Научен ли "методологический атеизм"?

28-29 октября в Российской академии государственной службы при Президенте РФ прошла конференция "Философско-методологические проблемы изучения религии", организованная кафедрой религиоведения РАГС совместно с Институтом философии РАН. Центральной темой конференции стало выяснение тех философских предпосылок и методологических принципов, на которых должно основываться научное изучение религии в условиях утраты материалистической доктриной "монополии на истину". Состоялась интересная научная дискуссия между учеными, продолжающими придерживаться материалистических, атеистических убеждений и исследователями, предполагающими, что вера в Бога не препятствует научному, объективному изучению религии.

Публикуемый материал содержит некоторые основные идеи доклада, с которым автор выступил на конференции, попытавшись в рамках строго научного рассуждения показать, что атеизм сам не выдерживает той критики, которой он подвергает религиозную мысль.

Научен ли "методологический атеизм"?

При обсуждении первого вопроса представляется нелишним вспомнить, как разрешался вопрос об "онтологическом статусе" религии и о принципах ее изучения в марксистской философии. Это небезынтересно прежде всего ввиду предельной четкости и открытости соответствующих формулировок и логической однозначности делаемых выводов. (Не вступая в обсуждение истинности основополагающих философских аксиом марксизма, мы "от противного" можем сравнивать определенность его позиций с нынешним положением дел в науке о религии, где, как правило, вообще ничего "метафизического" не постулируется).

Итак, марксистская философия своим краеугольным камнем провозглашала ответ на "основной вопрос философии", заключавшийся в утверждении о первенстве материального над идеальным. Очевидно, что понятие Бога несовместимо с вторичностью его природы. Значит, в переводе на язык науки о религии это утверждение означает "Бога нет". Напомним, что в диалектическом материализме "основной вопрос философии" занимал примерно такое же место, как постулаты в евклидовой геометрии. Это была исходная аксиома, основываясь на которой строилась вся философская система. Таким образом, несмотря на все рассуждения о том, что вопрос о существовании или несуществовании Бога марксизм, якобы не претендовал разрешать как не относящийся к области науки, исходная аксиома диалектического материализма решает совершенно однозначным образом.

Если Бога нет, следовательно нет и Его воздействия на мир, нет и Откровения, а, следовательно, религия является продуктом человеческого сознания, в который "извне", сверхъестественным путем ничего не прибавлено. По словам Ф. Энгельса, "всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни - отражением, в котором земные силы принимают форму неземных".^[2] Таким образом, онтологическая предпосылка предопределяет принцип объяснения всего изучаемого. Постулируется, что сознание человечества, человеческая культура и в частности религия является, используя термин термодинамики, "закрытой" или "замкнутой" системой и объяснение всем происходящим в ней феноменам следует находить исключительно внутри ее самой.

Отметим, что вне зависимости от истинности исходного утверждения (материя первична = Бога нет), данный подход способен давать достаточно правдоподобные и внутренне непротиворечивые объяснения, которые, однако, в случае ложности исходной посылки будут отличаться от подлинного объяснения.

Поясним сказанное на примере. Допустим, исследованию подвергается закрытый "черный ящик", из которого раздается музыка. Некий исследователь, не знающий о существовании радио и не наблюдающий ни проводов, ни иных источников, по которым звук может попадать внутрь ящика, станет рассматривать его как "замкнутую систему" и искать объяснения происхождения звуков, исходя из этого допущения. Он будет способен предложить вполне правдоподобные гипотезы, например, что внутри находится магнитофон или проигрыватель - а внутри-то может оказаться радиоприемник! Конечно, аналогия весьма несовершенна, но она, как мне кажется, позволяет увидеть главную идею. Исходная предпосылка об онтологической природе изучаемого феномена может оказаться ошибочной и отсечь как невозможное, правильное объяснение, но породить правдоподобные, но ложные объяснения, которые, как учит история науки, могут оказываться достаточно живучими. (Вспомним хотя бы птолемееву геоцентрическую систему).

