Учебник радости

Труд именуется «Современная практика православного благочестия». Создавался он в 1950-х — 1960-х годах и тогда же, перепечатанный на сотнях машинок, распространялся в самиздате. Кто же он, его автор?

Он ученый-химик, специалист в области производства минеральных удобрений, профессор, преподаватель престижных советских вузов, автор многих научных работ и изобретений, кавалер ордена Ленина. Отец троих детей. Впрочем, о его детях и внуках нужно рассказывать отдельно. Что я и попыталась по мере моих сил сделать в журнале «Православие и современность» № 20 за 2011 год. Мне посчастливилось тогда общаться с дочерью Николая Евграфовича, Натальей Николаевной, вдовой протоиерея Владимира Соколова, и с тремя из пятерых ее детей. Двоих — протоиерея Феодора Соколова и епископа Новосибирского и Бердского Сергия (Серафима Соколова) — не было уже на земле. Очерк «Благословенное потомство» нетрудно найти на нашем епархиальном сайте. А сейчас — о книгах Николая Пестова.

Двухтомник «Современная практика православного благочестия» — это, по сути, учебник православной веры. Учебник на редкость толковый, четко систематизированный, полный и вместе с тем лаконичный. Однако от привычных нам школьных и вузовских учебников его отличает особая теплота, любовь, пронизывающая каждую строчку. Любовь к Богу, к Церкви, к святым — и к читателям. Читателям, из жизни которых была начисто исключена всякая христианская литература, начиная со Священного Писания. Каким же откровением, каким счастьем для них были эти самиздатские книжки, содержавшие всё необходимое для сознательного выбора: основы христианской догматики, православное учение о человеке, о грехопадении и грехе, о раскаянии и спасении; разъяснение таких понятий, как смирение, кротость, послушание, терпение, великодушие. От профессора Пестова тогдашние обитатели обезбоженного советского пространства узнавали, что такое молитва, какой она может и должна быть, что такое для православного христианина храм и церковные таинства. Читатель получал понятие о православном образе жизни, о правилах благочестия, о добродетелях, начинал понимать, зачем нужен пост, почему так важно внимание к себе и трезвение. Перед непривычными к таким вещам глазами читателя раскрывался целый мир — богатейший, требовательный, строгий и вместе радостный. Читатель постепенно продвигался вглубь этого мира, и незримая указка профессора Пестова (напомним, многоопытного преподавателя неорганической химии) вовремя указывала ему на то, что он должен был увидеть. Человек, до той поры не знавший о вере своих дедов и прадедов практически ничего, получал внятные ответы на непростые, однако неизбежно возникающие вопросы: если Господь благ, почему в мире столько горя и зла? Почему люди в Церкви не становятся безгрешными? Как относиться к иным религиям и людям, их исповедующим? Должен ли христианин участвовать в жизни общества или его удел — отрешенность от «мирской суеты»? Следует подчеркнуть, что на большинстве подобных вопросов активно спекулировала атеистическая пропаганда. Николай Пестов (почти всегда, впрочем, анонимный для читателя) спокойно разбирал завалы ложных представлений, уродливых стереотипов. (А стереотипы эти, меж тем, и помимо пропаганды формируются в сознании человека, не научившегося вникать в истину; и сегодня владеют многими «продвинутыми» умами. Почитаешь иного молодого автора, либерала и антиклерикала,— будто институт марксизма-ленинизма он закончил, все понятия о христианстве, о Православии — оттуда.)

Напротив. Мы, журналисты и издатели, знаем: чем опытнее корректор, тем крепче он держится за словарь. Пестовский двухтомник можно сравнить со словарем, с энциклопедией, в которую полезно заглянуть всегда, какой бы вопрос ни возник. Почему так трудно справиться с грехом празднословия? Как быть с неверующим другом, стоит ли его переубеждать? Что делать, если чувствуешь себя одиноким, непонятым? Лично у меня ни разу не было так, чтобы я открыла Пестова и не нашла ответа, поддержки, не почувствовала того самого тепла — любви. Николай Евграфович был удивительно добрым, любящим человеком, об этом мне рассказывали его дочь и внучки; но даже и не будь я с ними знакома, я, кажется, догадалась бы об этом, читая его книги.

В наших церковных киосках и магазинах православной литературы можно увидеть также книгу Николая Пестова «Свет Откровения». Она разъясняет одну из самых сложных для понимания книг Библии, последнюю из них — Откровение Иоанна Богослова, или Апокалипсис. Текст книги «Свет Откровения» так же ясен, прост и доходчив, как текст двухтомника.

И еще об одной книге Николая Евграфовича нельзя здесь не сказать. Она называется «Жизнь для вечности» и обращает нас к личному опыту автора, опыту горькому, страшному и светлому. Сын профессора Пестова, Николай Пестов-младший, погиб в девятнадцать лет, в 1943 году, при освобождении Смоленска. Он рос в эпоху «штурма небес», тотальной и жесточайшей борьбы с Церковью. Но, вопреки всему этому, стал верующим — таково было влияние семьи. В годы, когда монахов расстреливали тысячами, Коля мечтал стать дивеевским монахом (Пестовы всегда считали преподобного Серафима своим покровителем). Но Бог призвал его к иной жертве… После похоронки отец собрал в книгу письма, полученные от сына — сначала из военной школы, затем с фронта, — и рассказал о собственном духовном опыте переживания его смерти. Поверьте, письма этого русского мальчика невозможно забыть, как и слова его отца.

По собственному свидетельству Николая Евграфовича и по свидетельствам близких ему людей, им двигало великое чувство — раскаяние. Раскаяние в «красной» молодости. Он был членом ВКП(б), комиссаром. Пока не встретил однажды — в 1921 году, во сне — взор Христов… В 30-х годах духовником супругов Пестовых был священномученик Сергий Мечёв, сын известнейшего московского старца Алексия Мечёва. После расстрела отца Сергия за Николаем и Зоей Пестовыми не пришли — ну разве что чудом, или Божиим Промыслом. Свою жизнь и свободу Николай Евграфович использовал на благо Христу и Церкви — настолько, насколько смог. Его книги будут читать еще очень долго.

Газета "Православная вера", № 6 (482), март, 2013 г.