Православный календарьПравославный календарь
Как бывший ректор Пятидесятнической семинарии принес Православие в Пуэрто Рико
Свящ. Григорий Юстиниано
Я так плакал, что мои очки были полны слез. Это были смесь счастья и святости – того, что я давно искал.
Как Бог через людей мне помогал в самых трудных жизненных обстоятельствах
Алексей Петрович Арцыбушев
Я принял решение: пусть я здесь, в этом ящике, должен умереть, но только чтобы из-за меня никто не сел.
Антрополатрия в эпоху постмодерна, или О «богообщении» прот. Вячеслава Рубского
Прот. Вадим Леонов
Предлагается радикальная смена религиозной парадигмы – перейти от взаимодействия с Богом к взаимодействию с людьми и самим собой.
«Христианство самодостаточно и не нуждается в каких-то особых формах и начинках»
Мон. Софроний (Вишняк)
Мы не доверяем Церкви – столпу и утверждению истины – и излишне оптимистично смотрим на человеческие возможности познания.
«Фолк-кэмп», или Две недели погружения в фольклор
Арсений Симатов
Чем больше соотечественников станут причастны к нашей традиционной культуре, тем крепче надежда, что русский народ продолжит свое бытие на земле.
О русском духовенстве накануне революции
Воспоминания свт. Мардария Ускоковича
В первые месяцы русской революции во многих епархиях происходил феномен, на первый взгляд казавшийся удивительным. Священники собирались излить ярость на своих архиереев. Мне не раз пришлось наблюдать подобные сцены, но меня это не удивляло.
Ответ прот. Вячеславу Рубскому: достоинства «нового платья короля»
Прот. Вадим Леонов
В нашей дискуссии я обращаюсь к о. Вячеславу как православный священник к православному священнику.
Доктор
Марина Поздеева
Столичный доктор лечил лучше здешних лекарей. Поднимались на ноги те, кто и не надеялся… А денег не брал.
«Человеческая душа жива лишь тогда, когда ищет Бога»
Митрополиту Тихону — 65!
«Чаёк с мощами»
Произносил ли старец Николай Гурьянов слова «мощей нет, их сожгли» про останки Царской семьи?
То, что сейчас преподается нам как откровение старца Николая, на самом деле является некими духовными фантазиями рабы Божией Нины, которую никто никогда не видел.

«Служанка Царицы Небесной…»

Предлагаемые ниже воспоминания – отрывок из книги «Игумения за святое послушание», посвященной памяти пюхтицкой схиигумении Варвары (Трофимовой). О матушке рассказывает игумения Филарета (Калачёва).

Промыслом Божиим мне посчастливилось жить рядом с матушкой схиигуменией Варварой – видеть ее величие на церковных торжествах и праздничных приемах, облаченную в достоинство игумении, и в повседневной жизни, когда сказывалась усталость от трудов, тяжесть огромной ответственности и когда становились заметны ее такие обыкновенные, такие человеческие немощи. Но, тем не менее, в общении с Матушкой всегда чувствовались ее большой духовный опыт и житейская мудрость. Многие ощущали на себе ее любовь, заботу, ее материнское внимание, которые порой были сокрыты за внешней строгостью общения…

Для меня – и, уверена, что не только для меня, – Матушка была неисчерпаемым кладезем знания монашеской жизни, неоценимой возможностью постичь уклад этой жизни, зачастую очень сложный и даже противоречивый, но вместе с тем всегда благодатный.

По прошествии времени воспоминания о том, кого мы любим и ценим, приобретают всё большую значимость и объем. Что казалось неясным или незначительным, начинает преобладать в памяти и наполняться новым смыслом. Воспоминания можно сравнить со спектральным анализом, который выявляет то, что не было понятно в житейской суете. Переосмыслив всё происшедшее и написав об этом, мы начинаем понимать, из чего складывается преемственность, как выстраивается духовная связь поколений. Воспоминания – это некий вывод, подведение итогов прожитого. Ушедшее в прошлое время с его делением на годы, месяцы, недели и дни, на разнообразные жизненные коллизии, когда счастливые, а когда и грустные, когда яркие, а когда даже не имеющие цвета, – всё это жизнь! Но, задумываясь над прошлым, важно увидеть в нем непрерывность движения от причины к ее следствию. В этом состоит осмысление Промысла Божиего над нами, точнее, понимание воли Божией и, как следствие этого, смирение пред всесильной Десницей Господней.

