Любовью нельзя оправдать беззаконие

Почему приходит в наше сердце любовь? Почему вдруг умирает? Можно ли оправдать любовью грех? Нужно ли без любви вступать в брак с хорошим человеком? Эти и множество других вопросов задают себе люди с самыми разными судьбами… А мы беседуем о любви с протоиереем Максимом Первозванским, клириком храма во имя Сорока севастийских мучеников (Москва), главным редактором православного журнала для молодых людей «Наследник», духовником движения «Молодая Русь», отцом девятерых детей.

— Отец Максим, мне вспоминаются слова одного поэта: «Любовь… Как жаждет обрести живущий каждый это чувство». Откуда в нас жажда любви?

— Знаете, чем я старше становлюсь, тем прагматичнее делаюсь. Не утверждаю, что человек произошел от обезьяны, но вслед за святителем Василием Великим считаю, что человек — это обезьяна, которая получила повеление стать богом. Поэтому первоначальная влюбленность вполне выводится из животной составляющей человеческого естества, из естественной и инстинктивной тяги к противоположному полу.

— Но почему мы так стремимся любить и не менее (а то и более) быть любимыми? И не только конкретным представителем противоположного пола, но и просто ближними, окружающими нас людьми.

— Человек в принципе требует признания, принятия. Это такой вот базовый эгоизм. Но когда мы говорим о христианской любви, то тут речь идет уже о любви-жертве, любви-отдаче. И здесь может быть все уже не так просто.

— Любовь дается Богом или человек может ее как-то обрести своими усилиями: воспитать, заслужить, внушить?

— С одной стороны, все, что у нас есть, дается Богом. Неслучайно во время Литургии мы произносим слова: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся». Бессмысленно разделять, что дано нам Богом и что мы якобы заработали сами. Ведь и сама способность зарабатывать дана нам Богом. В старых молитвословах после вечерних молитв было такое напутствие — вспомнить все хорошее, что было сделано нами за день, и поблагодарить за это Бога, а все то плохое, что сделано, приписать себе и попросить за него прощение. Поэтому никаких сомнений в том, что любовь дается Богом, нет.

Вся ткань нашей жизни складывается из мелочей, из кажущихся случайностей, которые на самом деле определяются Богом. Помните, как в песне: «Представить страшно мне теперь, / Что я не ту открыл бы дверь, / Другой бы улицей прошел, / Тебя б не встретил, не нашел». Другой вопрос, что мы в том многообразии чувств, обстоятельств, помышлений, которые составляют нашу жизнь, можем вести себя по-разному. Мы можем по-разному относиться как к искушениям, так и к благословениям Божиим и можем загубить данную нам любовь.

Понимаете, любовь — она ведь как счастье. Очень сложно составить список своих качеств или поступков, совершив которые мы получим или, напротив, потеряем любовь. Эта проблема раскрыта в книге Иова. Она начинается с того, что сатана говорит Богу, что Иов праведен не даром, не бескорыстно. И Бог попускает сатане отобрать у Иова все, включая земную любовь. Его дети умерли, жена уходит, друзья упрекают его в тайных грехах. А уж Иов-то был праведен, про него сказано: Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла (Иов. 1, 8). Мы видим, что нет того списка добродетелей, обладая которыми ты получишь земное счастье.

— Говоря о любви, мы чаще всего имеем в виду именно любовь между мужчиной и женщиной. Но как относиться к тому факту, что в основе этой любви всегда сексуальное влечение? Означает ли это, что любовь всегда повреждена грехом, и признание ее права на существование есть лишь некий компромисс, уступка немощной человеческой плоти в ущерб духу?

— С одной стороны, Церковь вслед за апостолом Павлом говорит, что брак честен и ложе непорочно (Евр. 13, 4). Но с другой стороны, это проявление нашей животной, плотской составляющей. Неслучайно Церковь сравнивает плотские отношения мужчины и женщины с едой. Точно так же, как наша еда регулируется постами, сексуальные отношения регулируются, во-первых, браком, а во-вторых, даже в браке — постами.

