Ответ на вопросы слушателей радио «Радонеж».

Виктор Саулкин: - Владыка сегодня был на Свято – Тихоновском вечере, посвященном памяти святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси. Хотелось бы Вас, Владыка, спросить вот о чем. Сегодня все говорят только о мусульманском экстремизме, об исламистах, о так называемом исламском халифате; о том, что происходит в Сирии; о терактах. Вы находитесь в мусульманской стране, которая еще недавно была такой же частью Российской империи и Советского Союза, как и все остальные республики. И совсем недавно, около 30 лет назад   это был спокойный, благодатный край. Не сказать, чтобы очень уж процветающий, но, во всяком случае, люди там жили в мире. Как же сегодня уживаются православные и мусульмане? Когда мы обращаемся к нашим геополитическим партнерам – они нам объясняют, что сейчас идет война ислама и христианства. Но мы хорошо знаем, что в Российской Империи и православные, и мусульмане жили бок о бок сотни лет в мире и согласии. Какова сегодня обстановка в Таджикистане?

Владыка Питирим: -Добрый вечер. Конечно, Ваш вопрос закономерен. Я действительно оказался свидетелем процессов последних трех лет, которые происходят в Таджикистане. И Вы совершенно правильно отметили, что за многие годы существования наших народов, российского и таджикского, причем последние 150 лет таджикский народ был в составе Российской Империи, потом Советского Союза (то - есть наша история имеет такие глубокие корни) - за все это время не было ни одного серьезного конфликта на религиозной почве. Были стычки на национальной почве, но ни в коем случае не на религиозной. Даже удивительно, что первые каменные храмы в Таджикистане и вообще в Средней Азии, в частности в Таджикистане, строили мусульмане. Это очень любопытный факт. И я был поражен, когда приехал, уважительным отношением к верующим людям. Не только ко мне как к епископу было особое уважение. Они очень почитают начальство. Но и к священникам, и вообще к верующим. Это их отличает в лучшую сторону по сравнению с нашими с вами соотечественниками, живущими в России. Когда я возвращаюсь сюда, то часто сталкиваюсь с негативными проявлениями, неприязнью и отторжением, непониманием среди русских людей, которые поддаются на ту информационную обработку, которая ведется в СМИ. Самое удивительное, что таджики - мусульмане в этом отношении более устойчивы. Хотя они слушают то же радио, смотрят тот же телевизор. Они имеют какой-то иммунитет. У них веками вырабатывалось уважительное отношение и к начальству, и к вере.

В.С.: Дорогой владыка,   в 1986 году настоятель храма в Намангане о. Владимир рассказывал, как относится местное население, мусульмане, к   православным верующим. К нему ездил знакомиться батюшка из Москвы. И этот батюшка - москвич говорил, что они ходили в рясах, и было невозможно пройти по базару, чтобы кто-то не подошел и не попросил принять в подарок   дыню. Меня удивило такое отношение. Потому что тогда у нас еще господствовал атеизм, и на священника в рясе смотрели квадратными глазами. А вот там было такое почтение!

В.П.: Ну да. Там советская власть, как и на Кавказе, была не столь люта, как в Центральной России. И жили они, кстати, гораздо лучше, чем мы, россияне. Таджики вспоминают свою жизнь в СССР, и говорят, что у них было все. Магазины завалены продуктами, продавались дефицитные импортные товары. Особенно в горных кишлаках, где их никто не брал. Можно было купить такой дефицит, какой в Москве нельзя было достать

В.С.: Это колониальная политика Советского Союза.

В.П.: Они сейчас с ностальгией вспоминают этот период. У нас здесь уже не встретишь сочувствия к советскому времени, а там это на каждом шагу. Все, что союзное, значит - хорошего качества, связано со стабильностью, с надежностью. Основная масса населения смотрят назад с тоской.

В.С.: Там же война была после распада СССР! Одна из самых кровавых междоусобиц.

