15 лет возрождения монашеской жизни в Сретенском монастыре
«С радостью совершить поприще мое и служение» (Деян. 20: 24)

Беседа с игуменом Киприаном (Партсом)

– Отец Киприан, расскажите, пожалуйста, о том, как вы пришли к монашеству и как стали насельником Сретенского монастыря.

– Когда я только начал воцерковляться, мне в руки попал «Закон Божий» протоиерея Серафима Слободского. Там о монашеской жизни буквально абзац; я прочитал и подумал: «Вот это мое, это мне надо». А потом так получилось, что впервые исповедовался – по-настоящему – в Донском монастыре, у отца Тихона (Шевкунова), тогда иеромонаха. До этого я уже приезжал несколько раз в Донской и с друзьями, и один. А в тот день ехал и думал: «Меня за грехи мои надо отлучать от Церкви, но есть Господь – и нужно каяться». Приехал. Исповедовал отец Тихон. Среднего роста, худенький батюшка с белым крестиком. На исповеди чувство покаяния переполняло. Тогда батюшке и сказал: «Хочу в монастырь, но у меня мама». Сестра моя была уже замужем, отец тяжело болен, и мама без меня осталась бы одна. В качестве ответа батюшка привел мне слова преподобного Серафима: «Монастыря не просите, но когда скажут быть монастырем, не отказывайтесь». Еще показал мне на сердце и сказал: «Вот тут должен быть монастырь». С того дня я регулярно посещал богослужения в Донском монастыре. Затем получил повестку в армию, через два года милостью Божией благополучно вернулся. Неоднократно обращался к отцу Тихону за советами.

– Когда это было, батюшка?

– Первая моя исповедь у отца Тихона была в 1991 году, осенью. Из армии уволился в 1993 году, в ноябре, а в конце января 1994-го был принят на работу на книжный склад, который тогда располагался в храме у отца Николая Парусникова, ныне уже покойного. А в феврале в Сретенской обители была совершена первая служба.

– Как вам вспоминается эта первая служба?

– Мы пришли вечером на всенощную, но храм нам не открыли – служили перед ним. Служба прошла на одном дыхании, и я не замечал времени, не обращал внимания на холод. Особенно запомнилось за той всенощной служение отца Стефана – архидиакона из Псково-Печерского монастыря.

– Как близкие отнеслись к вашему уходу в монастырь?

– Когда я был трудником и работал на книжном складе (кстати, его достаточно быстро перевели на территорию монастыря), батюшка благословил меня оставаться на ночные службы. Это было в 1996 году, ровно через год после смерти моего отца. Однажды, когда службы не было, я приехал домой из монастыря, и мама, обеспокоенная тем, что я не всегда ночую дома, спросила: «Скажи мне, чего же ты все-таки хочешь?». Я ответил: «Хочу в монастырь». А она: «Хорошо». Надо сказать, что когда я еще только прочитал в «Законе Божием» о монастыре, то стал как-то внутренне уединяться. И мама, естественно, увидела перемены в моем поведении – сердце материнское ведь чуткое. Когда она узнала о причинах моего странного поведения, когда я ей в первый раз сказал о том, что хочу уйти в монастырь, она не поняла и не приняла этого. Пять лет – с 1991-го по 1996-й – мама за мной наблюдала и, когда время пришло, отпустила. Я был принят в братию. Это случилось перед Великим постом 1996 года, на праздник иконы Божией Матери «Взыскание погибших».

А всего за несколько месяцев до этого послушник Сергий (сейчас отец Пимен) спрашивал меня: «Когда ты к нам придешь?», а я и не знал толком, что ответить. Но Господь сам все устроил. Так и получилось, как говорил батюшка: монастыря не просил, а пришел.

– А когда вас благословили надеть подрясник?