Эту тему хорошо раскрыл протоиерей Александр Шмеман в рассуждениях об очистительной молитве после родов. Ведь если сексуальная жизнь и рождение детей благодатны, тогда зачем вообще требуется специальная молитва на сороковой день? А если она грешна, тогда почему мы все это благословляем? И отец Александр приходит к важному выводу: сексуальная жизнь относится к области, регулируемой законом, а не благодатью. И если она регулируется законом, то все в ней нормально. Точно так же, как в еде, которая является неким знаком принадлежности к земному миру. Мы не можем без пищи жить. Но все равно остается вопрос: мы едим, чтобы жить, или живем, чтобы есть? То же относится и к сексуальным отношениям. Когда они становятся самоцелью — или в результате беспорядочных связей, или даже в браке, когда супруги эту сторону своей жизни воспринимают как смысл, как цель, то такие отношения начинают человека разрушать. Если же они являются лишь одной из составляющих большой любви, тогда они не разрушают, а созидают. И в этом вообще удивительное свойство закона — правильное его соблюдение позволяет человеку расти, совершенствоваться и воспринимать благодать Божию.

Если сексуальные отношения не «бегут впереди паровоза», а приходят вовремя, при определенном развитии любви, если они сопровождаются чувством долга, принятием взаимных обязательств, освящаются церковным Таинством, регулируются соответствующими общественными и государственными процедурами, то они способствуют в том числе и духовному возрастанию мужчины и женщины.

— Очень сложно ее провести, в этом вся суть проблемы. Невозможно убрать похоть из супружеских отношений. Католики пытались это сделать, утверждая, что единственной целью супружеских отношений является продолжение рода; потому из этого процесса нужно максимально убрать страстное отношение друг к другу, а потом, зачав ребенка, долго просить у Бога прощения. В Православии ничего подобного не утверждается. Согласно учению Церкви, цель супружеской жизни — не дети, а любовь, дети — плоды этой любви. В нашем падшем состоянии убрать похоть из интимных отношений невозможно, именно поэтому они регулируются законом.

А вообще, что такое страсть? Это некое чувство, которое овладевает человеком. Ведь в обычном состоянии мы в голове, в сердце держим сразу несколько чувств, строим разные планы. И все это находится в некой иерархии. Но в разные периоды нашей жизни те или иные события, чувства занимают главенствующее положение. Появляется что-то, что начинает, как говорит апостол Павел, обладать нами.

То же самое и в любви. Человек влюблен в свою жену, и у него на второй план могут отойти и работа, и дети, а супруга становится неким центром Вселенной. А хорошо это или плохо? Апостол Павел прямо говорит, что не очень хорошо: Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1 Кор. 6, 12). Не очень хорошо, если я что-то не контролирую.

— А что делать, если контролировать не получается?

— Это зависит от ситуации. Я ведь могу влюбиться и в чужую жену. И здесь понятно, что делать — бежать, категорически, и чем быстрее, тем лучше. Если предметом моего чувства становится что-то запрещенное, то я никоим образом не могу себе позволить это чувство. Надо его резать в себе беспощадно, не идя ни на какие уступки, ни на какие оправдания: «Я ничего не имею в виду, всего лишь хочу с ней акафист почитать». Ведь совсем не важно, чем заниматься с объектом своего чувства. Принципиально важно быть рядом с ним.

— Но ведь Вам могут возразить: а почему, собственно, сразу бежать? А вдруг у нее не сложилась семейная жизнь, а я ее люблю. И вообще, это судьба…

— Нет, никакой судьбы, никакого плохого брака. Если человек находится в браке, это категорически недопустимо. И вот тут как раз церковным людям сложнее. Потому что если человек серьезно относится к духовной жизни, то он привык свои чисто физиологические желания серьезным образом подавлять. И поэтому его чувства могут выглядеть очень светло, в них может быть все очень платонически: «Она ангел!» или «Я всего лишь хочу ему помочь и ни на что не претендую». Но чем дальше это продолжается, тем больше душа человека попадает в зависимость. И потом, когда включится физическая сторона, у человека не будет никаких сил ей противостоять. И ничего, кроме блуда, отсюда не вырастет. Поэтому оправдывать себя тем, что встретил, наконец, настоящую любовь, наивно.

