Дар с часовым механизмом

«У меня нет времени». Задумываемся ли мы о том, как часто произносим эту достаточно странную фразу? Почему странную? Да потому что, если вдуматься, в ней кроме абсурда и лукавства по большому счету ничего и нет. Времени не может не быть, потому что вся наша жизнь построена на нем и в нем заключена. Жизнь, в которой мы этим временем как раз таки и распоряжаемся по своему желанию. И распоряжаемся не всегда с умом. Но почему «времени нет»? И на что его нет? Или на кого?

По остаточному принципу

Как раз когда мы задаем себе этот вопрос «почему?», очень часто и раскрывается лукавство этой фразы. Дело в том, что этим «у меня нет времени» мы нередко спешим от чего-то отговориться, уйти, оправдаться и найти причину не делать. Не делать чего-то очень важного для нас или нужного кому-то. Ведь время все-таки есть, и оно не зависимо от нас. Бывает, конечно, что мы чего-то не успеваем. Но часто ли можно встретить среди нас того, у кого нет времени ничего не делать, нет времени осуждать, обижаться, унывать?

А еще любимое дело почти каждого из нас — начинать с понедельника. Нет, ну если честно? Мы часто ждем какого-то рывка, какой-то мотивации. И чаще всего — со стороны. И на это ожидание тоже может тратиться очень много времени — буквально месяцы и годы. Впрочем, все люди очень разные: есть те, кто живет по расписанию, у кого всё запланировано и почти всё строго с этим планом сходится, есть те, кто терпеть не может выстраивать свою жизнь по каким-то шаблонам и часам. Можно и не терпеть, конечно, но толку-то от того? Ведь мы живем в обществе, где есть свои законы, где принято ходить на работу и находиться там в определенные часы, где нужно в специально отведенное время учиться самому или учить своих детей, где необходимо все время чего-то достигать. В общем, все где-то и чем-то заняты, что-то делают, чему-то посвящают время, с желанием или без оного, но тем не менее. Учеба, работа, карьера, постоянная спешка и суета — если посмотреть, сколько мы тратим на это дней, часов, минут, ответ будет один: времени у каждого из нас достаточно для очень многих вещей.

На что же тогда его не остается? Чаще всего на то, что на самом деле очень дорого человеку. Погоня за успехом заталкивает человека в замкнутое пространство, где царит только стремление кому-то что-то доказать, быть выше и богаче. Вне этого круга очень часто остаются близкие люди, родители, дети, те, кому необходимы не деньги и положение, а просто внимание и участие в их жизни. Но времени нет, потому что есть иллюзия того, что погоня и борьба за видимость земного счастья и есть та самая забота о близких.

К чему такое отношение ко времени приводит? Очень часто — к тому, что теряется контакт с детьми, но вместо того чтобы что-то исправлять, мы недоумеваем: «Как же так, ведь я делал всё для того, чтобы их обеспечить, чтобы дать достойное образование, чтобы они не знали нужды?». Умирают родители, и мы понимаем, что их старость была бы куда более благополучной, если бы мы проводили с ними больше времени — хотя бы столько же, сколько они с нами, когда мы были детьми. Да, такие мысли приходят в голову очень многим из тех, кто, пройдя успешный путь и чего-то добившись, в итоге остается в том же самом одиночестве, в которое он себя заключил, желая чего-то достигнуть и подчинив всё этой единственной цели. И самое страшное, что ни сила рук, ни крепость весел не дадут человеку доплыть до горизонта, потому что время в конце концов укажет ему, что его неуемная и неумная жажда быть хозяином положения и достигнуть солнца вплавь, рассчитывая только на себя, привела его лишь к закату, за которым нет ничего, кроме горечи осознания потраченных напрасно сил. Так неумение ценить настоящее делает горьким прошлое и совсем туманным будущее.

Позади порога

Многое из всего этого мне довелось понять на своем опыте, когда умер мой отец. Умер скоропостижно, за несколько дней. И тогда мне открылось нечто очень важное: ощущение времени внутри нас может внезапно меняться. Время изменилось, когда я узнал, что его положили в больницу. Оно подсказало, что у меня нет теперь права идти и заниматься своими делами и вообще жить так, как я хочу, потому что теперь было необходимо хоть как-то помочь близким. Оно стало другим, и в нем я почувствовал себя почти беззащитным, потому что явно ощутил, что счет его пошел уже не на месяцы и годы, а на дни и часы. Я сидел в коридоре перед реанимационной палатой и совершенно ясно осознал, что жизнь с этой самой минуты становится совсем другой, в ней уже нет того безоблачного прошлого, которое было реальностью еще позавчера, когда мать и отец были дома, когда все казалось привычным и постоянным, когда можно было просто заниматься собой и решать свои, как тогда казалось, серьезные проблемы.