В.П.: Да. И это поколение, моя паства и даже еще молодые люди, которые помнят, как они детьми стояли в этих хлебных очередях, как у них на глазах расстреливали людей и их самих расстреливали. Они все это пережили и с ужасом вспоминают, не хотят, чтобы повторилось все это. Особенно местное население. Они готовы любую нищету терпеть, любые трудности. Без света жить, хотя там, в кишлаках холодно, там минусовая температура по ночам. Но они говорят: все, что угодно - только, чтобы не было войны. Это то поколение, которое пережило эту войну. А новое поколение, которое народилось за это время, мальчишки 15- 16 лет, они не помнят ее. Они уже бредят халифатом. Хотят в Сирию. Вот в сентябре была попытка переворота. Это их немного отрезвило. Они почувствовали, что могло бы быть. А до этого они все как с ума посходили. Даже мои знакомые, которых я знаю, они все про это только и говорили. В мечетях пропаганда пошла. Ко мне приходят крещеные, там смешанные семьи. Отец мусульманин, мать русская, детей крестили. Отец ходит в мечеть с одним сыном, а мать с другим к нам в храм. Вот такие бывают истории. И те, которые ходят в мечеть, говорят, что их там призывают убивать неверных. Вот такого не было во время гражданской войны. Там вообще религиозная тема особо не звучала.

Наш храм как раз находился на передовой. Наверху, там, где кладбище, находили оппозиционные войска (вовчики), а внизу, где трасса, там правительственные войска(юрчики). И перестрелка шла через храм. На колокольне сидел снайпер. И те, и другие говорили священнику, который там служил: батюшка, мы вас не тронем, мы между собой воюем, а Вы молитесь.

В.С.: Вовчики, потому что там были ваххабиты. А сейчас, наверное, сильная пропаганда идет из Саудовской Аравии.

В.П.: Удивительно, что идет пропаганда. Причем власть всех Средне- Азиатских республик активно борется с этим. И законы ужесточаются, и меры принимаются. Там, например, нельзя ходить в мечети детям до 18 лет. Кстати, и в храмы тоже.

Они понимают, что объектом этой пропаганды становится в первую очередь молодежь. Старое поколение невозможно заразить этими идеями. А молодежь образования уже толком не имеет. Там оно на низком уровне. Уехали русские массово оттуда - и все пошло деградировать. И сами власти ничего с этим поделать не могут. Нет специалистов, учителей, врачей. Все поуезжали. Тем, которые остаются, я говорю: чем меньше нас остается - тем сплоченнее мы должны быть. Причем это программа по переселению. С одной стороны - мы хотим остаться в Средней Азии. Наши предки не то, чтобы ее завоевывали,   они ее брали мирным путем. Нельзя сказать, что были какие-то кровопролитные сражения. Мы принесли туда благосостояние, культуру, вытащили из средневековья - и сейчас вот этот регион просто отдать? Они все хотят ходить в русские школы. Они хотят, чтобы были русские школы, конкурс бешеный. Там русского- то уже нет! Русскому ребенку без денег попасть в русский класс-это проблема. И те же дети - раньше такого не было - если раньше дразнили, что ты просто русский, то сейчас ты кафир, неверный.

В.С.: Кафир- это страшнее, потому что мусульмане христиан и иудеев считают людьми Книги. А кафир - это значит вообще неверующий, язычник.

В.П.: Вот у меня мальчишка есть, он у меня пономарит, я говорю: приводи их ко мне. И их спроси: а ты можешь меня привести к муфтию? И приведи их к епископу. Они почитают наше духовенство. И как-то понимают, что такое власть. Они хулят Христа. А я говорю: если они хулят Христа - то я им объясню, как они хулят пророка. Докажу, что они не мусульмане, если так говорят. Если ты для них кафир - значит, они не следуют Корану. Коран таких слов не знает. Я докажу им, что они не мусульмане. Как он им это сказал - они от него сразу отстали. Не пришлось нам такой эксперимент провести.

Получается, что имамы образованные, муфтии - они и говорят, что все эти ИГИЛовцы -   сектанты. Они не истинные мусульмане.

В.П.: Да. Смотрите, что происходит с христианством в Европе. Это уже не просто не христианство, это уже антихристианство. Это сатанизм. Разрушение христианства. И то же самое - ИГИЛ - это разрушение ислама. Причем действуют одни и те же силы. Появились две страшные угрозы в современном мире, и направлены они против нас и против традиционного ислама. Потому что этим силам, которые рвутся к власти, мешает и православие, и традиционный ислам.

В.С.: Потому что настоящие мусульмане и христиане - против грехов. Мы же понимаем что такое грех.

