13 марта 1961 года в Киеве произошла Куреневская трагедия – потоки строительного мусора, прорвав дамбу, заполнили целый квартал. В тот день погибло более 2 тысяч человек.
Очень долго правда об этом ЧП замалчивалась. Как и замалчивался другой факт: за три дня до «Куреневского потопа» почти на 30 лет была закрыта Киево-Печерская Лавра...
В полетной книжке, которую хранил отец Руф, этот эпизод был обозначен нарушением правил посадки, за что летчику был объявлен выговор. Неделя в госпитале – и снова полеты. Но жизнь уже воспринималась иначе. Что‑то произошло. Тогда впервые Василий Резвых по‑настоящему задумался о Боге и Его непостижимом промысле.
После войны была учеба в Художественной академии в Ленинграде. Василий хорошо рисовал еще с детских лет и имел прекрасные рекомендации преподавателей художественной школы. Приемная комиссия оценила экзаменационные работы летчика-фронтовика, он был принят.
Жил в общежитии, с вдохновением слушал лекции профессоров и на уроках живописи забывал о времени. Но однажды его вызвали в деканат. Стало известно, что студент Резвых посещает Никольский собор.«Вы что –ищете там сюжеты для рисования?» – подал идею отговорки декан в присутствии человека в штатском.
«Нет, профессор, – ответил после паузы Резвых. – Я молюсь Богу».
Его исключили.
Он пришел в храм, поставил свечку об упокоении фронтовых друзей, подошел под благословение священника.
«Не плачь, сынок, – переживший блокаду и ничему не удивлявшийся батюшка положил руку на голову младшего лейтенанта. – Господь лучше нас знает. Твои слезы обернутся светлой радостью. Выше сил Господь не даст испытания».
Господь привел бывшего фронтовика в Киево-Печерскую Лавру. Его постригли с именем Руфа, затворника Печерского. Кроме различных послушаний Руф занимался иконописью. А еще – резьбой по дереву. Когда меняли деревянные раки Киево-Печерских угодников Божиих, о. Руф из остатков кипарисовых досок вырезал кресты. Эти святыни раздавал потом братии и благочестивым паломникам.
В конце 1950‑х тучи над Киево-Печерской Лаврой стали сгущаться. Поползли слухи о закрытии. То и дело приезжали комиссии разного уровня, составляли протоколы об аварийном состоянии обители. Мнение монахов и наместника в счет не брали. Участились разного рода провокации. Экскурсии с гидом-атеистом на глазах у братии имели своей целью высмеивание «поддельных» мощей и мироточивых глав. Все чаще стали приезжать журналисты для написания фельетонов и пасквилей. Однажды произошла такая история. Приехал фотокорреспондент газеты «Правда Украины». Он должен был на глазах у братии снимать, как из своей «Волги» выходит наместник архимандрит Нестор (Тугай), а также прочий «компромат». За углом уже дежурил «воронок» с милицией. Несколько монахов, в числе которых был и о. Руф, воспрепятствовали съемке, что и требовалось по сценарию. Монахов тут же арестовали, предъявив обвинение в «злостном хулиганстве» – избиении фотокорреспондента газеты «Правда Украины» товарища Осадченко.
«...учитывая характер совершенных с особой дерзостью преступлений, руководствуясь ст. 96 и 97 УГК УССР, Резвых Василия Филимоновича, на основании ст. 70 ч. II УК УССР, подвергнуть лишению свободы в ИТК без поражения в правах сроком на пять лет» – таков был вердикт Печерского районного суда г. Киева в отношении о. Руфа и еще двух монахов.
Когда отца Руфа заключили в тюрьму, его мать обратилась в Верховный Совет СССР с ходатайством: «Как мать, прошу о помиловании моего сына Резвых Василия Филимоновича, 1922 года рождения. Семь лет, с 1941 по 1947 г., Василий находился в рядах Советской Армии, являясь младшим лейтенантом, летчиком-истребителем; на протяжении Отечественной войны принимал активное участие в боевых операциях. Имеет правительственные ордена и медали. Мне 68 лет. После смерти мужа, с 1934 года вырастила и воспитала пятерых детей, трое сыновей добровольно ушли на фронт. Убедительно прошу обратить внимание на мою материнскую просьбу и помиловать моего сына. Он не преступник, и об этом я, его мать, могу с чистой совестью заявить. Он всегда был кротким, послушным и добрым, являясь моим утешением. Я инвалид 2‑й группы, и это горе совсем подкосило меня. Осушите мои слезы, верните моего сына, чтоб он был моей опорой в старости. Очень надеюсь на вашу чуткость к материнской просьбе».
Верховный Совет СССР не внял материнской просьбе. Монах Руф отбыл в лагере все пять лет срока.
10 марта 1961 года под предлогом «ремонтно-реставрационных работ» Киево-Печерская Лавра была закрыта. А 13 марта в Киеве на Куреневке произошла катастрофа: в Бабьем Яру, куда в течение долгого времени свозили отходы с Петровских кирпичных заводов, прорвало дамбу. И грязевой поток тяжелой пульпы высотой более десяти метров ринулся вниз к Подолу, сметая все на своем пути… Тогда погибло более двух тысяч человек. Власти тщательно скрывали информацию о произошедшем, но киевляне упорно связывали эти два события – закрытие Киево-Печерской Лавры и Куреневскую трагедию.
Вернувшись из заключения, о. Руф работал уборщиком общественного туалета возле Лавры, жил в подсобном помещении и практически каждый день посещал пещеры, молился, приводил с собой верующих. Со временем монаху-фронтовику выделили «гостинку» на Оболони. А когда в 1988 году древнюю обитель вновь открыли, — это был самый счастливый день в его жизни. И он молился здесь до своей кончины, которая последовала 26 марта 2009 г. на Крестопоклонной неделе Великого поста.
Похоронили отца Руфа на монастырском кладбище на территории Дальних пещер за храмом Рождества Богородицы.