Понимаете, человек, который влюбляется, попадает в зависимость, так же как алкоголик или игроман. Он начинает обманывать сам себя: «Я контролирую ситуацию, и если будет нужно, все брошу». Но чем глубже человек попадает в зависимость, тем труднее из нее вырваться.

Как я уже сказал, мы так устроены, что для того, чтобы мы в любви могли расти, наша любовь должна сопровождаться чувством долга. Поэтому, когда человек женится или выходит замуж, он обещает хранить любовь и верность даже до гроба. Как говорят католики при венчании: «В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас». Если этой верности нет, чувства разрушают, а не созидают душу. Ведь в ста процентах случаев влюбленность проходит. И если ты не умеешь это чувство, которое у тебя было к жене или мужу, перевести в настоящую любовь, то ты не сможешь сделать этого и с новым партнером, и с новым чувством. Влюбленность живет максимум два года, обычно же проходит гораздо быстрее.

Дело в том, что по физиологической природе человек близок к крупным приматам, которые в принципе полигамны и не хранят никакой верности. Поэтому мы вновь и вновь будем влюбляться в других представителей противоположного пола. Этот процесс не остановится на сегодняшней «настоящей» любви. И если обезьянья физиологическая сторона в тебе сильнее того обстоятельства, что ты человек, то ты не сможешь построить настоящую крепкую семью. Если ты пойдешь на измену или другого человека подтолкнешь к предательству, ничего хорошего из этого не получится. На предательстве ничего построить нельзя.

Знаете, нам порой полезно понаблюдать за животными. Когда я вижу, как орет мой мартовский кот, то понимаю, что происходит с человеком во время влюбленности. Культура облекает это в более возвышенные формы, но суть-то одна. Поэтому чувству верить нельзя. К нему можно относиться как к некоему бонусу. Если я свободен и она свободна, если я понимаю, что из наших отношений может что-то вырасти, что их развитие может закончиться браком, тогда можно, пытаясь все-таки контролировать себя, позволить этим чувствам развиваться. Если я понимаю, что браком это кончиться не может и не должно, то я должен сразу бежать.

Чем отличается алкоголик от нормального человека? Алкоголику вообще нельзя пить, иначе он сорвется. В результате нашей поврежденности грехом в сексуальных отношениях мы все алкоголики, и нам нельзя себе это позволять. Именно поэтому я не верю в личную дружбу между мужчиной и женщиной. То есть не тогда, когда группа мужчин и женщин вместе дружат, а именно когда у мужчины появляется женщина-друг. Это чревато.

Мы все живем не в стерильной, однополой среде, общаемся с лицами противоположного пола. И вот главный признак того, что надо бежать: если я начинаю постоянно думать о ней в ее отсутствие, если, приходя в храм, я спрашиваю себя: «А она сегодня будет?».

— А куда бежать-то? Если люди, к примеру, вместе работают, не увольняться же…

— Если все запущено, то вплоть до увольнения. Если не так далеко зашло, то нужно пресечь всякие отношения, все разговоры. Вплоть до грубости и хамства, можно разругаться и обозвать последними словами. Меньше поводов для общения будет.

— В наши дни часто можно услышать: «Он расписываться не хочет, а я без него не могу жить…». Можно ли оправдать любовью беззаконный союз?

— Нет, из этого ничего хорошего не выйдет. Любовь без обязательств, без брака, опускает того человека, который «жить не может», простите, ниже проститутки. Перед ней все же есть какие-то обязательства: ей хоть деньги платят. Поэтому это абсолютно пустой, бесперспективный путь.

— И вообще, что можно, а что нельзя оправдывать любовью?

— Никакое беззаконие оправдывать любовью нельзя.

— Часто влюбленного человека упрекают в том, что он не может трезво видеть любимого. Так ли это, на Ваш взгляд?

