Смысл жизни

Благодарные потомки отца Глеба Каледы - далеко не все

Первого ноября исполнилось 20 лет со дня кончины протоиерея Глеба Каледы. Таких людей в наше время не часто встретишь. Восемнадцать лет он был тайным священником: принять сан предложил ему в 1972 году его духовный отец, митрополит Иоанн (Вендланд), занимавший Ярославскую кафедру.

Смысл жизни прост. «Будьте святы, потому что Я свят» (1 Пет 1:16), – говорит Господь, и стремиться к этому и есть истинная наша цель. Не дом построить и даже не родить сыновей, а именно эта – стать святым.

И вот когда человек уже покинул этот мир, становится понятно, ставил ли он это целью своей жизни или нет. Хотел ли стать святым.

Про отца Глеба понятно, что он всем сердцем стремился к этому. И хочется верить, что достиг.

Глеб и Лидия Каледа

Почему понятно? Не знаю. Может быть, потому, как легко слетает с языка в отношении незнакомого (и даже никогда не виденного мной) человека вот это слово – «отец».

Или, может быть, потому, что его голос (старомодно, со старомосковским бережным выговором согласных) на архивной пленке обращен к каждому из нас: «Звери остаются такими, какими выходят из чрева матери своей. Ангелы – такими, какими должны быть в вечности. Один человек может возвыситься с помощью Бога до ангельского состояния или упасть ниже звериного. В нем заложены семена многообразной жизни».

И хочется немедленно бежать туда, где звучит этот голос. Добежать и, задыхаясь, проговорить: «Послушайте, мне нужно вам рассказать!»..

Но куда же бежать, если его обладателя уже двадцать лет, как нет на этом свете?

Лития перед началом памятного вечера в Высоко-Петровском монастыре

Второго ноября в Сергиевском храме московского Высоко-Петровского монастыря было необычно – расставили скамьи, принесли и водрузили на подоконник старую пишущую машинку. Тут же были выставлены облачения и какие-то непонятные геологические предметы в стеклянных витринах, ближе к притвору выдвинули канун, и храм наполнился московским народом. Начинался вечер памяти отца Глеба Каледы – профессора и священника. Начинался, как и положено, – с литии.

Плыл в воздухе густой кадильный дым, и особая радость наполняла сердце, подпевающее едва ли не самому красивому песнопению в мире: «Со духи праведных скончавшихся душу раба Твоего, Спасе, упокой, сохраняя ю во блаженней жизни, яже у Тебе, Человеколюбче».

Чувствуя эту пасхальную радость, пребывающую в храме, маленький смешной мальчик, до того стоявший смирно, вдруг вырвался из дедушкиных рук, побежал вперед, к кануну, у которого седые строгие батюшки в серебристых фелонях служили литию по его прадедушке, и словно бы сам начал служить: кланяться, махать воображаемым кадилом.

Стоящий вокруг народ Божий заулыбался, и только одно лицо не изменило сосредоточенного, молитвенного выражения – лицо матушки Иулиании (Каледы), стоящей в окружении сестер ее святой обители.

Двое других детей отца Глеба – отец Иоанн и отец Кирилл – были среди служащих священников. Звенело кадило, поднимался вверх дым. «Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего», – пел хор… За ним тихонечко, чтобы не испортить пения, подпевал и народ.

***

Отец Глеб в тюрьме

Священство – самое ответственное служение, которого может сподобиться человек. Нет на земле ничего выше этого служения: предстоять перед престолом Божиим и ходатайствовать о народе.

Что нужно сегодня, чтобы стать священником? Поступить в семинарию, хорошо ее окончить, принять сан... Сейчас это обычный путь к священству.

Но не таков был путь отца Глеба.  

Его иерейство, его предстояние пред Господом стало венцом, плодом всей его жизни, с детства связанной со Христом.

О. Глеб и свщмч. Владимир Амбарцумов - его духовный отец.

Зерно искренней веры посеял в сердце Глеба Каледы будущий священномученик Владимир Амбарцумов – Каледы ходили к нему в храм свт. Николая у Соломенной сторожки. В 1930 году Глеб познакомился с Лидой, дочерью отца Владимира, и у них завязалась настоящая, крепкая, христианская дружба.

