Время заборов, или Почему люди огораживаются

У Андрея на дачном участке стоял забор. Невысокий, стальной, из железных прутьев с кольцами, совершенно обыкновенный, такой себе дачный заборчик. Благо, материал был еще советский, прутья прочные, высшего качества металлообработки – в то уже далекое время заводы работали на промышленность и оборонку, не случайно на изделиях стоял знак качества. И дом, и сад, и огород, и забор остались в наследство от отца, умершего уже почти 20 лет тому назад. Место по нынешним меркам шикарное, на берегу Днепра, в 40 минутах езды от Киева. Брокеры то и дело шныряли к Андрею на участок с заманчивыми предложениями – продать. Но мужчина наотрез всем отказывал, считая, что это все равно, что память о своих родителях выставить на аукционе… Повесил на заборе табличку: «НЕ ПРОДАЕТСЯ! НЕ БЕСПОКОИТЬ!»

Раз в два года ранней весной красил забор темно-зеленой краской, вспоминал родителей, трудившихся на этом драгоценном по тем временам участке в 6 соток, возводя домик с печкой, по советским стандартам 7 на 7 метров с застекленной верандой и виноградником, разбивая сад и высаживая огород. Теперь и забор, и дом стоят, и сад весной зацветает, и старый виноград плодоносит... а их уж нет.

Здесь прошла его молодость, когда лет 30 назад выезжал на велике на заливные луга, простирающиеся до горизонта, купаться в чистых озерах, наблюдать колонии озерных птиц, вьющих здесь гнезда, смотреть на синие дали, на восходящую луну... А потом уже с сыновьями приезжали сюда на выходные, собирали полевые цветы для мамы и бабушки… Теперь луга нет и бабушки тоже… Все огорожено заборами со шлагбаумами и табличками: «Приватная зона. Въезд воспрещен».

Да и вокруг возводят не домá, а прям домищи, в три этажа. И сразу тянут воду, бассейны ставят, подстанции, генераторы, сауны. Садовые дизайнеры к ним приезжают, да все на джипах да роллс-ройсах… И потом всю эту красоту обносят бетонными заборами в три и пять метров с автоматическими, надо полагать, пуленепробиваемыми, воротами. А возле некоторых и охрана дежурит. Есть участки и поскромнее, типа Андрюшиного, но и хозяева старых домишек бросились зачем-то себе заборы городить по евростандартам. А тут еще и жена приспела с вопросом:

– Сейчас люди огораживаются потому, что время неспокойное, всякие бандиты шастают. А забор все же какая-никакая защита. Да и от любопытных глаз подальше… Вот и соседи наши, тоже люди небогатые, а забор поставили…

– Дались вам эти заборы! – возразил Андрей. – И чего у нас красть, Ксюша? Старый велик да косилку? Им есть чего прятать, вот они и прячут... Боятся они друг друга. Вообще боятся, понимаешь? А когда боишься, хочется спрятаться, верно? – засмеялся и запел:

Выглянул месяц и снова…
Спрятался за облаками…
Спрячь за высоким забором девчонку,
Выкраду вместе с замками!..

Взял удочку и направился к озеру. По дороге разглядывал соседские приусадебные участки. И правда, практически все загородились. Кто металлическими евролистами, а кто из привозных блоков соорудил. Оглянулся на свой зеленый ажурный заборчик и пробивающиеся сквозь прутья свечи цветущей сирени. Ее сажала мама. «Вон как поднялась, выше забора…»

На углу у озера стоял дом Николая Ивановича. Домик он соорудил, как сам рассказывал, по типу родительского, сельского, только поменьше размером, с крыльцом, верандой и погребком во дворе. Заезжали они сюда с супругой ранней весной, а уезжали в Киев поздней осенью. И хозяйство у них было образцовое – вино домашнее, консервация и соления всевозможные, картофель, фасоль, горох, яблоки и груши сушеные, ягода, и даже квас из березового сока в бочках, да еще и мини-пасека… Ну, изобилие плодов земных – и все тут… Андрей только затылок почесывал, когда жена приговаривала: «Смотри, у Николая Ивановича хозяйство! А у тебя?» «А у нас в квартире газ…» – отшучивался он и ретировался в кладовку за удочкой. Зато уха в доме не переводилась, да и вяленая, и сушеная рыбка, и даже печеная на решетке… Рыбалка была его жизненной отдушиной.

Николай Иванович сидел у ворот своего домишки. Два года назад овдовел он, сразу как-то постарел, плечи опустились. Но взгляд по-прежнему был лучистым и приветливым. И Андрей вдруг с удивлением обнаружил, что у Николая Ивановича точно такой «прозрачный» забор – сварной из прутьев и колец, только выкрашен серой краской. Поздоровались.

