Он был подлинным монахом

89 лет назад, 21 июня 1927 года, родился блаженной памяти архимандрит Авель (Македонов). 6 декабря 2006 года отец Авель (в схиме Серафим) отошел ко Господу, и ежегодно в этот день братия Иоанно-Богословского монастыря встречает множество паломников, приезжающих в обитель, чтобы молитвенно почтить память дорогого батюшки, вспомнить его наставления, духовные советы. Не только день преставления, но и день рождения отца Авеля памятен для братии обители, для всех его духовных чад. Поэтому накануне этой даты мы решили вспомнить о светлом образе старца. Поводом стал и великий юбилей: 1000-летие пребывания русских на Афоне. Ведь архимандрит Авель более восьми лет подвизался на Святой Горе Афон, был игуменом Русского Свято-Пантелеимонова монастыря!

В этот дом входишь с благоговением...

На склоне холма, недалеко от монастырского собора Успения Пресвятой Богородицы находится дом наместника. Построен он, как нам сообщили, в конце XX века, но в традиционном русском стиле, характерном для рязанских усадеб XIX века. В этом доме жил отец Авель, которому довелось возрождать монастырь, лежавший в руинах. Теперь это мемориальные покои, куда последующие игумены обители не стали вселяться, поскольку они, как и вся братия, испытывали чувство благоговения к дому, где каждый уголок дышит воспоминаниями о старце. Порой монахи-экскурсоводы водят сюда группы паломников. Здесь, по словам игумена Исаакия (Иванова), ныне возглавляющего святую обитель, совершенно особое место. В дни памяти батюшки Авеля эти покои распахивают свои двери для всех. Когда отец Авель по болезни не мог бывать в храме, он исповедовал братию и духовных чад из мира здесь, в своей келье. Литургию тогда, если мог, служил в домовой церкви, которая находится за стеной кельи. Это храм в честь иконы Божией Матери «Знамение». Батюшка трепетно относился к святыням, церковным реликвиям, собирал их.

– Вот посох святителя Луки (Войно-Ясенецкого), – сказал отец Исаакий. – Смотришь на него и думаешь: перед тобою зримый знак духовной власти над паствой одного из самых удивительных людей XX века!   

В доме-музее отца Авеля мы узнали, что он дорожил мантией священномученика Мисаила, архиепископа Рязанского и Муромского, на которой имеется отметина от стрелы, пущенной в него язычником. Жил святитель во времена царя Алексея Михайловича Тишайшего и Патриарха Никона, но прославили его в лике святых лишь в наше время. Одним из главных подвигов истового ревнителя благочестия стало распространение веры среди мордвы и татар Рязанского края. Всего за свою недолгую жизнь архипастырь крестил более четырех с половиной тысяч человек. Умер он от стрелы язычника, прожив после смертельного ранения еще девять дней в жестоких страданиях. Но каждый день для него совершалась Божественная литургия, он причащался Святых Христовых Таин, а на Светлой седмице скончался светло и радостно. Чудом сохраненная походная мантия, в которой мученик в последний раз отправился на проповедь к мордве, после революции 1917 года была передана в Рязанский краеведческий музей, в 1994 году – в возрождающийся Иоанно-Богословский монастырь.

Заботами батюшки Авеля в обители появились чудотворные образы Божией Матери «Знамение-Корчемная» и Тихвинская. А в домовом храме в честь иконы Божией Матери «Скоропослушница» – ковчеги с мощами вселенских и отечественных святых. У паломников есть счастливая возможность приложиться ко многим святыням, среди которых особое место занимает икона Божией Матери «Скоропослушница», написанная на Святой Горе Афон. Многое в этом небольшом храме, расписанном одним из лучших современных иконописцев-византистов – москвичем Александром Ивановичем Чашкиным, напоминает об Афоне. Смотришь на лики святых и словно бы чувствуешь динамику их внутренней жизни.