Я вижу свою задачу в том, чтобы рассказать о, казалось бы на первый взгляд, простых вещах. Но эта кажущаяся простота касается чего-то неуловимого, связанного с внутренним содержанием человека, той его незримой части, которая постигается и раскрывается при ближайшем общении с ним. Этот диалог с памятью надо вести ради Матушки и ради того, чему она посвятила всю свою жизнь… Чтобы наконец-то сказать ей всё, что хотела сказать ей при жизни, но откладывала на потом. Хотя, наверное, тогда я просто еще не была готова к такому серьезному разговору.

С чего всё начиналось? Господь покоряет Себе душу каждого отдельного человека. Когда-то для нас любовь во Христе была только отвлеченным понятием, книжным откровением неизвестного нам Царствия Божия. Но вот в жизни появляется человек, который поначалу приводит нас в состояние недоумения. Трудно понять, откуда у этого человека столько любви, которой хватает на всех. Почему он нас так любит, несмотря на сложности нашего характера и молодое самолюбие? Любит не потому, что мы души в нем не чаем, не потому, что мы дружелюбны и относимся к нему с особым вниманием, нет, а любит несмотря ни на что. Это, конечно же, о нашей Матушке.

Выходит мужчина, из глаз которого текут реки слез, – прощается, благодарит, уходит. Матушка тихо: «Какой хороший человек, как много он страдал…»

Припоминается случай. Была назначена встреча с человеком, который очень хотел побеседовать с Матушкой сокровенно, наедине. Утром раздается телефонный звонок, и хороший знакомый тревожным голосом просит меня убедить Матушку не встречаться с назойливым просителем, объясняя это его недостойным поведением. Говорил горячо, убедительно, очень просил оградить Матушку от этого «мерзавца». Матушка, выслушав мои объяснения, встречи не отменила, но сказала, что повидается с ним ради вежливости, минут 15–20, так как назначенную встречу отменить уже нельзя. 15–20 минут разговора плавно перетекли в несколько часов. И вот раздается заветный звоночек, что означает: Матушка просит прийти – беседа закончена. Мне навстречу выходит мужчина, из глаз которого текут реки слез, – прощается, благодарит, уходит. Матушка сидит в своем креслице, очень сосредоточенная, но спокойная, и, встретив мой взгляд, тихо говорит: «Какой хороший человек, как много он страдал…» Вот откуда столько любви в матушкином сердце, любви чистой, Христовой?!

Маленькая толика добра в ее глазах была главным противовесом всех неправд и нехороших дел, которые совершил этот странный гость. Никогда не перестанешь удивляться ее умению видеть в каждом человеке образ Божий и радоваться правде о нем. Как надо любить Бога и верить Ему, чтобы из доверия Его всеспасительному Промыслу черпать силы для любви, любви, которая предваряет, идет навстречу клевете, принимает удары злобы и зависти, угнетение наветами и унижение недоверием, всё принимает и при этом относится к этим скорбям спокойно, как к неизбежности.

Конечно, скорбей никому не избежать, и, по-видимому, это наша судьба. Но как научиться переносить их достойно? Это искусство монашеского жития, и владеют им, к сожалению, далеко не многие. Как часто мы замыкаемся на своих личных переживаниях, искушениях и совсем забываем о том, что сердце матери страдает больше, чем у нас, малодушных. Да, удивишься ее мужеству, она и страдание свое воспринимала как «легкое бремя и благое иго» Христово.

«Матушка, скорби – это скорби, это всегда страх и слезы» – «Да, и поплакать надо, и любить их надо: без них всё пустое», – спокойно отвечала Матушка.

