Встречу на Крите нельзя назвать Всеправославным Собором

Ведущий передачи "Русский ответ" на канале "Царьград" Андрей Афанасьев обсуждает с главой Синодального отдела по взаимоотношениям с обществом и СМИ Русской Православной Церкви Владимиром Легойдой итоги Всеправославного Собора на Крите.

Владимир Романович, как вам кажется, почему это совещание, эта встреча на Крите вызвала такой интерес, причем не только в церковных или околоцерковных СМИ?

Ну, поскольку об этом много говорили и говорили во время подготовки, было понятно, что это могло стать событием, которого не просто очень давно не было и которое долго готовилось. Хотя в этой связи тоже возникли некоторые вещи, связанные, например, с уже теперь знаменитой 55-летней подготовкой. И когда, к сожалению, не получилось, собственно, собрать Всеправославный Собор, стали говорить: ну, как же так, 55 лет готовились. И мы много раз объясняли, что это, конечно, не 55 лет такой безостановочной, ежедневной, серьезнейшей подготовки, что были большие промежутки. Но мне кажется, что, наверное, с одной стороны, это демонстрирует тот интерес, который сегодня в обществе существует по отношению к религии вообще. Ну, и, слава Богу, и к Православной Церкви, в частности. Я думаю, что это одна из главных причин. Ну, плюс, наверное, умелая подача профессионалов. Поэтому был и существует большой интерес к событию.

Сейчас предлагаю вместе с нашими зрителями вспомнить какие-то основные вехи подготовки этого события. Потому что, действительно, есть о чем рассказать, 55 лет – это достаточно большой срок.

"Практическая подготовка Собора ведется с перерывами с сентября 1961 года, когда состоялось I Родосское Всеправославное совещание. Состоялось в общей сложности четыре Всеправославных предсоборных совещания: в 1976, 1982, 1986 и 2009 годах. В 1971, 1986, 1990, 1993, 1999 и 2009 годах были проведены 6 Межправославных подготовительных комиссий. В связи с осложнением в отношениях между Московским и Константинопольским Патриархами в 1999-2009 годах подготовка к Собору практически не велась. После встречи представителей Поместных Православных Церквей в октябре 2008 года подготовка к Собору возобновилась. В конце мая 2010 Патриарх Варфоломей сообщил, что совместно с Патриархом Кириллом они приняли решение ускорить процесс созыва Собора. С сентября 2014 года начала работать специальная межправославная подготовительная комиссия. Предсоборное совещание глав Церквей 21-28 января 2016 года одобрило 6 основных тем для предстоящего Собора".

Среди журналистов очень часто возникали и до сих пор возникают споры, как это событие называть. Какова позиция Русской Православной Церкви: как нам, православным журналистам, называть встречу на Крите?

Вы знаете, мы как-то официально не говорили, не предлагали каких-то названий. Но для нас было принципиальным то, что, к сожалению, произошло, скажем так, апофатически, мы понимаем, как это нельзя называть. Это невозможно назвать, к сожалению, Всеправославным собором. Потому что Всеправославный собор – это тот случай, когда все Церкви собираются. И когда стало понятно, что это невозможно, тогда, к сожалению, мы об этом и сказали. Потому что, как я уже говорил, это не тот случай, когда возможна интерпретация, когда вот там пессимист говорит стакан полупустой, оптимист говорит, что он полуполный. Здесь вот третьего не надо, либо все приехали – это Всеправославный, или не все – и тогда это уже не Всеправославный. Ну, по-разному называют. Я сейчас не готов говорить о каком-то официальном статусе, с точки зрения нашей Церкви. Но, безусловно, это собрание епископов десяти Поместных Церквей, собственно, по сути своей.

То есть, формально можно считать собор.

Ну, собрание, да, десяти Поместных Церквей на Крите. Да, можно… Ну, Критский собор, так для краткости называют. Это, в любом случае, корректней, чем Всеправославный, потому что Всеправославный был бы, повторяю, если были бы все.

А как можно объяснить позицию Русской Церкви в данном вопросе? Почему мы не поехали?

Вы знаете, вот тот самый случай, когда в двух словах, может быть, не совсем правильно…

У нас полчаса еще.

