Краткая огласительная беседа

Господь Вседержитель. Часть Дисиса. Храм св. Софии, Константинополь

Один из основоположников философии экзистенциализма Жан-Поль Сартр считал, что каждый человек должен устанавливать для себя свой собственный свод нравственных правил. То, что будет соответствовать этому автономному своду, и будет нравственно. При таком подходе может оказаться, что количество различных значений понятия «хороший человек» будет равняться числу людей на планете. Таким образом, мы видим, что даже понять, что значит «просто быть хорошим человеком», совсем не так уж просто.

Что же касается верования в то, что все религии ведут к одному Богу, то оно зачастую основывается на слабом знании религий. В классическом буддизме, например, понятие Бога вообще отсутствует. Во многих направлениях индуизма высшее божество Брахма не бессмертно, но живет 100 лет. Правда, «сутки Брахмы», из которых слагаются эти 100 лет, равны 4 320 000 000 земных лет, тем не менее Брахма обречен на смерть, после которой рождается «новый Брахма». Мало того, спасение в индуизме понимается как растворение человеческой души в божестве. Человек соединяется с божеством, но сам исчезает. «Соляная кукла, растворяющаяся в океане божества», – так иллюстрировал эту идею индуистский мыслитель Рамакришна. То есть человек в индуизме обречен как бы на двойную смерть. Он погибает, растворяясь «в океане божества», которое также обречено на гибель в свое время. Не лучше обстоит дело со спасением человека в чань-буддизме. «Лекарство убивает болезнь, – говорится в одном из чаньских коанов. – Природа – это лекарство, а что же тогда твое “Я”?»

Заблуждения подобного рода, дополненные разного рода суевериями, верой в астрологию, в переселение душ и т.п., странным образом соединяются в умах большинства российских граждан с принадлежностью к Православной Церкви. Согласно статистическим данным первого десятилетия XXI века, от 70 до 75% россиян считают себя православными. Самое удивительное, что лишь немного более половины из этого числа верят в существование Бога. Отмеченный парадокс, вероятно, связан с признанием себя православными только по факту крещения. Действительно, если мы поинтересуемся у родителей и крестных младенцев о поводах ко крещению, то зачастую услышим приблизительно такие ответы: потому что наши предки православные, от сглаза, от порчи, чтобы не болел, чтобы лучше спал, потому что иначе бабушка отказывается нянчиться и т. д. и т. п.

Конечно, христианам свойственно во всех своих нуждах прибегать к божественной помощи. Тем не менее, по слову апостола Павла, «если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков» (1 Кор. 15: 19). Главной целью Церкви является не земное благополучие, а подготовка к вечности – изменение, преображение внутреннего человека, достижение состояния, которое делает возможными вечную радость, вечное блаженство как богообщение и бесконечное приближение к Богу.

Почему же эта цель недостижима без Церкви? Для ответа на этот вопрос нам следует мысленно вернуться к истокам человеческого рода.

В конце XX века ученые-генетики пришли к выводу, о котором Церковь знала всегда: человечество произошло от одной праматери и от одного праотца.

В конце XX века ученые-генетики пришли к выводу, о котором Церковь знала всегда, о чем и написано в самом начале Библии, а именно: что человечество произошло от одной праматери и от одного праотца. То есть все мы родственники, братья и сестры. А поскольку дети наследуют от родителей не только добрые, но и дурные качества, то и мы унаследовали от прародителей не только хорошие задатки, но и порочные наклонности.

Церковное предание учит, что человек сотворен Богом не в том состоянии, в котором находится сейчас. Первозданный Адам не нуждался в отдыхе, сне, не был подвержен болезням и страстям. Он общался с небесным миром, с ангелами и с Самим Творцом. Для его богопросвещенного разума были открыты тайны мироздания. Бог сделал человека не только царем, пророком и священником всего видимого мира, но и со-творцом, что проявилось в наречении Адамом животных. Таким образом, перед человеком были открыты все пути для совершенствования и радости. Лишь одно было запрещено первым людям – вкушать от плодов дерева познания добра и зла.

