Перед тем, как открыть тему этой колонки, хочется заранее предупредить читателя: да, я тоже слышала, что «женщина в Церкви да молчит», и не планирую поднимать восстание. У меня не часто возникает желание порассуждать на сугубо церковные темы, такие как, например, частота и чистота исповеди, но сейчас-таки буду говорить о формальном покаянии, описанном не так давно Владимиром Берхиным. Информационный повод победил...
Владимир в своей колонке приводит личный опыт борьбы с формальностью исповеди – нерегулярное хождение на эту исповедь. Строго говоря, автор не говорит, что стал исповедоваться реже, нерегулярно – это может быть и чаще, главное – по зову сердца, а не календаря. Но здесь важно то, что автор, как человек, выросший в православной среде (он об этом свидетельствует в одной из предыдущих колонок) может адекватнее отвечать за свое сердце, чем читатели с меньшим, простите, «стажем» жизни в Церкви, а к ним отношусь и я. Да и вероятность того, что слова о нерегулярности все-таки будут восприняты как призыв именно к редкому покаянию, тоже велика.
А зов сердца, зов души, потребность в покаянии – вещи весьма загадочные, под которые очень легко мимикрируют прихоти, страсти, поверхностные эмоции и прочие наши «тараканы». При этом пафос борьбы с формализмом всегда обаятелен, очень обаятелен. Кто же не хочет жить по духу, а не по форме? И ведь кажется, что там, где побежден формализм, непременно торжествует дух. Кажется, что если не делать покаяние еженедельной формальностью, то редкая исповедь непременно наполнится глубоким покаянным чувством. Думаю, что для отдельных верующих людей это так, но часто происходит совсем по-другому.
Временами мы не слишком хорошо различаем эмоции и чувства, настроения и устроение. Именно эмоции почему-то воспринимаются как индикатор правильного духовного устроения. Иногда, если послушать разговоры за приходской трапезой, становится неловко: сплошные «Ах, я почувствовала… Это не передать словами… Я так плакала…Такое непередаваемое чувство…» при рассказах о паломничестве или встрече с каким-нибудь батюшкой.
Многим кажется, что их вера в бессмертие души должна проявляться в какой-то особенной активности этой самой души: во время Причастия должно обязательно «дух захватывать», после исповеди – «душа ликовать», во время ее – трястись и сокрушаться так, чтоб и священника проняло. В очереди на исповедь бывает заметно, как кто-нибудь начинает буквально «давить слезу» на подходе к аналою, считая ровную речь признаком собственной нераскаянности. Кто-то даже уверен, что Таинство, прошедшее без эмоциональных бурь, как бы не совсем совершилось. У меня есть знакомая семейная пара, которая не хочет крестить младшего ребенка, чтобы «он подрос и смог пережить при крещении все эти глубокие чувства».
Иногда человеку действительно удается почувствовать некие особые, благодатные движения его собственной души, но это лишь редкие дары будущего века, ожидать их часто и пытаться как-то сублимировать своими силами – значит замещать благодать эмоциями.
Покаяние – это не эмоция. Покаяние может изливаться – и часто изливается – слезами в момент осознания греха, но обычно именно в этот момент человек пребывает без свидетелей. Например, многим матерям приходится временами рыдать из-за несдержанности и гнева на детей, но это не значит, что ровно такой же поток слез им нужно вылить на епитрахиль священнику, чтоб быть уверенными: хорошо покаялись.
«Редко, но от души» - это чаще формула разогрева эмоций, нежели углубления покаянных чувств. Используя своего рода «воздержание от исповеди» для борьбы с присущим нам окамененным нечувствием, мы действительно можем сделать исповедь более эффектной, но это не всегда говорит о более «эффективном» покаянии.
