Церковь святого архистратига Божия Михаила при клиниках на Девичьем поле

Церковь святого архистратига Божия Михаила при клиниках на Девичьем поле. Фото Олега Гусарова

Девичье поле

Любимая москвичами местность под именем Девичье поле известна с древности. Легенда гласит, что еще во времена ордынского ига слуги татарского хана сгоняли сюда самых красивых девушек Москвы и выбирали из них в уплату дани наложниц для хана, – отсюда якобы и произошло это название.

Достоверная же история Девичьего поля начинается с тех далеких пор, когда здесь в 1456 году провожали в Смоленск икону Богоматери «Одигитрия», которая в 1398 году была принесена в Благовещенский собор Кремля, а теперь, по просьбе смолян, возвращалась обратно. В честь Смоленской иконы позднее был основан Новодевичий монастырь. Он-то, как считают москвоведы, и дал название прилегающей местности – Девичье поле.

Еще одно предание гласит, что первая настоятельница монастыря, схимомонахиня Елена, имела прозвище Девочкина, и это запечатлелось в имени обители. Но скорее всего, название обители связано с тем, что она предназначалась для девиц. («Новым» монастырь именовался в отличие от Старого девичьего, каковым, вероятно, считался Вознесенский монастырь в Кремле или Зачатьевский монастырь на Остоженке.)

В XVII веке здесь пролегла великая богомольная дорога, по которой паломники во главе с царем ходили из Кремля в Новодевичью обитель, к Пречистой Богоматери, отчего часть этой дороги в центре Москвы получила название Пречистенки. Далее она проходила по Девичьему полю. И храм святого архистратига Михаила, хоть и появился намного позднее, оказался стоящим на этой святой дороге Москвы.

В XVII веке начинается и «медицинская история» этого московского края: тогда здесь были устроены сады и огороды Аптекарского приказа, на которых выращивали лекарственные травы, составлявшие основу прежней медицины. В самом конце XVII столетия на Девичьем поле расположился двор царицы Евдокии Лопухиной, первой жены Петра I, и местные улицы стали именоваться Большой и Малой Царицынскими (ныне улицы Большая и Малая Пироговские).

Просторное Девичье поле, вольно раскинувшееся между Новодевичьим монастырем и Земляным городом, долго оставалось свободной территорией, словно предназначенной для народных торжеств и гуляний. Самое широкое гуляние было устроено в сентябре 1826 года в честь коронации императора Николая I. В нем принимал участие и Пушкин, только что вернувшийся из Михайловского. Для августейших гостей выстроили отдельный павильон-ротонду, а праздничные фонтаны били тугими струями белого и красного вина для народного угощения. Народ угостился так, что гуляние на Девичьем поле было решено прикрыть. Император, удостоивший гуляние своим посещением, присмотрел эту территорию для проведения воинских учений и смотров. Народные празднества вернулись на Девичье поле лишь в пореформенную эпоху, когда сюда перевели знаменитые Новинские гуляния на масленицу, Рождество и Пасху. Здесь они проводилось до 1911 года, затем были переведены на Пресню, а на «Девичке» разбили парк. (Кстати, это было сделано по настоянию врачей построенных рядом во второй половине XIX века университетских клиник, так как гуляния с их шумом и пылью мешали больным.)

С конца XVIII века начинается и заселение Девичьего поля. Здесь появились усадьбы Апраксиных, Трубецких, Долгоруких, Олсуфьевых: тогда тут селились те, кто по долгу службы при дворе не могли уехать на лето из города. Они обзаводились загородными владениями недалеко от Кремля, в таких местах, как Девичье поле. Позднее оно стало подобием дачного поселения, где были и дворы знати, и усадьбы интеллигенции, и просто дома с съемными квартирами на свежем воздухе. Здесь жили историк М. П. Погодин и писатель И. И. Лажечников.