Итак, определив природу религии с помощью недоказуемого, принимаемого на веру, как аксиома утверждения о том, что Бога нет, марксистская философия априорно отсекала все связанные с воздействием Бога на мир пути объяснения феноменов. Эта исходная посылка неизбежно придала всем последующим рассуждениям марксистов вероятностный, предположительный характер: они верны только если верно исходное утверждение.

Опасность, связанная с недоказуемым исходным допущением таится и в сменившем онтологический атеизм материализма "методологическом атеизме", предполагающем изучать и объяснять феномены, делая допущение о несуществовании Бога не в качестве онтологического утверждения, а в качестве методологического познавательного приема. Попробуем проанализировать "методологический атеизм" при помощи классической логики высказываний.

Используем для нашего дальнейшего рассуждения логический квадрат классической логики, соединяющий четыре вида высказываний.

Теологическое допущение относительно феноменов, наблюдаемых наукой, можно выразить в виде высказывания: "некоторые феномены представляют собой результат воздействия Бога на сотворенный мир" или в схематическом виде: "некоторые S есть P". Данное высказывание относится к виду частноутвердительных и может быть обозначено как SiP. Высказывание может быть истинным или ложным. С точки зрения методологического атеизма это высказывание не может быть принято в качестве истинного и, следовательно, считается ложным. Если высказывание ложно, то истинным является противоположное ему высказывание SeP: "все S не есть P". Это общеотрицательное высказывание соответствует исходному допущению методологического атеизма - "ни один феномен не представляет собой результат воздействия Бога на мир". Очевидно, что такое высказывание является недоказуемым уже хотя бы в силу невозможности полной индукции, т.е. исследования всех событий, когда-либо происходивших, происходящих и предстоящих произойти в будущем во Вселенной. Таким образом, вместо беспредпосылочности, отсутствия принимаемых на веру догм методологический атеизм привносит в изучение религии в качестве отправного пункта или основания для всех последующих умозаключений догмат или аксиому, гораздо более трудно доказуемые, чем противоположное высказывание. В самом деле, истинность частноутвердительного высказывания доказывается наличием хотя бы одного примера его соответствия действительности, истинность же общеотрицательного утверждения становится достоверной только при полной индукции.

Иногда высказывается мнение, что исследователи, опирающиеся на принцип "методологического атеизма" не отрицают воздействие Бога на мир, а игнорируют эту проблему, оставляют ее за рамками своего исследования т.е. якобы никак не высказываются по этому поводу. Но в данном случае попытка уклониться от высказывания в сущности тождественна отрицательному высказыванию. Объясняя некий феномен, например, возникновение христианства, ученый должен либо допустить либо отвергнуть возможность вмешательства Бога. В любом случае, в явном или неявном виде, соответствующее утвердительное или отрицательное высказывание не поддается устранению из рассуждений.

Для полноты картины отметим, что подпротивное (субконтрарное) высказывание "некоторые феномены не представляют собой результат воздействия Бога на мир" (SоP) является совместимым с исходным теологическим допущением, т.е. может считаться истинным и в случае, если некоторые другие феномены являются результатами Божественного воздействия (SiP).

Оговорим здесь и вариант, допустимый в рамках трехзначной вероятностной логики. Утверждения "некоторые S есть P" и "некоторые S, вероятно, есть P" по понятным причинам все равно оказываются отвергаемыми "методологическим атеизмом". Противоположным же им допущением, которое методологический атеизм способен принять, будет только то же самое "все S не есть P" (SeP), ибо вариант "все S, вероятно, не есть Р", допуская как равноправную возможность "некоторые S, вероятно, есть P", вносит тот самый элемент "гносеологической нечистоты", "гадательности" в последующее научное исследование, которого он так стремится избежать.

Таким образом, всякое высказывание о действительности, будь оно утвердительным или отрицательным, неустранимо содержит в себе высказывание о наличии или отсутствии воздействия Бога на мир. Поскольку последнее не может быть эмпирически доказанным или опровергнутым, все высказывания такого рода, в том числе на основе "методологического атеизма", гносеологически достоверны в равной мере, то есть содержат непроверяемое утверждение. С точки зрения наличия или отсутствия недоказуемых предпосылок "методологический атеизм" ничем не "научнее" его идеалистических и теологических альтернатив.