Однако вернемся в дом-музей архимандрита Авеля, где на стенах висят уникальные фотографии, которые можно причислить к драгоценным документальным свидетельствам недавней атеистической эпохи, принесшей России столько страданий, мук и, вместе с тем, невольно явившей миру духовную красоту и величие сотен, тысяч исповедников Православия. Большой вклад в восстановление монастыря внес племянник отца Авеля, ныне здравствующий митрополит Иваново-Вознесенский и Вичугский Иосиф. Тогда в 90-е годы он, выпускник Рязанского высшего военного училища связи, решил посвятить себя служению Церкви. Уволившись из рядов Вооруженных сил, он стал помогать своему дяде возрождать монастырь (уже в монашеском чине). Исполняющий обязанности благочинного – иеромонах Тихон (Белов), который пришел сюда вскоре после открытия обители, так вспоминает то время:

– Было ощущение, что все идет само собой, своим чередом. Созидались стены, укреплялся монашеский дух, совершались продолжительные и благолепные богослужения. Когда отец Иосиф (Македонов) стал благочинным, а затем помощником наместника, батюшка Авель в проблемы хозяйственного плана особо не вникал. С этими задачами по его благословению, по его молитвам успешно справлялся отец Иосиф – хороший организатор, у которого, кстати, не только практическая жилка сильна. Отец Иосиф очень любил служить в храме. Отслужит раннюю Литургию, затем созывает планерку, составляет программу восстановления монастыря – в какой день кому и чем заниматься, куда идти, что делать, а после отправляется по монастырским делам в поездку. Господь одарил его многими дарами, один из них – физическая выносливость. Мы поражались: какой неуемный человек! Да и сейчас он полон энергии – владыка Иосиф, глава образованной в 2012 году Ивановской митрополии...

Также принадлежащий к когорте давних насельников обители, иеромонах Мелхиседек (Скрипкин) поведал, что секрет ее возрождения во многом связан и с личностью самого отца Авеля. Зная о праведной жизни старца-наместника, его мудрости, силе его молитве, ощущая пользу от его советов и молитв на себе, многие люди стремились помогать монастырю. Они вносили свою лепту в виде материальных пожертвований, профессиональных навыков и талантов. Так было и при жизни батюшки, и после его кончины – в память о нем. Например, директор Института экономических стратегий, доктор экономических наук, профессор, академик РАН Борис Николаевич Кузык не только пожертвовал средства на приобретение колоколов на колокольню и церковной утвари для одной из семи монастырских домовых церквей (в честь святых благоверных князей-страстотерпцев Бориса и Глеба), но спустя короткое время после кончины своего духовного отца собрал крепкий авторский коллектив, благодаря которому в 2008 году увидела свет книга «Архимандрит Авель». В нее вошли воспоминания людей близко его знавших, являвшихся его духовными чадами, беседы самого батюшки, официальные материалы СМИ. Братия Иоанно-Богословского монастыря предоставила издателям аудиозаписи с проповедями отца Авеля. Расшифрованные, записанные, они заняли важное место в издании. А само оно – объемная книга-альбом со множеством иллюстраций стала украшением богатой монастырской библиотеки. Но слово «украшением» – отнюдь не означает, что прекрасно изданная книга просто стоит на стеллаже и украшает интерьер библиотеки. Нет, она востребована. Каждая страница, каждый снимок в ней раскрывают облик монастырского аввы, которого братия запомнили спокойным и мудрым, добрым и в то же время требовательным в вопросах духовной дисциплины. А еще – прозорливым.   

Одно из теплых воспоминаний: батюшка приглашает в свой рабочий кабинет, который был смежным с его кельей (это в нынешнем доме-музее его памяти), кого-то из братии и просит помочь ему ответить на письма, поступавшие на его имя в большом количестве. Диктует ответ и, отвечая на вопрос писавшего, нередко разрешает внутреннюю проблему того брата, которого пригласил. Иногда брата «осеняло» сразу же, иногда значительно позже, но главное – он находил ответ на то, что его беспокоило. Можно сказать, что и таким способом батюшка духовно окормлял братию. А его любовь к братии и пастве, его глубочайшее смирение в полной мере проявились в те декабрьские дни 2006 года, когда батюшка Авель лежал на смертном одре. В праздник Введения во Храм Пресвятой Богородицы он почувствовал, что пришел конец его земной жизни и сказал об этом келейнику Сергию: «Все, отхожу». Тот ему: «Батюшка, а не страшно умирать?» – «А чего мне бояться? Придет Ангел Господень и заберет меня». Сергий же ему говорит: «Батюшка, ну праздник же великий. Все радоваться будут, а тут горе такое. Нельзя праздник портить». Отец Авель слегка улыбнулся и сказал: «Послушание – дело большое. Еще подожду, но не больше двух дней». Прошло два дня и 6 декабря, рано утром, батюшка позвал келейника: «Сережа!» В его голосе слышались бодрость и неподдельная радость. Будто бы он хотел показать послушнику что-то светлое, поделиться чем-то высоким и благостным. Сергий, который был за стеною, подбежал через несколько секунд, но батюшка уже отошел. Глаза его смотрели в одну точку, лицо было радостным, а тело – уже бездыханным.