Возникает вопрос: для чего был дан этот запрет? Ведь не будь его, человек оставался бы сильным, здоровым, радостным и бессмертным (потому что смерть явилась как следствие преступления).

Творец не хочет от человека любви насильственной, любви поневоле, поэтому и дает ему способность выбора.

Здесь важно отметить следующее. Дело в том, что человек создан богоподобным, и в значительной мере это богоподобие заключается в способности выбора. Как Бог творит все, что хочет, так и человеку дана возможность самоопределяться. Прежде всего, эта способность проявляется в выборе жизни с Богом или жизни без Бога (насколько это последнее возможно). Если бы такой способности у человека не было, то он бы оставался не более чем высокоразвитым животным, или, говоря современным языком, биороботом. Творец не хочет от человека любви насильственной, любви поневоле, поэтому и дает ему способность выбора, которая отличает его от всего остального мира и уподобляет Самому Богу.

И вот, чтобы человек имел возможность реализовать эту способность, ему дается одна единственная запретная заповедь – не вкушать от дерева познания добра и зла. Как известно, человек не устоял в данной ему заповеди, вкусив запретный плод, который, вероятно, был сладок, но последствия этой сладости обратились горечью и печалью.

По сути, наши прародители пути преображения и обожения через послушание Богу и любви к Нему предпочли путь, который и доныне предлагают нам магия и оккультизм – это путь самостоятельного мнимого обожения. Ведь что предлагает Сатана Еве через змея: «нет, не умрете, но… будете как боги» (Быт. 3: 4–5). То есть вам Бог не нужен. Съешьте нечто, совершите определенные внешние действия, произнесите «волшебное» слово и всё – вы будете «как боги». Не нужно любить, не нужно трудиться, не нужно пребывать в послушании. Нужно знать лишь некие «тайные кнопочки», нажав на которые вы получите доступ ко всем благам вселенной. Но, как известно, Бог поругаем не бывает, и Адам с Евой вскоре обнаруживают печальные плоды своего преслушания.

Через совершенное преступление первозданный человек прервал тот поток благодатной энергии, которая соединяла его с Богом и через него изливалась на весь мир. И теперь всё, что есть дурного и скорбного в мире и в человеке, является следствием грехопадения Адама и Евы. Стихийные бедствия, катастрофы, озоновые дыры, болезнетворные бактерии, пожирание одними животными других, немощи, страсти, болезни и сама смерть становятся с тех пор неизбежными спутниками человека и всего космоса. Но, пожалуй, самое печальное, что даже после своей смерти душа человеческая оставалась неспособной по своему падшему состоянию вернуться в Небесное Отечество.

Церковь учит, что души всех ветхозаветных людей после смерти тела шли в места удаленные от Бога, места, где невозможно общение с Богом, то есть во ад. Туда шли души не только грешников, но и ветхозаветных праведников, праотцев, пророков, которые пребывали на так называемом «лоне Авраамовом», где они не испытывали страданий. Тем не менее, само отделение от Бога, лишение богообщения было для них мучительно. Сам человек был не в состоянии вернуть себе утерянное блаженство. Преступлением божественной заповеди Адам лишается благодати Святого Духа и становится духовным мертвецом еще при жизни, передавая эту мертвую духовно природу своим потомкам. И как мертвец не может воскресить себя сам, так человек ветхозаветный не мог своими силами вернуть себя к жизни с Богом и прежде всего – по причине своей внутренней неспособности к такой жизни. Чтобы дать человеку возможность возвращения к Богу, Сам Бог приходит ему на помощь.