А потом были удивительные мгновения последней встречи, где были сказаны слова, наверное, нелепые и не к месту, потому что совсем не верилось и не вмещалось в разум то, что эти минуты — самые ценные и важные в нашем с ним земном и теперь уже последнем общении. Время уходило, и тогда я, среди прочих слов, робко предложил ему встречу со священником. Что это было? Я искал какую-то последнюю надежду или уже что-то понял? Не знаю, но он согласился, хотя и не совсем понимал, зачем это ему.

Священник, живущий рядом с нами, должен был прийти утром, но ночью отец скончался — и вот тогда, наверное, я впервые осознал смысл этих слов: времени нет. Больше уже нет. Почему так случилось, что я сделал не так? На эти вопросы время ответов не дает. И все-таки… Спустя годы я понял, что в эти короткие мгновения последней перед его смертью встречи мы, помимо каких-то простых слов и недоумения от случившегося, вместе вспомнили о Боге. Да, мы не говорили о Нем напрямую, но как знать, если бы встреча со священником все же состоялась, то, может быть, все могло бы быть совсем иначе. Было намерение, было встречное согласие. Было это мгновение действительно чего-то очень важного, чего никогда не было на протяжении всей нашей жизни. И эта минута, эти осторожные слова оказались важней всей четверти века, что мы знали друг друга. Время изменилось. Оно стало другим и явило себя во всем своем могуществе и непостижимости. Оно подсказало мне тогда, что сказать кому-то и зачем-то в ответ на его просьбу, что «времени нет» — нельзя и даже преступно, особенно когда речь идет о помощи ближнему, потому что времени действительно нет: возможно, что у нас такого шанса сделать что-то важное уже просто может больше не быть. Там, за пределами этой жизни, этого совсем не простого и не всегда радостного земного пути, времени действительно нет. Зато есть осознание этой простой истины. И ценности времени.

Время, врученное Богом человеку, — великий и удивительный дар. Дар опасный, но крайне необходимый. Дар, который можно утратить бессмысленно, и дар, с которым можно расстаться с благодарностью.

«Ничего, успеешь еще»

Мы научились делать на времени отметины. Мы делим его на секунды, часы, месяцы, годы и столетия. Но что с того, если все эти отметины были не более чем скучным и мучительным отсчетом каторжника на стене тюремной камеры, если среди этих тысяч перечеркнутых палочек не было ни одной, которая помогла бы человеку осознать присутствие Того невидимого Спутника, что всегда был рядом? Такой тюрьмой может быть и роскошный дом, и безграничное богатство, этой тюрьмой может быть себе сам человек. Но тоска по неземным мгновениям радости и тепла, неосознанного, далекого и утраченного, испытанного однажды, когда мы еще не чувствовали себя большими и сильными, неизменно вернется в тот миг, когда оглянуться назад будет мучительно больно…

Почему-то всегда и очень сильно хочется остановить человека, который, видимо с высоты своего опыта, говорит другому: «Ничего, успеешь еще». Любимое многими выражение «времени — вагон» очень опасно, потому как времени-то, может быть, и вагон, да только вагон этот для нас последний и уже стремительно исчезает за поворотом.

Время бесценно. И да, все-таки надо уметь говорить «у меня нет времени», но уметь говорить это надо самому себе. Время, чрезмерно уделяемое самому себе, может из дара превратиться в опасный и тяжелый груз. Груз с часовым механизмом, тиканья которого мы не услышим, но который обязательно сработает тогда, когда мы будем к этому менее всего готовы.

И еще, конечно же, жить нельзя начинать с понедельника или с Нового года. Жизнь должна быть всегда — с этой минуты, может быть, даже вздоха. Чтобы не прозвучали последние слова из вечернего правила об оставлении на волю Божию самой нашей жизни как дежурное прощание после работы. Времени нет…

Фото из открытых интернет-источников

Газета «Православная вера» № 16 (564)