– А что, Николай Иванович, забор не хотите поставить новый? Глядите, все вокруг огораживаются. Вот и моя благоверная намекает, надо, мол, и нам запереться как-то. А то, не ровен час, грабители нагрянут… Время сейчас, считай, военное, на востоке Украины бои идут…
Старик улыбнулся:

– Ерунда все это, Андрей Иванович, – после смерти отца сосед стал величать Андрея по отчеству. – У нас в селе заборов не было – жердочки. И дома свои крестьяне не закрывали на замок, когда шли на огороды работать, просто клямку набрасывали да палочку вместо замка вставляли, что означало – хозяева тут рядом, по хозяйству… Сейчас, конечно, и там все изменилось… Была у нас такая традиция: когда кто-то в селе строил дом или хлев для скота или погреб рыл, колодец ставил – рабочих не нанимал, а все соседи дружно сходились и сообща строили. Хозяин, естественно, потом столы накрывал. Называлась эта операция «толока».

– Не слыхал такого слова…

– Толкли глину ногами, в основном женщины, мешали ее с соломой резаной – сечкой, и штукатурили этой смесью дома и сараи. Кстати, экологически чистый и очень термоустойчивый материал. И полы в хатах по такому принципу делали, поэтому хаты назывались мазанками… А сейчас вон какие «мазанки»!.. – указал Николай Иванович на верхушки современных коттеджей. – А забор? Против вора нет запора – известно. И, потом, забор всегда привлекает вора…

– Ну да, вор–забор – в рифму… Самый большой забор был у китайцев – Великая Китайская стена. Что-то более двадцати тысяч километров, строилась императором против кочевников, миллионы китайцев возводили. Так что из-за этой стены в империи упадок начался… – блеснул знаниями Андрей.

– И что же?

– А ничего. Враг легко находил лазейки или подкупал стражу, и та пропускала врага… Она и сейчас стоит, стена эта, забор китайский, так сказать, уже более двух тысячелетий…

– Вон оно как!... А вот Берлинскую стену я помню, служил в Берлине в те годы, – подхватил Николай Иванович. – Тоже забор – простоял каких-то 50 годков и рухнул вместе с мировым разделом на капиталистический и социалистический лагерь… Теперь вот защищать нас некому, а мы снова забор строим, теперь уже с братским народом, русским… И смех и грех… Да в наше время, когда почтовую марку с космоса разглядеть можно, разве за стеной или забором укроешься?..

– А вы и лавочку на улицу вынесли? – сменил тему Андрей. – Здесь же машины ездят, пылят…

– Машин немного. Зато народ вижу, детишек… Вот тебя увидел. Ну, иди, а то рыба клевать не будет…

У озера Андрей почему-то вспомнил свой двор детства и коммуналку. Дядя Ваня, дворник, запирал дворовые дореволюционные кованые ворота на замок. Но во дворе как-то все про всех знали, жили в общем-то дружно. Окна были открыты летом, и все видели, кто чем занят. И с балконов перекрикивались, и проигрыватели стояли на подоконниках… И ходили друг к другу почти без стука за хлебом, когда заканчивался, за морковкой или свеклой, спичками… На похороны собирали деньги и на свадьбах гуляли во дворе – было время послевоенное. Оно-то людей и объединяло… Чего ж сейчас все иначе? Вон бабушка вчера шла с палочкой по дороге с сумкой тяжелой – еле плелась. Машины проносились мимо, и никто не предложил подвезти… Это ж что такое? «Время Заборов» наступило, разъединения… Где это я читал об этом? Вспомнил! У Федора Михайловича, точно! Приду домой, проверю… И закинул удочку.

…А дома в городе отодвинул стекло пыльной книжной полки, где стояли в старых переплетах книги, которые мама собирала всю жизнь. Нашел нужный том Достоевского и роман «Братья Карамазовы», им неоднократно прочитанный, и диалог будущего старца Зосимы с таинственным посетителем, в который Достоевский вложил собственную мысль о разъединении людей: «Ибо все-то в наш век разделились на единицы, всякий уединяется в свою нору, всякий от другого отдаляется, прячется и что имеет прячет, и кончает тем, что сам от людей отталкивается и сам людей от себя отталкивает. Копит уединенно богатство и думает: сколь силен я теперь и сколь обеспечен, а и не знает безумный, что чем более копит, тем более погружается в самоубийственное бессилие... Но непременно будет так, что придет срок и сему страшному уединению, и поймут все разом, как неестественно отделились один от другого. Тогда и явится знамение Сына Человеческого на небеси...»

Андрей закрыл старую книгу, постоял немного в задумчивости и пошел на кухню, где Ксения готовила ужин.

– Ты знаешь, Ксюша, не будем мы на даче забор менять. Он еще лет 50 простоит. А на сэкономленные деньги лучше два новых велика купим, таких… с наворотами… Я уж присмотрел в Интернете… И поедем с тобой, минуя эти дурацкие заборы и дворцы. Я знаю, где еще луга сохранились заливные, покажу тебе синие дали…

26 мая 2016 г.

Бобрик