— Действительно, если человек влюбился, то критическая часть отношения к другому человеку оказывается выключенной практически полностью. Именно поэтому в традиционном обществе влюблялся один человек, а решение принимал другой. То есть влюблялись друг в друга Машенька с Ванечкой, а решение принимали их родители — люди максимально трезвые, заинтересованные, опытные и любящие. Например, я люблю своего сына и желаю ему добра, но трезво вижу, что ему на этой девушке жениться нельзя. Поэтому я обладаю неким блокирующим правом.

Сейчас этого нет, и речь не о том, хорошо это или плохо. Поэтому если ты сильно влюбился, то хорошо соблюсти некоторые правила безопасности. Во-первых, категорически нельзя делать никаких серьезных, непоправимых шагов. Именно поэтому Церковь прямо предписывает — никаких сексуальных отношений до брака. Во-вторых, нужно подождать, пока не улягутся эмоции и не появится критическое отношение к предмету любви. Именно на этом основывается пожелание, если не сказать требование — год ждать. Хорошо, если люди знали друг друга до того, как влюбились: вместе учились, трудились, общались. В-третьих, неплохо посоветоваться со знающими, более опытными людьми. Это не значит, что со всеми приятелями нужно свои чувства обсуждать. Этого как раз делать не нужно. Стоит поговорить с родителями, если вы не считаете их почему-либо заинтересованными в браке или в его отсутствии. Можно посоветоваться со священником или с опытным человеком, который долго живет в браке, детей воспитывает. Не говоря уже о том, что абсолютно очевидно для каждого христианина, — нужно молиться. Нужно просить у Бога, чтобы Он все это склеил или, наоборот, уберег от ошибки.

— Почему наша любовь не всегда встречает ответное чувство?

— Да не знаю, правда. Как в песне: «Мы выбираем, нас выбирают, / Как это часто не совпадает». Мы можем друг другу просто не подходить. Знаете, как говорят: «Она ему не пара». И люди на самом деле интуитивно это чувствуют. Помните, как говорит Пушкин устами царевны Лебедь: «Но жена не рукавица: / С белой ручки не стряхнешь / Да за пояс не заткнешь». Жена должна быть по руке, супруги должны быть людьми равномасштабными. Часто бывает — паренек никакой, но подавай ему Мэрилин Монро. Поэтому в подростковом возрасте люди влюбляются в звезд, но бывает, что такая диспропорция сохраняется и в более зрелом возрасте, когда человек увлекается людьми, которые ему явно не по плечу.

— А разве любовь эту разницу в масштабах не сглаживает?

— Я в это не очень верю. Вообще, считаю, что желательно, чтобы люди были одного поля ягоды. Если жена не умеет читать и писать, а у мужа академическое образование, то я не верю в прочность их брака. Раньше встречались женщины малограмотные, но очень умные — если она малограмотна, потому что жизнь так сложилась. Но в наше время практически не бывает такого. Я не приветствую браки между представителями разных народов, разных культурных традиций, даже города и села. Потому что главное родство супругов лежит в эмоциональной области. И поэтому очень важно, чтобы эмоциональные сферы были схожи. Схожи — не значит одинаковы: он может быть болтуном, а она молчуньей или наоборот, темпераменты, характеры могут быть разными. Но желательно, чтобы культурные коды были общими, иначе они смеяться и плакать будут над разными вещами. А жизнь в браке довольно прозаична и крутится вокруг решения массы бытовых проблем — уборка, готовка, дети, дача. Люди должны понимать и чувствовать друг друга.

— Что бы Вы сказали человеку, изнемогающему от неразделенной любви? Вообще, такое страдание — реальность или просто проявление жалости к себе?