Однако история Девичьего поля завершилась лишь в конце XIX века, когда здесь, на удобной окраинной, но близкой от Москвы, территории, выстроили клинический городок Московского университета.

«Учитесь у русских!»

Основание клинического городка было вызвано давно назревшей потребностью медицинского факультета иметь свою клиническую базу. Интересно, что Московский университет и начинал свою историю с медицины, заняв бывшее здание Главной аптеки у Воскресенских ворот на Красной площади: в 1758 году здесь открылся медицинский факультет, в целях «заведения российских докторов, операторов, лекарей и аптекарей». Для сего дела требовались собственные клиники, где можно было бы и лечить больных, и развивать научные теоретические знания, однако такой базы университет долго не имел. Хотя устав предписывал учредить при медицинском факультете клинический, хирургический и акушерский институты, средств для них не хватало, как на первых порах не хватало и студентов. Доходило до того, что однажды на факультете пришлось отменить научный диспут, потому что на него явился всего один студент, и диспутировать ему было не с кем.

Лишь в 1797 году медицинскому факультету все-таки выделили одну палату на 10 человек в лефортовском военном госпитале – это и была его первая «клиническая база». А в 1805 году на Большой Никитской открылся собственный университетский Клинический институт с терапевтическим, родильным и глазным отделениями (он погиб в пожаре 1812 года). Именно в его стенах профессор М. Я. Мудров сформулировал знаменитые врачебные постулаты: о том, что следует «лечить не болезнь, а больного» и «легче предупредить болезнь, чем лечить ее». Тогда же был возрожден и другой, ныне забытый, принцип: «Путь к одру болезни вельможи лежит через людские избы его челяди и через хижины бедных». Этот принцип, вместе с милосердным отношением к больным, стал основополагающим для врачей и студентов Московского университета. Неслучайно, что одной из факультетских клиник в первой половине XIX века стала народная Ново-Екатерининская больница, где проходил врачебную практику студент медицинского факультета А. П. Чехов. В 1845 году появилась и клиника на Рождественке, где уже 7 февраля 1847 года впервые в России профессор Ф. И. Иноземцев провел операцию под наркозом. И все же осуществлять полноценную лечебную практику с теоретическими исследованиями, да и просто помогать всем нуждавшимся, было в этих условиях невозможно. Так и был задуман целый клинический городок для медицинского факультета, который к тому времени стал не только самым популярным из факультетов (на нем учились более трети всех студентов университета), но и самым востребованным – половина русских врачей получили свое образование именно здесь.

Другой причиной создания клинического городка была острая нужда москвичей в дополнительных клиниках и в качественном лечении. Поэтому благотворительность стала второй мощной силой, обеспечившей создание клиник на Девичьем поле. Ведь от болезней не были застрахованы ни московские богачи, ни их домочадцы. История городка показывает, какую важную роль сыграли средства частных благотворителей в создании этих клиник. Без их материальной помощи не получилось бы даже подобия такого уникального медицинского комплекса широчайшего профиля, какой был создан на Девичьем поле. Благотворители покупали местную землю под клиники, жертвовали капиталы на их оборудование и содержание, обеспечивали льготы для неимущих больных. Обычно этим клиникам присваивались имена жертвователей, хотя некоторые предпочитали остаться неизвестными. Они же настояли, чтобы здания были спроектированы лучшими московскими архитекторами: К. М. Быковским, Р. И. Клейном, И. П. Залесским. Свои средства в благоустройство клиник вкладывали и состоятельные врачи. Так, больничный храм святого Архангела Михаила был построен на личное пожертвование одного из таких замечательных докторов. Но об этом – ниже.

