Год с иеромонахом Серафимом (Роузом)

Год с иеромонахом Серафимом (Роузом). — М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2014. — 384 с.

«ЧУВСТВУЮ СЕБЯ СКОРЕЕ РУССКИМ, ЧЕМ АМЕРИКАНЦЕМ»

В России знают и любят отца Серафима (Роуза).

Удивительна его судьба — православного миссионера, иеромонаха и подвижника, которому Господь даровал сердце, взыскующее Истины, — и он обрел ее в Православии.

Иеромонах Серафим (в миру Юджин Роуз) родился 12 августа 1934 г. в Калифорнии, в курортном городке Сан-Диего, и рос в типичной американской протестантской семье. Еще в детстве он обращал на себя внимание учителей своей чрезвычайной одаренностью. С отличием окончил школу и в 1952 г. поступил в колледж в Помоне, недалеко от Лос-Анджелеса. К тому времени Юджина перестал удовлетворять тот вариант христианства, который предлагает протестантизм. По окончании колледжа в 1956 году Юджин поступил в Академию по изучению Азии в Сан-Франциско, а еще через полтора года в Калифорнийский университет в Беркли. Курс сравнительной религии при академии давал возможность попробовать себя в различных духовных школах: в индуизме, буддизме, иудаизме, суфизме и др. Юджин изучил их все, ища, как он сам говорил, «прежде всего истину», причем каждую религию он изучал на ее родном языке. Например, конфуцианские тексты он читал на древнекитайском языке. В университете за работу о древних наречиях китайского языка он получил степень магистра.

Один из академических друзей Юджина, специализировавшийся на восточном христианстве, однажды посоветовал ему посетить православное богослужение. Это произошло в Великую Пятницу на Страстной неделе в православном соборе Сан-Франциско. И после этого он начал посещать православные богослужения, учить русский язык, читать книги о Православии.

В 1961 г., завершив подготовку диссертации на звание бакалавра и несмотря на то что в университете ему прочили блестящую карьеру, он решает оставить учебу на время, необходимое для написания книги — исследования духовного состояния современного человека.

Задуманная вещь требовала отдачи всех его душевных сил и энергии. Отказавшись от преподавания в университете, он выбрал для заработка самую грязную, неквалифицированную работу уборщика, дворника, предпочитая любой физический труд умственному, чтобы не мешать ходу своих мыслей. И все-таки Юджин не пошел по пути учености, разочаровавшись в современном научном мире. Он уже преподавал на старших курсах и, оказавшись на пороге блестящей научной карьеры, серьезно засомневался: для него ли эта дорога? Почти все в современной науке делалось не из любви к истине, а скорее по академической моде. Его вхождение в православное христианство сделало вечную Истину осязаемой для него; и чем больше он ее воспринимал и постигал, тем невыносимее становилось для него замечать явный ее дефицит в современных ученых. В дневнике он записал: «Настоящий (а не “штатный” университетский) философ тот, для кого жить значит мыслить, а следовательно, и много страдать...».

В 1961 г. Юджин серьезно заболел. Врачи нашли его болезнь неизлечимой и предсказывали близкую смерть. Физические страдания усугублялись мыслью о том, что он не успел свершить своего предназначения. Он горячо молился Богородице и выздоровел.

У него появились русские православные друзья. Многое из того, что узнал от них о святых местах русской Америки, было для Юджина открытием. Он окончательно осознал, что хочет стать православным, и в феврале 1962 года был принят в лоно Православной Церкви с именем Евгений.

Евгений много времени проводил в храме, посещая все утренние и вечерние службы, с особенным благоговением взирая на архиепископа Иоанна (Максимовича), о котором было известно, что тот ведет аскетическую жизнь и имеет духовные дарования.

Владыка Иоанн предложил ему читать на клиросе. Евгений быстро освоился со сложными церковнославянскими текстами. Когда же архиепископ Иоанн учредил в Сан-Франциско теологическую школу, то Евгений, отучившись три года, окончил курс с отличием, несмотря на то что лекции читались на русском языке.

В 1963 г. святитель Иоанн (Максимович) дал Евгению возможность проявить себя на миссионерском поприще — попросил писать статьи для епархиальной газеты «Православный благовестник». Ранее она выходила небольшим тиражом только на русском языке, но теперь архиепископ Иоанн решил включать в каждый выпуск хотя бы одну англоязычную статью, дабы печатное православное слово дошло и до тех, кто не знает русского языка. Владыка внимательно следил, чтобы ни один номер газеты не оставался без подборки для американцев, он одобрял все написанное и не делал никаких исправлений.

Так с «Православного благовестника» начались авторские публикации Евгения. Впоследствии (уже посмертно) они вошли в сборник «Царствие Небесное». То были короткие, на одну-две страницы, обращения-проповеди на самые разные темы: о церковных праздниках, о житиях святых, об основах духовной жизни. Все они свидетельствовали о возрастании Евгения в православной вере, теперь он больше писал о «Царстве Божием», нежели о «царстве человеческом». Кое-где в «мирских проповедях» он касался философских вопросов и мыслей, изложенных в своей книге.

Вскоре друзья-христиане Евгения предлагают ему организовать Братство, которое продолжит дело Православной миссии в Америке, начатое еще монахом Валаамского монастыря Германом Аляскинским, и назвать Братство в его честь.

Работа должна была начаться с открытия книжной лавки. В то время в Америке еще не было книжных магазинов, продававших православную литературу. Вскоре рядом с собором в Сан-Франциско открылась книжная лавка «Православные книги и иконы», ставшая настоящим центром православия в Америке. Через Братство многие американцы пришли к вере.

