Внезапное испытание

Как сообщают из США, в колледже американского города Роузбург (штат Орегон) некто Крис Харпер Мерсер устроил стрельбу, в результате которой 10 человек погибли, а еще 7 были ранены.

Фото www.flikr.com, Andrea, фрагмент

Как рассказали очевидцы, Мерсер заходил в аудитории и, угрожая оружием, заставлял некоторых из учащихся признаваться, кем они являются по вероисповеданию. Стрелял же он в тех, кто называл себя христианином.

Для Америки стрельба, увы, обычное явление — из-за, прежде всего, доступности оружия, когда любой безумец может довольно легко до него добраться. По мнению психиатров, основной мотив таких убийц — это желание прославиться, попасть в новости, стать — хотя бы такой ценой — всемирной знаменитостью. Как правило, это неудачники, которым хочется хоть как-то пережить ситуацию, когда они хотя бы ненадолго окажутся властителями чужих судеб. Идеологический мотив — расизм для Дилана Руфа, который убил прихожан негритянской церкви, антиисламизм для Брейвика, антихристианство для Криса Мерсера, по мнению психиатров, уже вторично. Что же, наверное так оно и есть — я никоим образом не специалист в области судебной психиатрии.

Но происшедшее побуждает задуматься о трех вещах. Во-первых — о мученичестве. Исповедать себя христианином и быть убитым за это — это, в самом чистом виде, мученичество. Причем мученичество внезапное — люди не ожидали убийцу, в обычный день пришли в колледж, и внезапно оказались перед вопросом, ответ на который стоил им земной жизни.

Слова Евангелия «Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (Матф.10:32,33) неожиданно оказались перед этими людьми во всей их пугающей серьезности.

Причем, еще раз, совершенно внезапно — никто не мог ожидать стать мучеником за веру в Орегоне в наши дни. Ну, в последнее время христиане оказались под нарастающим давлением из-за настойчивого продвижения гомо«браков», но это означает нападки в прессе, затруднения в карьере, в тяжелых случаях — преследования по суду, штрафы, ну, тюрьма, как для Ким Дэвис, это совсем редко — да и, в ее случае, ненадолго. Но вот о перспективе быть преданным смерти за свою веру никому думать не приходилось. Не Ближний же Восток, не Сирия, не Ирак, вполне благоустроенная и безопасная страна… И вдруг, без какого либо предупреждения, вооруженный безумец и этот вопрос о вероисповедании… И тут очень страшно представить себя на их месте — а что, если меня так, с пистолетом у виска спросят, христианин ли я? Некоторые ответили — «да», и вознеслись к Господу. Некоторые — «нет» и отделались ранами. Люди могут, казалось, со всем основанием, чувствовать себя в полной безопасности — и тут же быть призваны к мученичеству. И мы тоже можем быть призваны — когда совсем не ждем этого. Потому что дьявол совершенно реален и действительно ненавидит тех, кто исповедует имя Христово.

Во-вторых, мы можем задуматься об общественном восприятии происшедшего. Разумеется, все американские комментаторы едины в осуждении этого преступления. Но я не видел, чтобы кто-нибудь считал, что между этим злодеянием и антихристианскими высказываниями в блогах или СМИ есть какая-то связь.

Никто не пишет, что этот акт насилия каким-то образом был поощрен неприятными для христиан законодательными или судебными решениями. Никто не рассматривает это как часть антихристианских преследований. Никто не пишет, что если Вы критикуете христианское вероучение и практику, Вы как-то причастны к этому убийству. Никто не требует ввести во всех школах и ВУЗах США курсы по преодолению христианофобии.

Что же, это вполне понятно — из преступления, совершенного одиноким безумцем, таких выводов сделать невозможно. Мало ли на чем его там переклинило. Но представьте себе, что убийца избирал бы жертв по другому признаку — например, он стал бы убивать гомосексуалистов. Мы бы, все всяких сомнений, сейчас наблюдали бы бурю обвинений в адрес христиан и вообще всех, кто не поддерживает гей-идеологию, пафосные рыдания и негодующие требования немедленно пересмотреть свои взгляды, чтобы хоть как-то искупить свою вину. И конечно же, всемерно усилить борьбу с «гомофобией» на государственном уровне.

Мы это наблюдали у нас в России — когда в Волгограде двое гопников убили своего знакомого и разнесся слух (потом оказавшийся ложным) что он был геем и был убит именно за это. Но у нас это явление заимствованное, в штатах оно проявляет себя с гораздо большей силой.

Нечто аналогичное происходит, когда антиабортный активист в тех же штатах убивает абортмахера — считается, что это не отдельный человек совершил свой личный грех, а «антиабортные фанатики» еще раз проявили свою «ненависть», причем даже на самых кротких и мирных христиан, выступающие против абортов, изливаются потоки негодования — мол, вот они, злобные, ненавидящие фанатики!

В общем и целом, если злодей убивает людей, принадлежащих к одной группе, то это «преступление ненависти», обусловленное «речами ненависти» и взглядами, которые проповедуют «группы ненависти», а если к другой — то это просто отдельный безумный злодей, и все.

Наверное, нам стоит здесь исходить из каких-то одинаковых правил — если Криса Мерсера считать одиноким преступником, за злодеянием которого стоят его личные психологические проблемы (как оно, наверно, на человеческом уровне и есть), то следует также воспринимать злодеев, которые нападают на представителей других групп.

Третье — это отношение к гражданскому оружию. Для Америки это очень горячая тема — после каждого случая стрельбы одни требуют, наконец, ввести строгие ограничения, чтобы оружие не доставалось кому попало, другие, наоборот, уверяют, что злодей смог совершить свое преступление только потому, что все остальные были безоружны. А вот если бы студенты или преподаватели были вооружены, они смогли бы быстро расправиться с негодяем.

Мнение сторонников оружия выглядит более уязвимым; обычные, мирные люди, каждый день ходя по своим делам, едва ли будут таскать с собой пистолет — вещь неудобная и тяжеловатая. Человек, не готовый к насилию и имеющий естественный психологический барьер против того, чтобы застрелить другого человека, в любом случае оказывается худшем положении, чем вооруженный злодей.

Впрочем, для США эта проблема находится в ином качестве, чем у нас — на руках у населения уже очень много оружия, и ограничительные меры вряд ли что-то изменят радикально.

Но для нас всех это напоминание — можно оказаться перед выбором, можно быть призванным к мученичеству совершенно неожиданно. Как неожиданно можно быть вырванным из этой жизни и прийти на суд Божий.