Сама идея создания городка появилась в 1873 году, когда главный врач Ново-Екатерининской больницы профессор И. Н. Новацкий обратился к городским властям с просьбой перенести университетские клиники на новое место за счет средств, вырученных от продажи участка клиники на Рождественке. Тогда из этого замысла ничего не получилось, но он был взят на заметку. А в 1882 году Варвара Морозова, известная московская благотворительница, создательница Тургеневской читальни и Пречистенских рабочих курсов, мать знаменитых братьев-коллекционеров, решила пожертвовать средства на устройство психиатрической клиники для университета, по завещанию покойного мужа – такая больница была очень нужна Москве. Тогда же вновь всплыл проект создания новых клиник на новом месте.

Инициатором же строительства целого клинического городка на Девичьем поле считают знаменитого хирурга Н. В. Склифосовского, который был деканом медицинского факультета. С этим предложением обратились в городскую думу, и в 1884 году она бесплатно выделила университету большой участок земли на Девичьем поле и капитал – более 2 млн рублей. Остальное внесли благотворители, самые видные московские меценаты. По правой стороне Большой Пироговки стали располагаться, в основном, университетские казенные клиники, выстроенные с помощью меценатов, а по левой стороне –клиники частные, возведенные полностью на средства благотворителей и подаренные университету, такие как Хлудовская, Морозовские, Шелапутинские.

Общая закладка городка состоялась в сентябре 1887 года. Проектировал и строил его маститый архитектор К. М. Быковский, который предварительно изучил западный опыт в устройстве подобных клиник. Однако, поскольку в средствах ограничения не было, возведенные им московские клиники превосходили европейские, ибо учитывали все потребности лечебного процесса и задачи одновременного обучения врачей на практике. Пациентам был обеспечен максимальный комфорт; огромные окна просторных палат традиционно для хороших больниц обращены на юг, в помещениях много солнца и воздуха.

Первой была открыта та самая психиатрическая клиника Варвары Морозовой, с которой началось создание городка. Благотворительница купила большой участок земли в районе Олсуфьевского переулка и в 1886 году подарила его вместе с выстроенной клиникой университету. А в 1890 году рядом появилось здание неврологической клиники: это была первая университетская клиника, построенная на средства казны. (Морозовы же отметились позднее и созданием крупнейшей онкологической клиники). Второй в 1889 году открылась клиника акушерства и женских болезней, устроенная по инициативе знаменитого врача В. Ф. Снегирева и будущего храмоздателя профессора А. М. Макеева на пожертвование Е. В. Пасхаловой (дочери фабриканта В. В. Носова) и Т. С. Морозова, отца Саввы Морозова. Именно около этой клиники вскоре появился больничный храм.

Каждая клиника Девичьего поля имеет свою историю, порою весьма показательную. Так, например, клиника детских болезней была создана на средства родного брата Варвары Морозовой – Михаила Хлудова, который послужил прототипом А. Н. Островскому для образа Хлынова в комедии «Горячее сердце». Хлудов пожертвовал средства на устройство детской больницы после того, как в результате несчастного случая погиб его 12-летний сын: упав с лестницы, он умер от черепно-мозговой травмы. Уникальной для того времени была и клиника ушных, носовых и горловых болезней. Отоларингология долго не воспринималась как отдельная наука, болезни уха, горда, носа не входили в учебную программу подготовки врачей, пока у жены иркутского золотопромышленника Юлии Базановой не заболела горлом племянница. Нужной помощи не нашлось, владелица крупных капиталов испытала трудности, с которыми обычно сталкивались врачи при лечении лор-болезней. Она пожертвовала миллион – и в 1896 году в районе Олсуфьевского переулка (в советское время улица Россолимо, в честь соученика Чехова) открылась первая в России лор-клиника, до революции носившая имя основательницы.

Последней в январе 1896 года была открыта университетская поликлиника, созданная на средства Варвары Алексеевой архитектором И. Залесским и ставшая архитектурным центром клинического городка. В нее мог обратиться за помощью каждый москвич. Теперь здесь находится ректорат медицинской академии им. Сеченова, созданной на базе бывшего медицинского факультета.

