Терпеть напасти и не изнемогать: Иеросхимонах Иезекииль (Сливкин). День памяти — 6 июля

Иеросхимонах Иезекииль (в миру Игнатий Васильевич Сливкин) родился в 1810 году в крестьянской семье села Ликинки Тульской губернии. Его мать звали Маврой Федоровной. Его отец Василий бежал от своих господ в Бессарабскую область, в город Кишинев. Но вскоре он там умер и оставил сиротами четверых детей: мальчиков, Игнатия и Сергея, и двух девочек, Евдокию и Ирину.

Мать хоть и была молодой женщиной, не более 30 лет от роду, но ей было очень тяжело на чужбине прокормить четверых детей. Игнатий был старшим и старался изо всех сил помогать матери. Порой ему приходилось выполнять тяжелые мужские работы. Вскоре мать вышла замуж, и малышам попался злонравный отчим, который с ними обращался жестоко, особенно с Игнатием. Истерзанный побоями мальчик находил утешение в молитве. Он твердо верил, что зло будет побеждено, что любовь Божия всесильна и если бы не его грехи, то помощь от Бога была бы немедленной.

Отчим отдал Игнатия на службу одному местному барину, Михаилу Петровичу Иванчину-Писареву, который по милости Божией оказался очень добрым и набожным человеком. Он вник в тяжелое положение семьи Игнатия и начал им посильно помогать. Часто приглашал всю семью к себе домой и детей угощал разными сладостями. Во время одной такой встречи он сказал матери Игнатия: «Этот твой сын родился счастливым, ему предстоит служить Царю Небесному». Тогда гости не поняли, о чем он говорит, но впоследствии отец Иезекииль, уже бывший монахом, вспоминал это пророчество своего барина.

После трех лет служения у барина Игнатия отправили в Москву, где отдали в ученики Никанору Григорьевичу Сухареву, мастеру по деревянным делам. И опять по милости Божией новый хозяин был добрым и заботливым человеком. Мастерская у него была около Высокопетровского монастыря, и юный Игнатий часто заходил туда, имея возможность благодарить Бога за свою судьбу. Мастер позаботился, чтобы Игнатий получил начальное образование, он купил ему азбуку и всемерно способствовал в обучении. В монастыре Игнатий познакомился с иеромонахом Иеремией, который стал его первым путеводителем на пути спасения души.

Отец Иезекииль впоследствии писал: «Вся моя жизнь в Москве проходила в дружбе с монахами, я так их полюбил, как ангелов Божьих». В это время зародилась в его сердце заветная мечта — самому стать монахом. И когда обучение его у мастерового завершилось, он отправился в Святую Троице-Сергиеву Лавру, к мощам преподобного Сергия Радонежского, получить благословение на монашество. Здесь он встретился с монахом со Святой Горы Афон, который рассказал ему об уделе Божией Матери, и благодать утвердила Игнатия в его намерении стать монахом. Он решил подвизаться на Афоне. Когда вернулся домой, то начал просить своего барина разрешить ему пойти в монастырь. Услышал Бог молитвы Игнатия, и отпустил его барин.

После многих препятствий Игнатий добрался до Одессы, но чиновники не дали ему заграничный паспорт для выезда на Святую Гору Афонскую. Тогда по совету одного старца Игнатий отправился туда по суше, по дороге останавливаясь в монастырях. Так он добрался до Нямецкого монастыря, где из-за неимения средств для продолжения пути ему пришлось остановиться. Так как он был хорошим столяром, то оказался очень полезен монастырю, выполняя различные столярные работы. Только через два года он смог продолжить свой путь.

В августе 1832 года он прибыл на Святую Гору. Сначала он жил в монастыре Зограф, а через пять месяцев перешел в Ильинский скит. Здесь принял его иеросхимонах Павел, игумен скита, который очень его полюбил и стал его духовным отцом. Игнатий выполнял послушание столяра, а через год его постригли в мантию с именем Израиль. В 1835 году его рукоположили в иеродиакона.

Иеросхимонах Иезекииль (Сливкин)

Отец Павел, видя многие духовные добродетели отца Израиля, вознамерился сделать его наместником, но дьявол возмутил против этого намерения некоторых братьев, которые говорили, что отец Иезекииль не достоин этой должности, он только что рукоположен и вдобавок на богослужении плохо читает. Отец Павел всячески старался обучить его богослужебной практике и привить навыки управления скитом. Он ни секунды не позволял ему быть в праздности. «Как только я выйду из церкви, — писал отец Израиль, — он гонит меня без оглядки в келью. Главная цель его заключалась в том, чтобы меня как можно скорее просветить и возвести на высокую духовную степень».