— Здесь все понятно. Влюбиться можно, в том числе и в человека, который не разделяет твои чувства. Ты можешь влюбиться с девушку с плаката, или в жену соседа, или еще в кого-нибудь. Но мы так устроены, что эта влюбленность, не будучи подпитываема, обязательно исчезнет. И сроку ей максимум год. Дольше она может длиться, только если как-то подпитывается. Или другим человеком, который либо отвечает тебе взаимностью, либо дразнит тебя, не разделяя на самом деле твоих чувств; или самим влюбленным, когда он уже не другого любит, а свои страдания, свои чувства. В одной из серий замечательного мультсериала «Смешарики», которая называется «Роман в письмах», Бараш пишет Нюше письма, которые ей не отправляет. Он сначала пытается устно объясниться ей в любви, но все никак нужных слов не находит. И Лосяш подсказывает — нужно написать. Бараш пишет письма и складывает их в шкаф. Однажды Нюша застает его за этим делом и спрашивает: «Это у тебя с кем переписочка?». А он ей отвечает: «Неважно! Не твое дело!». Никакая реальная Нюша ему уже давно не нужна, ему нужны эти письма. Это часто бывает в случае неразделенной любви. Это может длиться десятилетиями. И ничего хорошего в этом нет.

— Неразделенная любовь в подростковом возрасте порой становится причиной трагедий. Тем более страшных, что к этому чувству у вчерашнего ребенка никто не относится серьезно. Как бы Вы посоветовали вести себя родителям, чьи дети страдают от безответной любви?

— Вообще, именно у подростков я бы как раз неразделенную любовь очень приветствовал. Потому что в условиях отсутствия в современном обществе каких-то тормозов, табу и правил разделенная любовь часто заканчивается блудом и абортами. Неразделенная любовь очень хорошо воспитывает чувства, но при этом достаточно безопасна.

Есть люди, эмоциональная сфера которых легко поддается взвинчиванию: такой человек из-за неразделенной любви готов с крыши прыгнуть. И ведь не только в любви дело: подростки иногда прыгают с крыши, потому что двойку по математике получили или с родителями поругались. Это свойство незрелой личности, когда проблема вырастает до такой степени, что заслоняет все остальное. Подросток не понимает, что через десять лет он не вспомнит, как эту девочку звали; что есть масса вещей, ради которых стоит жить.

Здесь нужно просто насильно свободу ограничивать, успокоительные давать. А дальше, помните, как говорил Бэримор сэру Баскервилю: «Скоро мы сядем на корабль и поплывем вокруг света. Через три океана и шестнадцать морей. Кругосветное путешествие — лучшее лекарство для англичанина. Мы не сядем на грязный пароход. Мы сядем на прекрасный пятимачтовый корабль… И поплывем… И вернемся здоровыми». Конечно, нужна смена обстановки. Ведь в чем главная проблема? Для подростка неразделенная любовь оказывается всем, он больше вообще ничего в жизни не видит. Значит, нужно показать, что в жизни есть что-то еще.

— Любовь — непременное условие для брака? Стоит ли вступать в брак, если любви не чувствуешь, или нужно предпочесть одиночество?

— Это сложный вопрос. Я знаю несколько вдовых старушек, которые выходили замуж не по любви. Нельзя сказать, что они были несчастливы, но они относились к своему браку как к некоему греху. Хотя я пытался их в этом разубедить, ведь ни лжи, ни измен не было.

С другой стороны, не всегда, вступая в брак, люди говорят какие-то слова о любви. Хотя и любят друг друга. Такие семьи я тоже знаю. Молодой человек ухаживает за девушкой, общается с ее родителями, делает ей предложение и необязательно говорит много слов о любви.

Но бывает ли сейчас так, чтобы вообще никаких чувств не испытывали друг к другу жених и невеста? Это раньше на Руси если человек овдовел, то ему обязательно подыскивали какую-нибудь вдовушку. В одиночку просто не проживешь. Здесь могло и речи не идти о чувствах, это такое биологически-хозяйственное решение.

Можно вступить в брак, не испытывая яркой любви, но при этом надо четко отдавать себе отчет: я каждое утро буду просыпаться с ним в одной постели, я каждый вечер буду с ним встречаться за общим ужином, и это будет всю оставшуюся жизнь. Нельзя же ее прожить абсолютно с чужим человеком. Бывает, что душа не поет от этого человека, но хорошо с ним должно быть. Это главное.

— Почему даже и за сильной взаимной любовью не всегда следует счастье?