Наивная укоризна прозвучала в его молитвенном обращении к Божией Матери

Благой Промысл Божий свел сельского парнишку Колю с дивным архипастырем – человеком высокообразованным, тонким, воспитанным, дворянского происхождения. Это архиепископ Рязанский и Касимовский Димитрий (Градусов), (в схиме Лазарь), получивший благословение на священство от святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси. С детства Коля мечтал стать монахом и во время своего иподиаконства рассказал о своей заветной мечте владыке. Однако тот ответил, что еще не время и рукоположил его во диаконы. А осенью 1945 года, когда диакон Николай сопровождал владыку в храм во имя Архистратига Михаила в селе Кривополянье (теперь это Елецкая епархия, тогда была Рязанская), случилось чудо. Владыка приехал в это село, чтобы совершить постриг в местной женской общине, в которой собрались монахини и послушницы из закрытой Дивеевской обители. Он отправил своего диакона в храм за чиновником, архиерейским облачением. Войдя в церковь, 18-летний отец Николай увидел Тихвинскую икону Божией Матери, которую почитал, сколько себя помнил. Поклонился чудотворному образу и обратился к Божией Матери с такими словами: «Вот, Матерь Божия, я все прошу-прошу Тебя, а Ты меня не слышишь. Владыка никак не постригает меня в монахи...» Принеся все необходимое для пострига, диакон услышал от архиепископа Димитрия: «Ну что ж, ты получишь, что просил». Дальше последовал коротенький диалог: «Владыко, я не помню, чтобы у Вас что-то просил. Вроде бы ничего не просил». – «Да ты не у меня просил!» И тут отец Авель (в этот день в Кривополянье он будет наречен именем в честь святого праведного Авеля, первого мученика) понял, что его просьба к Божией Матери услышана.

Все, кто близко знал старца, знали и то, что оставшись без матери, он всю свою жизнь полагался на Пресвятую Богородицу как на родную мать.

Когда встал вопрос о служении батюшки на Афоне, ему потребовались стойкость и терпение. Терпением пришлось запастись надолго, поскольку вопрос об отправке монахов из Советского Союза на Святую Гору Афон решался на протяжении долгих 10 лет. А стойкость была нужна для того, чтобы за этот немалый по меркам земной жизни срок его желание подвизаться на Афоне, почитающемся как земной удел Пресвятой Богородицы, не ослабело. Сам батюшка вспоминал: «Нашлись люди, которые стали меня отговаривать. Я ответил так: "Если б рая не было, я, может быть, и не поехал бы с уже насиженного места. Но знаю, что рай есть, и что его не купишь, также по наследству он не перейдет. Рай мне Матерь Божия дает. Так как же я Ей откажу, если Она призывает: "Иди ко Мне и потрудись в Моем саду". Отвечу, что ли: "Не хочу, мне дома хорошо? "».

На сайте Иоанно-Богословского мужского монастыря Рязанской епархии www.obitel-bogoslov.ru в разделе «Архимандрит Авель» представлен фильм, посвященный земному пути старца, состоящий из четырех частей: «Начало пути», «Принятие креста», «Тесными вратами», «Святогорец». В этом фильме есть все – живое дыхание той эпохи, в которую богоборцы хотя уже и не истребляли священнослужителей и мирян физически, но угнетали их морально; глубокое осмысление событий и четкие их оценки; воспоминания многих наших современников, часто бесхитростные и предельно искренние; документальные и видовые кадры, захватывающие дух, когда ты смотришь на смиренную красоту Рязанской земли, а в конце фильма попадаешь на Афон.

На Святой Горе Афон

В фильме звучат образные сравнения, которые увлекают красотой слога и точностью мысли. Так мы слышим в четвертой его части: «За тысячи километров от России в соленых водах Эгейского моря чудесным образом по воле Божией сохранилась частичка Святой Руси – Свято-Пантелеимонов монастырь. Одна из 20 обителей Святой Горы. Казалось бы, он веками хранил свою молитвенную тишину вдали от бурных исторических событий. Но по словам святителя Игнатия (Брянчанинова), монастырь – барометр, который, стоя в уединенной комнате, со всех сторон замкнутой, с точностью показывает состояние погоды на улице. Стрелка афонского барометра в XX веке предсказала непогоду». В самый пик «непогоды», когда русская обитель на Афоне подвергалась тяжелым стеснениям от греческого правительства, которое опасалось проникновения коммунистического влияния, и прибыл сюда отец Авель (Македонов). В кадре звучит его голос. Батюшка вспоминает, что в то время уже был архимандритом, но поскольку знал, что в монастыре есть один архимандрит – ее настоятель, то не взял с собой ни крестов, ни митру, собираясь в качестве простого послушника делать, что ему повелят. А стал со временем игуменом Свято-Пантелеимонова монастыря... О фильме можно много говорить, но лучше его посмотреть.