Я, надеюсь, все время занимать не буду. Но вот вы справедливо здесь показали уважаемым зрителям основные вехи. И что важно заметить. Что во время этой многолетней подготовки, еще раз подчеркну, что она не была непрерывной, действительно, были большие паузы, и у вас тоже это было отмечено в этой справочке, очень часто менялись правила. Ну, вот один только приведу пример. В 60-е годы, когда начался процесс подготовки, было предложено больше ста тем, почти 120, или даже 120 тем, которые, предполагалось, вот будущий Собор обсудит. И Русская Церковь, что очень важно, фактически единственная, которая по всем 120-ти темам не просто подготовилась, а подготовила документы. И, как говорят те, кто их внимательно изучал сегодня, и те, кто тогда имел отношение к ним, что, в принципе, эти документы до сих пор не потеряли своей актуальности. А потом, в 70-е уже годы, в процессе подготовки было сказано: ну, вы знаете, 120 много, давайте мы какие-то темы соединим… Давайте 10.

А кто это говорил?

Ну, это были представители других, так сказать, Поместных Церквей. Но здесь важно то, что мы сказали: ну, хорошо, давайте десять, так десять. Точнее, не очень хорошо, ну, главное, чтобы состоялся Собор. И вот таких примеров можно много привести. Важно, что эти правила так или иначе, сейчас не хочу это оценивать, они менялись. И всякий раз мы соглашались с изменением, потому что понимали: главное, чтобы вот состоялся факт этой встречи, именно на таком уровне. Ведь мы с вами прекрасно понимаем, что межцерковные, двухсторонние церковные отношения и многосторонние, они поддерживаются, безусловно. Здесь самым главным была встреча на таком уровне, которые, действительно, столетиями не проводились. Ее не так просто подготовить. Это тоже важно, чтобы все понимали. И вот, когда поэтому менялись эти правила, мы говорили: ну, хорошо. Точнее, не очень хорошо, но, допустим, давайте так. Главное, чтобы вот все могли приехать. И позиция наша сводилась только к этому. То есть, мы готовы были многие вещи пересматривать, за исключением вот этой единственной, безусловно, принципиальной, что должны приехать все. Как только стало понятно, что приедут не все, а точнее, ведь как развивались события. Вот в январе 16-го года, когда было собрание в Шамбези представителей всех Церквей, были согласованы проекты первоначально документов, о чем тоже в вашей справке было, шести документов, которые выносились, должны были быть вынесены на Собор. И был подписан документ, так называемое решение о созыве. Согласно регламенту, Собор собирает Константинопольский Патриарх, с согласия предстоятелей всех Церквей. Так вот, важно подчеркнуть, что под этим решением нет подписи представителя Антиохийского Патриархата. Точнее, там есть подпись о том, что они не согласовывают. И я даже, когда начались разные толкования, вынужден был в Facebook просто опубликовать фотографию документов на двух языках, где написано, что они не согласовывают этот вопрос. И, собственно, ни один из документов Антиохийским Патриархатом согласован не был.

Почему?

Там несколько причин. Но главная причина – это вот сложные отношения с Иерусалимским Патриархатом по поводу юрисдикции в Катаре. И вот это уже было понятно, что, в принципе, уже не исполнен регламент. То есть, на январь, очень важно понимать, что вот этого единогласия не было. Но почему мы тогда подписали и что было для нас принципиальным. Мы считали, что за оставшееся время этот вопрос не просто может быть урегулирован, что он должен быть урегулирован. И, если угодно, вот в каком-то смысле с этой оговоркой со стороны Русской Церкви, были подписаны документы. И мы каждый раз на всех собраниях, которые были после этого, при любой возможности говорили о том, что крайне необходимо участие всех Церквей, обязательно нужно, чтобы вопрос был урегулирован отношений между Антиохийским и Иерусалимским Патриархатами до проведения Собора. Потом был получен ответ Константинополя, что да, будет создана комиссия при участии Константинопольского Патриархата, но после проведения Собора. А после этого 1-го июня Синод Болгарской Церкви заявил о том, что Болгарская Церковь в таких условиях не готова участвовать, предлагает перенести. Стало понятно, что не только не разрешается ситуация с Антиохией, но и возникает еще…

Все усугубляется.