В.П.: Сохраняем традиции. И причем мусульмане сохраняют еще больше, чем мы. Вот смотрите, у нас – «не хочу плодить нищету». И наша проблема абортов. Какой аргумент? – «У меня еще нет условий». А какие условия у них есть? У них вообще никаких условий нет, а они рожают всех детей, которые им дает Аллах. Да, а нам Бог дает детей - мы их убиваем. И я здесь всегда вспоминаю слова почившего Патриарха Сербского Павла. Вы, наверное, знаете их, он говорил: если албанская женщина рожает 7 детей, а сербская женщина делает 7 абортов - то это значит, что эта земля больше нужна албанцам, чем сербам.

В.С.: Знаменитые слова.

В.П.: Да. Но какой критике он подвергся за эти слова! А ведь это совершенная правда. Так же и у нас в России: сколько абортов делалось, делается до сих пор! И мы пытаемся сейчас на высоком государственном уровне провести закон о запрете абортов, и вы посмотрите, какое он встречает сопротивление! А это очень важно. Господь тоже смотрит, что у нас на этом уровне творится. Какую мы проявляем волю. И действительно, если мы будем продолжать идти по этому же пути, то ИГИЛ станет тем оружием, мечом Божьим карающим, который накажет нас тоже, а в первую очередь, конечно, Европу. Вот уже начались теракты во Франции. Вот, смотрите: сделали карикатуру на разбившийся «Боинг» на Синае - и тут же сами получили теракт. Взаимосвязь видна. Делали карикатуры и на свои теракты, - это уж вообще, можно сказать, дошли до ручки.

В.С.: ИГИЛ есть меч карающий. Европа же превращается в огромный Содом. От нас тоже зависит, чтобы мы не пошли по этому пути. Когда либералы нас толкают на этот путь вседозволенности, свободы - надо понимать, что они нам готовят, какую судьбу.

В.П.: Да. Вот вы знаете, я расстраиваюсь, глядя на своих земляков- москвичей, когда они начинают бороться со строительством храмов где-то в парках, когда голосуют больше людей против переименования «Войковской». Пусть какие-то подтасовки. Есть кто-то, кто говорит, что не надо переименовывать. Насколько очевидно, что надо! Не только «Войковскую», а вообще и «Ленинский проспект», и вообще все надо переименовывать. Надо избавляться от этого груза, надо окончательно порвать эти путы, которые нас связывают. А мы что-то думаем, рассуждаем. Что мы заслуживаем после этого?

В.С.: То есть, если не будет, например, православных храмов - будут мечети.

В.П.: Да. Я про то же самое говорю. Стоит у вас сейчас граница практически неохраняемая, у вас на границе стоит талибан, стоит ИГИЛ. И вы позволяете себе роскошь в субботу не ходить на всенощную, вы так же, как были расслабленными - так расслабленными и остаетесь. Вы по праздникам не ходите в храм, вы не молитесь. Вы на молебны не ходите - те, которые мы специально установили. Для чего? Мы сейчас должны особо молиться. Или вы хотите, чтобы опять началась война, и тогда побежите в храм? Тогда ее уже не остановишь. Остановить можно сейчас, пока она еще не началась. Молитвой, исправлением. Вот каждый человек, если он пойдет на службу, будет причащаться, как положено, читать утреннее и вечернее правила, будет читать кафизмы, Евангелие - обычное то, что требуется от мирянина. Монах будет выполнять свое монашеское правило каждый день, вот так каждый из нас отодвинет это время на минуту, но все вместе мы его отодвинем надолго. А если мы всегда это будем делать - так оно вообще никогда не наступит. Это очень просто сделать и сделать нужно сейчас. Это простые истины, но как говорят сейчас, это же работает!

- Завтра память о.Даниила Сысоева, он как раз об исламе очень много говорил и диспуты проводил в Москве, многие мусульмане после этого крестились.