Терпение скорбей – это тема особая, так как и скорбей у нашей Матушки было много, и терпения их было очень много. Вот хотя бы постоянное ее утверждение: «Скорби – это благо, их надо любить».

Мое недоумение:

– Матушка, скорби – это скорби, это всегда страх, ожидание и слезы, слезы, слезы.

– Да, и поплакать надо, и любить их надо – без них всё пустое, – спокойно отвечала Матушка.

Скорби как истинная соль жизни. Именно они научают искреннему смирению перед Богом. Только через смиренную мать будет действовать сила Божия, смиряющая гордость вражию в неразумном чаде ея.

Матушка вызывает монахиню Х. и спрашивает:

– Почему не берешь паспорт?

– Не могу взять, там коды проставлены, число зверя. Я не могу принять печать антихриста.

Все матушкины объяснения этой нелепицы остались ею не услышанными. Мать Х. была непреклонна в своем намерении «остаться верной Христу», и Матушка, видя ее состояние, привела последний довод:

– Ты монахиня, возьми паспорт за послушание.

– Простите, не возьму.

Секундная пауза… Матушка встала и серьезно и твердо сказала:

– Так вот, мать Х., я властью, мне данною, снимаю с тебя монашеские одежды. Принеси в игуменскую мантию, рясу, камилавку, постригальную икону, свечу, параман и хитон, я снимаю с тебя всё. Теперь ты не монахиня Х., а простая мирская У… (и называет ее имя от крещения). Разговор окончен… Непослушанию в монастыре места нет!

Ты монахиня, возьми паспорт за послушание». – «Простите, не возьму». Секундная пауза… Матушка встала и серьезно и твердо сказала: «Я властью, мне данною, снимаю с тебя монашеские одежды…

Сказала и ушла. Так же вышла и наказанная сестра. Как нам надо быть осторожными по отношению к нашей «собственной правде», к нашей собственной праведности и голосу Матери-Церкви. Это стремление к святости может преобразить человека, и это же стремление может стать для него идолом, способным отделить его от самой Истины, от Христа.

Через некоторое время раздается звонок, открываю – у порога стоит «раздетая» Матушкой сестра и, сделав земной поклон, со слезами протягивая мне паспорт, говорит: «Как только Матушка сняла с меня монашество, земля у меня из-под ног ушла, страх напал жуткий, как я буду жить исключенной из числа сестер?! Сердце останавливалось от тоски. Передай Матушке: я прошу прощения за непослушание, за дерзость. Паспорт я получила».

Матушка, узнав о ее раскаянии, простила ее сразу, с такой легкостью, любовью, как будто и не помнила, что произошло. Можно только предположить, как эти несколько часов скорбело ее сердце, как она молилась за сестру и что стоило ей – любящей матери – наказывать ее столь жестоко.

Матушка обладала силой властного игуменского слова, силой власти, не стихийной, а покоряющей, способной противостоять всякому хаосу. Она пользовалась этой силой порой очень искусно и с достоинством. Это чувствовалось настолько, что многие боялись преступить наложенные ею запреты, так как матушкино слово, сказанное со властью, обладало большой сдерживающей силой.

Однажды я услышала небрежно брошенное обвинение в адрес настоятельницы: «мания величия». Конечно же, были у нее человеческие немощи, но любоначалием Матушка не болела. Приходилось видеть горькие примеры искалеченных душ власть имущих людей. Это состояние злобы и страха, состояние презрения к ближним, равнодушия к их судьбе. Матушка же была полна искренней любви к людям. Доказательство этому – страшное испытание, попущенное Господом и постигшее обитель в 1991–1992 годах, когда более 20 сестер ушли из монастыря… В этот момент рушилось государство и разделялось церковное тело. Можно без преувеличения сказать, что Матушку в этих обстоятельствах отравляли лукавством. Но смиренно претерпев и выпив эту горечь чужой неправды до дна, Матушка простила всех и доказала на деле, что гнев человеческий правды Божией не творит, а любовь покрывает множество грехов и побеждает всё – всё без остатка. Как-то в разговоре Матушка обмолвилась об этом периоде: «Они, – имея в виду ушедших сестер, – не понимали, что творят».