И все же на одном моменте хочется заострить внимание. В конце фильма мы видим архиепископа Берлинско-Германского и Великобританского Марка (Арндта). Известно, какую лепту владыка Марк внес в восстановление канонического единства Русской Православной Церкви, являясь горячим сторонником воссоединения РПЦ Московского Патриархата и РПЦЗ. Сейчас архиепископа Марка, первого заместителя Председателя Архиерейского Синода РПЦЗ, можно увидеть в Москве на заседаниях Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, где он возглавляет Комиссию по вопросам Церковного права. На хорошем русском языке с легким акцентом владыка рассказывает, что приехав на Афон, как паломник, он сразу же, с первой встречи с отцом Авелем, проникся к нему доверием. Ему, первому, и исповедовался. Именно батюшка Авель сказал ему, что его жизненный путь – монашество. С этого момента все колебания были отброшены, цель для молодого человека стала ясной, определенной. Владыка признается, что в те годы он многое знал по книгам, а вот саму церковную жизнь изнутри не знал. Рассказы отца Авеля о своем пастырском пути на Родине, о личностях архипастырей, с которыми ему довелось общаться, столько дали будущему архиерею для понимания событий, происходивших в Советском Союзе!

– Естественно, это общение было для меня ключевым, – заключает владыка Марк. –Поскольку я у него исповедовался, он имел большое влияние на мое дальнейшее духовное развитие.

Будучи преподавателем университета, будущий архипастырь дважды в год приезжал на Афон на длительный срок, где вместе с отцом Авелем (еще не поставленным тогда в игумены Пантелеимонова монастыря) обходил разные монастыри, посещал скиты, относящиеся к русской обители. Именно архимандрит Авель расположил братию к тому, чтобы иностранец (да еще мирянин!) читал на клиросе в храме русской обители, благодаря чему, по воспоминаниям владыки Марка, ему открылась богослужебная жизнь на Афоне. Правда, один монах-грех пытался было протестовать, но безграничное доверие батюшки к молодому человеку, отнюдь не ради любопытства приехавшему в это святое место, «нейтрализовало» протест недовольного.

...Вот так Всеблагой Господь свел прозорливого старца из России, впитавшего православную веру с молоком матери, и немца по происхождению, лютеранина по воспитанию, увидевшего в Православии Свет Божественной правды. Сегодня мы можем оценить весь масштаб той афонской встречи.

Чем старец отличается от старика?

Еще в юности называл старцем отца Авеля его духовный друг – будущий митрополит Никодим, с которым они оба иподиаконствовали у владыки Димитрия и затем теплые отношения, настоящая дружба связали их на всю жизнь. Благодаря заботам владыки Никодима отец Авель в 70-е годы прошлого века стал частицей афонского братства, о чем можно прочитать в докладе иеромонаха Мелхиседека (Скрипкина) «Архимандрит Авель (Македонов) – носитель Афонских духовных традиций», размещенном на сайте Синодального отдела по монастырям и монашеству.

– Чем старец отличается от старца? – задал вопрос отец Мелхиседек (Скрипкин) и сам на него ответил: – Старец мудрый, а старик всего лишь осторожный. Старец знает, куда идти и как. И людям помогает. А старик знает, куда не надо идти. А куда надо, ему видится очень смутно. Поэтому стариков много, а старцев мало. Атрибуты старчества – мудрость, рассудительность. И близость к Богу, дерзновенная молитва. Все это у нашего батюшки было. К нему, как к старцу, обращались и монахи, и миряне, но далеко не все люди, имевшие возможность с ним говорить, находили при этом мужество задавать важные для них вопросы. Некоторые чувствовали: то, что он скажет, надо исполнять. А исполнять не всегда хочется, поэтому лучше и не спрашивать...

Есть немало воспоминаний других духовных чад батюшки, писавших, что он видел больше, чем обычный человек, видел состояние твоего сердца – и по этой причине находиться рядом с ним было непросто. Невольно ощущалось: он понимает, что ты думаешь и как внутренне себя ведешь.

