Казнить нельзя помиловать

Акция по сбору подписей за запрет абортов показала, что многие люди отказываются поставить свою подпись. Среди аргументов в этом случае приводятся обычно следующие: «ситуации бывают разные», «это посеет озлобление в обществе», «увеличится количество подпольных абортов, что приведет к увеличению женской смертности», «это вопрос личной нравственности, и не нужно впутывать сюда государство» и т.д. и т.п. Такого рода рассуждения показывают, что многие люди по большому счету не представляют, о чем, собственно, идет речь.

Выхаживание недоношенного ребенка в специальном кувезе

Нам трудно признаться себе в этом, но это является суровой действительностью и привычным кошмаром нашей жизни: мы живем в стране детоубийц и людоедов. И самое страшное, что мы не просто живем в стране этих чудовищ, но сами и есть ужасные детоубийцы и людоеды. Большая часть причастна к названным грехам непосредственно – сейчас или когда-то, в прошлом или в будущем. Но в любом случае мы становимся соучастниками массовых убийств через систему обязательного медицинского страхования. Мало того, материалы плаценты и тел абортированных младенцев используются в косметологии, фармакологии, медицине и даже в пищевой промышленности^[1].

Получается, что мы убиваем собственных детей, а их останки пожираем в виде пищи и лекарств, наносим на тело в составе кремов и мазей, вводим в организм в прививках и препаратах, чистим ими зубы. Образ мифологического Кроноса, поглощающего собственных детей, бледнеет на нашем фоне. И если кто-то говорит, что аборт – это личное дело каждого, то можно предположить, что человек просто не в состоянии адекватно оценить ситуацию.

Периодически наше общество ужасается очередной распространившейся по средствам массовой информации и холодящей душу историей о том, как мать избавилась от новорожденного ребенка, выбросив его в туалет, мусоропровод или просто на помойку. Общественность дружно и искренне негодует и солидаризируется с законом, отправляющим убийцу-мать за решетку. Но если убийство этого же младенца было бы совершено немного раньше, во мраке и под покровом материнской утробы, то у большинства тех же самых людей оно не вызвало бы ни сожаления о судьбе младенца, ни осуждения матери, решившейся на детоубийство.

Наши врачи гордятся тем, что современная медицина достигает всё больших успехов в случаях преждевременных родов: «В России выхаживают младенцев с экстремально низким весом!» У нас даже есть теперь и специальный праздник: Международный день недоношенных детей – 17 ноября. «В России в год появляются на свет 110 тысяч новорожденных с экстремально низкой массой тела. Об этом сообщили в Министерстве здравоохранения. Благодаря современным методам стало реальностью то, что считалось медицинской фантастикой. И теперь врачи выхаживают младенцев, у которых раньше шансов не было»^[2].

Оптимизм подобного рода статей должен быть скорректирован тем фактом, что те же врачи лишают жизни недоношенных младенцев, у которых эти шансы всегда были. Только официально ежегодно в нашей стране в результате абортов убивается порядка 1 миллиона детей. Если сюда прибавить аборты, совершённые нелегально или в частных клиниках, и аборты на ранних сроках, сделанные с помощью абортивных контрацептивов, то это число увеличится в несколько раз.

Ежегодно мы выхаживаем 100 тысяч недоношенных детей – и в материнской утробе убиваем миллионы таких же

Таким образом, у нас сложилась бредовая ситуация. Ежегодно мы выхаживаем 100 тысяч недоношенных детей и убиваем миллионы таких же недоношенных. В чем же причина, в чем их отличие? Лишь в одном. Первые – это желанные дети, а вторые – нежеланные, несвоевременные и неуместные. По этой причине одни объявляются людьми, а другие – биомассой. Такая простая и удобная для многих схема.

К примеру, самый маленький недоношенный ребенок, которому удалось сохранить жизнь, был реанимирован немецкими врачами в 2009 году и весил на момент рождения 275 грамм. Он был выписан из больницы через 6 месяцев после рождения с весом 3,7 кг. Никто не станет спорить, что он – человек, и можно подтвердить этот факт документально. Но что происходит в случае отказа матери родить ребенка на этом же сроке? Ребенок объявляется биомассой и погибает в результате официальной медицинской операции. Как сказал Господь: «И оправдана премудрость чадами ее» (Мф. 11: 19).

Почему это происходит? Основная причина в том, что это преступление разрешено законом. Мать, убившая (даже сделавшая попытку) своего новорожденного ребенка, объявляется уголовной преступницей. И та же самая мать, убившая своего ребенка немногим раньше, поощряется со стороны государства, которое в последнем случае не только само совершает детоубийство, но и делает это бесплатно.

Попробуем мысленно расширить ситуацию и представить, что государство разрешило убивать детей, допустим, до года. Или хотя бы до месяца. Кто-то усмехнется, уверенный в невозможности подобного закона. А зря. Вспомним историю. Царь Ирод приказал убить младенцев целого района Иудеи в возрасте до двух лет. Египетский фараон времен пророка Моисея повелел убивать всех новорожденных еврейских младенцев мужского пола.

Отношение к аборту, как и к любому убийству, – это не только личное дело каждого, но и дело общенародное

Кто-то скажет, что это древность, почти мифология. Хорошо, обратимся к современной Европе: «В октябре прошлого года западные СМИ сообщили, что правительство Нидерландов готовит законопроект, разрешающий совершать эвтаназию в отношении тех, кто желает уйти из жизни не по медицинским показаниям – просто устал от нее и хочет умереть. Предположительно, документ будет разработан к концу 2017 года после консультаций с экспертным сообществом»^[3].

То есть то, чем до сих пор занимались клубы самоубийц, преследуемые властями как преступники, в Голландии берет на себя государство. И кто может гарантировать, что следующим шагом европейской гуманности не станет легализация убийств новорожденных детей? Для начала – по медицинским показаниям, а в дальнейшем – по желанию родителей. Где-то это уже было, не так ли? Различие лишь в том, что бывшее в отношении других наций каждый народ теперь начинает применять к себе.

Надеемся, что сказанного достаточно, чтобы убедиться: отношение к аборту, как и к любому убийству, – это не только личное дело каждого, но и дело общенародное. И если мы не попытаемся победить это зло (для начала надо хотя бы вывести аборт из перечня бесплатных медицинских услуг, оказываемых по полису ОМС), то у нас есть реальная опасность оказаться повинными перед Богом в соучастии в детоубийстве. И даже если мы не сможем избавиться от этого зла в глобальных масштабах, то подпись за запрет абортов останется хотя бы свидетельством нашего сопротивления узаконенному убийству беззащитных младенцев.