Особенно переживал отец Павел, когда отец Израиль очень плохо читал во время богослужения. Сам отец Израиль понимал это и очень старался исправить свою речь, но безуспешно. Так продолжалось до тех пор, пока он не стал со слезами и поклонами молить о помощи Пресвятую Богородицу. Всю ночь он молился. И только к утру, упав от изнеможения на пол, заснул. На следующее утро случилось чудо. На службе ему надо было читать канон. И его как будто подменили. Он начал читать так выразительно и внятно, что все удивились. Особенно удивился сему отец Павел. Когда он узнал о происшедшем с отцом Израилем ночью, он возблагодарил Божию Матерь за Ее милосердие и материнскую заботу.

Вскоре после этого Бог попустил учителю и ученику новое искушение. В скиту произошел раздор между малороссами и великороссами, и ради сохранения мира отец Павел решил оставить скит и игуменский пост и с группой монахов-великороссов разойтись по нескольким маленьким келлиям. Отец Израиль поселился во Введенской келлии Ставроникитского монастыря. Вскоре Божья Матерь утешила огорченных русских монахов и устроила так, чтобы их пригласили не в какой-нибудь скит или в келлию, а в царский великий Русский монастырь святого великомученика Пантелеимона.

Отец Павел с несколькими русскими монахами обосновался в Руссике, но через 8 месяцев он умер. И тогда вновь в Руссике стал вопрос о наставнике русских монахов. Отец Израиль был одним из кандидатов на этот пост, но он смиренно осознавал, что не имеет достаточных духовных даров, чтобы взять на себя такую огромную ответственность. Тогда он сам проявил инициативу и обратился с просьбой стать пастырем русских в Руссике к отцу Иерониму (Соломенцову), кандидатуру которого на этот пост одобрял и духовник отец Арсений. В отце Иерониме он обрел нового духовника, которого полюбил всем сердцем. «К отцу Иерониму, — писал он, — имел безграничную любовь, увидел в нем многие дарования духовные».

Отец Израиль смог уговорить отца Иеронима (Соломенцова), и тот согласился стать духовником русских, и тогда по благословению отца Арсения русские монахи Руссика обрели нового духовника. В это самое время отцу Израилю приснился его усопший духовный отец Павел, который призывал его присоединиться к русским монахам в Руссике, и он, немного думая, исполнил благословение своего усопшего духовника. Вскоре он был рукоположен в иеромонаха, а через месяц вместе с отцом Иеронимом был пострижен в схиму и был назван Иезекиилем. С этого времени он стал правой рукой отца Иеронима и поровну разделял с ним огромные заботы по восстановлению монастыря.

В 1843 году его послали на Дунай, где монастырь занимался ловлей и заготовлением рыбы и где постоянно находилось до десяти человек братии, которые нуждались в духовном руководстве. Их духовное окормление и было новым послушанием отца Иезекииля. Здесь враг опять ополчил против него немощных братьев, из-за чего огорченный отец Иезекииль помышлял даже оставить монастырь. Тогда к нему во сне явилась икона Успения Божией Матери, и голос из нее сказал ему: «Ты мне обещал терпеть все напасти, а теперь изнемогаешь?»

Ища утешения, отец Иезекииль отправился в Киево-Печерскую Лавру, где встретился со схимницей Ефросинией, которая сказала ему: «Зачем ты сюда пришел, оставил Святую Афонскую Гору, пришел сюда на соблазн, ступай отсюда поскорей назад». Этот случай убедил отца Иезекииля, что он в искушении и что надо ему немедленно возвращаться в родную обитель. Что он и сделал.

Но вскоре враг опять вооружился на него и внушил ему мысль перейти в только что созданный Андреевский скит. В скиту его приняли с радостью и после смерти отца Варсонофия (Вавилова) даже назначили казначеем. Но совесть мучила его, что он оставил родную обитель и своего духовника. И вот во сне ему было такое видение: «Преставился мне русский монастырь, — писал впоследствии отец Иезекииль, — где на русской стороне росло зеленое дерево, многолиственное и многими плодами обросшее. Перед деревом сидел отец духовник Иероним, и я спросил его: „Могу я кушать от этих плодов?“ Он мне ответил: „Можешь, если ты сам этого хочешь“. Но я понял видение так, что лишился этих плодов, так как не захотел нести монастырских трудов».