В.П. - В Москве то, что делал о. Даниил - это у него получалось. Если бы он приехал в Среднюю Азию - у него уже не получилось бы. Почему? Потому что даже, например, таджики, которые там ко мне приходят, когда я вижу, что вот этого можно крестить, вот этого, этого, этого. …. - понятно, что они не будут принимать крещение в том окружении, в котором они находятся. Приедут они в Россию, причем навсегда - здесь уже они примут крещение. И таких немало. Там по пальцам можно пересчитать тех, кто принял крещение. Это исключительно те, у которых нет этого окружения, у которых потом не будет потом проблем с родственниками, с соседями, на работе, и так далее. Это очень важно понимать. Методы, которыми действовал о. Даниил Сысоев, у меня вызывают сомнения. Почему? Вот я когда приехал, ко мне пришли студенты из Исламского Университета, и первый их вопрос был: как вы относитесь к О.Даниилу? То- есть, они тут же тебя проверяют. Мне приходилось им отвечать, что я к нему отношусь хорошо. Тем более, что почивший священник такой ревностный был. Но к методам его миссионерства я отношусь критически. Это нетрадиционные методы миссионерствования. Мы же не сейчас только сталкиваемся с исламским миром, мы уже давно с ним живем, особенно на территории России. Проблемы миссионерства возникли, я думаю, со времен Иоанна Грозного, когда   брали Казань. Была специально создана в XIX веке Казанская Духовная Академия. И преподаватели этой Академии говорили, что с мусульманами нельзя вступать в прямой Богословский диспут. Даже если ты в нем выиграешь - ты добьешься противоположного результата, они только озлобятся,   обидятся. Им нужно доказывать истинность своей веры своей собственной жизнью. И выполнением тех заветов, которые у них есть в Коране. Это милосердие, милостыня, молитва, доброта, любовь. То- есть то, что они понимают. Это наши общечеловеческие ценности. Они увидят, что мы, христиане, лучше соблюдаем пост, больше даем милостыню, что мы не злимся, не раздражаемся. Вот это их убеждает. Это на них действует. А если мы будем агрессивно им доказывать какие-то вещи для них крайне не приятные, оскорбительные для их религии - я думаю, что в Таджикистане такое не пройдет, да и во всей Средней Азии вряд ли получится. И мы можем просто вызвать религиозную войну.

В.С.: Я бы хотел добавить, если позволите. Дело в том, что хорошо говорить про эти Богословские диспуты, когда эти идут отвлеченные разговоры. А когда ты на Кавказе, допустим, с офицерами встречаешься, которые за Россию жизнь кладут, храбрые люди. Любят Россию и верующие мусульмане. И они к тебе относятся с огромным уважением, зная, что ты православный. А как же ты должен к ним относиться? Неужели должен показывать свое пренебрежение? Я с такими офицерами сталкивался, и всегда это было человеческое уважение и любовь.

В.П.: Конечно, одно дело - где-то теоретически сидеть в кабинете и разрабатывать методики миссионерской работы, а другое дело - оказаться лицом к лицу с носителями другой религии, которые тебя любят, уважают, которые тебя   приглашают тебя, болеют с тобой вместе за Россию. И как? И что я ему скажу?   «Ты неверный, я с тобой не могу сесть вместе за стол» - нет, конечно. Вот у нас, кстати, проходила в июне конференция «Христианство и Ислам». И мы ее построили ее таким образом, чтобы избежать этих богословских моментов. Это как раз было о взаимодействии культур, литератур. Богатая персидская литература, наша русская литература, что нас связывает - и получилось очень интересно и на высоком уровне. Это нас сблизило. Хотя потом в интернет - пространстве поднялась критика, в Душанбе мусульмане сблизились с православными. Но не на вероучительной почве, а на человеческой.

В.С.: Государь Иоанн Васильевич, когда взяли Казань, сказал: «Приводить ко Христу только любовью. Никого не наказывать». Любовью и приводили. А если бы этого не было, то не пошли бы казанские татары в Смутное время вместе с ополчением отбивать Москву.

В.П.: А в Великую Отечественную сколько мусульман воевало за Советский Союз, за Родину! Отдавали жизни свои, и сейчас отдадут жизни свои. Это же тоже нужно учитывать, это нужно понимать. А вот такое какое-то узкоконфессиональное мышление, во всем агрессивное - чем оно отличает нас от ИГИЛовцев?

В.С.: Никогда в России не было такой нетерпимости. Православие тем и отличалось от католицизма, что принимало всех. А приводило ко Христу только любовью.

