Как мы ездили к батюшке Николаю Гурьянову

Протоиерей Николай Гурьянов

Встрече с батюшкой Николаем Гурьяновым я обязан мусульманке, жене моего тюменского друга Степана из Тюмени. Степан вышел из простой деревенской семьи, где было девятеро по лавкам, и принадлежал к той редкой сегодня породе людей, чье «да» — это «да», «нет» — это «нет», а всякое лукавство их смущает и заставляет краснеть. Оказавшись в городе, они и там умудряются жить не спеша, основательно и серьезно. И когда приходится выбирать, мерят семь раз по семь, но уж если за какое дело берутся — с собаками не оторвать. Бог таких любит, а городские терпят, потому как надежные.

Когда Степан пришел в Церковь, многое в жизни решил поменять. Первым делом убрал на бутылках с минеральной водой «Тюменская новая», которую разливают у него в цехе на источнике в родном Исетске, крестики с храмом на этикетке. Люди потом бутылки в мусор кидают — и получаются, что и святые кресты тоже в мусор, а это для православных недопустимо. Он с батюшкой это обсудил, и тот его горячо поддержал. Картинку уменьшили, чтобы подробности потерялись — и хорошо.

Затем мой друг обратил свой взор на семью. А дома у него жена-мусульманка...

Когда с духовной жизнью мой друг более-менее разобрался, обратил свой взор на семью. А дома у него жена-мусульманка. Пускай двадцать лет прожили душа в душу, пускай скоро внуки, но мусульманка же! В Церковь не ходит, книжки духовные не читает и вообще к духовным исканиям мужа относится с подозрением. Он, бывало, пробовал ее просвещать, но это у него не очень получилось. И решил тогда Степан найти себе жену православную, духовную, чтобы, держась за ручки, вместе в храм по воскресеньям ходить! Стал к теткам в платочках в храме приглядываться, разговаривать с ними на разные духовные темы с улыбочками да переглядами. Наш священник увидел, что дело плохо, и посоветовал нашему другу с каким-нибудь духовным батюшкой этот вопрос решить.

И Степан предложил мне поехать с ним на Залит к старцу Николаю Гурьянову, а еще на Валаам, где у меня жили друзья. В монастырях он тоже никогда не был и очень хотел там побывать.

На Северном Афоне мы встретили день преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев, и получили столько милостей от Бога, что слов никаких не хватит, после чего двинулись к отцу Николаю.

На Залит мы приплыли рано утром. Стоял тихий солнечный день. Озеро блестело, как зеркало. Мы вышли на причал и увидели вдалеке высокого худого человека в задранной рясе. Фигура показалась до боли знакомой. Подходим ближе — а это отец Николай из Тюмени, который благословил нас на эту поездку! Оказывается, вместо санатория на море, где он должен был поправлять здоровье, он поехал к батюшке Николаю! Снял с матушкой и дочкой Серафимой домик на острове и каждый день напитывался общением с батюшкой. Это, говорит, для моего здоровья лучше всех санаториев вместе взятых! И повел нас в гости к себе — уху со снетками есть.

Основательно подкрепившись, мы со Степой отправились к старцу Николаю Гурьянову, чей маленький зеленый домик стоял на соседней улице возле кладбища. Еще по дороге на остров мне очень хотелось что-нибудь ему подарить, только вот что?.. Книжки, иконы — все это и без меня дарили. А с Валаама у меня хранилась большущая праздничная просфора, которую мне благословил сербский иеромонах, чей монастырь разбомбили американские «миротворцы». Эту просфору я берег, а теперь решил подарить отцу Николаю. Со святого праздника от чистого сердца! Первым человеком, которого мы увидели возле домика батюшки, была знаменитая келейница, которая любила фотографов палкой колотить. Она и сейчас стояла на своем боевом посту и ругала какого-то незадачливого человека с фотоаппаратом, посмевшего батюшку снимать. «Ага, — кричала она на всю улицу, — сейчас фотографий нащелкаете, а потом в город поедете продавать! Знаю я вас!» Человек лепетал в ответ, что это на память, на всю жизнь, а она кричала еще громче и силилась стукнуть его палкой. Батюшка Николай что-то тихо ей сказал, и она недовольная ушла в дом.

Когда подошла моя очередь, я взял у батюшки благословение и протянул свой подарок. Отец Николай взял просфору, подержал, посмотрел на нее и вдруг говорит, глядя мне в глаза: «Возьмешь ее от меня?» Я немного растерялся, но ответил: «От тебя возьму».

Все правила приличия от неожиданности позабыл! Первая мысль в голове: «Скоро умру». А потом другая, приятнее: «Наверное, епископом стану». Вам смешно, а мне тогда не до смеха было! К счастью, ни того ни другого со мной не случилось…

Я ничего у него не спрашивал — просто хотел повидать настоящего Божьего человека

Затем отец Николай велел мне снять рубашку, помазал всего святым маслицем и благословил на прощанье. Я ничего у него не спрашивал, а просто хотел повидать настоящего Божьего человека, бывшего светильником веры в безбожном мире и окормлявшего великое множество верующих нашей страны.

А затем мы пошли в храм святителя Николая помолиться у чудотворной иконы Матери Божьей «Благодатное Небо». В тяжелые смутные времена с этой иконы была похищена серебряная риза, и когда отец Николай приехал на остров, постарался убрать образ Матери Божией в подобающее одеяние. Игумения Тавифа из Свято-Духовского монастыря в Вильнюсе два года шила ризу Богоматери на голубом бархате. Когда риза была окончена и надета на икону, игуменья Тавифа почила от тяжелой продолжительной болезни. Вышитая ее руками риза и сейчас украшает святой образ.

А со Степаном вот что было. Старец Николай, конечно же, не благословил его с женой-мусульманкой разводиться, а посоветовал делами свою веру перед ней исповедовать. И положиться на волю Божью. Так мой друг и сделал. Несколько лет супруга смотрела на него, смотрела, а потом тоже во Христа поверила! Потому что любящее сердце не обманешь: увидела она, что муж и вправду очень сильно изменился, и все в лучшую сторону. Один раз он домой приходит, а она ему: «Твой Бог — Истинный, и я тоже стану христианкой!» Покрестилась, а потом они со Степой повенчались, и все стало у них слава Богу! Тут бы и истории конец, да только это еще цветочки.

Думал-думал Степа, как бы ему Богу угодить, и решил в родном Исетске храм построить. А то как на родину ни приедет — четыре деревни вокруг, а кресты только на могилах... Все храмы большевики уничтожили, а новые никто не строит. Вот Степа и решил это недоразумение исправить. И надо такому случиться, что землю под храм выделили ему ни где-нибудь, а прямо на территории районной больницы, куда народ со всего края ездит! Церковь построили деревянную, светлую, праздничную, теплую как на картинке! Освятили в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы. Бабушки деревенские ее половичками домоткаными да цветами украсили — любо-дорого! Народ сюда с утра до ночи валит: и крестины, и венчания, и отпевания — все тут. Степа при храме трапезную завел с двумя огромными самоварами, чтобы после службы чаи с пирогами и вареньем пить, и гостиницу в придачу — чтобы приезжим было, где остановиться. Община у них образовалась просто замечательная! Все друг друга знают, все друг о друге заботятся. Если кто заболеет — ходят, помогают. На праздниках все вместе радуются. Был я у них, очень мне там понравилось. Даже потом уезжать не хотелось...