Клинический городок был признан лучшим в Европе. В августе 1897 года на XII Всемирном конгрессе врачей в Москве, проходившем в Большом театре, Н. В. Склифосовский заявил, что русские ученые теперь уже не ученики, а полноправные граждане Европы. Именно тогда немецкий врач Рудольф Вирхов воскликнул: «Учитесь у русских!» Депутаты конгресса посетили клинический городок. 1897 год был годом завершения создания комплекса, которое отметили сооружением памятника Пирогову (скульптор В. О. Шервуд не дожил нескольких дней до его открытия) и освящением больничного храма во имя архангела Михаила.

А незадолго перед тем, весной того же года, здесь, в терапевтической клинике у доктора А. А. Остроумова, лечился один из самых известных пациентов городка – А. П. Чехов. Его привезли сюда 25 марта, на следующий день после того, как на обеде в ресторане «Эрмитаж» у него пошла горлом кровь. Болезнь естественно навлекала мысли о смерти, остро ощущалось отсутствие больничного храма. Через три дня к Чехову явился Лев Толстой, живший в соседних Хамовниках, и принялся утешать больного своим учением о бессмертии, чем привел его в угнетенное состояние духа – ведь личного воскресения и загробной жизни Толстой не признавал. Он утешал Чехова мыслью о слиянии с «началом всего». Чехов расстроился. «Мне же это начало или сила представляется в виде бесформенной студенистой массы, мое “я” – моя индивидуальность, мое сознание сольются с этой массой. Такое бессмертие мне не нужно, я не понимаю его, и Лев Николаевич удивился, что я не понимаю», – жаловался Чехов в одном из писем. 10 апреля его выписали долечиваться в Мелихово, но писатель еще раз побывал в этом месте, на этот раз, чтобы проститься с ним навсегда: в июле 1904 года похоронная процессия с его гробом по дороге к Новодевичьему кладбищу сделала остановку около памятника Пирогову, где была отслужена лития.

Еще в 1880-х годах около Патологоанатомического института была построена часовня преподобного Димитрия Прилуцкого. Место же для главного больничного храма, появившегося позднее, было выбрано уникальное. И прежде чем перейти к повествованию о нем, упомянем еще об одном факте, который свидетельствует о чудесной связи истории Девичьего поля и больничного храма. Совсем недалеко от него, на Погодинской улице, стоит дом историка М. П. Погодина – знаменитая Погодинская изба, к сожалению, вместо музея занятая какими-то учреждениями. Прежде тут была усадьба князя Щербатова, попавшая на страницы «Войны и мира»: по сюжету романа, в этом доме бывал Пьер Безухов. В 1835 году дом перешел к Погодину. За 40 лет до смерти хозяина, в 1875 году, в нем перебывали почти все русские писатели и философы XIX века. Здесь же передовая московская интеллигенция отмечала 700-летие Москвы – то был первый празднуемый юбилей города.

Главные же страницы истории этого дома связаны с Н. В. Гоголем, часто жившим здесь у друга-хозяина, с которым он познакомился еще в 1832 году, когда впервые приехал в Москву. Здесь в 1841 году он читал первый том «Мертвых душ», здесь писал «Тараса Бульбу» и «Портрет», здесь в саду праздновал именины на Николу Вешнего. До последних дней своей жизни он был прихожанином церкви Саввы Освященного, оставшейся от того легендарного Саввина монастыря, который, по смутному преданию, был основан самим благоверным князем Александром Невским (она стояла в Большом Саввинском переулке, прилегающем к Погодинской улице). 7 февраля 1852 года глубоко больной Гоголь исповедовался и причащался в этом храме, плача и шатаясь от слабости. Через несколько дней он умер в квартире на Никитском бульваре, и последним «гоголевским» храмом стала церковь Симеона Столпника на Поварской. Церковь же преподобного Саввы Освященного, хранящая память о Гоголе, в конце XIX века оказалась связанной с судьбой больничного храма архангела Михаила. История, мысль, жизнь и смерть, подвиг и страдание, болезни, скорби и исцеления, вера и наука – все переплелось невидимыми нитями на просторах Девичьего поля.