Большинство насельников Иоанно-Богословской обители такого духовного водителя, восприявшего опыт от подвижников благочестия, подвизавшихся на Афоне, воспринимали как дар Божий. Вот что говорит в фильме, посвященном старцу, нынешний Патриарший экзарх всея Беларуси митрополит Минский и Заславский Павел (Пономарев), который ранее возглавлял Рязанскую кафедру и благословил на создание этого фильма сотрудников Рязанской телерадиокомпании «Эхо»: «Он смог впитать в себя всю ту многовековую традицию, которая пребывала и жила на Афоне, в нашем Свято-Пантелеимоновом монастыре. Этот период был для него периодом становления как настоящего аскета, подвижника благочестия. Все, что он впитал на Святой Горе, он потом по Промыслу Божию перенес в наш Иоанно-Богословский монастырь».

Имя еще одного архипастыря следует назвать в этой статье – митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков). Владыка сумел выполнить просьбу своего духовного наставника митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима – сохранить старца для Русской Церкви, которую, как тот твердо верил, впереди ожидал расцвет. В 1978 году игумен Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря архимандрит Авель (Македонов) приехал на похороны своего друга – митрополита Никодима и обратно на Афон он уже не вернулся. Владыка Никодим не раз высказывал беспокойство по поводу слабого сердца своего друга-старца, и когда после его похорон в Ленинграде отец Авель почувствовал себя особенно плохо, его решили положить на обследование в московскую клинику. Вскоре по результатам обследования стало ясно: батюшке следует остаться на Родине, о чем и сообщил ему митрополит Ювеналий, возглавлявший в то время Отдел внешних церковных сношений Московского Патриархата. Все это рассказывал сам владыка Ювеналий у могилки батюшки, когда весной 2015 года приезжал в Богословскую обитель.

Место погребения отца Авеля находится в маленьком храме под алтарной частью Иоанно-Богословского собора. Храм освящен в честь преподобного Серафима Саровского, священномученика Иувеналия Рязанского и всех новомучеников и исповедников Российских. Здесь расположена братская костница, устроенная по образцу афонских. Также здесь почивают честные останки последних настоятелей Иоанно-Богословского монастыря, закрытого в 1931 году, архимандритов: Виталия (Виноградова), Тихона (Преображенского) и Зосимы (Мусатова). С именем последнего – отца Зосимы, связана примечательная история. Многие паломники слышат ее от монашествующих, которые проводят экскурсии. Кто не имеет возможности посетить эту святую обитель, тот может отыскать № 33 российского научно-познавательного журнала «Православные монастыри. Путешествие по святым местам», полностью посвященного Богословской обители на Рязанщине, и прочитать, как молодой иеромонах Авель (Македонов), служивший в селе Городищи, после пасхальных молебнов по домам по просьбе одной женщины пошел на кладбище возле села Ходыни, на могилку отца Зосимы, о котором в то время еще ничего не знал. Услышав, что усопший был последним настоятелем Иоанно-Богословского монастыря, отец Авель почувствовал: «как-то прям сердце екнуло». Пока певчие пели у могилы архимандрита стихиры Пасхи, он мысленно к нему обратился со словами: «Батюшка, вот ты игумен монастыря, настоятель монастыря, архимандрит, а я монах. Монах, а вот в монастыре-то не жил, вот так в миру живу, на приходах. И монастыря у нас теперь нет. А я знаю, что когда будет Страшный суд, все монастыри будут отдельно, каждый монастырь будет отдельно стоять перед Господом, как бы общинно, семьями. Я куда денусь? Батюшка, помолись за меня, чтоб Господь допустил… Я буду стараться, как подобает моему брату в миру, но чтоб Господь причислил меня к вашему братству, чтоб я тоже среди вас стоял». Ходынинские прихожане, когда отец Авель бывал свободен, приезжали за ним. И на протяжении всех трех лет, пока он там служил (с 1947 по 1949 годы), он ходил на могилку отца Зосимы и просил: «Батюшка, чтоб меня после смерти причислили к Вашему братству. Чтоб на Страшном Суде я стоял с вами, пусть последним, но чтоб с вами». Прошли десятилетия. В 1989 году отец Авель стал не просто монахом, а наместником вновь открытого Иоанно-Богословского монастыря и… преемником архимандрита Зосимы.

Чем больше узнаешь о жизненном пути архимандрита Авеля (Македонова), тем глубже становится убеждение в том, что Господь не оставляет наши молитвы о благом без внимания, и дает просимое. Пусть не сразу, а после длительных испытаний, закалив, укрепив человека в их горниле, но – дает. И мы должны помнить об этом, возлагая свое упование на великую Божию милость.

Фотограф: Владимир Ходаков

Также представлены снимки из архива монастыря