Маятник безумия

Сергей Худиев

Нам, правда, предлагают совсем другую картину — добро против зла, «цивилизованный Запад против исламистского варварства». Разве это не так? - спросит читатель. Разве мы не видим именно это? Разве не тупые варвары явились в милую прекрасную Францию, чтобы совершить в ней злодеяние из ненависти к праву, свободе, достоинству и всему, за что стоит Запад?

Не совсем так. ИГИЛ — и подобные исламистские движения — действительно несовместимы с цивилизацией, как мы знаем ее. Они действительно выступают против свободы и достоинства человека, а ценность человеческой жизни для них является очень и очень низкой. С их оценкой как варваров — то есть людей, стремящихся уничтожить гораздо более развитые, культурные и гуманные цивилизации — можно только согласиться.

Больше сомнений возникает, когда мы смотрим на то, как нам предлагают определить другую сторону противостояния — «цивилизованный Запад». Что это такое? Христианский мир? Тот мир, где, при всех его несомненных исторических грехах, укоренилось и принесло плоды христианское представление о личном достоинстве человека, созданного по образу Божию?

Нет; выбор лозунгов указывает на другое. Это не лозунги национального суверенитета — «на своей территории мы никому не позволим заниматься беззаконными убийствами». Это не лозунги ценности человеческой жизни вообще — «убивать людей нельзя». Это лозунг «свободы самовыражения», который предполагает, что убитые сатирики — герои, которые делали что-то в высшей степени славное и достойное, что-то, что отражает ценности всего общества. В качестве архетипических героев «цивилизованного Запада» предлагаются не полицейские, убитые при исполнении ими служебного долга, а карикатуристы, известные своей грубостью и непристойностью.

В самом деле, при неизменном отношении к террористам — которые в этой ситуации остаются константой, как однозначные и несомненные варвары и убийцы — происходящее можно было бы воспринять с разных сторон. В качестве главных героев можно было бы представить полицейских, в качестве главных защищаемых ценностей — закон, порядок, и неприкосновенность человеческой жизни. Но нет — главная ценность, подлежащая защите, - это рисование похабных карикатур.

Ришар Малка, адвокат журнала Charlie Hebdo, в эфире радиостанции France Info, пообещал больше карикатур на Муххамеда в следующем номере журнала. Как сказал этот деятель,

«"Je suis Charlie" — это состояние духа, это также говорит о праве на богохульство. "Je suis Charlie" говорит о том, что вы имеете право критиковать религию, потому что в этом нет ничего особенного. Нет права критиковать иудея за то, что он иудей, мусульманина — за то, что он мусульманин, христианина — за то, что он христианин. Но можно говорить все что угодно, самые худшие гадости — и мы это делаем — по поводу христианства, иудаизма и ислама"»

Да, Je suis Charlie (Я — Шарли) это состояние духа, и духа тяжело помрачённого. Ришар Малка, очевидно, ненавидит исламистов — но он играет на их стороне, решает с ними одну задачу, задачу разрушения мира, возбуждения ненависти и раздоров.

Каждый со своей стороны, они раскачивают чудовищный маятник ненависти. Карикатуристы умышленно и сознательно наносят тяжкие оскорбления великому множеству людей — и вот из этого множества находятся некоторые, которые идут и убивают. Маятник получает мощный импульс и откатывается к издателям — и они решают, в ответ на на преступления нескольких экстремистов, демонстративно плюнуть в лицо миллионам до того лояльных сограждан. Непристойный журнальчик с довольно узким кругом почитателей превращается в священный символ Запада; все его похабства и гадости получают самую высокую трибуну. В стране с весьма существенным мусульманским населением народ и власти выходят на улицы, чтобы в едином порыве заявить — мы глумились и будем дальше глумиться над Муххамедом. Что будет на следующем витке этой проваливающейся в ад спирали? Мусульмане проникнутся любовью и уважением к французским представлениям о свободе прессы? Это вряд ли. Люди редко отвечают на тяжкие оскорбления готовностью признать правила оскорбителей. Издеваться над священными для людей именами и символами — это не способ интегрировать их в общество. Это способ резко обострить их чувство идентичности — сейчас даже те, кто закусывал вино свининой, вспомнят, что они — мусульмане. Так работает человеческая психология. В одном интервью основатель психоанализа Зигмунд Фрейд говорил: «Мой язык — немецкий. Моя культура, мои знания — немецкие. Я считал себя интеллектуально немцем до тех пор, пока не заметил роста антисемитских предрассудков в Германии и Австрии. С тех пор я более не считаю себя немцем. Я предпочитаю называть себя евреем». Когда представителю меньшинства резко указывают на то, что он — со своей культурой и религией — здесь презираемый чужак, его преданность своему резко возрастает.

Неизвестно, что ещё снесёт маятник своим следующим взмахом — известно только, что ни воинствующие секуляристы, ни воинствующие исламисты не собираются отказываться от его дальнейшего раскачивания. И вопрос, который перед всеми — нами в том числе — сегодня ставят взволнованные агитаторы, «так ты за свободу слова или ты за террористов», просто ложен. Стороны подлинного конфликта распределяются по другому — Вы либо раскачиваете маятник безумия, либо нет. Либо участвуете в дьявольском сценарии, в котором и террористам и похабникам отводится своя роль, либо нет.

Наши сторонники европейских ценностей поспешили подхватить великий почин — причём сделали это без гальской удали, воздержавшись от карикатур, собственно, на Муххамеда. Чтобы, так сказать, и на маятнике покачаться, и как-нибудь не ушибиться.

Олег Кашин на своей странице в фейсбуке в знак солидарности с пострадавшими сотрудниками Charlie Hebdo размещает их непристойную карикатуру — но не на Муххамеда, а на... Богородицу и Иисуса. Главный редактор «Крокодила» Сергей Мостовщиков, в знак той же солидарности, собирается опубликовать на своей странице в Facebook подборку антихристианских карикатур. Как говорит Мостовщиков: «Там, конечно, нет никакого пророка. Было горячее время, когда на попов рисовали карикатуры и высмеивали церковь. Там и мулла присутствует, и раввин. Это была обычная практика, может это кого-то смущало, но это было».

Что же, воздержание от карикатур, могущих вызвать гнев ИГИЛ, ясно показывает, что лозунгом момента для наших шарлеев является не «беспредельное похабство», но «похабство в пределах, дозволенных ИГИЛом». Даже Михаил Ходорковский, призвавший было размещать карикатуры на Муххамеда, взял свои слова назад. Что же, если человека сдерживает простой и грубый страх расправы — это печально. Ещё печальнее, если его не сдерживает вообще ничего.

Эти люди — как и их французские наставники — как-то не похожи на столпов цивилизации.

Цивилизованное поведение — это нечто другое. Цивилизованные люди воздерживаются от хамства не потому, что они боятся физического насилия, а потому что они понимают, что цивилизация — это именно система запретов. Цивилизованный человек не позволяет себе того, что позволяет себе дикарь. В идеале люди просто воздерживаются от взаимных оскорблений. В менее идеальной ситуации провокаторов обуздывает закон. Общество, в котором принято уважать друг друга и придерживаться некоторых разумных правил общежития, может дать отпор экстремистам. Общество, принципом которого является хамство, ограниченное только прямым насилием, оказывается слабым. Разумеется, и французское, и в целом западное общество гораздо сложнее, сводить его к карикатуристам нельзя. Но наши «прозападники» имеют в виду под «западом» именно это — и это предлагают нам в качестве образца. Стоит заметить, что нам этот образец не подходит.

Нельзя играть с дьяволом в его игры.