– Святейший Патриарх Алексий служил у нас в монастыре в первую субботу Великого поста 1996 года. И мы трое: я, нынешний отец Феофан и Алексей Иванов, – будучи послушниками, стояли на левом клиросе (клиросы тогда были внизу). Мы первыми подошли приложиться к кресту. Естественно, мы шли по солее, и были мы все без подрясников. Это увидел владыка Арсений и спросил у отца наместника: «А это кто такие?». Отец Тихон сказал, что послушники. «Почему они без подрясников? Надеть». В конце Великого поста, в Великий четверток, на чтении Страстных Евангелий на нас надели подрясники. Это была такая радость; лучшей одежды мы просто себе не мыслили; было ощущение счастья. Моя мама, отпустив меня в монастырь, сюда не ездила. Впервые она попала сюда после Великого поста и Светлой седмицы. Я стоял перед храмом уже в подряснике, а мама заходила в монастырь, обходя храм с левой стороны. Вышла с той стороны, где сейчас придел Иоанна Предтечи, и первый, кого она увидела, это был я. Она увидела меня в подряснике и сказала: «Ну, все…». Сердце матери чуткое: ведь, действительно, было все.

– Когда состоялся ваш постриг?

– Постригал меня батюшка накануне дня священномученика Илариона – 27 декабря 1996 года, вечером, после службы. А днем я искал себе тапочки постригальные и не мог никак найти, хотя все уже было готово. Я пробегал полдня по морозу, даже заболел и боялся, что из-за болезни меня не постригут, переживал. А тогда на территории монастыря еще оставалась известная на всю Москву мастерская балетных тапочек. Мы ее так и называли – «Тапочки», знали мастеров, здоровались с ними, были в хороших отношениях. И вот один видит меня и спрашивает: «Ты чего такой хмурый?». Я говорю: «Меня сегодня постригают, а тапочек постригальных нет, и я не знаю, где взять». Он спросил, какой у меня размер, и велел зайти через три часа. В назначенное время мне вручили сшитые тапочки, хорошие такие, кожаные. Вот так выручили меня. А после совершения пострига я сразу выздоровел.

– Как скоро вас рукоположили в иеродиакона и иеромонаха?

– Рукополагали нас тогда быстро: служить было некому, мало было духовенства. Меня хиротонисал в диаконы в 1997 году, в начале Великого поста, на память иконы Божией Матери «Державная», почивший Святейший Патриарх Алексий II. До того момента, как меня рукоположили во иеромонаха, я продолжал трудиться кладовщиком на книжном складе. И опять хиротонисал меня Патриарх.

– Что вы можете рассказать о монастырской жизни тех лет?

– С особым чувством вспоминаю братскую атмосферу: все-таки монастырь был маленький. Между насельниками были особенно теплые отношения. Братские службы тогда совершались ночью два раза в неделю.

– Трудно было вжиться в ритм монастырской жизни?

– Значительных трудностей я не испытал. Меня очень берегла в этом отношении мама – надо ей отдать должное. Она крайне редко звонила или приезжала, чтобы не тревожить. Два-три раза в год. Она понимала, что я должен быть твердым в своем произволении, а домашние размягчают сердце человека. Когда стал священником, стала приезжать чаще. Кроме того, большую роль сыграла моя служба в армии – своего рода подготовка к жизни в монастыре. В армии же деваться некуда. Как наш старшина шутил: «В армии все делается по желанию – либо подчиненного, либо командира». Армия вообще похожа на монастырь: там тоже общежитие, послушания. Незаметно пришло чувство, что монастырь – это теперь мой дом.

– Батюшка, довелось ли вам общаться с архимандритом Иоанном (Крестьянкиным)?

– С отцом Иоанном я лично не встречался. В свое время отец Тихон отправил к нему, так как я очень этого хотел и переживал непростой период. Но я уже не смог попасть к отцу Иоанну: он плохо себя чувствовал. Через Татьяну Сергеевну, его келейницу, передал ему записку. Он ответил. И, безусловно, по молитвам отца Иоанна я получил духовную поддержку. И вообще, поездки в Псково-Печерский монастырь, общение с братией очень многое мне дали. Неоценимы беседы с архимандритом Досифеем: пусть редкие и краткие, они оставили заметный след. Его слова были не вычитанными из книг, а самыми нужными, самыми важными словами для того, с кем он беседовал, – нажитыми опытом монашеской жизни. Ничем не заменишь такие примеры.