В.П.: Но нас упрекают в том, что мы   своей любовью особо никого и не привели. А католицизм - вот у них миссионерство на таком высоком уровне, и вот они приводили. Но большей частью покупали, что значит - приводили? и сейчас покупают. Сектанты в бедных странах, они же по идее тоже наши православные крещеные - кто у баптистов, кто у иеговистов. Куплены все. Была гуманитарная помощь, и сейчас она тоже оказывается. Вот мы никогда не покупали. У нас, кто к нам приходит - они некупленные. В этом- то и ценность. Пусть некупленные, но зато настоящие.

В.С.: А уезжают те, кто желает принять крещение? Потому что надо же понимать, наши слушатели не понимают, что такое таджику принять крещение. Он любит свою мать, своего отца, бабушку, дедушку, огромную семью любит. Для него отказаться от ислама - это порвать со всей семьей, с родичами со всеми. Значит это подвиг настоящий.

В.П.: Нужно такую горячую веру иметь и такую любовь к Христу, чтобы против этого пойти. У меня есть диакон, этнический таджик. Причем, смотрите - он очень самостоятельный, у него свой бизнес, его уважают. И когда такой человек принимает крещение - к нему особых претензий нет. Но, с другой стороны, его круг общения был русскоязычный, и поэтому у него не было противления ни в семье, ни в окружении его, нигде. Но в тоже время немалую роль играет его социальное положение. Если люди такого высокого уровня будут принимать крещение - ни слова упрека ему никто не сказал, потому что целые бригады мусульман работают в его подчинении. Они к нему уважительно относятся и уважают его выбор.

-У нас заповедь «не убий», «не укради», заповеди на скрижалях, у буддистов тоже заповедь есть «не убий», там даже животных нельзя убивать, есть ли такая же заповедь у мусульман? Почему они нас считают неверными, если наша вера правая, а не левая? Правда ли, что они считают себя потомками Исмаила, первого сына Авраама? Почему у евреев родство пошло по женской линии, а до Христа перечисляются там мужские колена?

В.П.: Начинаю с последнего вопроса, потому что я его запомнил. По поводу Исмаила. Действительно, мусульмане считают себя потомками Исмаила. Причем они считают, что в жертву Авраам приносил не Исаака, а Исмаила. У них есть праздник в память жертвоприношения, который называется курбан - байрам. Они режут барана в честь этого события. Здесь никаких противоречий нет. Потому что у них и Авраам, и Моисей - они являются пророками. У них авраамическая религия. Мы ведем своих потомков от Авраама до Исаака, а они - от Исмаила. Кстати, иногда в богослужебных текстах или в памятниках литературы мы можем встретить такое понятие: агаряне- это дети Агари, матери Измаила, которая была изгнана. Но у нас по- другому, мы по - Библейски трактуем эту историю. Это рабыня, которая была изгнана, помните, наверное «Слово о законе и благодати», там идет противопоставление Агари и Сары. Сын благодати и сын рабыни, два закона: Ветхий Завет и Новый, то - есть идет противопоставление. И поэтому здесь я не усматриваю никакого противоречия в том, что они называют себя потомками Исмаила.

В.С.: Вопрос: у нас же правая вера, почему они считают нас неверными?

В.П.: Это вопрос несколько наивный, потому что мы считаем, что это наша вера правая. Они считают, что правая вера - у них. Они для нас неверные - мы для них неверные. Это надо доказать, что у нас правая вера. У меня, кстати, там такие диспуты возникают!

Часто бывает, особенно, когда я прохожу границу между Таджикистаном и Узбекистаном, ко мне подходят узбеки, пользуясь моим беззащитным положением как пересекающего границу. Заводят меня в какую-то комнату и начинают пытать, вызывая на прямой богословский спор, которого надо избегать. Спрашивают : а почему у вас Магомед не пророк? Ну, я прибегаю к некоторой хитрости. Я говорю: у нас Евангелие было написано когда? - в 1 веке, ну в начале 2го, а канонизировано было в 4-ом. А ваш Мухаммед когда появился? Он просто не попал в Евангелие. У нас к тому времени все книги были написаны, а Корана еще не было. И так я их обескураживаю, и они от меня отстают.