Церковь учит, что Бог существует в Трех Лицах: Отец, Сын и Святой Дух – Троица единосущная и нераздельная. Не три бога, но один Бог, существующий в Трех Лицах. Это тайна божественной жизни, труднодоступная для человеческого понимания, но святым Бог открывается именно как Троица. Святые отцы для приближения к пониманию тайны Святой Троицы использовали различные видимые образы. Один из них – образ солнца. В солнце мы различаем солнечный диск (или шар), свет и тепло, от него исходящие, но все это мы называем солнцем. Впрочем, предложенное подобие не абсолютно и может лишь несколько приблизить нас к пониманию Божественной тайны, поскольку Лица Святой Троицы по природе абсолютно едины и не имеют ни малейшего отличия. В противном случае, они просто теряют Свои Божественные свойства. Например, если мы решим, что одно из Божественных Лиц вечно и бесконечно, а другое отличается от Него по этим свойствам, то следует признать другое Лицо ограниченным в пространстве и времени, а подобное признание равнозначно отрицанию Божественности такового Лица.

И вот одно из Лиц Святой Троицы – Сын Божий, оставаясь по существу Богом, принимает человеческую природу – человеческое тело, человеческую душу. Сам Бог становится человеком, становится таким же, как каждый из нас, но без греха. Господь рождается чудесным образом от Девы Марии и Святого Духа и не воспринимает ту склонность ко греху, которая передается нам от Адама через страстность рождения. Он принимает имя Иисус Христос, что значит: Иисус – Спаситель, Христос – Помазанник (по-еврейски – Мессия), проходит все возрасты человеческой жизни от младенческого до взрослого, в 30-летнем возрасте выходит на проповедь, учит Божественным заповедям, говорит о тайнах Божественной жизни, призывает апостолов, творит чудеса: исцеляет больных, воскрешает мертвецов, обращает грешников к праведной жизни – и в завершение всего умирает на кресте.

Воскресение Христово

С точки зрения человека неверующего в Воскресение, жизнь Христа – жизнь неудачника. Почему и апостол Павел говорил: «А мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Эллинов безумие» (1 Кор. 1: 23). Для греков было безумием проповедь Бога не только распятого, но даже и только воплотившегося, поскольку греческая философия объявляет целью человеческой жизни полное оставление материи в целях достижения высшего духовного мира, мира неизменных идей. Поэтому для греков была безумием проповедь не только Бога распятого, но и Бога воплощенного, то есть Бога, добровольно облекшегося материей. Что касается иудеев, то они ждали Мессию как политического лидера, как царя, который избавит израильский народ от власти римлян и приведет к мировому господству. Христос же меньше всего соответствовал образу царя-завоевателя. Он учил, что Царство Его не от мира сего, не мстил за оскорбления, позволил избить и казнить Себя.

Бог не нуждался ни в воплощении, ни в смерти, ни в воскресении. Все это было нужно не Богу, а нам.

Тем не менее, ни Боговоплощение, ни наиболее позорная по тем временам смерть на кресте не были свидетельством божественной слабости. Бог самодостаточен. Он не нуждался ни в воплощении, ни в смерти, ни в воскресении. Все это было нужно не Богу, а нам. Потому что, если бы Христос не воплотился, Он бы не умер, если бы Он не умер, Он бы не воскрес, если бы Он не воскрес, то все человечество так бы и пребывало в состоянии падшего Адама, не имея надежды на воскресение. Поэтому Христос и позволяет себя убить.

Пока тело Его лежало во гробе, Господь Своей душой сошел во ад, откуда вывел души всех людей, принявших Его проповедь, Его Благую Весть, то есть Евангелие. В православных богослужебных текстах говорится о том, что «ад опустел». И поскольку смерть была не властна над Христом по причине Его безгрешности, на третий день после смерти Он воскрешает Свое тело и является апостолам, до сорокового дня пребывает с учениками, после этого возносится телом на небо, а в пятидесятый день по Воскресении посылает Святого Духа на верующих в Него. Этот праздник мы знаем как День Святой Троицы, или праздник Пятидесятницы. В этот день православные дома и храмы украшаются зеленью, которая символизирует оживление человека и всего мира благодатью Святого Духа. Этот день еще называют днем рождения Церкви, поскольку действием Святого Духа апостолы и все уверовавшие во Христа объединились в одно тело, главою которого является Христос.