– Как запечатлелся в вашей памяти умерший отец Митрофан?

– Он никогда не унывал и уповал на милосердие Божие. Вот это самое яркое о нем воспоминание. Когда я пришел в монастырь, отец Митрофан уже был в постриге. Я пришел перед Великим Постом, а его в Прощеное воскресенье уже рукополагали в сан диакона.

– Отец Митрофан ведь несколько раз уклонялся от рукоположения?

– Да, это так. Отца Митрофана должны были рукополагать в священники в 1997 году, но он отказался. Вместо него рукоположили отца Никандра. Потом все-таки согласился и его рукоположили в храме Христа Спасителя. Он говорил: «Какое счастье и радость! От чего же я отказывался?!».

– С отцом Митрофаном связано какое-то предсказание…

– В одно из паломничеств в Псково-Печерский монастырь отец Иоанн (Крестьянкин) сказал ему: «Ты из монастыря первый уйдешь». Эта фраза была тогда непонятна. Не ручаюсь за точность, но смысл был такой. Куда он уйдет? Но так, собственно, и получилось: это первый постриженик монастыря и первый похороненный на кладбище обители.

– Каковы ваши воспоминания о почившем отце Анастасии?

– Отец Анастасий у меня почему-то ассоциировался с Иосифом Аримафейским: и внешне – с белой бородой, благообразный, и, конечно, отношением к христианской жизни. Когда он преставился, мне пришлось над ним читать Евангелие, и попалась именно та глава, где упоминается Иосиф Аримафейский. Для меня это было больше, чем совпадение. Он был примером во многом для нас. При этом я не помню, чтобы он кого-то учил словами. Он просто жил по-монашески. Свое послушание – келаря – он исполнял образцово. В чужое послушание не вмешивался. Мог тактично подсказать. Не выносил суеты, пустословия. Он во время поездки всей братии на Святую Землю почувствовал недомогание, оказавшееся смертельной болезнью. И тогда же сподобился служить на Голгофе.

– Что вы можете вспомнить о епископе Василии (Родзянко)?

– Мне довелось наблюдать его смирение. Был такой случай: меня только поставили ризничим, и на Крестовоздвижение у нас должен был служить владыка Василий. И я накануне все готовлю к архиерейской службе и выясняю, что в архиерейской воне сломана лжица. Думаю: «Где я другую возьму? Ничего, иподиаконы сами положат руками». Началась литургия, время Трисвятого, все духовенство идет на Горнее место. Владыке подносят воню архиерейскую, сосуд с ладаном, открывают – лжицы нет, а диакон с кадилом уже подходит к нему. И епископ Василий спокойно берет чистыми руками щепотку ладана и кладет в кадило. После этого я лжицы в воню архиерейскую не забывал класть. Я был ошеломлен, насколько владыка Василий все смиренно перенес, – это, конечно, был пример, урок. Его иподиакон Димитрий Гливинский снимал серию фильмов о владыке. Съемки происходили у нас, в приделе Иоанна Предтечи. Владыка сидел в кресле и рассказывал. А люди тянулись к нему. Приходили в придел. Он отвечал людям на те вопросы душевные, которые им были особенно важны, часто раньше, чем они их ему задавали. Он и мне сказал очень важную для меня вещь. А главное – это был мир, который вокруг него разливался, мир, о котором преподобный Серафим говорил: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся».

– Отец Киприан, как возникли монастырские скиты – ближний и дальний?