А по поводу заповеди «не убий» - у них в Библейском смысле такой заповеди нет. Вообще Коран такой противоречивый! Можно найти, где написано, что христиан и иудеев убивать нельзя, это обычно ранний период Магомеда, когда у него еще не было войска, он был еще слабым, искал союзников. И поэтому мы здесь встречаем довольно доброжелательное отношение и к иудеям и к христианам. И уже у Мухаммеда в эпоху Мекки, когда он в Медину перебрался, там уже 10000 войско - там уже появляется, что христиан и иудеев убивать надо. Поэтому здесь всегда бывает сложно. Можно найти и такие, и такие высказывания. Как мулла трактует - так и понимается. Обычно как кому выгодно, как обычно бывает. Но все - таки исламская религия довольно воинственная. Само распространение религии было воинственным. И сейчас мы видим, как   в исламе постоянно появляются экстремистские силы. Потому что это заложено внутри самого ислама, к сожалению.

В.С.: То - есть, джихады. Когда говорят, что джихад - это борьба со своими грехами, а есть идея: джихад как война.

В.П.: Да. Можно и так и так интерпретировать. У нас тоже можно сказать, что Иисус говорил, что не мир принес, но меч. Но все- таки это не так сказано, как в Коране. Когда напрямую говорится, что нужно убивать. Резать. И поэтому экстремисты этим пользуются. Традиционный ислам - он нацелен, чтобы жить в мире. Они выбрали форму существования среди окружающих народов довольно- таки неагрессивную, мирную.

В.С.: То - есть православные с традиционным исламом всегда находили общий язык на почве взаимного уважения.

В.П.: У нас всегда угроза с Запада была. Еще Александр Невский оставил нам эту заповедь: а друзей ищите на Востоке. То есть действительно на Востоке часто было дружеское отношение к нам, но мы его не ценили. Вопрос: Владыка, нужна ли вам помощь, и какая?

В.П. : Помощь, конечно, нужна, мы, наверное, самая бедная из всех епархий РПЦ. У меня 6 храмов всего из них 5 даже зарплату не могут священнику платить. То- есть священник вынужден работать. Поэтому материальная помощь нужна, и самое главное - людская. Почему- то боятся люди ехать в Таджикистан, хотя там есть какие-то определенные угрозы, но я не думаю, что эти угрозы больше, чем в той же Франции или в России. То - есть неизвестно, где нас накроет. Поэтому там интересно, там подвиг именно такой- равноапостольный, и если хотите пожить как первые христиане- то вот этот дух первохристианской общины там явно всеми чувствуется и присутствует. И молитва особая и благодать особая там, особенно во время Великого Поста. Потом, смотрите - вот наш Кафедральный Душанбинский Свято - Никольский Собор, это - последний храм, где каждый день совершается Литургия. Уже южнее, до южного полюса такого больше нет, где служба каждый день. Самый южный храм - у нас. Во всяком случае, на Евразийском континенте.

Нам это дается с трудом. У нас нет регента. В моем хоре кафедрального собора вообще нет регента. Зову. И были, и сбегали. Ужас какой-то. Не было пономаря, у меня и сейчас его толком нет. У меня нет иподьякона, меня одеть некому. Вот, последнего мальчишку мы вытащили из канализационного люка, он жил с бомжами. Понимаете, там такие истории! Я хочу их описать. Может быть, опишу тоже со временем. Хороший, нормальный парень, 25 лет, мы его отмыли, отчистили. Потом из тюрьмы приходили. Научил их, стали у меня иподьяконами. Поработали- поработали, потом не смогли - убежали тоже. А мне ведь это тоже стоит усилий. Представьте, человека, который сидел в тюрьме, научить пономарить или иподьяконству. Причем что обидно - он потом уходит. А те, которые должны быть иподьяконами - они не едут. Вот нам сейчас распределили одного выпускника из Московской Духовной Семинарии, он не приехал. Хороший регент. Отказался категорически - и все. А вы знаете, у нас часто, бывает, говорят: почему у нас такие священники, почему такие бабки злые в церкви, почему епископы такие?- про епископов много говорят. Я по себе знаю. Я вообще в ужасе был, когда начал читать, что про меня пишут. Какая изощренность человеческой фантазии! А почему? А потому, что должен быть хороший священник, хороший дьякон, хороший человек - а он отказывается, не идет в священники. Вот о. Андрей Кураев - что он не идет в священники, не становится хорошим епископом, а только других критикует? Ведь хороший епископ должен   быть образованным. А то им хорошо подмечать за другими. А ты сам становись. И когда мы видим какой-то негативный пример, какую-то злобную бабку - это значит, что десяти добрым бабкам было предложено работать в храме, а они отказались, и на их место пришла именно   эта. Не надо ее ругать, потому что роль у нее такая. Вот нужно, если ты ругаешь священника - то сам, такой добрый, почему не становишься священником? Значит, ты и виноват, если злой оказался на твоем месте.