Усугубляется, да. И тогда, как вы помните, 3-го июня Синод Русской Церкви обращается к Константинопольскому Патриарху и свое решение доводит до сведения других предстоятелей остальных Поместных Церквей. И говорит, что еще есть возможность, вот в нашем этом решении говорилось о том, что есть еще возможность эту ситуацию урегулировать. То есть, мы все время прилагали все усилия для того, чтобы Собор состоялся именно так, как он задумывался, то есть, Всеправославный собор. И, поскольку должны были с 8-го числа работать комиссии, направленные каждой из Церквей, над Посланием Собора, в итоге их оказалось два. Вот представители тех Церквей, которые собрались на Крите, они выступили с двумя Посланиями, которые сейчас, естественно, важно изучить. В это же время мы предлагали провести Всеправославное совещание. И это, действительно, как представлялось, позволяло еще в оставшееся время попытаться снять все вопросы и, возможно, даже в установленные даты Собор провести. Когда на это положительного ответа не последовало, и к решению болгар присоединились Грузинская Церковь, Антиохийская Церковь, которая не получила разрешения своих проблем, тогда еще одно заседание Синода было Русской Церкви, и было сказано, что в такой ситуации мы предлагаем, конечно, перенести и не видим возможности принять участие, если не будет принято решение о переносе.

А как можно, вообще, охарактеризовать отношения Русской Церкви с Константинопольской?

Ну, вы знаете, это отношения, которые, наверное, наивно пытаться охарактеризовать в каких-то вот таких линейных простых, так сказать, категориях. Но, в любом случае, глобально все отношения Русской Церкви с любой Поместной Церковью – это отношения братские. И мы настаиваем на том, что любая позиция любой Церкви, в данном случае я имею в виду, если говорить, вернуться на минуточку к Собору, и к подготовке к Собору, мы как раз всегда настаивали на том, что оно должно уважаться. И вы знаете, что Святейший Патриарх Кирилл направил обращение к собравшимся на Крите предстоятелям и архипастырям, что убежден и что самое главное, что и те, кто поехал на Собор на Крите, на встречу на Крите, и те, кто не поехал, они поступили по совести. Это, на первый взгляд, может казаться: ну, как же так. Но ведь, действительно, есть разные условия и разные причины. Поэтому мы исходим из того, что мы все члены одной большой православной семьи.

Давайте как раз послушаем цитату Святейшего, у нас есть, как раз об этом.

Человек, далекий от христианства, в принципе, наверное, не в состоянии понять, почему есть много Церквей и, при этом, это одна Церковь. И как это, вообще, можно разъяснить нашему среднему зрителю?

Ну, вы знаете, среднему зрителю, в любом случае, если он искренне желает разобраться в вопросе, то надо будет хоть как-то познакомиться, вообще, с историей того, как возникала Церковь. И так или иначе придется хоть какой-то взять на себя труд что-то попытаться изучить и выяснить. Потому что, в противном случае, он будет жертвой вот таких легковесных сравнений, параллелей, которые реальной картины ему не опишут, но скорей дезинформируют. Но если совсем вот в общих словах, то важно понимать, что христианство возникало, и Церковь возникала в разных местах, после проповедей апостолов. И исторически сложилось первоначально пять патриархатов, так называемая пентархия, когда пять древних Церквей: Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская, Константинопольская и Римская. И они никогда не находились друг с другом в отношении соподчинения. Такова позиция Православной Церкви, и так мы и смотрим на эту историю. И после отпадения Рима, вот решением, когда Русская Церковь получила автокефалию от Константинополя, то есть, стала Поместной Церковью, вот получается, что мы заняли вот это вот пятое место, и Русский Патриарх стал на место, которое когда-то занимал, до отпадения Рима, Римский Понтифик.

Ну, и мы Третий Рим, собственно.