Христос победил в Своей человеческой природе все искушения, страсти и саму смерть и сделал эту победу доступной всему человечеству путем соединения с Ним через Церковь. Именно в соединении со Христом заключается наше спасение, и именно для этого существуют в Церкви таинства, богослужения, молитвы, посты и все церковные установления.

Крещение Господне

В таинстве крещения человек соединяется с Церковью, входит в нее. В идеале таинство крещения совершается троекратным полным погружением в воде с призыванием имени Святой Троицы^[1]. Погружение символизирует смерть со Христом, то есть смерть для греха, а восстание – воскресение со Христом. В это время таинственным действием Божественной благодати человек очищается от греха. Если крестится взрослый человек, имеющий веру в основные христианские догматы и покаяние в совершенных грехах, то в крещении он очищается от всех совершенных грехов. Грехи не просто прощаются, они именно очищаются, истребляются. Кроме того, в крещении человек избавляется от так называемого «первородного греха», то есть от той порчи человеческой природы, которая передается нам от прародителей и существует как некая направленность, склонность ко греху. Это не значит, что крещеный человек теперь не может грешить. Он может грешить и, к сожалению, грешит порой даже больше, чем до крещения. Но теперь он с Божией помощью может и не грешить. По причине присутствия в человеке первородного греха Православная Церковь учит о том, что в крещении нуждаются и младенцы. А поскольку младенцы не могут сознательно отнестись ко крещению, то существуют крестные, которые дают обеты за своих подопечных, отрекаются сатаны, сочетаются Христу и несут теперь ответственность не только за себя, но и за своих крестников.

По церковным канонам требуется один крестный, обыкновенно для мальчика это мужчина, для девочки – женщина. Двое крестных – это традиция русского и некоторых других народов^[2]. Церковный устав полагает абсолютный запрет на брачный союз между крестными, крестниками и их родителями в любом соотношении.

К этому нужно добавить, что в крещении каждому человеку дается Ангел Хранитель, который сопровождает христианина в течение всей жизни, а по смерти старается помочь его душе подняться на небо к своему Создателю.

Непосредственно за крещением совершается таинство Миропомазания. В этом таинстве христианин получает Божественную благодать, помогающую ему идти путем исполнения Христовых заповедей, поскольку путь этот связан с разного рода трудностями^[3], которые сам человек без Божественной помощи преодолеть не в состоянии.

И третье таинство, о котором нужно знать и к которому необходимо прибегать каждому христианину, – это таинство Причастия: таинство Тела и Крови Христовых. Оно совершается за каждой православной Литургией, во многих православных храмах (за немногими исключениями) – ежедневно в течение года, почти всегда – в утренние часы. Таинство это заключается в том, что хлеб и вино, взятые как вещество таинства, во время Литургии становятся Телом и Кровью Христа. Это церковное таинство чаще других подвергалось сомнению не только людьми, далекими от Церкви, но и самими христианами. И это неудивительно, поскольку, подходя к Причастию, мы видим образ вина и хлеба и, вкушая, чувствуем их вкус. Тем не менее Церковь учит, что это действительно Тело и Кровь Христовы, и церковная история знает достаточно случаев, когда людей, сомневающихся в этом, Господь явно уверял в ошибочности их взглядов, и приходящие к Святой Чаше видели в ней кровь и плавающее в крови мясо. Конечно, в таком виде человеку чисто психологически трудно принять Причастие. Поэтому Господь и подает нам Свои Тело и Кровь в виде хлеба и вина.