- Где сказано, что нужно уклоняться от Богословских диспутов? Вся наша история говорит о том, что   и Григорий Палама вступил в диспут и доказал истину Христову, и на Руси защищали православие наши предки. Почему мы должны молчать? Может быть, люди ищут истину а не получают ответов?

В.П.: Но вы, наверное, не очень внимательно меня слушали. Спасибо за вопрос. Я говорил про диспуты именно с магометанами. И я говорил не то, что я сам придумал. А то, что советовали заслуженные преподаватели, миссионеры Казанской Духовной Академии, в императорское время. Они много на этой почве потрудились, имели большой личный опыт и они, исходя из этого опыта, давали такие рекомендации. И я считаю, что это правильно. Оказавшись сам в такой мусульманской среде, я, думаете, не вел диспутов? Вел, там от этого не уклонишься. Все равно они тебя постоянно вызывают, приходят и пытаются на эти темы говорить. Все это превращается в долгую утомительную беседу, от которой ты потом совершенно опустошен, и ничего ты им не докажешь: они тебя не слушают и говорят свое.  

Таково священническое призвание - и напрашиваться нельзя, и отказывать.

-Сейчас в Москве очень много таджиков, а там у них многоженство, они здесь стараются заключить браки - что, у них там так плохо? Они хотят оставить Родину и здесь устроиться?

В.П.: Если человек православный - он никогда не заключит брак с мусульманином потому, что это категорически запрещено канонами. Хотя таких случаев и у нас в Таджикистане много. Есть много смешанных семей. Конечно же, таджики, оказавшись без жен, ищут себе жен, иногда корыстно, чтобы здесь прописаться, легально находиться. То есть надо это тоже понимать и не быть наивными в этом отношении. Но все-таки надо отделять одно от другого. То- есть самого человека с его набором убеждений, моральных принципов - и то поведение, которое его здесь, может быть, не очень хорошо характеризует. Но понимаете, им это не запрещено. То есть они это делают, исходя из своей религии. Им можно иметь до четырех жен. Но предупреждаю наших русских девушек, что любить они будут свою жену и заботиться они будут о той жене, которая у них осталась в Таджикистане. Это надо прекрасно понимать. И никогда они не останутся здесь с вами и поэтому не идти на такие союзы. А одинокие мужчины, конечно, будут искать женщин, это понятно, по физиологическим соображениям, и здесь мы с вами ничего сделать не сможем. Надо думать.

Просто русских мужчин уже не осталось, которые бы соглашались на семью, а эти соглашаются.

При том я им удивляюсь: у них жены не работают, не учатся, самая лучшая жена – это та, которая не окончила школу и которая ничего не видела. А та, которая в университете учится - на ней крест надо поставить, семьи не будет, она уже считается испорченная. Вот такие у них смешные для нас понятия.

У них все как-то наивно. И они у меня, с одной стороны, вызывают симпатию своей искренностью, простодушием, открытостью, артистичностью. Но и так же, как у русского народа, есть, за что нас не любить - и у них есть такие моменты, и не надо зацикливаться на этих отрицательных чертах. Понимаете? Часто на этом спекулируют, чтобы разжечь межнациональную рознь и межрелигиозную войну устроить - ни в коем случае. Потому что, если мы будем зацикливаться на наших национальных недостатках - то мало не покажется, и неизвестно, кто здесь выиграет. Очень трудолюбивый народ. Вот, последние случае которые были. Один нашел 850 тыс. у себя в маршрутке, отдал глухонемым пенсионерам эти деньги. Другой, перечисляя девушке по карточке деньги, нашел кошелек. Вот такие примеры честности.

В.С.: Я вот в метро наблюдаю: наша молодежь не встает, а таджики, причем и ребята, и девочки - ну, не только, может быть, таджики - они пожилым сразу уступают место. Это всегда приятно.