Да, собственно, да. И вот здесь… А потом, через время, возникли и другие самостоятельные Поместные Церкви. Здесь, может быть, важно понимать самое главное зрителю, что принципиальное отличие того, как устроена Православная Церковь от католической заключается в том, что, поскольку мы считаем, что Главой Церкви является Господь Иисус Христос, то в земном измерении мы имеем вот это единство Православной Церкви с единым главой, но исторически сложились так называемые Поместные, то есть, по месту возникновения общин, и создавались Церкви, у каждой из которых есть своя зона пастырской ответственности, своя, так сказать, каноническая территория. Она не предполагает единого подчинения, единому административному центру, но она исключает нахождение на одной территории двух канонических епископов. Не может быть у Православной Церкви в каком-то городе два епископа, которые будут принадлежать разным Поместным Церквам. За одним исключением. Этот вопрос как раз обсуждался, постоянно находится в активной такой дискуссии – так называемая проблема или тема диаспоры. То есть, когда на территориях, канонически, исторически, точнее, на которых не было Православной Церкви, в результате событий, которые произошли главным образом уже в XX веке, оказались православные, но разных Поместных Церквей.

В Нью-Йорке 14 епископов.

Да. И образуются там, возникают епархии. И тогда вот этот вопрос, специальный документ об этом был подготовлен, который должен был Собор принять, и вот то собрание, которое сейчас состоялось, оно эту тему обсуждало. И там речь идет о том, что вот через именно собрания и совещания епископов эти вопросы должны решаться.

То есть, грубо говоря, если возвращаться к словам Святейшего, которого мы процитировали, ничего страшного нет в том, что какая-то Церковь решила ехать, какая-то решила не ехать.

Да, безусловно. Хотя, опять же, тут очень важно понимать: нельзя сказать, что это не важно. И вот мы много раз уже говорили, я хотел бы, может быть, еще раз это сказать, мы расцениваем ситуацию как рабочую, но сложную. И здесь очень важно, опять же, нашим уважаемым зрителям понимать вот что. Вот представьте, вот эти 14 Поместных Церквей, они существуют в разных странах, и даже есть ситуации, где одна Церковь, ее зоной канонической ответственности, как в случае с Русской, является много разных стран.

У сербов то же самое.

И в этом случае, конечно, это Церкви с разной историей, с разной ситуацией в отношениях церковно-государственных, церковно-общественных. Есть Церкви большинства, есть Церкви меньшинства, например, Польская Православная Церковь, это не Церковь большинства в Польше. А, скажем, Русская Православная Церковь в странах исторической Руси, безусловно, Церкви большинства. Но, скажем, в других странах канонической ответственности другая ситуация, где мы присутствуем. В Казахстане, например, в странах Средней Азии. И все это накладывает специфику на решение тех вопросов, которые выносились на повестку дня. И те, которые были сняты, и те, которые были вынесены в итоге. И поэтому представьте, гармонизировать 14 позиций, да, глобально, так сказать, единой Церкви, но с разным очень опытом. Это, знаете, как вот человек, допустим, православный из России или там из Украины, из Белоруссии приезжает в Грецию, и смотрит и удивляется: вроде Православная Церковь, вроде мать-Церковь, а вот смотрите, они одеваются не так, как мы, приходим в храм. Что это такое. И вот такое некое, как сказали бы наши заокеанские партнеры, культурный шок возникает. То же самое, кстати сказать, происходит с семинаристом, который из деревни, допустим, приезжает, не знаю, в Московскую духовную семинарию. Вот он поступил туда. Он думает: ничего себе, я раньше думал, что Православная Церковь – это вот то, что происходит в моем храме. Оказывается, она жизнь очень разная может быть. И вот здесь главное понять и увидеть единство наше еврахистическое, литургическое, догматическое, но, при этом, какие-то различия, в том числе, и в отношениях Церкви с обществом. И это, конечно, не так просто гармонизировать эти все позиции, это требует большого труда и времени.

Как будут Церкви, которые не поехали на Крит, относиться к документам, которые там были приняты?

