В Москве состоялась презентация сборника статей «Гоголь и православие», представляющего собой сборник статей о духовных исканиях русского классика. Самые интересные аспекты творчества, а также тайну личности автора «Мертвых душ» и «Ревизора» мы обсудили с одним из авторов, председателем Гоголевской комиссии Научного совета РАН «История мировой культуры», литературоведом Владимиром Воропаевым.
Почему именно Гоголь стал предметом Ваших исследований?
Гоголя я ценил с детства, со школьной скамьи. Когда готовился к вступительным экзаменам в МГУ, а было это еще в конце 60-х, изучал статьи филологов о любимом писателе и с удивлением обнаружил, что их трактовки не совпадают с моим восприятием его произведений. Размышляя об этом, я нашел, в чем причина диссонанса. Николай Васильевич был христианином. А исследовали его творчество люди с поверхностными знаниями о православии. Это и стало одним из внутренних мотивов моего обращения к изучению наследия Гоголя, в чьей личности так много загадок.
Он и сегодня остается плохо прочитанным?
Вся русская классика плохо прочитана и плохо понята — по той же причине. Наше общество мало знает православную культуру. Без этого, увы, литературу XIX века воспринимать очень сложно. А Гоголь — особый случай и для своего времени. Он строил жизнь в соответствии с церковным календарем, куда входит годовой устав праздников и богослужений — с повторением евангельских чтений и поучений для духовного возрастания человека. Ежедневно читал не только молитвенное правило, но и главы из Евангелий, Апостола и Ветхого Завета, жития святых — это было потребностью его души. В круг интересов Гоголя входили книги по богословию, он изучал сочинения Исаака Сирина, Тихона Задонского, труды других святых отцов. Это нам известно из свидетельств современников — его друзей.
Не кажется ли Вам, что Николай Васильевич надеялся своими сочинениями «исправить нравы»? И обманулся в ожиданиях.
К сожалению, до сих пор произведения этого гения воспринимаются однобоко и упрощенно — как сатира на бюрократические и крепостные порядки царской России. Но сам Гоголь смысл своей знаменитой комедии разъяснял так: «Страшен тот ревизор, который ждет нас у дверей гроба». А всегда ли нынешние школьники и даже учителя могут уверенно ответить, кто такие «мертвые души»? О духовном смысле поэмы автор говорил: «Будьте не мертвые, а живые души. Нет другой двери, кроме указанной Иисусом Христом...» Это мы знаем из записи, сделанной перед самой смертью. И в таком подходе — ключ ко всем книгам и миросозерцанию писателя.
Его последнюю работу, «Выбранные места из переписки с друзьями», по сути, ставшую проповедью, некоторые считают провалом.
У Гоголя нет провалов. В «Выбранных местах...» он рассказал о главном — о своем понимании, что такое вера и Церковь, в чем историческая роль России как православной державы, какие задачи стоят перед писателями. Близким друзьям Гоголя и его адресатам эти взгляды были хорошо известны. А вот публика и критики совсем не ожидали такого. По меткому выражению князя Петра Вяземского, их удивило, что сказочник и потешник «вдруг постригся в монахи». А в книге очень много глубоких раздумий. Например, без каких условий благие преобразования в нашей стране невозможны. Тема актуальная — реформы у нас идут перманентно. Так вот, Гоголь считал: тот, кто хочет честно служить России, должен любить своих ближних, стать христианином и на все просить благословения Церкви. Без этого все результаты самых благих преобразований будут плачевными. И мы это видим — по горьким плодам 1990-х.
Но «Выбранные места...» не восприняли люди разных взглядов, в том числе святитель Игнатий Брянчанинов. Почему?
Вы правы, учительство Гоголя не одобрили представители как западников (Белинский, Герцен), так и славянофилов (Аксаковы). «Выбранные места...» жарко обсуждали в гостиных, о них спорили, писали критические рецензии. Получила даже распространение версия, что Гоголь повредился умом. Тургенев, навестивший Николая Васильевича за несколько месяцев до его кончины, вспоминал, что ехал к нему как к гениальному человеку, у которого что-то тронулось в голове. В Москве почти все так думали. А что касается Игнатия Брянчанинова, то он говорил, что в книге Гоголя, вызвавшей столько споров, есть «и свет, и тьма». Своим духовным чадам святитель советовал читать святых отцов. Но стоит вспомнить, что «Выбранные места...» Гоголь адресовал тем, кто охладел к вере. В письме к духовному наставнику, протоиерею Матфею Константиновскому, им высказана такая мысль: если человек захочет стать лучше, «он непременно встретится со Христом», бросит книгу Гоголя и возьмет в руки Евангелие.
Белинский взывал к Гоголю в знаменитом письме: «Проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия, панегирист татарских нравов — что Вы делаете?..» Гоголь считал русский народ религиозным, а «неистовый Виссарион» — атеистичным и суеверным. Кто оказался прав?
Суть этого спора можно свести «к религиозному прогнозу». Для Гоголя христианство — большая ценность, чем цивилизация. Он понимал: именно православие определило неповторимую самобытность России. Можно сказать, что спор двух классиков еще не окончен. По какой дороге пойдет наша страна — зависит от нас с вами.
Если бы Гоголь и Белинский попали в программу Владимира Соловьева «Поединок», кто бы победил? Чья правда ближе народу?
Жизнь подтвердила правоту Гоголя. Недаром Михаил Бахтин называл его «гениальным выразителем народного сознания». Но диалог был бы весьма острый.
В чем драма Гоголя? Не надел «ризу чернеца»?
Гоголь прожил всего 42 года. Из них последние десять лет испытывал сильную тягу к иночеству. Он не давал монашеских обетов (напомню, что к ним относится: послушание, целомудрие и нестяжание), но исполнил их в жизни. Сложность, даже трагичность его судьбы в том, что художественное начало личности никуда не ушло. Гоголь страдал от этого внутреннего конфликта между писательским даром и религиозными устремлениями.
Поражает кончина Николая Васильевича...
Завершение его земного пути, а это и предсмертная болезнь, и сожжение рукописей, — до сих пор предмет раздумий для исследователей. У ситуации есть как научный, так и духовный аспект. На мой взгляд, события тех дней могут быть осмыслены только в свете религиозного мировоззрения писателя. Он ушел из жизни во время Великого поста. Перед кончиной исповедовался и причастился. Покидал этот мир с четками в руках. За день до смерти, уже в состоянии беспамятства Гоголь говорил: «Лестницу, поскорее давай лестницу». А последние слова, сказанные им в сознании, были: «Как сладко умирать!»
Сегодня много спорят, по какому пути идти литературе: быть только «художеством» или «проповедью». Какие традиции классиков стоит продолжать?
Лучшие произведения русской словесности дают почувствовать читателю, что художественная правда всегда говорит о правде Божией. Классикам было интересно изучать «внутреннего человека». Я считаю, что литература должна учить понимать жизнь, а не просто развлекать.
Есть ли современные писатели, которые продолжают «линию Гоголя»?
Сегодня в России много хороших сочинителей. Но до автора «Тараса Бульбы», «Мертвых душ», «Ревизора», «Выбранных мест...», «Размышлений о Божественной литургии» им, конечно, далеко. Николай Васильевич обладал талантом и художника, и сатирика, и богослова. Критик Константин Мочульский писал, что Гоголь был гениально одарен в нравственной области. Он повернул русскую литературу от эстетики к религии, с пути Пушкина на путь Достоевского. У каждого прозаика свои творческие способности, свой неповторимый взгляд. И те из современных писателей, кто любит Россию так, как любил ее Гоголь, продолжают его линию.