В.П.: У них очень уважительно. Причем это в крови в генах. Поэтому есть, за что их уважать, любить. И если они принимают христианство- они и мужьями хорошими становятся, и добрыми христианами. И детей они любят. Всегда наблюдаю, как папа- таджик со своими мелкими возится, столько внимания, столько у них любви к детям к своим!

В.С.: Так что есть много хорошего.

В.П.: Надо смотреть на эти хорошие, положительные стороны. Ни в коем случае не зацикливаться на недостатках.

-Спасибо Вам, Владыка за эфир, за Ваше служение. Хотела сказать, что даже наш царь на свои деньги строил мечети, надо мирно, а не войной.

В.С.: А ведь действительно, наши государи относились и к своим мусульманским подданным как к своим детям. То- есть они проявляли справедливость. И надо сказать – Владимир Махнач всегда это вспоминал - что самыми последними верными Государю Царю -Мученику оказались текинцы. Называли его Белым Царем.

В.П.: Да. Не просто же так они его так называли! Как они его любили, как уважали Белого Царя! Конечно, епископское служение должно учитывать все аспекты, расширять кругозор. Я тоже, когда не был епископом - мыслил более узко. Что надо сохранять православную веру, таким был более радикальным, может быть. А потом становишься епископом и понимаешь, что жизнь она многообразней, шире , и что в мелочах у нас может быть разнообразие, но все- таки в главном должно быть единство. Мы должны отстаивать наши догматы, а на наши догматы никто не посягнет.

В.С.: Сейчас часто у многих в связи с войной в Сирии, с терактами, с тем, что может вспыхнуть и у нас на южных границах война,   у многих возникают какие-то панические настроения: надо бросать Москву, уезжать в какой-то домик в деревне. Вот, как с людьми говорить?

В.П.: Да мне недавно моя знакомая письмо написала. Пишет: духовники говорят, что скоро будет война, будет невозможно жить в московских квартирах, а у меня - только московская, никакого домика у меня нет, что мне делать? Конечно, таким настроениям нельзя поддаваться, мы должны в первую очередь думать, как спастись, а не где спастись. У меня духовник был, кавказский пустынник, иеромонах Гавриил, он еще 20 лет назад говорил, что будет война, и что мы до нее доживем, что нас стравят с мусульманским миром. И много людей будет жить в вашем доме, а у нас и дома то никакого не было. Тогда тоже духовники говорили, что нужно иметь дом, нужно иметь запасы еды, нужно готовиться к этим временам. Но прошло 20 лет с этого времени - войны нет. Время все время оттягивается. У нас продленное время. Помните, как я говорил? В 90-е годы люди шли в монастыри, в семинарии был конкурс, люди массово крестились. Вот, шел такой процесс. Сейчас пошел процесс обратный. Из монастырей убегают, креститься перестали, в семинарии, особенно в провинциальной, конкурса нет. Туда берут кого угодно. Понимаете, то, что сейчас происходит - оно очень настораживает, и мы с вами видим, что у нас начинает происходить на мировой арене. То- есть, действительно запахло этой войной. Но вот сейчас бросать все и квартиру и работу и поселяться в деревне – нет. Здесь какой выход? У   каждого из   знакомых есть уже этот дом в деревне, нужно собираться общинами, и этот дом готовить к тому, что если начнется что-то - туда бежать. Что мне говорил о. Гавриил - что верующие будут собираться в эти дома, общинами и непрестанно читать псалтырь. И те, кто будут так делать - они спасутся, к ним не зайдут их не убьют, их Господь оградит. Сейчас можно строить дом с родней или друзьями. Но не ругаться и не продавать все панически.

В.С.: Тем более, как Вы сказали, живем в продленное время. Господь продлевает по молитвам, может, еще проживем без большой войны, потому что именно сегодня наше руководство и проводит операцию в Сирии, чтобы оттянуть, отодвинуть мировую войну. Россия сегодня все делает, чтобы не позволить столкнуть мусульманскую и православную цивилизацию.

В.П. Надо помнить, что каждому следует нести свой маленький подвиг. Молиться, поститься, быть неравнодушным. Не только содомская Европа, нужно, чтобы и мы перестали делать аборты, перестали бороться с церковью, потому что у нас таких людей очень много. От нас зависит, надо не расслабляться. Неполезно жить в благополучии,   потому что в этом случае мы очень скоро превратимся в Европу. И тогда можем уже не спастись….