Каков же смысл этого таинства? В нем мы непосредственным образом соединяемся со Христом. Соединяемся не только с Его человеческой природой, но и (насколько это для нас возможно) с Его Божеством. Церковь по-гречески «экклесия» и переводится как «собрание». То есть Церковь – это люди, собранные вокруг Христа, и не просто собранные, но соединенные со Христом, как тело соединено со своей главой. Полнота этого соединения совершается в таинстве Причастия, и именно в этом соединении заключается надежда нашего спасения.

Когда наступит всеобщее воскресение мертвых, оно будет именно всеобщим. Церковь учит, что воскреснут все люди всех времен и народов вне зависимости от национальности, цвета кожи, религиозной, социальной и профессиональной принадлежности. Не так, как учат самозваные «свидетели Иеговы», что воскреснут только «иеговисты», а все «неиеговисты» просто исчезнут, испарятся, аннигилируются. Церковь учит, что воскреснут все, но надежда христиан заключается в том, что как телу естественно пребывать со своей главой, так христиане во всеобщем воскресении соединятся со Христом. Подобно тому, как железная крошка притягивается к магниту, Тело Христово – Церковь соединится со своею Главою – Христом. А поскольку, будучи безгрешным и Сам являясь Судией, Христос не судится, то и христиане, составляющие Церковь, не судятся. Весь мир судится. И как он судится, знает один Бог, так как одному лишь Богу возможно учесть все обстоятельства жизни и свойства каждого человека. Но надежда христиан заключается именно в том, что, соединяясь со Христом, они изымаются из-под суда. В этом и заключается путь спасения, оставленный нам Христом.

Бог учит нас молиться не как нуждающийся в нашей молитве, но желая научить нас истинному богопознанию.

Конечно, для такого рода соединения со Христом недостаточно формального, что называется – автоматического, участия в церковных таинствах. Для того чтобы эти таинства пошли нам на пользу, от нас самих требуется приложить усилия по изменению себя. Нам нужно постараться приблизиться к тому идеалу, который оставил нам Христос в Своих заповедях. Попытки исполнения Христовых заповедей показывают человеку его недостаточность для прохождения этого пути своими силами. Осознание этой недостаточности подталкивает нас к молитве. Бог может дать нам все и без молитвы, но в этом случае мы не сможем даже осознать те благодеяния, которые Бог непрестанно на нас изливает. Бог учит нас молиться не как нуждающийся в нашей молитве, но желая научить нас истинному богопознанию. Поэтому христианин старается всю свою жизнь освятить молитвой. Мы молимся перед едой и после еды, до и после сна, перед любым делом, перед учебой или экзаменом, перед выходом из дома и перед операцией. При этом хорошо, если мы не забываем поблагодарить Бога о получении помощи свыше. Действуя таким образом, постепенно впуская Бога в свою жизнь, христианин уже здесь, на земле, привыкает к жизни с Богом и само это пребывание с Богом воспринимает как цель, смысл и высшую радость своей жизни и может сказать вместе с пророком Аввакумом: «Хотя бы не расцвела смоковница, и не было плода на виноградных лозах, и маслина изменила, и нива не дала пищи, хотя бы не стало овец в загоне и рогатого скота в стойлах, но и тогда я буду радоваться о Господе и веселиться о Боге спасения моего» (Авв. 3: 17–18).

Святые отцы представляют отношение к церковному богослужению как показатель отношения к Богу.

Особо следует сказать о молитве общественной, церковной. Как уже было замечено, «Церковь» означает «Собрание», собрание верных вокруг Христа. В общецерковном богослужении и совершается это собрание верных со Христом. Это собрание уже здесь, на земле, предваряет и осуществляет совершенное соединение со Христом в будущем веке. Поэтому святые отцы Церкви так настойчиво призывают не пренебрегать церковным богослужением, в котором наша немощная и рассеянная молитва восполняется совершенной молитвой всего церковного тела. Молитва церковная по своему значению и воздействию на молящихся столь превышает домашнюю, что, как писал святитель Симон, епископ Владимирский и Суздальский: «Все маловажно, что творишь ты в келье: Псалтирь ли читаешь, двенадцать ли псалмов поешь – все это не сравняется с одним соборным: “Господи, помилуй”». Святые отцы Церкви представляют отношение к церковному богослужению как показатель отношения к Богу. По свидетельству преподобных Иоанна Лествичника и Варсонфия Оптинского, верным признаком омертвения души и удаления ее от Бога является уклонение от церковных служб.