Было ему и другое видение: «Вижу я, несут братья большой крест, несут с великим трудом и приглашают меня на помощь, но я совершенно отказался от помощи им». Было третье видение: «Как будто я пересел с большого корабля на малое судно». После всех этих видений отец Иезекииль понял, что враг его обманул, и он вернулся в Руссик, упал в ноги к отцу Иерониму и просил прощения. Добрый отец Иероним простил его и принял как брата обратно в обитель.

Келлия «Живоносный Источник» во времена отца Иезекииля. Сегодня полностью разрушена

Отец Иезекииль ежеминутно оплакивал свои ошибки, и так как он имел дар слез, то плакал непрестанно о своей немощи и своих грехах. За искреннее покаяние Господь удостоил его многих видений и наградил безграничной любовью к ближним. Этот дар был настолько сильным, что ему постоянно хотелось послужить любому брату и даже отдать свою жизнь за кого-нибудь из них. Братья чувствовали и видели его преданность и любовь, и сами отвечали тем же.

Враг рода человеческого позавидовал такому духовному настрою отца Иезекииля, и он вновь восстал против подвижника. Отец Иезекииль ходатайствовал за одного монаха о передаче ему монастырской келлии и, получив от старцев отказ и укоризны за это, вновь оставил обитель и поселился на этот раз в монастыре Зограф. Но милостивый Господь и теперь не оставил заблудшего подвижника, пришел к нему на помощь. Навел на него великую скуку и угрызения совести, да такую сильную, что отец Иезекииль не смог вынести ее и ушел из монастыря Зограф.

Не смея возвращаться в родную обитель, отец Иезекииль вознамерился поехать в Россию, в Саровскую пустынь. Но Господь и здесь не оставил его. По воле Божией в Одессе он стал нечаянным защитником интересов монастыря и имел успех в этом, что прибавило ему смелости опять вернуться в русский монастырь.

Кроме этого, Господь послал ему одного схимника, который рассказал ему историю из «Древнего Патерика». Суть ее вот в чем: «Был один монах, который не мог долго оставаться в одной обители. Он переходил с одного монастыря в другой, оправдываясь разными причинами. Вот в очередной раз, решив переехать в другую обитель, укладывал он свои вещи и вдруг видит беса, который тоже занимается укладкой своих вещей. Удивленный монах спросил его: „Ты что там делаешь?“ — „Укладываю свои вещи, я тоже переезжаю“, — ответил бес. „А куда ты переезжаешь?“ — спросил его монах. „Куда ты, туда и я“, — ответил бес».

«Вот так, — сказал Иезекиилю старый монах, — куда бы мы ни пошли, бес всегда преследует нас. Если мы не смиримся, не отсечем свою волю, нет от него спасения. Древние монахи говорили: когда человек в первый раз попадает в монастырь, то это воля Божия, когда он решается перейти в другой монастырь, то это его воля. А когда он решается перейти в третий монастырь, то это воля дьявола».

Этот рассказ старца окончательно открыл отцу Иезекиилю глаза на его заблуждения, и он, вернувшись на Афон, со слезами опять пал к ногам отца Иеронима и просил прощения. Добрый пастырь снова простил свою заблудшую овцу и принял его обратно в обитель.

Мощи иеросхимонаха Иезекииля (Сливкина)

Бог утешил его даром постоянного плача, его глаза были всегда влажные и красные. Отец Иезекииль владел искусством Иисусовой молитвы, которая текла в его сердце непрестанно. Он был также очень усерден к богослужению, всегда бывал за полунощницей и утреней, почти каждый день служил Литургию. У себя он имел голову святогорца — иеросхимонаха Сергия (Веснина), от которой всегда исходило благоухание и истекало миро и которую он очень почитал.

Преставился отец Иезекииль 23 июня (6 июля) 1884 года.

Публикуется по книге: «Русский Афонский Отечник XIX - XXвеков».
Серия «Русский Афон XIX-XX вв.» Т. 1. Святая Гора,
Русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне, 2012.