Не понимал, что делал, и Сергей Миронов. Это грустная история отношений молодого журналиста и Пюхтицкого монастыря в лице его седьмой настоятельницы игумении Варвары. В начале 1980-х годов попросилась поступить в обитель молодая послушница N., отец которой был очень воинственно настроен против Церкви, поэтому и приехал в обитель забрать дочь в мир. Но Матушка, видя горячее стремление девушки к иноческому житию, защитила ее и прописала в монастыре. Вот раздраженный отец и познакомился с журналистом Сергеем Мироновым да «поведал» ему о монастыре со «зловещими зелеными куполами». Статьи, написанные Мироновым, были лживы и небрежны. Много скорбей и переживаний доставили они как настоятельнице, так и только что поступившей в обитель послушнице. Но под благодатным Покровом Царицы Небесной, Которая хранит благоскорбящих иноков и подает им вечную радость, весь этот газетный шум наконец прекратился. И время, слава Богу, всё лечит…

Горе-журналист, втянув голову в плечи, быстро засеменил к калитке монастыря. Какой стыд он испытывал от правды, которой когда-то пренебрег!

И вот несколько лет спустя в монастырь приезжает группа московских журналистов, которую сопровождает на правах организатора Сергей Миронов. Зайдя на территорию монастыря, он попросил через дежурную дать для его группы сестру-экскурсовода. Просьбу передали настоятельнице. Матушка, выслушав ее, ответила, что экскурсию сестры проведут, а журналиста Сергея Миронова за то, что он писал гадкие и лживые статьи о монастыре, даже не удосужившись перед этим приехать познакомиться с монастырем и поговорить с настоятельницей, она просит удалиться с территории обители и ждать группу у автобуса. Эти слова дежурная и передала «мастеру пера» в присутствии всех московских гостей. Его физиономия в одну секунду перекрасилась в цвет спелого помидора. Горе-журналист, втянув голову в плечи, быстро засеменил к калитке монастыря, ни разу по дороге не обернувшись. Какой стыд он испытывал от правды, которой когда-то пренебрег! А Матушка просто показала любителям писать подобные статьи, что Бог не в силе обстоятельств или власть имущих мира сего, а в правде Своей, которая попираема не бывает…

Надо отметить, что Матушка очень не любила беспорядка. В личных ее вещах порядок был идеальный. Каждый шкафчик письменного стола, комода перебирался ею лично каждую неделю, и почти каждую неделю Матушка просила нас, келейниц, помогать ей перевешивать иконы в ее келиях. Первое время этому «ритуалу» мы удивлялись молча, по прошествии же времени осмелели и спросили: «Матушка, зачем так часто перевешивать иконы? Стены истыканы гвоздями, и эти дырочки напоминают ходы жука-древоточца». Матушка же рассказала об отце Николае Гурьянове, как в один из приездов в Пюхтицу он по ее приглашению зашел в настоятельскую келию и, посмотрев на святой угол, сказал: «В иконах порядок – в душе порядок».

Чувство дисциплины и трудолюбие у Матушки были огромные. То, что именно в Пюхтице трудятся много и любят трудиться, – это общеизвестно. Монастырь трудовой, послушания связаны с обработкой земли, а это требует колоссального напряжения сил. В Матушке любовь к труду сочеталась с удивительным благородством и прилежанием к молитве. Нередко приходилось слышать от нее: «Молитва – это труд, труд – это молитва». Она между этими понятиями ставила знак равенства.

Нередко приходилось слышать от нее: «Молитва – это труд, труд – это молитва». Она между этими понятиями ставила знак равенства.