Конечно, исповедующий священник символизирует незримое присутствие Самого Бога, и умом мы понимаем, что должны бы перед Его лицом являть нечто большее, чем оплот равнодушия. Однако всегда ждать в присутствии священника на исповеди особо трепетных чувств – значит преувеличивать свои способности Боговидения. Часто мы действительно лишь формально приносим на исповедь грех, вполне искренно оплаканный ранее, без свидетелей. Тогда зачем это? Видимо, к покаянию без свидетелей всегда примешивается некоторое самолюбование (я ж сознаю, я каюсь, в отличие от многих!), либо самоуспокоение (ну, может, не так уж это плохо?). Именно готовность показать свой грех не только Богу, но и человеку, есть форма лучшего сознания тяжести греха. Часто то, о чем мы покаянно рыдаем дома, мы сравнительно легко произносим и перед священником, но при этом на периферию сознания начинаем старательно прогонять «мелочи» типа зависти или особо гаденьких форм тщеславия. А такая неготовность каяться в «мелочах» может указывать на их реальные размеры. Наблюдение за этим – работа для ума (покаяние и есть «перемена ума»), а не эмоций, поэтому имеет право и на некоторую холодность.
Впрочем, здесь в любом случае нельзя исчерпывающе ответить, зачем нам исповедь и какой она должна быть «в идеале» – Таинство покаяния потому и Таинство, что часть происходящего в нем – это таинственное действие Бога, это тайна для наших глаз и сердца.
Да и, в конце концов, регулярное наблюдение за собственным равнодушием к покаянию дает нам полезную возможность увидеть себя «во всей красе», таких вот равнодушных и не особенно сокрушающихся…
>Но это всё – лишь многословная попытка сказать о том, что борьба с формализмом не всегда приводит к торжеству духа, а чаще – к торжеству обманчивых эмоций и субъективных ощущений. Вообще подходов к частоте исповеди существует много, в греческой традиции, например, исповедь не обязательно предшествует Причастию. Для Русской Церкви этот вопрос может стать дискуссионным – прихожан, как замечают священники, в городах становится все больше, больше людей участвует в таинствах, на праздники порой несколько священников исповедуют часами. Но по этому вопросу соборное мнение Церкви все же будет более надежным, чем мои эмоции.
Фото Владимира Ештокина.
Вы так спокойно констатируете, что для Вас исповедь стала простой формальностью, Владимир. И считаете, что это частота исповеди приводит к формальности? А может быть, это Вы невнимательны к тому, что происходит в Вашей душе? У меня такое впечатление, что Бог Вам больше не нужен, как не нужен и врач. Вы же научились лечить своих детей сами! И Бог Вам тоже, похоже, не нужен, Вы же прекрасно справляетесь со всем, что происходит в Вашей жизни, сами. А раз Бог Вам не нужен, то, действительно, зачем ходить на исповедь? Она становится пустой формальностью... И Вы считаете, что причина в частой исповеди???
Вы имеете обо всем поверхностное суждение поэтому делаете неправильные выводы.
"Божественное действие не вещественно: не зрится, не слышится, не ожидается, не вообразимо, не объяснимо никаким сравнением, заимствованным из сего века; приходит, действует таинственно" (Архим.Лазарь (Абашидзе). О тайных недугах души).
"Ощущал я тысячекратно в сердце моем, что после причастия Святых Тайн или после усердной молитвы... Господь, по молитвам Владычицы, или Сама Владычица... давали мне как-бы новую природу духа, чистую, добрую, величественную, светлую, мудрую, безленостную, вместо нечистой, унылой и вялой, малодушной, мрачной, тупой, злой. Я много раз изменялся чудным, великим изменением, ни удивление самому себе, а часто и другим." (Св.прав. Иоанн Кронштадтский, Мысли христианина о покаянии и причащении).
Если б вы хотели добраться до сути, то вас бы ничто не остановило.
Если предположить (пояснений-то нет), что он сравнивает ребенка со своей душой, то выходит что она не болела грехом, но отстоять очередь и получить об этом "справку" он обязан! Понимает ли человек о чем говорит или фантазирует?
Далее, он развивает мысль о том, что священник (терапевт) "настроен на работу со стандартными случаями", из чего следует, что с его сложнейшим случаем священник разобраться просто не способен! Откуда такая уверенность? Потому, что якобы "...это повторялось регулярно, каждые две недели с поправкой на церковный календарь"? "Они разыгрывают привычный ритуал, и расходятся. Вероятно, довольные друг другом"?.. Звучит неубедительно. Больше похоже на сочинялки за скромную плату. Или за идею. На почве ненависти. Не к Церкви! Нет - ну что вы! Интеллигенция вовсе не против Церкви (цитата: "детский сад вполне достойный"). "Терапевты" плоховаты... Против них и благородный гнев.
