Окончательный разрыв

На днях Генеральный синод Англиканской церкви окончательно одобрил изменения в церковном законодательстве, позволяющие женщинам рукополагаться в епископский сан. Как сообщает ВВС, «это порывает с до того непрерывной традицией исключительно епископов-мужчин, унаследованной от первых христиан почти 2000 лет назад».

Надписи на плакатах: «Ос-вя-тить! Ос-вя-тить!», «Место женщины – в доме епископов», «Женщины как епископы в нашей церкви»

Это решение назревало давно и было, можно сказать, неизбежным: приняв некоторые предпосылки, вы неминуемо придете к определенным выводам из них. Сказав «а», вы скажете «б», «в» и «г». Приняв определенные представления о вере и Церкви, вы неизбежно придете к определенным выводам о ее желательном устройстве.

В западном богословии уже довольно давно выделились консервативный и либеральный подходы к Церкви. Консерватор – тот, кто считает нужным «подвизаться за веру, однажды преданную святым» (Иуд. 1: 3); либерал полагает, что вера может и должна меняться. Консерватор с энтузиазмом верит в сверхъестественное, в действие Бога в нашем мире; либерал испытывает неловкость за чудеса Писания и тем более Предания. Консерватор делает упор на Божественное Откровение, либерал – на личный разум и совесть (как он их лично понимает). Консерватор видит миссию Церкви, прежде всего, в вечном спасении людей, либерал – прежде всего, в борьбе за социальную справедливость. Консерватор смотрит на «век сей» с некоторой настороженностью – либерал горячо приветствует прогресс (или то, что в данный момент таковым считается).

Церковь – это организм, пронизанный сверхъестественной жизнью; для либерала же – корпорация, подобная другим

Для консерватора, таким образом, Церковь – это организм, пронизанный таинственной сверхъестественной жизнью; для либерала – корпорация, подобная другим корпорациям. Это отражается на восприятии авторитета: для консерватора Писание и Предание Церкви стоит над требованиями современного общества; для либерала именно современное общество имеет приоритет, а что там написано в старых книгах – не так важно. Святого апостола Павла можно снисходительно похлопать по плечу как человека, ограниченного своей эпохой, и даже за Господом признать некоторую ограниченность, связанную с тем, что Он вынужден был приспосабливаться к вкусам аудитории.

Конкретные вопросы – о женском епископате, об отношении к браку, как и ко всему остальному, – решаются исходя из одного из этих фундаментальных подходов. Если служение епископа есть служение администратора, исполнителя неких театрализованных представлений, дошедших до нас из глубины веков, ну и немного психотерапевта, то любые доводы о том, что мужчины могут исполнять это служение, а женщины – нет, воспринимаются как заведомо нелепые. Епископ – профессия, подобная другим профессиям. Раньше считалось, что женщина не может быть врачом или учителем, – а теперь эти глупые предрассудки забыты и эти профессии стали преимущественно женскими.

Консерватор видит в епископстве служение, фундаментально отличное от таких, несомненно, почтенных, но качественно иных занятий, как врач или учитель. Церковь – это не больница, не школа, не корпорация; она – мистическое тело Христово, в котором людей на то или иное служение поставляет Святой Дух. По слову Господа, Святой Дух «напоминает» Церкви всё, что сказал Господь Иисус. Это особенно проявляется в таинстве Евхаристии, о которой Господь говорит: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22: 19).

Господь Иисус Христос был (и остается) мужчиной – можно считать этот факт дискриминационным, но другого Господа у нас нет. Он называл Бога Отцом – феминистки могут быть недовольны, но другого Бога у нас нет. При том, что вокруг Него было достаточно святых и благочестивых женщин – начиная с Его Пречистой Матери, – Он избрал 12 апостолов-мужчин. Других апостолов у нас нет.

Следуя Его примеру, Церковь все эти два тысячелетия поставляет на епископское и священническое служение мужчин – другой Церкви у нас нет.

Церковь учреждена не нами, а Спасителем, и не в нашей власти менять то, что Он установил

Медицина или школьное образование есть человеческие занятия, в которых мы вольны менять что угодно, в том числе половой состав сотрудников. Церковь учреждена не нами, а Спасителем, и не в нашей власти менять то, что Он установил.

У себя дома за обедом каждый из нас волен пить чай, сок или минеральную воду, есть рис, кашу или макароны. При совершении Евхаристии можно использовать только хлеб и вино – потому что таково установление Господа. И совершать ее могут только преемники апостолов – епископы и священники. По той же причине.

Для мужчины совершенно невозможно сделаться матерью; даже женщина, не способная сама родить ребенка, может усыновить его и со всем основанием нести высокое звание матери. Для мужчины это недоступно – такова природа вещей в мире, сотворенном Богом. Подобно этому женщина не может быть епископом – такова природа вещей в Церкви, созданной тем же Богом.

Конечно, для религиозного либерала эти доводы не работают: он просто не верит в богоустановленность Церкви, и для него светское общество вполне может обладать большим авторитетом. Как говорится в сообщении ВВС, «этим решением церковь признает важность, которую для светского общества имеет равенство, подавая знак, что она хочет покончить с изоляцией от людей, которым она служит».

Что ж, если следовать гражданским стандартам равенства, то остается неясным, почему в епископы нельзя рукополагать атеистов, – ведь это явная дискриминация.

Но разрыв с 2000-летней традицией – это, скорее, симптом. Корень болезни – в отвержении веры в богоустановленность Церкви.