Членам Братства все чаще приходила мысль о монашестве. Особенно привлекал их подвиг пустынножительства. Им хотелось отбросить всякую мирскую суету, хотелось жизни, наполненной тишиной и молитвой, жизни среди дикой природы в единении с Богом.

В июле 1967 г. был начат поиск места для устройства скита. Вскоре был найден участок земли на холме, поросшем лесом, в нескольких милях от небольшого городка Платина в Северной Калифорнии (сейчас здесь находится монастырь Преподобного Германа Аляскинского). В 1969 г., в праздник Успения Божией Матери, братья совершили переезд в свою пустыньку, где в течение года работали в тишине и молчании, продолжая выпускать «Православное слово» и другие издания. В октябре 1970 г. Евгений был пострижен в монашество с именем Серафим в честь преподобного Серафима Саровского.

Благодаря ежедневным богослужениям, постоянному изучению духовной литературы и отделенности от мира, отец Серафим приобретал все более глубокий духовный опыт. Изучая святоотеческие писания, он успешно передавал дух их в своих работах, окормляя тем самым тысячи читателей. В 1977 г. отец Серафим был рукоположен во священника. Не давая поблажек себе даже в малом, он предпринял беспримерный подвиг служения православным людям. За немногие отпущенные отцу Серафиму годы из-под его пера вышли десятки статей и несколько книг: «Православие и религия будущего» (1975); «Душа после смерти» (1980); «Будущее России и конец мира» (1981); «Святые отцы: верный путь христианства» (1983, опубликована посмертно).

«Северная Фиваида», книга, законченная в 1975 г., содержала в себе жития русских пустынников XIV–XVII вв.

«Духовное наследие святых Северной Фиваиды, — писал отец Серафим, — расчистило русло для мощного потока Православия, нахлынувшего позже — с XVIII по ХХ века; это пора преподобного Паисия (Величковского) и других близких нам по времени святых старцев». Именно этому и хотели посвятить отцы следующую книгу, как бы продолжение «Северной Фиваиды». Долго не могли решить: знакомить американцев сперва с преподобным Паисием (Величковским) или с Оптинскими старцами — продолжателями его традиции. После некоторых колебаний решили начать с преподобного Паисия. Пусть читатель познакомится сначала с духовным основателем Оптиной пустыни, а уж потом с ее старцами. Платинские отцы справедливо полагали, что преподобный Паисий (Величковский) — ключ к разгадке всей русской духовности, а не только такого необычайного явления, как Оптина пустынь. В основу книги легло русское издание жития блаженного Паисия, выпущенное оптинским монастырем в 1847 г. Они дополнили его другими мате риалами, в том числе теми, которые касались его духовного наследия: о возрождении русского и румынского монашества силами учеников святого, о его влиянии на выдающихся духовных и церковных писателей, о его «следе» в Америке трудами преподобного Германа и других подвижников.

Получилось не просто жизнеописание праведника, а выдающееся исследование. Отцам удалось доказать, что, не будь блаженного Паисия, не знали бы мы сейчас такого всеобъемлющего труда, как «Добротолюбие». Его стараниями были собраны и переписаны поучения подвижников, его радением стали они известны людям и пробудили в их душах интерес, дав, таким образом, побуждение к составлению «Добротолюбия» преподобным Никодимом Святогорцем и преподобным Макарием Коринфским.

Важнейшим вкладом иеромонаха Серафима был его часто повторяемый призыв современным православным христианам следовать «царскому пути» — ходить по умеренному, среднему пути, избегая обеих крайностей: справа — неумеренный ригоризм, склоняющийся к фанатизму, и слева — послабление, ведущее к модернизму и экуменизму. Он пишет: «Мы можем сказать, что “царский путь” истинного Православия сегодня — это среднее, которое лежит между крайностями экуменизма и реформаторства с одной стороны и “ревности не по разуму” (Рим 10, 2) с другой. Истинное Православие не идет “в ногу со временем”, с одной стороны, но оно не делает “строгость”, “корректность” или “каноничность” (что все положительно само по себе) оправданием для фарисейского самодовольства, эксклюзивности и недоверия, — с другой”. Эту истинно православную умеренность не следует путать с простой теплохладностью, или безразличием, или с каким-либо компромиссом между политическими крайностями».

Проповеди отца Серафима всегда были короткими, он не пользовался записями. Он говорил без всякого актерства, без каких-либо жестов или эмоциональных ударений — очень спокойно, как бы беседуя со слушателями. Он всегда старался разъяснить какой-нибудь один вопрос, и это помогало лучше запоминать и обдумывать его слова. В 1982 году, накануне праздника Преображения Господня, отец Серафим произнес свою последнюю проповедь.

По смирению он никогда не жаловался на состояние здоровья и, заболев, молча удалился в келью для молитвы. Тем не менее братья скоро поняли, что он серьезно болен, и поместили его в ближайшую больницу. После операции врачи предупредили о возможном летальном исходе. 20 августа (2 сентября) 1982 г. отец Серафим отошел ко Господу. Ему было 48 лет.

Прошло более тридцати лет со дня кончины отца Серафима (Роуза).

Но и сегодня книги отца Серафима и пример его жизни несут православному читателю учение святых отцов и саму веру православную. «Православие. Религия, которая покоряет многих, вначале лишь величавой, неземной красотой богослужебного обряда, — писал отец Серафим.

“Не знаем, где мы были — на земле или на небе, где поют Ангелы”, — говорили святому князю Владимиру русские послы, побывавшие на богослужениях в Константинополе. Душа, уже почти отчаявшаяся найти Бога, вдруг встречает Его: неожиданно, непредсказуемо и подлинно. У нее начинается совсем другая жизнь, прежде как будто неизвестная ей, всегда желанная и радостно узнаваемая. Это и есть православие — подлинное христианство, свободное от человеческих помыслов».