Анна дома и в детдоме

В пятницу президент назначил нового Уполномоченного по правам ребенка. Им стала руководитель Пензенского областного фонда поддержки семьи, материнства и детства "Покров" Анна Кузнецова. Корреспондент "РГ" встретился с ней вскоре после назначения.

Фото: Михаил Климентьев / РИА Новости

– Анна Юрьевна, как восприняла ваше назначение ваша замечательная семья? Вы – жена священника, "матушка". У матушек, как правило, много детей и полностью домашняя стезя. Есть, конечно, матушки с амбициями чуть ли не на управление приходом, но приходы, наоборот, любят тихих и интеллигентных. Расскажите, как вы свернули с предуготовленного вам "домашнего пути". Ведь шесть детей это само по себе подвиг.

Вопрос ваш в духе не столько "Российской газеты", сколько православных журналов. И хотя я ему рада, но не буду, как человек теперь уже государственный, напирать на эту тему. Мне теперь в своей работе надо учитывать все культурное и религиозное многообразие нашей страны и общества с его миллионом оттенков... серого. Шучу, не серого, конечно. Разного.

Я знаю многих матушек, идущих не только "домашним путем", но и "профессиональным", – фармацевтов, зубных врачей, педагогов, психологов, как я.

Меня в моей профессиональной деятельности всегда поддерживал муж. И для меня моя работа вне дома – логичное продолжение домашней жизни. Грош цена была бы моим идеям, если бы у меня было мало своих детей. И мне кажется, одно другому – многодетность профессии – не мешает.

– А батюшка ваш человек не традиционно патриархальных взглядов?

Он, по-моему, с момента нашей встречи решил поддерживать меня как профессионала. Мой муж – очень образованный человек, у него два высших образования – техническое и педагогическое. Он, кандидат технических наук, еще окончил и семинарию. Долго преподавал. У него высокие аналитические способности, и все "неповерхностные" решения мы принимали вместе.

Но в единочасье никто из нас, конечно, не принимал резких решений "ты оставляешь домашний путь и уходишь в общественную работу". Нет, все происходило шаг за шагом. Он, кстати, вместе со мной ходил в палату детей-отказников. Поэтому для него мои действия были логичны. И теперь, что бы я ни делала, сирот ли устраивала или мониторинг исполнения майских указов президента вела в Народном фронте, он всегда рядом.

– Как вы вообще попали в эту палату отказников?

Сидели как-то вместе, несколько друзей и знакомых, не собиравшихся создавать никаких общественных организаций и не знавших ни о каких грантах. Вообще не знавших, что такое НКО и с чем его едят. Это сейчас мы добились поручения президента о поддержке семейных НКО, а фонд "Покров" стал для них федеральным оператором. А тогда просто сидели, и кто-то из нас сказал, что в инфекционном отделении больницы есть палата, где содержатся дети-отказники, их изымают рейдами из пьяных семей. И решили туда пойти.

И вот я стою и держу на руках пятимесячного ребенка – в синяках. Он сосет свой кулачок, потому что очень хочет есть. Есть ему дома, видимо, не давали. А я плачу. От горя и беспомощности.

И муж мне тогда сказал: либо ты вытрешь слезы, либо не приходи сюда больше. И он был прав: слезами делу не поможешь. Когда слезы выплакались, я сделала первый шаг. В психологии есть такое понятие "новообразование" – каждая кризисная ситуация нужна человеку для того, чтобы у него выработались новые решения. И у меня они выработались. Мы все собрались, его и мои друзья, наши знакомые по храму, люди с многодетными семьями, совершенно разных профессий, нас объединил мотив помощи и ощущение своей миссии.

Кто потом только к нам не присоединился! Я сейчас как омбудсмен должна ради нового дела выйти из всех региональных советов, сложить с себя полномочия, стопочкой лежавшие на моих плечах.... Но мы там серьезно работали. В нашу комиссию входили представители всех религиозных и национальных конфессий, живущих на территории Пензенской области. Мы ездили в детские дома, собирали помощь вместе с представителями мусульманской и иудейской общины, с пензенскими немцами, чувашами, узбеками. Ведь любовь к детям и уважение к семье важно для всех религий и национальностей. Одно из первых и самых теплых поздравлений я получила от пензенского узбека: "Я так радуюсь, как будто это меня назначили".

