«Не ожидал, что телевизионщикам моя картина покажется обидной»

культура: На постановку Вас вдохновил опыт ведения программы «Смотрим... Обсуждаем...»?   

Хотиненко: Нет. Николай Бурляев готовился снимать байопик к юбилею Преподобного, но с финансированием у него не сложилось, и продюсеры предложили проект мне. Как экранизировать житие, я не понимал. Хотелось снять современную картину — разобраться, что означает имя святого и связанные с ним исторические смыслы. Решил воспользоваться форматом телешоу и поговорить не только о Сергии Радонежском, но и о нас — чем дорожим, во что верим?

Может быть, не случайно (как замечает персонаж Александра Балуева), к юбилею Преподобного нас так припекло? Украинские события, антироссийские санкции, сирийский конфликт выстраиваются в один смысловой ряд, однако каждый воспринимает его по-своему. Верующий живет молитвой, незримое присутствие святых на Земле для него очевидно. Атеист знает лишь, что Троицкий игумен был крупной исторической личностью. Смогут ли они найти общий язык?

Открывая передачу, ведущий говорит: «Не понимаю, что сегодня получится, ведь наш герой — фигура во всех смыслах положительная...» Мы начали разговор с фактологического разбора: в каком году родился, благословлял ли на Куликовскую битву или нет? И тут стало проявляться отношение гостей к образу святого.

До сих пор не знаю: решился бы на эту работу, зная чем все обернется? Продюсеры, заказавшие фильм о Сергии Радонежском, отказались от постановки, и мне пришлось взять их функции на себя. И тут возникли проблемы с продвижением. К примеру, никак не ожидал, что телевизионщикам моя картина покажется обидной.

культура: Неудивительно. С первых же сцен «Наследники» представляются едкой сатирой. В креслах рассаживаются гости студии — бледные «смиренники» из народа и бессовестные популисты. «Продвинутые господа» берут штурмом трибуну, толкают вымученные речуги. В этом ток-шоу нет пространства для дискуссий, только для свары.   

Хотиненко: Наш мир не идеален во всех проявлениях, телевидение позволяет рассмотреть его предметно, под увеличительным стеклом. У кино несколько иные задачи. Мы, например, смоделировали эпизод, когда все персонажи говорят одновременно, как в телевизоре. Потом сократили.

культура: Все-таки коллеги зря дуются на Хотиненко. Вы, как и Михалков в «12», ставите диагноз обществу. Оказывается, чтобы сформулировать отношение к конкретной проблеме, нужно публично исповедаться, усовеститься, а уже затем судить. А что Вы открыли для себя в процессе работы?

Хотиненко: Рассказывая о спасении мощей Преподобного, героиня Аллы Югановой произнесла потрясающий монолог — ради одного этого эпизода стоило снимать кино. Для многих зрителей ее история стала сенсацией — даже воцерковленные люди знают о Сергии Радонежском поразительно мало.

культура: Но все-таки большинству гостей Преподобный не нужен. Политолог, патриот, ученый спешат расписаться в лояльности к схематичному образу исторического деятеля — приватизировать святость и немедленно употребить ее на текущие нужды. Получается какое-то безобразное, кощунственное камлание. Подлинное чудо «Наследников» в том, что абсурдная разборка оказывается не бессмысленной затеей.  

Хотиненко: Я верю в Россию и всю жизнь бьюсь над ее загадкой: что же это за страна-то такая? Меня не надо учить любить Родину, это в крови. Все мои фильмы рассказывают о переломных периодах в нашей истории. Божьей милостью, Россия всегда поднималась — мы прошли сквозь Смутное время, мировые войны, вылезли из мясорубки «красного колеса». И сегодня вновь живем единым порывом. В результате внешнего давления общество объединяется, сосредотачивается... Но чем сильнее надежды, тем горше бывают разочарования. Лучшие русские качества при спокойной жизни проявляются слабо — вот наша главная беда и, если говорить о национальной идее, то прежде всего нам следует научиться жить в мирное время.