Вы знаете, я не считаю себя вправе сейчас какие-то давать официальные комментарии. Потому что понятно, что эти документы должны быть изучены. Я имею в виду, и шесть документов, которые готовились, и Послания. И, естественно, Русская Церковь, скорее всего, выразит свое отношение. Но это задача и прерогатива Синода. И вот, конечно, на заседании Синода будет определено это отношение. Я сейчас могу лишь сказать то, что мы говорили уже раньше, когда прозвучали слова о том, что решение вот этого собрания Критского – оно автоматически будет иметь общеправославное значение и обязательностью такую общеправославную. То есть, для всех, и тех, кто приехал, и тех, кто не приехал. С этим, конечно, очень сложно согласиться. Поскольку, как я уже сказал, мы не можем рассматривать это собрание как Всеправославный собор. И, когда решение принимается без участия Церкви, очень странно было бы, чтобы это решение рассматривалось как обязательное для тех, кто не участвовал. Правда, кто-то из наших уважаемых коллег из Константинополя на одной из пресс-конференций на Крите сказал, отвечая на вопрос журналиста, что вот, как в демократической стране, может быть, не все голосуют, но решение, которое принимается большинством голосов…

Я даже могу сказать, кто это сказал. Это был Архиепископ Тельмисский Иов.

И вот на это тоже уже была наша реакция. Я могу лишь повторить, что, конечно, представляется странным, когда государственные демократические процедуры – вот они так напрямую параллелятся с церковной жизнью, и, конечно, представляется такое сравнение некорректным. Потому что Церковь живет по своим законам, и в данном случае вот эта апелляция к тому, что происходит в светских демократиях, она, не, неубедительна, скажем так.

Когда нам ожидать суждения Синода по поводу…

Я рассчитываю, что, конечно, это ближайшие заседания. Соответственно, когда ближайшее заседание Синода, в любом случае, какое-то отношение к этому будет. Но подождем.

Интересная тоже цитата из как раз решений: то, что Церковь неоправданно отождествляют с консерватизмом. Я не прошу сейчас от вас официального суждения Русской Православной Церкви, но вас, хотя бы как человека, который погружен и знает тему.

Ну, да, я помню эти слова, поскольку я прочел и одно Послание Критской встречи, и второе. Вы знаете, не вполне понятно из контекста, что имеется в виду. На самом деле, непростая тема отношения вот такого явления и понятия как консерватизм и церковной жизни. Потому что, с одной стороны, есть такое представление, может быть, на уровне обывателя, ничего здесь никакой иронии там и уничижения я не вкладываю в это слово, просто вот на уровне человеческого представления, что Церковь – это нечто обязательно консервативное. И оно имеет под собой определенные основания, вполне. Церковной истории, и так далее. С другой стороны, я бы все-таки сказал, что категории, скажем так, консерватизма и либерализма – это категории, в первую очередь, политические. И Церковь, можно сказать, что она традиционна. А это все-таки категория, которая отличается, безусловно, или от либерализма, категории либерализма, и категории консерватизма, в том числе. Человек, например, придерживающийся либеральных взглядов в экономике, он совершенно спокойно может быть православным верующим, приходить в храм, причащаться, и никто, никакой батюшка, перед тем как причастит, у человека не спросит: а ты случайно не либеральный экономист?

За Кейнса или за кого?

Да. Отойди, пожалуйста, Святые Дары я тебе не преподам. Конечно, так нельзя считать. С третьей стороны, если говорить о таком философском либерализме, как вот принципиальном отходе культуры, философии какой-то, мировоззрения от Бога, от веры, принципиальной, то здесь, конечно, Церковь с этим никак согласиться не может. Но вопрос такой непростой, потому что, если не определять точно, что имеется в виду, то очень много таких смысловых сразу коннотаций, которые могут просто дезориентировать. И главное, с чем я, конечно, как человек, не соглашусь никогда, это с тем, что, если человек придерживается в экономической или политической плоскости тех или иных взглядов, то это автоматически его делает или не делает православным. Это, конечно, не так. То есть, главное – это вера, вера во Христа.

То есть, подтверждается опять какая-то такая аксиома о том, что Церковь – она вне времени и вне какого-то такого контекста, она сама по себе контекст.

Ну, наверное, можно и так сказать, да.

Я вас благодарю. Будем ждать решений Синода. Тут сложно что-то добавить. Потому что вы сами все слышали. Ждем. До встречи.