Аллея жизни

Клинический городок нуждался в собственном храме: часовня не могла обеспечить духовных потребностей всех его обитателей. В начале 1890-х годов заведующий кафедрой акушерства профессор Александр Матвеевич Макеев задумал на свои средства устроить главную больничную церковь во имя архангела Михаила – небесного покровителя своего брата. Этот врач остался в памяти современников как глубоко верующий человек. В октябре 1893 года он подал прошение о принятии пожертвования в размере 100 000 рублей на сооружение храма, а потом финансировал его обустройство и благоукрашение серебряными лампадами, бронзовыми подсвечниками и богослужебной утварью. Для исполнения замысла он пригласил М. И. Никифорова – не особо известного, но надежного архитектора, только что успешно справившегося с возведением акушерской клиники. Прошение и составленный архитектором проект получили одобрение лично императора Александра III. Уже в ходе строительства на храм поступило еще одно пожертвование, по завещанию сотрудницы акушерской клиники Е. В. Соловьевой.

Территорию для храма отвели свободную от застройки, но в то же время такую, что он занял главенствующее положение в городке. 17 июля 1894 года состоялась его торжественная закладка, в которой участвовало духовенство церкви преподобного Саввы Освященного, где перед смертью молился больной Гоголь – тогда эта церковь была ближайшей к новозаложенному больничному храму. Спустя три года духовенство Саввинской церкви освящало колокола нового храма. Он был рассчитан на 650 молящихся и исполнен «по примеру старинных церквей», в традициях шатровой московской архитектуры XVII века. Считается, что его прототипами стали разрушенный большевиками храм Спаса Преображения, что в Каретном ряду, и церковь Рождества Богородицы в Путинках, на Малой Дмитровке. Расписан он был, по воспоминаниям, скромно, но, тем не менее, сейчас поражает молящегося своим убранством и красотой.

В августе 1897 года перед освящением храма его лично осматривал К. М. Быковский, главный архитектор Клинического городка, и остался весьма доволен. Уже 2 ноября храм был освящен преосвященным Тихоном, епископом Можайским. Ему сослужили назначенный настоятелем священник Петр Померанцев и, что примечательно, настоятель домового университетского храма святой мученицы Татианы протоиерей Н. Елеонский. При освящении храма пел хор Чудова монастыря. На торжестве присутствовали ректор Московского университета П. А. Некрасов, деканы факультетов профессор В. Ф. Снегирев и профессор Н. В. Бугаев (отец писателя Андрея Белого). Всем этим явно демонстрировалась почетная причастность нового храма к Московскому университету. Более того, больничный храм был принят в собственность университета и наряду с домовым храмом святой мученицы Татианы стал вторым университетским храмом, который уже тогда сочли одним из лучших в Москве.

После окончания литургии настоятель известил присутствующих, что государь объявил высочайшую благодарность профессору Макееву за пожертвование на сооружение церкви, после чего храмоздателю было провозглашено многолетие. В ответ, поблагодарив всех и архитектора, профессор Макеев сказал, что этот храм служит выражением его посильной благодарности Господу Богу и Московскому университету, в котором учились они с братом и которому посвятили все лучшие силы своей жизни. «Церковь, построенная во имя святого Архистратига Михаила, свидетельствует о той искренней дружбе, которая существовала между нами, братьями, и я решился запечатлеть эту дружбу на земле сооружением святого храма. Позволю присоединить мое сердечное пожелание: пусть взоры нашего учащегося юношества будут обращены не к одному храму науки, но и к другому храму, который просвещает весь смысл жизни человека», – сказал профессор Макеев, заканчивая свою речь.