культура: А как?

Хотиненко: Использовать международные санкции, которые считаю безусловным благом, с позиции силы — заняться собой, вновь научиться радостной трудовой жизни, смело смотреть в завтрашний день.

культура: Для большинства граждан строительство идеального будущего давно не стоит на повестке дня. Как превратить сказку в быль?  

Хотиненко: Дать стимул для созидательной деятельности и выковать железную цепочку: честная работа должна приносить удовлетворение, менять мир вокруг. Пора осознать: у нас все есть, нам никто не указ, мы можем жить, как захотим. Кто сейчас нападет на Россию? Только самоубийца.

культура: Получается, санкции стали той самой духовной скрепой, которую долго искали и никак не могли отыскать идеологи?  

Хотиненко: Да, нам нужно лишь избавиться от комплекса неполноценности, а ноутбук с интернетом автоматически снимут проблему изоляции и цензуры.

культура: В финале «Наследников» выясняется, что священника — как чеховского Фирса — забыли в опустевшей студии. Он тихонько дремлет рядом с чучелом динозавра, а на включенном мониторе видеокамеры его не видно... В образе простеца-чернеца на ток-шоу заглянул Сергий Радонежский?

Хотиненко: Нельзя исключать такую возможность.

культура: Почему же он отказался помочь мальчику в решении семейной проблемы, благословив его на самостоятельный нравственный выбор?

Хотиненко: В том-то и соль. Хорошо слово, сказанное в нужное время, но каждый человек делом отвечает за свою жизнь. Росток веры или хотя бы сомнение в неверии нужно беречь как святыню. А что из этого получится — решит Бог. Посмотрев картину, один юноша, атеист, сказал мне удивительную вещь: Сергий Радонежский помогает тому, кто действительно хочет, чтобы ему помогли.

Прекрасно, если бы каждый прожитый день дарил нам незабываемые открытия, но, увы, об этом можно только мечтать. Обращение к вере — долгий, непростой, часто мучительный процесс. Даже в случае с апостолом Павлом на пути в Дамаск: слепота, голос с неба, пост. И лишь затем — духовное прозрение. Главное, коснувшись темы святости, персонажи теряют социальные маски и оказываются нормальными, живыми людьми, в судьбах которых происходят важные подвижки.

культура: Святость — прежде всего тайна. Никто, кроме батюшки, этой простой вещи не понимает. Его молчание звучит как приговор суетливым гостям.  

Хотиненко: Он никого не осуждает. Зачем вообще нужны публичные дискуссии? Человек по природе своей не выносит однозначных суждений. Я заметил любопытную вещь: если после премьеры подходят и хвалят — разговор не клеится. А когда ругают — наоборот.

культура: Что Вас поражает в фигуре Сергия Радонежского?

Хотиненко: Дар слова. Как ему удавалось мирить власть имущих? Помните, в «Андрее Рублеве» князья заключают союз, и один при этом наступает на ногу другому? Между такими лютыми врагами вставал Преподобный и тихим голосом начинал говорить о душе. Без Божьей помощи у Сергия ничего бы не получилось. В «Мусульманине» батюшка рассказывает матери героя о Макарии Египетском, отправившемся искать святость на Земле. Бог привел его к двум сестрам — обыкновенным женщинам, которые за всю жизнь друг другу дурного слова не сказали. А ну, попробуйте-ка так с недельку?

культура: А с Вами случались религиозные озарения?

Хотиненко: Да. Мало в чем разбираясь, я крестился в 1980 году — в церкви Знамения на Рижской, перед иконой великомученика Трифона. Просто понимал, что пропаду, если этого не сделаю. Спустя 35 лет, выучив церковную службу и молитвы, не знаю, насколько я приблизился к сущности веры, но не сомневаюсь — то был мой единственный шанс на спасение. Воспользовался, и слава Богу!