Случалось, что, вычитывая монашеское правило, мне приходилось отвлекаться на телефонные звонки, просьбы сестер и паломников, а ночью Матушка сама частенько вызывала к себе для выяснения различных поручений. И как-то я посетовала Матушке:

– Не могу спокойно вычитать правило, приходится прерываться не раз и не два, а двадцать, тридцать, и молитва получается настолько невнимательной, что превращается просто в скоростную вычитку положенных молитвословий.

– Дурочка ты, разве можно так относиться к правилу. Да ты сама должна быть живым правилом!

– Матушка, это как понимать?

– Когда я была в Вильнюсе у матушки игумении Нины помощницей, приехал отец Николай Гурьянов, и во время обеда одна из сестер спросила батюшку о монашеском правиле. Тогда он попросил позвать мать Варвару и мать Георгию и, указав на нас, сказал: «Вот живое монашеское правило». Я выполняла все матушкины поручения, не считала минуты, чтобы уйти из канцелярии и пойти отдохнуть, нет, послушание полностью подчиняет себе твой режим. Будешь трудиться неленостно для Господа – будет и молитва.

Много приходилось читать о молитве, но что труд является ее производной, труд сам по себе является школой молитвы и определенным образом воспитывает к молитве и даже самого, казалось бы, ленивого к ней труд облагородит и приведет к молитве, – это я услышала только от Матушки.

    

Удивительно поколение людей, переживших войну. Сколько силы духа – выжить и помочь другим, колоссальная способность чувствовать чужую скорбь и сопереживать ей и, конечно же, трудиться, трудиться, трудиться – всё это воспринималось ими как обязанность… Да, мы, сытое и благополучное поколение, на такое не способны. Для нас, немощных духом, тяжело трудиться, трудиться, трудиться, а затем столько же молиться.

Молиться Матушка любила. Самые последние воспоминания – это многократное ночное чтение акафиста Матери Божией «Благовещению» с припевом: «Радуйся, Невесто Неневестная». Это молитвословие связано с окончанием реставрации иконы Божией Матери «Сладкое лобзание», которую Матушка хотела отреставрировать еще в первые годы своего настоятельства, но заботы о нуждах обители и неимение хороших мастеров откладывали реставрацию иконы на неопределенное время. После обновления иконы Матушка попросила оставить ее в своей келии на некоторое время и поздно вечером или ночью, когда никто не беспокоит, когда успокаивается телефон и дверной звонок замолкает до утра, Матушка просила читать акафист «Благовещению», а запевы пела сама: «Радуйся, Невесто Неневестная…» – и добавляла: – «Сладкое лобзание». Единение молящихся, чтеца и певчей продолжалось до шестого-седьмого икоса, затем Матушку одолевал сон, и вместо предполагаемых запевов слышалось тихое похрапывание. Во время одного из таких чтений, проснувшись к тому моменту, когда читали молитву, она спросила:

– Уже всё?

– Да, конец.

– Уснула старушка…

– Удивительная мажорная интонация вашего похрапывания вызывает восхищение!

– Ночью именно так и поют запевы акафиста, и называется это ночной погласицей, – шутливо парировала Матушка.

Да, душа человеческая не знает более чистого утешения, чем молитва. Каких только даров не сподобляется человек молящийся! Это и утешение, и успокоение, и радость. Сколько в ней силы жизни, и осмысляющей, и исцеляющей, освящающей душу! И сколько светлых и теплых воспоминаний остается в памяти, которые способны согреть и успокоить растревожившееся сердце!