Предпримем теперь попытку оценить научность методологического атеизма, используя опыт поисков критерия демаркации научного знания в философии науки ХХ века. Выдвинутый логическими позитивистами критерий верифицируемости имеющих смысл высказываний оказался, как показала история философии, неэффективен для различения научных и ненаучных высказываний. Добавим, что в свете сказанного выше "экспериментальная проверка" "методологического атеизма" даже теоретически невозможна, ибо сколь угодно большое число подтверждающих его опытных фактов не дает окончательного доказательства. К. Поппером в качестве критерия демаркации была предложена фальсифицируемость, т.е. потенциальная способность научной теории быть опровергнутой. Хотя в дальнешем методология науки и выявила некоторые слабости фальсификационизма, представляется интересным рассмотреть под углом зрения попперовской концепции о фальсифицируемости научных теорий принцип "методологического атеизма". Данный принцип предполагает исследование объектов, a priori отвергающее возможность признания сверхъестественного. Может ли такая теоретическая установка быть фальсифицирована, т.е. может ли она столкнуться с эмпирическим фактом, доказывающим ее ложность? Очевидно, что нет. В случае, если принята установка объяснять все феномены без исключения, не допуская в объяснении сверхъестественного, никакой феномен или факт не убедит исследователя в существовании сверхъестественного.

Как констатирует М. Полани, "в естественных науках доказательство некоторого утверждения не может быть столь же строгим, как это принято в математике. Мы часто отказываемся принять доказательство, предлагаемое в качестве научного, в значительной мере потому, что по каким-то общим основаниям не хотим верить в доказываемое".^[3] В рамках такой парадигмы даже чудо будет объяснено материалистически с помощью какой-нибудь гипотезы ad hoc, либо "отложено на будущее", как пока не поддающееся научному объяснению. Такая способность теорий справляться со всеми потенциально опровергающими ее фактами иногда именуется "иммунизацией от опровержения". Именно поэтому "методологический атеизм" следует признать теорией, не поддающейся эмпирическому опровержению.

Принципиальная неопровержимость теории или системы никак не может быть отнесена к числу ее научных достоинств. Можно вполне встать на точку зрения К. Поппера, что некоторая система может быть признана научной только если имеется возможность ее проверки, причем в виде ее потенциальной опровергаемости путем опыта. "Теория, не опровержимая никаким мыслимым событием, является ненаучной. Неопровержимость представляет собой не достоинство теории (как часто думают), а ее порок".^[4] Таким образом, помимо неустранимой онтологической погрешности, вносимой гипотетичным характером исходного допущения "методологического атеизма", о которой мы говорили ранее, он оказывается не выдерживающим испытание одним из важнейших критериев различения науки от не-науки - критерием фальсифицируемости. (Естественно, что не менее неопровержим и догматический теизм, объясняющий все события волей Бога, но он и не претендует на то, чтобы его признали единственно научным подходом).

В отношении сверхъестественного (Бога) и наличия/отсутствия Его воздействия на мир ни одна философская предпосылка - ни атеизм, ни теизм, ни агностицизм, в сущности, в данном вопросе сводящийся к атеизму (утверждая, что данное воздействие если и есть, то необнаружимо и мир может/должен быть объясняем без него - насколько вообще агностик может что-то объяснить) - не может по определению понятия "сверхъестественное" претендовать на абсолютную достоверность, на абсолютную истинность. Вслед за Поппером и античным мыслителем Ксенофаном, на слова которого он ссылается,^[5] мы можем сказать, что в данном вопросе мы можем лишь случайно угадать истину, но даже угадав, не будем знать о том, что мы ее угадали, что наши взгляды совпали с объективной реальностью.

Поэтому ни одна философская предпосылка не может претендовать на большую истинность, на большую научность в сравнении и другими. Каждая из них должна помнить о том, что истина могла оказаться в альтернативном, отброшенном ею варианте (и материалист может предпринимать тщетные усилия объяснить земными причинами сверхъестественное явление, и теолог может увидеть свидетельство дела рук Божьих в том, что есть природный феномен). Единственным принципом науки может быть не безнадежный поиск достоверных философских предпосылок, а критический метод оценки конкурирующих теорий, основанных на разных предпосылках. Однако, задачей исследователя будет изучить всю совокупность следствий из конкурирующих теорий, выявить их содержательность, сравнительную объяснительную способность, сумму истинных и ложных следствий (истинное и ложное содержание) и на основании этого прийти к заключению о том, какая из теорий на данный момент является более удовлетворительной.

