Были получены справки, подтверждающие тяжелую ситуацию с детскими заболеваниями в районе. Фабрика с ее вредным гальваническим производством была в этом повинна: ржавые трубы давали утечку, и испарения вредных веществ стелились от земли на высоте пояса взрослого человека. Высокая труба, смонтированная на крыше якобы для вывода ядовитых выбросов, была бутафорской. На одном из совещаний в Москомимуществе эти документы произвели столь сильное впечатление на руководящего чиновника А.С. Матросова, что решение о полном выселении фабрики было принято безоговорочно.

Несмотря на, казалось бы, непреодолимые трудности, все устраивалось чудным образом. Попадались и справедливые чиновники, один из которых предупредил о манипуляции с храмом: директор фабрики, который все тянул с переездом, за спиной у всех договорился о ее продаже коммерческой структуре – выставочной компании «Модерн». Однако помощница батюшки Алексия подготовила соответствующую телеграмму в адрес Съезда народных депутатов, в результате чего было принято постановление о немедленном выселении фабрики.

Наконец настал день, когда из храма стали вывозить станки. Вместе с прихожанами в работах по расчистке храма трудился и батюшка. От природы он был крепкий, обладал большой физической силой. Территория вокруг храма тоже постепенно расчищалась.

А первая служба состоялась уже на Пасху 6 апреля 1991 года. В тот день в храм приехал впервые Святейший Патриарх Алексий, который осмотрел церковь и территорию. Спустя шесть лет, приехав в Великую субботу, Святейший отметил: «Все, теперь и этот храм возрожден!»

А некоторые работники фабрики стали потом прихожанами храма.

Восстановление храма

Церковь Флора и Лавра на Зацепе. Фото: Олег Гусаров / Соборы.Ru

Территория вокруг храма была очищена от алюминиевых отходов. Под алтарем придела святых мучеников Флора и Лавра пришлось снимать около двух метров земли, отравленной вредными кислотами: фабрика сливала кислоту в отверстия под фундамент. Во время земляных работ на территории храма, где находились древние захоронения, были найдены и бережно захоронены человеческие останки, а над могилой установлен крест.

Восстановлены барабан и купола главного храма. Воссоздана колокольня. Что же касается внутренних работ, то в первую очередь был восстановлен придел святых мучеников Флора и Лавра. Затем – Петра и Павла. Иконостас центрального храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» восстанавливался на протяжении нескольких лет, ярус за ярусом. В пристройке к храму сейчас устроена просторная крестильня.

При храме вот уже несколько лет существует воскресная школа, занятия которой проходят в домике причта. А вот мечте о строительстве нового дома причта при жизни батюшки не суждено было осуществиться.

В первые годы восстановления храма нехватка денег ощущалась особенно остро. И батюшка в дополнение к своему монашескому правилу взял на себя подвиг чтения Псалтири по живым и усопшим. А поскольку старушки-прихожанки, зная силу этой молитвы, взялись подавать на Псалтирь о своих непутевых сродниках – блудницах, пьяницах, разбойниках, которые и не думали исправляться, то батюшке приходилось особенно тяжко. Об этом свидетельствовали люди, находившиеся рядом с ним. Иногда батюшка даже просил снять на время объявление о приеме таких записок, чтобы отдышаться. А затем вновь просил вывесить. Он в прямом смысле потом и кровью вымаливал деньги на храм.

За годы батюшкиного служения храм наполнился церковной утварью, украсился чудесными иконами: в него вернулась старинная икона Божией Матери «Всех скорбящих Радость», которая принадлежала этому храму до его разрушения. Верующие сберегли и вернули в храм алтарную икону с изображением святых Флора, Лавра, Петра и Павла. Батюшка Алексий очень дорожил Казанской иконой, которую ему подарил протоиерей Василий Серебренников – с ним батюшка Алексий дружил долгие годы, исповедовал и причащал его перед кончиной.

Божий дар

В быту батюшку отличала большая скромность. Он не любил получать подарки, тяготился этим, отказывался от них. Особенно не хотел иметь дело с деньгами. Если люди давали ему записки, всегда проверял, чтобы там не было денег.

Он избегал отяготить собой кого-либо. Из-за этого и к врачу обращался редко. В храм ездил через весь город на общественном транспорте. В последние годы, когда силы уже были не те, что прежде, батюшка от своей станции метро доезжал до конечной остановки, и там садился – чтобы не заставлять людей уступать ему место.

Жертвенность была его отличительной чертой на протяжении всей жизни. Когда отдавал жалованье жене, просил ее только об одном – отложить часть денег отцу Платону, часть – маме, у которой была маленькая пенсия. Семья вспоминает, что когда он возвращался из поездок, то у него иногда не было тех теплых вещей, в которых он уезжал из дома, – он раздавал их более нуждающимся.

Службы его были особенными. Все было неповторимым, хотя и очень простым: возгласы, жесты, манера двигаться. Батюшка предстоял перед Богом каждое мгновение, и это передавалось всем людям. Когда он служил, чувствовалась огромная мощь, которая собирала овец к своему пастырю – хотя с виду он был простым, небольшого роста. На его службы народ слетался со всей Москвы, как пчелы на цветок за нектаром.

