Сравни

Событийный ряд притчи о блудном сыне истолкован за две тысячи лет многократно. Но, мне кажется, и ее «фон» заслуживает внимания и поучителен. Сопоставив отчий дом и дальнюю страну, мы сможем точнее понять разницу между Церковью и греховным миром.

Итак, внешний мир влечет и манит юношу своим разнообразием. Тут и широкий выбор развлечений, и постоянно меняющиеся «друзья», и так хочется попробовать все! Здесь люди говорят: «Все мне позволительно!» — и не желают думать, что «не все полезно» (1Кор. 6:12). Им кажется, что они пользуются абсолютной свободой, но это свобода пса в радиусе натянутой привязи.

А в доме отца все привычно и обычно, размеренно и умеренно. Практически одни и те же лица братьев и сестер, один и тот же круг обязанностей. Скучно лишь тем, кто не научился ценить и держать, что имеет (см.: Откр. 3:11). Кому-то может показаться, что даже дети здесь находятся в рабстве. Но это не рабство, а радостное соработничество.

Внешний мир из притчи воспринимается изменчивым и нестабильным. Здесь властвуют стихии, а человек трепещет перед хаосом или роком завтрашнего дня, и это неуютное чувство пытается заглушить шумом развеселья. Здесь люди вычеркнули из своего бытия Бога, и потому Он не может им помочь. В Церкви же все в деснице Его, под мудрым управлением, в стабильности и уповании.

В далекой стране не гнушаются свиньями, то есть не думают о том, что благоугодно Богу, что такое хорошо, а что такое плохо — пред Ним! А у отца пасут лишь чистых животных, это взращиваются добродетели.

У отца — простая, но, как говорится, полезная еда. Все скромно, без изысков. Так и манна имела невнятный вкус (Чис. 11:8), зато подавалась с Неба! В далекой же стране — блюда приправленные, источающие слюну, но подносит их искуситель.

Вне отчего дома юноша мог получить удовлетворение любых своих запросов без труда — только деньги отсчитывай. А в Церкви и насущный хлеб необходимо заслужить в поте лица своего. Вкусненькое здесь подают редко, по особым случаям. Притча как раз описывает один из них.

Встречаю я таких, новообращенных, покаявшихся, искренних. Они рассказывают, как Бог обильно проливает на них Свои благословения. А я кривлюсь — мол, экзальтация это все! Ведь я уже столько лет в Церкви и такого, как они, не испытывал!

А потом вспомнишь вдруг притчу о блудном сыне и как бы видишь себя со стороны — в лице старшего брата, негодующего от того, что вернувшийся мот-обормот одет в лучшую одежду и ест лучшую пищу. Почему же так незаслуженно одарен и обласкан этот беззаконник? Да потому, что в отчем доме действует, как говорил лев Аслан из замечательной сказки Льюиса, «древняя магия», выраженная у ап. Павла в такой формуле: «когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5:20).

В Церкви — Отчая любовь. В далекой стране — всеобщее безразличие, каждый сам по себе.

Церковь и мир отстоят друг от друга не географически. Путь оттуда туда — это путь между верой и неверием, терпением и нетерпеливостью, послушанием Богу или дьяволу. Все решает состояние души.

Твоей души.