Снова и снова всматриваясь в матушкину жизнь, ее поступки, начинаешь понимать, как всё в ней было гармонично: слова и дела, внешность и состояние души и сердца, которое полностью видел и знал только Господь. Помнится, как во время встречи с Матушкой одна пожилая дама, покоренная ее обаянием, стала интересоваться: «Услугами какого косметолога вы, Матушка, пользуетесь, что в свои восемьдесят так хорошо выглядите?» И действительно, на матушкином челе морщинки были не видны, лишь одна-единственная, чуть заметная, в форме полумесяца над переносицей, которая и появлялась очень редко, когда тяжелые думы тяготили голову и заставляли хмуриться. Но и на этот случай у Матушки имелся определенный образ действий, как бы выработанная линия поведения: она обладала умением в сложной, противоречивой, порой даже безнадежной ситуации увидеть скрытый комизм и просто посмеяться над сложившимися, казалось бы, неразрешимыми обстоятельствами. Благодаря этому искусству она могла приглушить или победить боль, превращая ее в улыбку, и почти никто не видел, не мог разглядеть тех горьких тягот, которые заполняли ее сердце. Как искусно она умела закрываться шутками и тем самым утаить от других глаз глубину своего страдания. Тайну, которую видел только Господь, «сердце сокрушенно и смиренно» – это уже говорит нам о многом: это удивительное умение заставлять улыбаться себя в страданиях, это улыбка, покрывающая меру глубины ее боли, о которой, кроме Бога, никому знать не надо.

Сберегая это только для Господа, Матушка была молчалива относительно своих переживаний, никогда не злоупотребляла словом, а сохраняла в покоях своей души скорби, как сокровище, и хранила их в тишине. Но, когда ей случалось говорить или по нашей настоятельной просьбе давать совет, чтобы предостеречь нас от ошибок, слова ее были насыщены смыслом настолько, что могли стать пророческими и являлись, возможно, выражением Божиего произволения. Можно бесконечно удивляться и восхищаться ее многоболезненным и переполненным скорбями сердцем, в котором она умела хранить тишину, в котором и рождалось истинное слово, слово утешения, назидания, слово любви.

Надо отметить, что Матушка никогда не распоряжалась произвольно в моем внутреннем мире. Бережно относилась к силам духовным и не старалась насаждать что-то мне не свойственное, воспитывать – воспитывала, но никогда не ломала моего индивидуального устроения, не было даже предпосылок и старания с ее стороны переделать мой внутренний мир по своей мерке.

Если говорить о том, какая она была в общении, то многие могут вспомнить ее живую манеру общения с собеседником. Рассказчиком она была веселым, непринужденным и артистичным, но, несмотря на все эти качества, в глубине сердца она всегда была скромна. Часто можно заметить, как люди стараются хоть чем-то проявить свои дарования, делают много напоказ, стараясь выглядеть лучше или произвести более благоприятное впечатление на собеседника. За годы общения с Матушкой мне не приходилось наблюдать манерности или желания казаться умной, начитанной, нет. Та сила, которая исходила от нее, рождалась из духовной глубины ее души. Когда она беседовала с людьми, можно было наблюдать и не один раз отмечать, что в общении с ней важно и то, что она говорит, но еще более важно то, как она это говорит. Порой было довольно посмотреть в ее глаза, и всё было ясно, яснее, нежели это тебе объяснял бы самый искусный оратор. Вот тут-то и подумаешь сто раз, что это за тонкая чувствительность, которой она обладала, свойственная прозрению старицы. Посмотрит на тебя, как будто просветит насквозь, и скажет, да такое, что так и ахнешь от неожиданности.

Было у Матушки в облике нечто величественное, многие это отмечали, а один интересный, несколько курьезный случай подтвердил эти наблюдения. Пришлось звонить в епархию митрополиту N. с просьбой прислать диакона в обитель, хотя бы на месяц, но владыка в Епархиальном управлении отсутствовал, а секретарь заверил нас, что просьбу митрополиту передаст. Через некоторое время громкая трель заставила снять телефонную трубку, и слышу:

– Пюхтица?

– Пюхтица, – отвечаю.

– Матушка?!

– Конечно… – и, не дав мне закончить фразу: «передаю трубку», митрополит N. (а позвонил он) радостным голосом воззвал:

– Царевна моя, Матушка, что у вас за нужда приключилась? Царевна моя…

Теперь уже я, уловив секундную паузу, поспешила вставить:

– Владыка, владыка, это не царевна.

– А кто же?

– Это челядь… передаю трубку Матушке игумении.

– Владыка, благословите, – молвила матушка.