В 1911 году в храме были устроены еще два придела – южный, освященный во имя святого благоверного князя Александра Невского, небесного покровителя самого профессора Макеева, и северный – во имя святой великомученицы Екатерины, в поминовение его недавно умершей сестры. Можно понять, насколько теплыми были родственные чувства в этой семье.

Освящением церкви официально завершилось строительство клинического городка. Она стала домовой церковью для всех клиник на Девичьем поле, а прихожанами ее были врачи, обслуживающий персонал, больные и студенты. Однако храм не превратился в узко-приходской, как домовая церковь святой мученицы Татианы, – его официальными прихожанами были и жители прилегающих улиц. Особо в нем молились о всех благотворителях и устроителях местных клиник.

Поразителен замысел расположения храма. Он стоит в начале внутренней аллеи клинического городка (по обеим сторонам застроенной медицинскими заведениями) около акушерской клиники, где рождались в мир младенцы, которых крестили часто именно в этом храме. Здесь начиналась новая жизнь – физическая и духовная. А завершала аллею та самая часовня святого Димитрия Прилуцкого, где отпевали умерших в клиниках: часовня стояла около Патологоанатомического института, в который упирается аллея. Оттого эту длинную, узкую аллею называли «аллеей жизни»: она символизировала жизненный путь человека от его рождения в мир и до смерти, начинавшийся и заканчивавшийся православным храмом.

В 1903 году и часовня была благочестиво обустроена как храм – особый, для совершения отпевания. Сделано это было по инициативе местного домовладельца, купца-благотворителя Дмитрия Петровича Сторожева. Преподобный Димитрий Прилуцкий был его небесным покровителем. В марте 1902 года Дмитрий Сторожев подал прошение о разрешении перестроить на свои средства часовню в храм, чтобы бедные родственники умерших в университетских клиниках могли свободно, без дополнительной или определенной платы, совершать их христианское отпевание после литургии.

Однако на такое строительство требовалось разрешение Священного Синода, и пока его получали, купец скончался, так и не увидев своего детища. Волю покойного взялся осуществить его племянник, тоже живший на Девичьем поле. Уже к сентябрю 1903 года архитектор Б. Н. Кожевников расширил часовню до размеров храма и пристроил с востока алтарь. Знаменательно, что освящение нового храма во имя святого Димитрия Прилуцкого состоялось в день памяти преподобного Сергия Радонежского, которого святой Димитрий особенно почитал. Не раз он приходил к преподобному Сергию в обитель на молитву, за духовным наставлением. С устройством этого «поминального» храма аллея жизни приняла завершенный вид: два храма знаменовали начало и конец человеческой жизни.

Дореволюционная история храма архангела Михаила оказалась короткой, но яркой и сильной. Храм был востребован больными и страждущими, особенно в то время, когда общество уже теряло духовные ориентиры и все более отдалялось от Церкви. За недолгие годы существования храма сложился его духовный облик, его московская традиция, которая, по счастью, продолжилась в наши дни.

В 1913 году причт храма был награжден памятными медалями в честь 300-летия дома Романовых. А во время Первой мировой войны, когда клинический городок был обращен в госпиталь, священники церкви окормляли множество раненых воинов, находившихся здесь на излечении. В 1916 году за это духовное утешение защитников Отечества настоятель храма отец Павел Виноградов был награжден правом ношения скуфии. А потом грянула революция.

«Наш храм был погибшим, но Господь возродил его»

Революционные потрясения достигли и клинического городка. Февральским декретом 1918 года Церковь была отделена от государства, все домовые храмы упразднялись. Храм святого архистратига Михаила стал обыкновенным приходским, а его имущество было объявлено «народным достоянием» и описано. В 1922 году имущество храма было изъято, в том числе более 1 пуда драгоценных богослужебных предметов и даже плащаница. И к университету свое отношение он вскоре потерял: в 1930 году медицинский факультет был выведен из состава МГУ и преобразован в Первый медицинский институт, позднее названный именем И. М. Сеченова (ныне Московская медицинская академия им. И. М. Сеченова).