Мы начали с друзьями с палаты детей-отказников, потом пришли в детские дома, потому что туда распределили "наших" детей. Когда ухаживаешь за ребенком, ты привязываешься к нему, и если его перевели в детский дом или в дом малютки, тебя мучает мысль "Как он там?", и ты идешь, чтобы посмотреть. Мы стали вникать в деятельность детдомов, изучать, как работает система сиротских учреждений. Конечно, не избежали ошибок. Стремглав собирая вещи и продукты для детдомов, забывали, что это лишь сопровождающее условие. Самая же главная задача – общение и участие в судьбе буквально каждого ребенка. Участвуй как можешь. Можешь взять в свою семью – бери. Не можешь – "веди" этого ребенка, общайся с ним. Многие дети выросли на наших глазах, пишут нам в сетях. Мне то и дело рассказывают о своих успехах, жалуются, что с кем-то поссорились.

– Сколько детей вы знаете вот так лично?

160 детей только в Мокшанском детдоме, не считая детей из других соцучреждений, так или иначе проходивших через фонд "Покров". Всю систему "защиты детства" я знаю по фотографиям, документам, эсэмэскам на моем телефоне.

– Кто-то из них поздравил вас?

Честно скажу, я не могу до сих пор прочитать все сообщения. Они поступают в таком объеме! Тысячи сообщений в соцсетях. Не только с поздравлениями. Через несколько минут после новости о том, что президент подписал указ о моем назначении, ко мне поступило первое обращение: помогите... Хотя Анн Кузнецовых в одной Пензе более двух тысяч, меня "высчитали" сразу.

– Ваши дети как приняли эту новость?

Я с ними увижусь только завтра вечером. Пришлось остаться на выходные в Москве. У них все хорошо. Маша, старшая дочь, принесла пятерку за доклад о палеонтологии. Она увлекается динозаврами и рассказывала на уроке о своем участии в раскопках. Они нашли ракушки, панцири, древние окаменелости на известной "стоянке динозавров" под Ульяновском. Там отвесный берег Волги, и очень удобно все это искать. А вторая дочь, Даша, совсем другая по складу характера. Маше мы и кукол особенно не покупали, ее интересовали зверюшки, ящерицы, змеи, заводные паучки и энциклопедии. А Дашеньке сразу стали нужны куклы с нарядами. Мы недавно выпустили книгу Дашиных философских высказываний. Например, идут новости по ТВ, выступает президент, Даша внимательно слушает и спрашивает: "Мама, как ты думаешь, что он чувствует?". Мы начали записывать ее высказывания, когда она, играя в куклы в 4 года, глубокомысленно изрекла: "Живу-живу, а детей все нет". У нас как раз тогда родились маленькие Иван и Николай, а у нее, видите ли, никого. Вся жизнь насмарку. В многодетной семье всегда весело. И в ней такая открывается многозадачность. Маша звонит: "Мама, срочно включи ТВ, идет открытие Палеонтологического музея в Париже". И я должна быть в курсе таких событий. С Иваном проще, он спокойный и требовательный к себе. С 5 лет складывает цифры. Николай рисует и плавает. У меня все дети любят плавать. Муж раньше занимался плаванием.

– Вы стоите на пороге нового дела, большой и важной для всей страны должности. Ваши цели, задачи, принципы?

Наверное, мой первый принцип – недопустимость методов проб и ошибок. Все, что касается детей, должно быть сделано четко и наверняка. Потому что дороги назад может и не быть.

Делая первые шаги в семейной теме надо быть очень осторожным. Российское общество и сами семьи очень трепетно и чутко (и это правильно) относятся к любым изменениям в "детском" вопросе.

Поэтому первые мои шаги будут понятными, а решения построенными на очень сбалансированных подходах. Если мы заговорим о новом детском законе, необходимо сразу же обдумывать и заявлять логично продолжающие его "дополнительные меры". Чтобы не было никаких перекосов. Если честно, в первую очередь мне хочется говорить о мерах поддержки. Потому что в принципе наша задача не искоренять запретительными мерами какие-то негативные явления, а делать их невозможными как раз через меры поддержки – семьи и детей.

– Ваша задача – защищать детей...

Защищать семью. Я люблю цитировать закон – защита права ребенка жить и воспитываться в семье. В семье, какой бы она ни была – приемной, родительской. Конечно, лучше, чем родная мама, никто дитя не поймет, не поддержит, не поднимет. Но при этом мы принимаем во внимание всю сложность проблем и все многообразие возможностей в современной ситуации и ее бесконечную динамику. Я очень верю в общественные организации. Думаю, уловить и почувствовать эту "бесконечную динамику", понять все, что происходит на местах, мне помогут именно они. Сейчас мне пишут руководители общественных организаций со всей России. Я услышала слова поддержки даже от тех, с кем наши взгляды никогда не совпадали. От тех, с кем я все время спорила...