– Это матушка? – с легким недоверием переспросил владыка.

– Да, владыка, благословите.

И вновь с прежним подъемом:

– Царица моя!..

Она и отходила в вечность с присущим ей величием и таинственностью. Было чувство, что она сумела сберечь в тихих кладезях своего сердца бесценное страдание своей души и сберегла его только для Того, ради Кого терпела, и Ему одному принесла бесценные сбережения боли и скорби. Не расточала их, рассказывая или делясь своими стенаниями, нет, ее характеру было несвойственно саможаление, к которому так склонны женщины. Она несла в своем сердце много великого! То, что отвергает, чего боится и презирает суетный мир, она собирала, как сокровище многоценное. Но достоинство ее состояло в том, что она глубоко осознавала свою ответственность пред Богом за то, что вверено ее попечению. «Не наше, Господи, но Твое даровал еси нам на мало дней…» Ясное понимание доверия Божия и своего долженствования есть высочайшая степень ее достоинства!

Воспоминания поселяют в сердце тихую грусть и скорбь об утрате родного, дорогого тебе человека. Но, несмотря на горечь потери, душа при воспоминаниях о Матушке испытывает пасхальную радость. Памятование о ее блаженной кончине будет всегда служить утешением и назиданием для нас – еще живущих на земле. Говорят: «Дорого не начало – дорог конец». Когда умирает праведник, понимаешь, как величественна смерть. Наблюдая ее, мы становимся свидетелями таинства: происходит что-то благостное и исцеляющее. Смерть явилась для нашей Матушки завершением ее многотрудной жизни и, освободив душу от бремени естества, стала и осмысляющим началом жизни вечной. «Душа ея во благих водворится, и память ея в род и род…»

Одна богомольная женщина увидела во сне нашу Матушку и спросила ее: «Как ваши дела?»

– Хорошо, – ответила Матушка, – я послушница.

Женщина с недоумением:

– Вы – игумения!

На что Матушка ответила:

– Я послушница у Матери Божией.

При жизни Матушка называла себя «служанкой Царицы Небесной…»

Взгляд памяти прост и строг. Не всё в жизни ушедшего от нас человека выдерживает этот пристальный взгляд. Всё, что лживо, подло, лицемерно, – всё это мгновенно обнаруживается, разоблачается дыханием смерти и слышится, как фальшивый аккорд. Зато все истинное, ценное победоносно утверждается в правде прожитой жизни и является истинным величием человеческого духа.

Какими нам надо быть благодарными Спасителю за то, что мы сподобились особой благодати жить, дышать, ходить по одной земле и воочию видеть благодатный пример послушания Господу в лице нашей дорогой матушки Варвары. Тебе, Бога, хвалим за милость воочию увидеть и прикоснуться к живому упованию и полному доверию Твоему Промыслу, жизни во Христе, Которому она отдала все свои силы, молодость, всю жизнь свою. Это тот живой пример служения Богу и людям, та живая Голгофа, которую предсказала ей блаженная старица Екатерина и на которой она пребывала 43 года, возлагая на Бога печаль свою и уповая на Его милость.

Рейтинг: 9.9 Голосов: 217 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Матушка-строительница.
Воспоминания о схиигумении Варваре
Матушка-строительница.
Воспоминания о схиигумении Варваре