В 1937 году отца Владимира Амбарцумова арестовали. Осудили на 10 лет без права переписки. Тогда еще не знали, что это значит, и Лида не раз ходила на Лубянку, надеясь узнать хоть что-то о дорогом папе. Глеб ходил с ней, ждал неподалеку и молился. Ничего тяжелее этих походов в ее жизни не было – каждый раз вся ее любовь и надежда разбивались о лед. «Амбарцумов?» – не вскидывая глаз, переспрашивал гладкий НКВДшник. – «Без права переписки!» И окошко захлопывалось, как будто раздавался выстрел.

В год ареста Лиде было пятнадцать, а Глебу – шестнадцать лет.

Пролетят быстрые четыре года, и начнется война. В июне Глеб закончит школу (из-за смерти мамы он пропустил год), а в августе уйдет на фронт.

Глеб был связистом и служил в минометном дивизионе. Он участвовал в самых тяжелых битвах Великой Отечественной: на Волховском фронте, под Курском, под Сталинградом.

Он часто писал своему дорогому другу Лидии, а она отвечала ему. Свои письма молодые люди нумеруют (чтобы понимать, все ли получены), а подписывается он так: «Твой брат Глеб».

Г.А.Каледа на фронте (1942 год) и в 45-годовщину Победы (1990 год)

Вот ответ Глеба на письмо №18, написанное Лидией в августе 1944-го. Как много оно говорит о них обоих! «Сказано не “не волос с головы человека”, а “вашей”. <…> Нам надо отдать себя Его воле – и только. Что нам опасность? Разве наш дом здесь? Разве не мы поем: “Не убоимся ужасов в ночи, стрелы, летящей днем”? Неужели и здесь мы далеки от слов песни, “падут тысячи и тьма одесную тебе”? О, как это несправедливо! На войне личным опытом все это постигнуто…

Буду откровенен с тобой в том, в чем мне обычно невозможно признаться, стыдно как-то. У меня есть глубокое ощущение, что для меня лично не нужны ровики, ибо то, что будет со мною, совершенно не зависит от них. Оно очень глубоко и прочно. В них не ощущаю потребности. Ровики, конечно, рою, ибо приказывает начальство и неудобно уклоняться от работы, когда работают товарищи. Разве нет у нас Сильнейшей защиты? Не думаю, конечно, я что я бравирую. Я помню: “Не искушай Господа”. И бессмысленное бравирование как раз и будет искушением Его».

Имеются свидетельства, что чувство его было верным: Глеб не только выживал, но и не был ранен даже тогда, когда выжить было, казалось бы, невозможно. Господь сохранял его.

Глеб Каледа вернулся с фронта в августе 1945 невредимым – ни ранений, ни увечий – и сразу поступил в Московский геологоразведочный институт. А в 1951 году они с Лидией Амбарцумовой обвенчались.

К 1972 году Глеб Каледа достиг всего, к чему стремится в земной жизни человек.

Все ему дал Господь. Все у него было – любимая работа, прекрасная семья, шестеро детей и, наконец, замечательная квартира и неплохое, по советским временам, материальное положение. Он уважаемый, признанный ученый, начальник отдела во Всесоюзном научно-исследовательском геологоразведочном нефтяном институте.

Вот только всего этого земного благополучия можно было лишиться в один момент, став священником Бога Вышняго.

И все же он принимает предложение митрополита Иоанна.   

«19 марта 1972 года владыка рукоположил Глеба в пресвитера. Это было в воскресенье, владыка служил в Никольском храме, бывшем тогда кафедральным собором Ярославля. Он ушел вместе с Глебом в боковой придел, якобы его исповедовать, и около Престола рукоположил его в иерея. Глеб сразу почувствовал большую перемену в себе», – читаем мы в воспоминаниях супруги отца Глеба, матушки Лидии Каледы, в монашестве Георгии.