– В Пензе спорили или в Москве?

Везде. Я девятый год занимаюсь темой защиты материнства, она ровесница моей второй дочери Даши. На общественных началах мы налаживали один фрагмент дела, проходили один отрезок пути. Потом делали другой шаг, третий. Лишь наладив работу с детьми-отказниками, шли в детские дома. Потом поняли, чтобы остановить поток детей туда, нужно помогать семьям. Стали искать для этого возможности – собирать людей, ресурсы. Руководство региона, заметив наше упрямство, помогло нам, отдало – безвозмездно – здание. Мы открыли в нем приют, куда приходят женщины, пострадавшие от насилия, попавшие в трудную ситуацию, беременные, сироты, с маленьким детьми. Но и это был не конец, Сделав приют, мы поняли, что нельзя эти проблемы по всей России тянуть в одиночку и в разные стороны. Мы объединились во всероссийскую ассоциацию – организацию по защите семьи. А когда объединились, поняли, что нам надо искать поддержку у государства. Тогда мы выработали свои предложения и донесли их до президента. Без мандата, без каких-либо полномочий мы дошли до руководства страны.

– Вы разве не были тогда членом "Единой России"?

Нет, конечно. Я и сейчас, на выборах, хоть и иду как кандидат по спискам "Единой России", не являюсь членом никакой партии. А президент нам тогда ответил: все инициативы по защите семьи должны быть поддержаны. Наш энтузиазм и уверенность в том, что мы все делаем правильно, возрос и укрепился.

– Вы и в Москве, как в Пензе, будете все пошагово выстраивать и искать ключевые моменты?

Моя первая задача сейчас – создание команды. Нам нужны люди неравнодушные и компетентные, с высокой работоспособностью и активностью. Почему сначала команда? Да потому что никакой ветер тебе не попутный, пока ты не знаешь, куда идешь. Вот когда четко поймем, куда идем по каждому направлению – усыновление детей, постинтернатное сопровождение, многодетные семьи, дети-инвалиды, ребенок в системе здравоохранения – тогда сможем и синхронизировать свои действия со всеми, кто трудится на этом поприще.

Первую неделю я также посвящу встречам с представителями и руководством министерств и ведомств. Мы хорошо знаем, какие вопросы им задать.

Сейчас очень переживаю за Приморский край – 61 ребенок находится в пунктах временного размещения, 24 школы и 29 детских садов оказались в зоне подтопления. В ближайшее время будем разбираться, как там все организовано.

– На вашу должность прочили весьма неглупых экспертов.

Я уверена, что людей, способных достойно защищать права детей, много. И поверьте, все, кто видит пользу в работе с Уполномоченным по правам ребенка, будут работать с нами вместе. Никого не оттесним, не забудем...

Фото: Facebook.com / Anna.Kuznetsova/503092

– На всякого нового, и тем более неожиданного, человека во власти обязательны нападки. Какой повод подарен журналистам и активистам соцсетей откуда-то выплывшим вашим давним высказыванием о телегонии как о серьезной научной теории...

Мой муж долго смеялся по этому поводу: лучшего пиара телегонии не дождаться. Он как кандидат наук никогда бы не позволил мне стать поклонницей этой "теории". Вот хоть стреляйте меня, я не помню, когда это было сказано и как. Только вижу по стилю изложения, что это не мои слова.

– Какой-то журналист или помощник оказали вам медвежью услугу, вписав в вашу речь – для основательности – этот пассаж?

Не помню. Знаю только, что я так не считаю. У меня были пятерки по биологии. Моя учительница звонит моей маме, поздравляет ее с моим назначением и говорит: если что, я всем расскажу, какие у Анны знания, все, кто был у меня отличником, не примут телегонию за научную теорию. Мы смеемся: вот бы эту разоблачительную энергию да в мирное русло. Вместо этой "древней" для меня речи – разместить бы пост о помощи ребенку, представляете, какая бы была польза! Но шутки шутками, а не обращать на это внимание тоже нельзя. И мне надо делать выводы: любая неточность в слове может настичь тебя таким бумерангом! А мы, люди, можем быть неточными. Хотя тот, кто хочет в самом деле понять, что я думаю, найдет ответ на свои вопросы.