Игумения Георгия (Щукина)
Матушку Варвару я знала с 1952 года. Я поступила в Пюхтицу в 1949 году, а она — спустя три года. С первых же дней мы подружились, я была послушница Валентина, и она была Валентина — две Вали. Мы пели на клиросе в одну череду, у матушки ведь был прекрасный голос, и все сестры очень любили нашу череду.
Матушка Варвара и Пюхтицкий монастырь. Фотогалерея Матушка Варвара и Пюхтицкий монастырь. Фотогалерея
8 февраля отошла ко Господу настоятельница Свято-Успенского Пюхтицкого монастыря схиигумения Варвара (Трофимова). Ее по праву называли «игуменией всея Руси». Пюхтицкая обитель при матушке Варваре стала своеобразной «кузницей кадров», столицей женского монашества. Но главное – именно здесь ощущались подлинная христианская любовь, доброта, гостеприимство, духовное благородство, которые сочетались с глубоким иноческим деланием.
Матушка Матушка
Евгений Вострухов
Вспоминая о первых своих днях в обители, матушка Варвара однажды сказала: «Сразу меня охватило теплое чувство, что это мой дом родной. И с тех пор никогда у меня не возникало даже мимолетной мысли вернуться в мир. Ни разу. Мое счастье здесь».
Комментарии
тамара26 августа 2016, 18:58
Матушке игумении Филарете многая и благая лета. Божией помощи всегда и во всём.Царствие Небесное матушке игумении Варваре.
Екатерина 9 декабря 2014, 09:47
Это для нас пример послушания и любви к ближнему!
Galina11 февраля 2014, 14:25
Галина. Благодарю Вас за Ваше письмо!
Мария 9 февраля 2014, 13:10
Очень хорошая книга. Большое спасибо, матушка Филарета за Ваш труд!
Наталия20 декабря 2013, 00:34
Большое спасибо,Матушка Филарета,за Ваши воспоминания. Как будто опять побывали в благословенной Пюхтице,встретились с Матушкой Варварой.
Сколько любви было в лучистых глазах Матушки! Помню свой первый приезд в монастырь,оделись,как на пикник.Сейчас вспоминаю,какой стыд! Был большой праздник Успения Богородицы,все подходили за благословением к Матушке. Подойдя,попросила у нее прощения за ненадлежащий вид,на что Матушка просто ответила:"Ничего,деточка,в следующий раз оденешься,как надо." Я разрыдалась.
Храним иконку,подаренную Матушкой.
Сколько воспоминаний связано с дорогими нашему сердцу Пюхтицей и Матушкой Варварой.
Господи,спаси и сохрани благословенную Пюхтицу.
Со Святыми упокой,Господи,рабу Твою Варвару.
Дионисий19 декабря 2013, 16:10
Подвижники Православия своей жизнью и отношением
ко Христу засвидетельствовали величайшую Любовь,
которая грела их сердца - греет и сейчас нас.
Храни их Господь.
Андрей_читатель материала18 декабря 2013, 20:20
Спасибо за интересный материал.

Простым людям важно побольше знать о православных подвижниках, христианских ценностях и православной духовности.

Помилуй, Господь.
Фотиния18 декабря 2013, 17:28
"Бремя Мое легко,иго Мое благо".Крепко утвердилось это в Матушке Варваре.Потому столько плодов принесло ее служение Господу,людям.Чистая и светлая душа,истинной Рабы Божьей.Матушка Варвара,моли Бога о нас!Низкий поклон Матушке Филарете за любовь и память.
Из Благовещенска18 декабря 2013, 15:39


Прочитал на задыхе. Поклон каждой строчке!..
Марина18 декабря 2013, 14:07
Спасибо огромное за ваши воспоминания! На сердце радость остается! Сил матушке Филарете и Божьей помощи!

С благодарностью и уважением Марина Давыдова
Ирина18 декабря 2013, 14:03
Милости Вам Божией матушка Филарета с сестрами и Покрова Царицы Небесной! А дорогой матушке Варваре - вечная память! На день великомучиницы Варвары написала записочку на литургию о упокоении матушки, и тут же Господь послал подарок от матушки - прочитала статью на "одном дыхании". Спаси Вас Господи! Помощи Вам Божией в Вашем благословенном труде! Молитвенного предстательства за всех Вас пред Господом и процветанию Пюхтицкого монастыря Святейшего патриарха Алексия II и схиигумении Варвары!
Татиана18 декабря 2013, 10:14
Прочла на одном дыхании... Спасибо!!!
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBookВКонтактеЯндексMail.RuGoogleили введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.

Новинки издательства
«Вольный Странник»

Новые материалы

Выбор читателей

×