Когда батюшка причащал, бывали случаи, что по незнанию к Чаше подходил человек, который не исповедовался. Над некоторыми из таких людей батюшка читал разрешительную молитву и причащал. Когда его спрашивали об усталости, он говорил: «Нет, мне служить нетрудно! Мне бы еще послужить…» С людьми отец Алексий был добр, мягок. Но не терпел нерадение по отношению к церковным обязанностям.

Примерно в 2008 году батюшка перестал причащать людей. Многие думали, что это из-за тремора рук. Но батюшка объяснил это так: «Я могу причащать. Но я испытываю великий страх перед тем, что я держу в своих руках».

После службы он каждого персонально благословлял, невзирая на количество людей, которые дожидались батюшкиного благословения. Особенно трепетно благословлял детей, монахов и военных.

ерковь Флора и Лавра на Зацепе. Фото: Антон Антонов / Соборы.Ru

Одну из прихожанок, которая летела в командировку в Лондон и возвращалась обратно в Москву вечером 14 апреля 2010 года, он неявно предупредил об опасности. Когда она попросила благословения на поездку, вдруг неожиданно спросил: «А надо?» Хотя прежде всегда благословлял. В этот же раз он на какое-то время замолчал, потом проговорил «Да, трудно, трудно…» – и затем широким жестом благословил. Самолет Аэрофлота, на котором она возвращалась из Лондона, должен быть вылетать ночным рейсом. С небольшой задержкой самолет вылетел, как потом оказалось, последним перед закрытием аэропорта на несколько дней, хотя исландский вулкан Эйяфьядлайокудль в тот вечер уже накрыл лондонское небо пеплом и все прочие рейсы были отменены. Российские летчики убедили тогда руководство аэропорта «Хитроу» выпустить борт в Москву.

Батюшка мог и обличить, но делал это совсем необидно. Одна прихожанка как-то подошла к нему: «Батюшка, я развожусь с мужем…» А он, проходя мимо, спокойно заметил: «А вы простите все друг другу». Его ответ попал в самую точку.

Отвечал батюшка всегда неожиданно, не так, как можно было бы предположить, если строго следовать букве церковных канонов. Как-то одна женщина, от которой уходил муж, прибежала в храм, а навстречу ей шел отец Алексий. И вот какой диалог состоялся:

– Что мне делать, от меня муж уходит!

– А ты отпусти его.

– А он вернется?

– Вернется… Через пять лет. Но ты уже будешь с другим.

Многие приезжали к нему взять благословение на брак, но благословлял он не всех.

Когда лет пять тому назад в храм святых мучеников Флора и Лавра получил назначение протоиерей отец Николай, он пришел в светской одежде, никому не знакомый. Взглянув на него, батюшка Алексий сразу пошел ему навстречу с вопросом: «Вы священник? Вы к нам служить?», хотя его никто о приходе нового священника не предупреждал. А мужчины с бородой в светской одежде в храме бывают часто.

Плоды смирения

О себе батюшка говорил, что прожил счастливую жизнь. В 2010 году исполнилось 50 лет его служения в священном сане, а также 50 лет супружеской жизни с матушкой. У батюшки осталось множество наград, которые он получил от правительства, от патриарха Алексия I, патриарха Пимена, патриарха Алексия II. Последняя награда, полученная им от патриарха Кирилла 24 марта 2010 года, – право служить с отверстыми царскими вратами до «Отче наш» – стала особой радостью для всех прихожан.

Батюшка Алексий отошел ко Господу скоропостижно. Последнюю литургию отслужил 7 февраля, в день празднования иконы Божией Матери «Утоли моя печали», которую он особенно почитал. Это был вторник. Домой вернулся уже простуженным. Он себя почувствовал неважно еще накануне, в понедельник. Накопилась большая усталость: в пятницу, 3 февраля, принимал комиссию и вечером служил. Потом в субботу служил утром, днем было собрание, а вечером опять служба. В воскресенье, 5 февраля, опять служил и домой приехал обессиленный.

Умер батюшка в больнице святителя Алексия, причем не от простуды или воспаления легких – ослабело сердце. Его кончина стала для всех потрясением. Община осиротела.

Отпевали отца Алексия во вторник, на мученика Трифона, после Божественной литургии. На отпевание и похороны собралось великое множество народу. Большим утешением для всех стал приезд хора Сретенского монастыря, который привез с собой его наместник отец Тихон (Шевкунов), батюшкин крестник.

По словам младшей дочери, батюшка желал перед кончиной принять монашеский постриг. Но Господь рассудил иначе. Преставился он в неделю о блудном сыне, в тот день, когда церковь единственный раз в году поет седален «Объятия Отча». Эта же молитва исполняется при монашеском постриге, о котором так мечтал батюшка. Верим, что Господь принял его намерение. Ведь по сути своей он и был монахом.

«Объятия Отча отверсти ми потщися, блудно мое иждих житие, на богатство неиждиваемое взираяй щедрот Твоих, Спасе, ныне обнищавшее мое да не презриши сердце. Тебе бо, Господи, умилением зову: согреших на Небо и пред Тобою».

Сам же батюшка Алексий очень любил девятую песнь канона Андрея Критского, который читается в четверток первой недели Великого поста:

«Достойных покаяния плодов не истяжи от мене, ибо крепость моя во мне оскуде; сердце мне даруй присно сокрушенное, нищету же духовную: да сия Тебе принесу яко приятную жертву, Едине Спасе».