— Потому что влюбленность проходит, а дальше выходят те стороны личности человека, которые влюбленный не видит. Насколько он или она эгоисты, насколько я готова слушаться этого человека, насколько мне нравится домой приходить? А то как у Высоцкого: «Придешь домой — там ты сидишь. / Ну и меня, конечно, Зин, / Все время тянет в магазин. / А там друзья, ведь я же, Зин, / Не пью один».

— Что бы Вы сказали человеку, который так и не встретил свою любовь (разумеется, если этот человек уже не в том возрасте, когда «все впереди»)?

— Сказал бы: «Спокойно, не надо дергаться, это вредно». Если не сложилась жизнь в семье, то ничего страшного в этом нет. Как в монашестве: не каждому дано, но кому-то именно это уготовано. Так же и в семейной жизни. Если ты не создал семью, это не значит, что ты не можешь быть счастлив. Другое дело, когда у тебя есть большая потребность в любви, а любви нет. Тогда нужно искать, кому эту любовь дарить и от кого принимать. Можно ребеночка усыновить, можно в детский дом ходить или в дом престарелых. Есть много мест, где готовы любовь и дарить, и принимать. У семейного человека, как правило, на это ни времени, ни сил не хватает.

Икона святых благоверных князя Петра и княгини Февронии, Муромских чудотворцев

— Как Вы думаете, человек может как-то подготовить себя для встречи с любовью?

— Может, как теоретически, так и практически. Большую часть того, что мы делаем, и того, что мы чувствуем, мы делаем и чувствуем по привычке. Однажды что-то освоив, мы на это уже усилий не тратим. Если человек растет в любви, если у него полная семья, куча братьев и сестер, если он занимается физическим трудом, привык смиряться, уступать, принимать решения, то он готов к семейной жизни.

Если этого нет, то, пока ты не женат, нужно восполнять. Понятно, невозможно, если у тебя неполная семья, вдруг попасть в полную семью. Если ребенок растет без папы, то у него нет модели поведения мужа и жены в семье. Значит, нужно находить эту модель где-то еще. Нужно стараться компенсировать то, чего у тебя нет. Если ты слабый и безвольный, нужно учиться принимать решения, не бояться ситуаций, которые этому учат. Если ты не умеешь уступать и смиряться, нужно тоже в себе эти качества развить. Если у тебя нет братьев и сестер, можно попытаться общаться с малышами, став преподавателем в воскресной школе ближайшего храма.

Вообще, у нас серьезнейшим образом нарушено чувство иерархии. Если ребенок воспитывается в семье один, он не понимает, что значит быть старшим или младшим. Мама и папа бесконечно высоко, они на уровне Бога. И поэтому до переходного возраста они обожествляются, а после ниспровергаются. А когда есть братья и сестры, ты понимаешь свое место в этой линеечке. Есть те, кто тебя старше, есть, кто гораздо старше, и есть младшие. И переходный возраст проходит мягче, и ты легче занимаешь место в этом мире. Потому что понимаешь, что ты не исключительный — не исключительно хороший, не исключительно плохой. В общем, не центральный.

Юношам я бы посоветовал в армии отслужить, девушкам — потрудиться в каких-то сестричествах. Молодость — это очень хорошее время для дел милосердия.

Над этим нужно подумать и себе какую-то индивидуальную программу написать. Нужно задать вопрос: «А что может потребоваться в семейной жизни?» И понять: а этого у меня нет и этого нет. Надо каким-то образом этим заниматься. Ведь семья — это серьезный и ответственный труд. Это работа, и чем лучше ты ее исполняешь, тем счастливее ты живешь и тем больше любви ты можешь и дать, и принять. К этому, конечно, нужно готовиться. Сейчас популярны ролики в Интернете, где молодые люди выполняют потрясающие прыжки с парашютом. Как здорово! Я бы тоже так хотел! А кто тебе мешает — трудись, занимайся, и ты так сможешь. В браке так же — мы все хотим полететь красиво, а в том, что нужно потрудиться как следует, люди не всегда отдают себе отчет. А нужно, чтобы отдавали.

Журнал «Православие и современность» № 37 (53)