При этом требуется определенная интеллектуальная честность исследователя, требующая в случае расхождения теории и фактов не пытаться выйти из положения с помощью искусственно создаваемых объяснений ad hoc. Материалист не должен в случае встречи с необъяснимым уклоняться от признания, что в данном случае факт может фальсифицировать атеистическую предпосылку или что материалистическая теория не обладает необходимым объяснительным потенциалом. Напротив, теолог не должен поспешно и некритично находить свидетельства "чуда", там, где имеется земное объяснение феномена.

Отметим, что обращение к сверхъестественному, признание "как возможно истинного объяснения" факта его воздействия на мир в конкретной ситуации вовсе не является заведомо "иррациональным", "антинаучным". Напомним одну параллель из истории философии. Д. Юм, подвергнув критике принцип индукции в качестве источника несомненно достоверных знаний, пришел к выводу о том, что поскольку мы, хотя и не можем на основании прошлых событий с достоверностью судить о будущем, все же действуем, исходя из индуктивных предположений о будущих событиях, следовательно, наше мышление иррационально.

Возражая ему, К. Поппер указал, что хотя индукция, как и ничто другое, не может наделить нас абсолютно достоверным знанием, тем не менее, из всех возможных вариантов, выбор, основанный на прошлом опыте лучший, не потому, что абсолютно верный, а потому, что все другие хуже.^[6] Рациональность состоит не в тщетной погоне за абсолютной истиной, а в выборе наиболее достоверного или наименее ложного из вариантов (теорий). В этом смысле в некоторых ситуациях допустимость сверхъестественного объяснения феномена как наилучшего на данный момент времени можно считать рациональным, более рациональным, чем изобретение надуманных и безосновательных гипотез по принципу "что угодно, лишь бы не чудо". (Аналогично афоризму о том, что демократия плоха, но все остальное еще хуже - и поэтому выбор ее как "наименьшего зла" вполне рационален). Это, конечно, не должно делать сверхъестественное объяснение абсолютным, не подлежащим в будущем пересмотру и новому осмыслению в рамках новой теории.

Учитывая, что только что высказанное соображение о "праве на существование" в научной гипотезе сверхъестественного объяснения феномена может вызвать огонь критики, считаю необходимым снова обратить внимание на следующую особенность наших рассуждений. Я не пытаюсь придать статус "научности" объяснению любого явления в мире формулой "на все воля Божья, так Богу угодно". Я настаиваю лишь на смягчении противоположного тезиса, в принципе, a priori выбрасывающего из сферы науки любое допущение бытия Бога и любое признание как возможного объяснения Его вмешательства; даже в тех случаях, когда такая гипотеза лучше или не хуже а-теистических интерпретирует факты и объясняет проблемы (Как пример для иллюстрации приведем следующее. Креационистская гипотеза происхождения жизни и разума гораздо более правдоподобна, чем эволюционные теории, рассказывающие о переборе неисчислимых триллионов случайных комбинаций элементов, породивших благоприятное сочетание для появления жизни. Это, однако, не означает, что допустив такую гипотезу в качестве вероятно истинной, наука, должна сделать ее догмой, запрещенной для проверок.).

Итак, свобода от философских предпосылок при изучении религии - вещь недостижимая. Другое дело, что эти предпосылки должны во-первых, ясно и честно формулироваться, во-вторых, должна признаваться их неабсолютность, возможность их критического переосмысления, на основании получаемых исходя из них следствий; в-третьих, развитию науки о религии будет способствовать конкуренция теорий, стимулирующая критические дискуссии, быть может, не продвигающие нас к более достоверной истине, но помогающие обнаружить ложные суждения и заблуждения и избавляться от них. А в этом и состоит единственно возможное продвижение к истине.