Почему же так рисковал митрополит? Ведь владыке Иоанну это могло стоить кафедры. Зачем он это сделал? Мы не знаем – Бог знает. С одной стороны, в то время ждали новых гонений на Церковь и готовили «офицеров запаса», чтобы бросить их в бой, когда «кадровые» будут уже не в строю. С другой – это была мудрейшая миссия. Такой человек становился тайным агентом Бога. На московских кухнях 70-х годов, где за долгими чаепитиями искали в бесконечных беседах истину и смысл жизни, люди, не зная, что говорят со священником, напитывались живой водой слова Божия, которое несли те, кто узнал его не по книгам, а из живого общения с Господом – из собственного евхаристического опыта^[1].

Но была и третья причина. Вот рассказ одного из сыновей отца Глеба, протоиерея Иоанна Каледы. «Однажды ко мне, окормлявшему заключенных в одной из московских тюрем, пришла девушка с просьбой исповедовать и причастить ее жениха, находящегося в тюрьме. Я согласился, и она уехала домой, где рассказала бабушке жениха, что ее внука будет причащать священник Иоанн Каледа. Та вдруг спросила: “А это не сын священника Глеба Каледы, который спас моего отца?” – и рассказала удивительную историю, которую оставил ей ее покойный отец.

В 30-е годы этот человек сидел в лагере. Однажды во сне он увидел тюремного священника Глеба Каледу, который рекомендовал ему поскорее попроситься на хозработу внутри лагеря. На следующий же день тот попросился на такую работу и получил ее, а вскоре его бригада была послана в так называемую командировку, то есть на работы в особо тяжелых условиях, и никто из них не вернулся живым».

Остается добавить, что заключенный увидел этот сон, когда до рукоположения отца Глеба оставалось около сорока лет, а сам он, родившийся в 1921 году, был еще подростком.

А у Бога – уже иереем. Поэтому и рукоположил митрополит Иоанн ученого в священники: ему была открыта воля Божия об отце Глебе.

Отец Глеб начинает служить. Где? У себя в квартире. Тут пригодился отдельный кабинет ученого – в нем семья оборудует домашний храм.

«...В Лазареву субботу мы совершили первую Литургию. Перед этим все нужно было организовать – то есть из ничего сделать храм. Как? Мы ночи не спали. Все надо было делать в тайне. Я сшила полотняный подризник. Как длинную ночную рубаху; он всегда лежал у меня среди белья. Из полосок ткани сделали епитрахиль. Фелони не было, был большой плат, который застегивался спереди английской булавкой, пришивался крест, и получалась фелонь. Слова Богу, нашелся большой фужер, который стал Чашей. Другой фужер стал дискосом. Окна кабинета занавесили всем, чем только было можно»^[2].

Книга об отце Глебе

Восемнадцать лет он был тайным священником, на службах которого молилась его семья и узкий круг близких лиц. Священником, не получавшим за свое служение никакой человеческой мзды – ни наград, ни повышений.

Он не занимался социальной работой, не участвовал в архиерейских богослужениях, не читал о себе в газетах.

Он просто служил. Делал то, к чему призвал его Господь.

Предстоял пред Его престолом и совершал Жертву Хваления.

Все остальное – его знаменитое на всю страну тюремное служение, катехизаторские курсы, ректором которых он стал, превратившиеся впоследствии в Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, его книги – «Домашняя церковь» и исследование по Туринской плащанице – уместилось в неполные четыре года его открытого служения.

А первого ноября 1994 года Господь призвал Своего верного друга к Себе – в Свои небесные обители.

Как мы, еще живущие здесь, на земле люди Церкви Христовой, можем понять, приблизился ли человек к святости? По плодам, говорит Господь.

На общем снимке дети и внуки отца Глеба еле умещаются в кадр – человек сорок, наверное, и это еще не все.

Сыновья – протоиереи: настоятель московского храма Троицы Живоначальной на Грязех у Покровских ворот отец Иоанн и настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в Бутово отец Кирилл. Еще один сын – известный всей Москве врач-психиатр, доктор наук Василий Каледа. Одна дочь – игумения Зачатьевского монастыря матушка Иулиания, другая – Александра Зайцева – врач, мать пятерых детей, вдова священника, теперь насельница Зачатьевского монастыря.

Самый верный ему человек, прошедший с ним весь его земной путь, матушка Лидия закончила свои дни в монашестве, приняв постриг в 2008 году.

«По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые» (Мф 7: 16-17).