А уже в 1931 году, несмотря на просьбы местных жителей, храм был закрыт, поскольку на его здание претендовал рабочий клуб соседнего завода «Каучук» (в тот же год погибла и церковь Саввы Освященного). Приходской общине храма отказали в регистрации. Официальная причина отказа была чисто советская: действующий храм не может располагаться рядом с культурно-просветительскими и общественными учреждениями (вероятно, имелись в виду Первый мединститут и местные клиники). Здание храма использовали под «культпросветчитальню», потом под спортивный зал, под аптеку, под склад и под институтский музей. Для этого здание соответствующим образом перестроили, чтобы придать ему должный вид без намека на «культовую» принадлежность. Уже в 1930-х годах его легкие, красивые, будто слепленные из снега шатровые главы и колокольня были снесены, в стенах пробиты окна, внутри возведены перегородки и уничтожена отделка.

Но даже этого было мало властям. Институтская администрация, несмотря на рекомендацию включить здание храма в список памятников московской архитектуры, стала добиваться его полного сноса, чтобы непременно на этом месте возвести здание пищеблока. В 1977 году уже приступили к сносу, разобрали алтарную апсиду и северный Екатерининский придел, но тут открылась первоначальная архитектура здания, и невероятными усилиями общественности уничтожение храма было остановлено.

А в начале 1990-х годов в храм вернулась церковная жизнь: по инициативе ректора Медицинской академии М. А. Пальцева, оба здания бывших клинических храмов были переданы Русской Православной Церкви. В храме начались восстановительные работы. Помогла храму и торжественная годовщина – 100-летие клинического городка, праздновавшееся осенью 1997 года, когда его посетили члены правительства. Именно тогда Святейший Патриарх Алексий II совершил малое освящение восстановленного храма и подарил приходу икону Богоматери.

Великое освящение храма состоялось 19 сентября 2002 года, в день, когда святая Церковь вспоминает чудо святого архистратига Михаила в Хонех. Освящение совершил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. По окончании литургии настоятель храма священник Андрей Шумилов обратился к Святейшему Патриарху с приветственным словом и подарил ему панагию, на которой изображен Господь, возвращающий заблудшую овцу – в ознаменование драматической судьбы возрожденного храма: «Наш храм был погибшим, но Господь возродил его». В ответ Святейший Патриарх подарил в благословение приходу образ Спасителя.

Теперь восстановленный храм уже издали радует душу и глаз паломника. Переступившему его порог словно открывается горний мир. Легкая воздушность храма связана с посвящением его архангелу. Купол расписан в тонах небесной лазури, в сочетании с белоснежными облаками. В своде купола – образ Бога Саваофа со Святым Духом в виде голубя, а ниже, в поясе купола, изображены парящие в голубом эфире белоснежные архангелы. Ближе к земле небесные тона росписи переходят в молочно-розовые, чем создается красота неописуемая.

Главный иконостас невысок и узок: храмовая икона архангела Михаила, увешанная крестиками, находится в роскошном резном киоте справа у клироса. Эта икона была принесена сюда из храма Николая Чудотворца в Хамовниках как подарок к освящению. Здесь много редких икон. Например, есть образ Богоматери «Помощница в родах», есть чтимая «Целительница» и икона великомученицы Екатерины, тоже почитающейся помощницей в родах и покровительницей детей. Хранятся здесь частицы мощей великомучеников Пантелеимона и Феодора Тирона.

Храм полностью сохранил свой домовый характер, опекая пациентов местных клиник, врачей и студентов, хотя остается приходским для всех желающих. Восстановлена теперь в своем первоначальном замысле и «аллея жизни». Путь по ней навевает мысли о скорбях и болезнях, сопровождающих нашу жизнь, и о смерти, неминуемо завершающей ее, но утешает знанием, что окончится он храмом, как начался.