Кто смеется последним

Ответ не заставил себя ждать. В топах отечественных соцсетей лозунг «Я — не Шарли», резко высказались и МИД, и депутаты. После того как в январе редакцию французского издания расстреляли исламисты, «журналистов» жалели, теперь — презирают.

Однако только сейчас мы заговорили о том, что сама концепция «Шарли эбдо» — «запретных тем нет» — лжива. Пока это вранье позволяет карикатуристам отбиваться от чьего бы то ни было возмущения, ничего не изменится. Бить надо вовсе не по конфликту «мораль — принципиальный отказ от морали», а по обману, на котором все это здание держится.

Вот главный редактор журнала Жерар Бриар заявляет радиостанции RFI: «Я этого просто не понимаю. Мы — светская, демократическая и атеистическая газета. Понятие кощунства не имеет для нас никакого значения. Мы комментируем новости, как и все другие издания».

Против этого лома бесполезны любые приемы, кроме одного — каждый раз напоминать и самим «журналистам», и их читателям, что «шарлисты» лгут. Не будем далеко ходить за примерами. Вспомним убийство российского оппозиционера Бориса Немцова, который «неудачно прогуливался» (так ведь могли написать юмористы?) недалеко от Кремля. Ведь если запретных тем нет и смех должен торжествовать по любому поводу, всякое громкое убийство, попадающее в мировые новости, — отличный повод для прекрасной карикатуры. А тут еще и девица была рядом: смейся вволю. Но нет. Траурное молчание. Поджатые губы. Скупая слеза. А что же так? А почему же?

Не станем подсказывать рисовальщикам из «Шарли», как можно было бы обыграть ту смерть — они все равно не осмелятся. Европейская левая публика упокоила бы журнал дня за два: шельмовали бы с удовольствием, всей честной компанией, чтобы другим неповадно было, в дегте бы изваляли и по улицам Парижа провезли. Ишь, не над тем смеяться вздумали, да вы только пикните, места мокрого не останется. И не пикнут. Тихо сидят. Боятся.

Когда наши защитники французских «юмористов», начинают вдруг нести про свободу художника, стоит вспомнить, что у этой свободы есть пределы и о них хорошо известно. Каждый помнит, где флажки, за которые нельзя заходить, а то ведь застрелят.

Бриар лжет, понимает это, но правила есть правила, деваться ему некуда. Потому-то никакого противостояния между «свободолюбивыми европейцами» и «восточными консерваторами» нет: у «шарлистов» (и наших, западных) есть свои ценности. Просто мы считаем не возможным глумиться над чужим горем, а они — нет. Это очень просто: кто-то может станцевать на могиле, а другой почему-то не решается. Зато любитель кладбищенских танцев очень обижается, когда его оппонент потешается над «российской несистемной оппозицией», которая даже подписи для участия в выборах собрать не в состоянии.

Ценности есть, они разные, и потому развернувшаяся война — это, прежде всего, битва с лжецами, которые — так уж у них принято — считают, что смеяться нельзя лишь над тем, что свято для них. А вот когда нужно поглумиться над тем, что свято для кого-то еще, тогда включается «коллективный Бриар», объясняя: дескать, атеисты мы, демократы и т. д.

Это очень удобно. Однако ложь должна быть наказуема. Хотя бы как в случае с дизайнером Артемием Лебедевым, который выплатит теперь миллион рублей ветерану Великой Отечественной Сергею Крамаренко, совершенно справедливо посчитавшему себя оскорбленным издевательствами над главной трагедией, постигшей страну в XX веке. Лебедев не согласен с тем, что жертвы и боль нашей священной войны — убедительный повод для молчания, победа над злом тоже не кажется ему столь уж важной. Что ж, бывает.

Решение суда логично, но этого недостаточно. Пожалуй, дабы сбить спесь с известного ниспровергателя основ, стоит отправить его на Манхэттен шутить над Холокостом. А что? Понимаешь, безобразие какое: посмели что-то посчитать святым. Вот и расскажет им бунтующий шутник, будто бы сгоревшие в печах евреи какие-то немного не такие. Посмотрим, останется ли у «Студии Лебедева» хотя бы один западный заказчик. Шарахаться будут, как от чумного…

То же стоит делать и нам. Судиться. Отказываться от сотрудничества. Презирать — ровно так, как презирают тех, кто ходит нынче под портретами Гитлера и вскидывает руку в нацистском приветствии (попробуйте сделать это во Франции). Во всем мире, у каждого народа, у любого человека есть святыни. Кто-то чтит память о Холокосте, для армян точкой национальной «сборки» является страшная история геноцида, для США святы отцы-основатели, современную Россию невозможно представить без празднования 9 Мая…

Это — норма. И если вы утверждаете, что не признаете вообще никаких норм, начинайте глумиться над своими, топчите собственных кумиров, взрывайте школы, калечьте стариков — тогда мы поверим в то, что вы встали над моралью. А если за свою мораль вы перегрызете горло любому, а над чужой хохочете, будьте готовы к тому, что вам воздастся за каждый смешок. Если это война, то это война, нам не привыкать.