Главное – не количество добрых дел, а то, насколько они способствовали внутреннему изменению человека.

Что касается Божественного суда и нашей участи в вечной жизни, то часто мы смотрим на этот предмет юридически: если количество наших добрых дел будет превышать количество злых, мы окажемся в раю, если наоборот – в аду. С христианской же точки зрения главное значение имеет не количество дел, а то, какой след эти дела оставили в человеке, насколько они способствовали внутреннему изменению человека. Священное Писание открывает нам, что Бог «хочет, чтобы все люди спаслись» (1 Тим. 2: 4). Святые отцы говорят, что Господь даже ищет повода, чтобы нас спасти: «Авва Епифаний, епископ Кипрский, говорил: “Бог за эту самую малую цену продает оправдание тем, которые ищут купить оное, как то: за малый кусок хлеба, за убогую одежду, за чашу холодной воды, за один овол”». Основная же трудность находится в нас самих, и трудность эта заключается в состоянии нашей души. Если в нашей душе царствуют гордость, злоба, презрение, жадность, похоть и другие страсти, то в вечности сами эти страсти прежде всего прочего станут нашим мучением. Они будут подобны неким хищным существам, пожирающим душу. Для человека, находящегося в таком духовном состоянии, нахождение в раю не принесет ни блаженства, ни радости, а скорее лишь большее мучение. Преподобный Силуан Афонский говорил: «Гордого если и силою посадишь в рай, он и там не найдет покоя и будет недоволен и скажет: “Почему я не на первом месте?”» В человеке, обуреваемом страстями, как бы не остается того органа, которым он мог бы испытывать блаженство. Точнее, орган у него остается, но наполнен он теми чувствами, которым недоступно блаженство. Сам Господь сказал: «Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы; а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин. 3: 19–21).

«Неизлечимая телесная болезнь кончается смертью, но как может окончиться душевная болезнь, когда для души нет смерти?»

Вот что писал об этом один из Оптинских старцев – преподобный Варсонофий:

«Вечные муки и вечное блаженство не есть что-нибудь только извне приходящее. Но все это прежде всего внутри самого человека. …Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17: 21). Какие чувства насадит в себе человек при жизни, с тем и отойдет в Жизнь Вечную. Больное тело мучается на земле, и чем сильнее болезнь, тем больше мучения. Так и душа, зараженная различными болезнями, начинает жестоко мучиться при переходе в Вечную Жизнь. Неизлечимая телесная болезнь кончается смертью, но как может окончиться душевная болезнь, когда для души нет смерти? Злоба, гнев, раздражительность, блуд и другие душевные недуги – это такие гадины, которые ползут за человеком и в Вечную Жизнь. Отсюда цель жизни и заключается в том, чтобы здесь, на земле, раздавить этих гадов, чтобы очистить вполне свою душу и перед смертью сказать со Спасителем нашим: “Грядет сего мира князь и во мне не имать ничесоже” (Ин. 14: 30). Душа грешная, не очищенная покаянием, не может быть в сообществе святых. Если бы и поместили ее в рай, то ей самой нестерпимо было бы там оставаться и она стремилась бы уйти оттуда. Действительно, каково немилосердной быть среди милостивых, блудной – среди целомудренных, злобной – среди любвеобильных и т.д. Один бедный учитель попал однажды на великосветский обед. Посадили его между генералами. Неловко он себя чувствовал: с ножом и вилкой не так обращался, как его высокие соседи; подвязал салфетку, видит: не хорошо, другие соседи не подвязывают, положил на колени, а она предательски на пол соскользнула, пришлось нагибаться и поднимать с пола. Блюд было много, учитель от некоторых отказывался, так как не знал, как к ним приступить. Весь обед сидел он как на иголках и только мечтал, когда же все кончится. Остальные вели себя как дома, все блюда отведали, весело разговаривали, смеялись. Наконец обед кончается. После десерта несут последнее блюдо: маленькие стаканчики, наполненные какой-то беловатой жидкостью, поставленные в большие стеклянные чашки. Подали сначала генералу, сидевшему рядом с учителем, тот взял и поставил рядом с собою. Учителю очень хотелось пить, взял он стаканчик и выпил залпом. Не особенно вкусно показалось – вода теплая с мятой. Но каково было смущение бедного учителя, когда он увидел, что все стали полоскать рот и никто эту воду не пил. Вконец смущенный, встал он из-за стола и в глубине души дал клятвенное обещание никогда не бывать на великосветских собраниях. Если уж на земле так неприятно быть не в своем обществе, то тем более на Небе».