Мирянин, который утверждает, что он хочет "собственно, покаяться" не делает этого сам и других отвращает! Ни одной ссылки на Св.Писание и святых отцев!
Он пишет: "И когда я заметил, что мои исповеди стали пугающе одинаковы, я просто перестал ходить на исповедь регулярно." А какой она должна быть? Феерично-разнообразной?
Есть такая поговорка: не сбивай бестолкового с толку! Человек делает шажки, а тут ему: брось это, сразу перескочи на последнюю ступень Лествицы!.. Что из этого получится?
Хотелось бы дать встречный совет В.Берхину: вперед к отцам!
"...и на мгновение одно не оставляй в сердце греха неисповеданным Господу" (прп.Никодим Святогорец). А священник имеет власть связывать и разрешать. Да, частоту исповеди каждый определяет для себя сам, по своим обстоятельствам, но отметать ее важность, основываясь только на своем мирском опыте... Это, извините, прелесть.
И вот, здесь, Елена Фетисова очень хорошо объяснила, в чем эта «сомнительность» состоит. Большое ей спасибо за такие разумные рассуждения!
Со своей стороны хочу заметить, что способ борьбы с формальностью на исповеди существует и нам не надо изобретать велосипед – это внимательная духовная жизнь (каяться сразу после совершения или осознания греха, каяться в грехах совершенных за день на вечернем правиле, а потом покаяние на исповеди как итог каждодневной духовной работы). Об этом написано, например, в недавней статье на этом сайте: Диакон Павел (Сержантов) «Три этапа покаяния» http://www.pravoslavie.ru/put/62386.htm:
«В грехе я каялся первый раз, преодолевая ложный стыд, каялся после вечерних молитв, преодолевая лень. Все это содействует тому, чтобы на исповеди я принес покаяние живое, неформальное и не поверхностное.»
Можно грубо сравнить с земным состоянием влюбленности и брака: почему многие не выдерживают и пускаются искать "истинную любовь"? Ищут тех особых первых чувств, но даны они человеку не для растраты, а для пользы.
Для меня "борьба с формализмом" начинается и заканчивается словами Господа: "...сие надлежало делать, и того не оставлять" (Лк.11,42).
Теперь давайте посмотрим, что предлагает обсудить автор: ни много не мало, предмет - Таинство Покаяния. Допустим, возможно увеличить и расширить словарное значение этих терминов...по отдельности. Однако, меня очень сильно беспокоит слово "тайна", если в данном контексте оно считается актуальным вот уже несколько тысяч лет, что косвенно свидетельствует о факте согласия с этим значением неизвестно большого числа живых и мертвых, то какие перспективы для Вас все нам объяснить именно так, как все правильно? Предположим, что перспектив вообще нет (вероятность = 0), то к чему эти разговоры? Только потому, что некто считает для себя эффективным "подсматривать в замочные скважины"?
Что Вы подумаете о своей подруге, если та предложит Вам обсудить формализм ее первой брачной ночи?
И вот, здесь, Елена Фетисова очень хорошо объяснила, в чем эта «сомнительность» состоит. Большое ей спасибо за такие разумные рассуждения!
Со своей стороны хочу заметить, что способ борьбы с формальностью на исповеди существует и нам не надо изобретать велосипед – это внимательная духовная жизнь (каяться сразу после совершения или осознания греха, каяться в грехах совершенных за день на вечернем правиле, а потом покаяние на исповеди как итог каждодневной духовной работы). Об этом написано, например, в недавней статье на этом сайте: Диакон Павел (Сержантов) «Три этапа покаяния» http://www.pravoslavie.ru/put/62386.htm:
«В грехе я каялся первый раз, преодолевая ложный стыд, каялся после вечерних молитв, преодолевая лень. Все это содействует тому, чтобы на исповеди я принес покаяние живое, неформальное и не поверхностное.»