Таким образом, Господь, совершив со Своей стороны для нашего спасения все, что Он мог сделать, оставляет нам самим возможность участия в своем спасении. Бог не спасает насильно, против воли человека. Наше будущее Господь влагает в наши руки. Христос Сам стал путем спасения, по которому мы можем двигаться в Церкви. Господь помогает нам в этом, но двигаться мы должны сами. Бог совершенно даром предлагает нам великое богатство, но нам все же необходимо приложить усилия, чтобы это богатство принять. Нам нужно очистить место в своей душе, чтобы было куда поместить этот Божественный дар. И все средства, которые предлагает нам Церковь, как раз и направлены на то, чтобы помочь нам в очищении души в соединении со Христом. Молитва, таинства, пост, борьба со страстями, милостыня, добрые дела, чтение Священного Писания и святоотеческой литературы существуют не для того, чтобы затруднить нам земное существование, но чтобы помочь нам подготовиться к жизни вечной, к жизни со Христом. Если мы растратим свою жизнь на пустяки, на дела, которые не пойдут с нами в вечность, то наша душа после смерти может оказаться в положении младенца, выброшенного на снег. В этом случае крещение не только не принесет нам никакой пользы, но приведет к еще большему осуждению, чему подтверждение мы находим в жизнеописании преподобного Макария Египетского:

«Рассказывали об авве Макарии Великом: однажды, проходя пустынею, нашел он череп мертвеца, валявшийся на земле. Старец, ударив череп пальмовою палкою, сказал ему: “Кто ты такой? Отвечай мне”. Череп отвечал: “Я был главным жрецом язычников, живших на этом месте; и когда ты, авва Макарий – духоносец, милосердуя к страждущим в мучении, помолишься о них, тогда они чувствуют некоторую отраду”. Авва Макарий спросил его: “Какая это отрада и какое мучение?” Череп говорит ему: “Сколько небо отстоит от земли, столь велик огонь внизу под ногами нашими и до самой головы; когда мы стоим среди этого огня, не можем видеть лицо друг друга, потому что у нас связана спина спиною. Когда же ты помолишься о нас, то частию один видит лицо другого”. Старец заплакал и сказал: “Несчастный тот день, в который родился человек тот! Ужели только это есть утешение у него в наказании?” Старец спросил его еще: “Нет ли другого более тяжкого мучения?” Череп отвечал ему: “Под нами мучение еще ужаснее”. Старец спросил его: “А кто там находится?” Череп отвечал: “Мы, не знавшие Бога, еще несколько помилованы; но познавшие Бога и отвергшиеся Его и не творившие воли Его, те находятся под нами”. После сего старец взял череп, зарыл его в землю и пошел своим путем».