– Поначалу ближний скит представлял из себя скорее монастырскую дачу. Был двухэтажный, деревянный дом с участком земли. В 1997 году в нем был устроен и освящен домовый храм во имя Илии Пророка. Мне довелось участвовать в его освящении. Храм был маленький, но очень уютный. Дальний скит вообще начался с домика напротив заброшенной барской усадьбы и конюшни, от которой осталась только наружная стена и башенки. По сути, руины, а считались памятником архитектуры. Из конюшни скит и сделали. Ее еще известный архитектор Баженов проектировал. Сначала братия жили в домике: отцы Клеопа, Лука, Иоасаф, инок Алексий и еще кто-то. А я приезжал туда – на Казанскую, со всем необходимым церковным имуществом для литургии. Рядом со скитом храм Казанской иконы Божией Матери. Там служили два раза в год, пока его не отремонтировали и не освятили. Домовый храм в скиту появился раньше. В нем, в основном, и служили.

– Батюшка, а вы участвовали в паломничестве в Серафимо-Дивеевский монастырь?

– Да, туда отправились почти все насельники монастыря. Мы служили литургию. Хор пел наш – из четырех человек. Отец Серафим регентовал. Местный диакон услышал наш хор и спросил: «Это хор отца Матфея (Мормыля)?». Наверное, понравилось, как поют… Когда были в монастыре, нам давали надевать на голову чугунок батюшки Серафима. Так вот, этот чугунок никак не слезал с головы отца Нафанаила. И мы стали шутить, что нам придется увезти чугунок: мы же не можем отца Нафанаила оставить. Матушки сами взялись за дело и все-таки сняли чугунок. А по дороге назад мы заехали в наш строящийся скит, переночевали. Тогда и приняли решение, что скит будет во имя преподобного Серафима. Тогда братии было уже больше – где-то человек двадцать.

– В каких еще паломнических поездках вы участвовали?

– Незабываемы поездки почти всем монастырем на Святую Землю, в Бари, в Константинополь. Это очень утешительно, когда мы едем все вместе – мы не выходим из своего монастырского круга. Получается: мы как бы из монастыря и не выезжаем, да и еще святые места посещаем.

– Отец Киприан, долгое время вы несли послушание ризничего.

– Послушание ризничего объемлет собой все потребности храма. Все, что к службе относится: облачения, вино, просфоры, свечи, масло, утварь. Я, в свое время служа в армии, был командиром отделения сигнализации и связи. У нас были так называемые тревожные группы. Обычно в них люди менялись, а я, как командир отделения, отвечал за сигнализацию на границе и был в составе тревожной группы всегда. Все тревоги были мои, в мои выходные дни тоже. Так вот, послушание в ризнице, очень ответственное и соответственно тоже без выходных, очень напоминало мне мои армейские обязанности: всегда надо быть начеку и за всем следить, самому обязательно все проверять.

Знаете, однажды я служил всенощную на святителя Николая на Пюхтицком подворье. И я… почти отдыхал, это была свобода: ничего не нужно контролировать. Конечно, послушание ризничего – трудное послушание, но очень хорошее. Поначалу, когда только получил ключи от ризницы, я не мог даже представить всего объема работ. Были и недоразумения, авралы. Потом я стал соображать, сколько чего надо сделать, когда это надо сделать, в какой последовательности. Разумеется, у меня всегда были помощники, но они менялись. Так что через послушание помощника ризничего в монастыре прошли многие.

– Расскажите, пожалуйста, как создавалась просфорня Сретенского монастыря?

Отец Киприан с отцом Клеопой
Отец Киприан с отцом Клеопой
– Начались у нас в монастыре проблемы с приобретением просфор. По сравнению с первыми годами значительно возросла в них потребность. Просфоры нам пекли в Рождественском монастыре, по соседству, но Великим постом 2001 года у них многие сестры болели, и нам было отказано в выпечке. Данилов монастырь не мог нам испечь такое количество малых просфор, какое нам требовалось. В Лавре тоже не могли нас обеспечить. Нашелся в Москве один храм, где взялись нам печь, но качество просфор было неважным. И вот мы с отцом Клеопой стали просить отца Тихона разрешить делать просфорню в своем монастыре. Отец наместник благословил.

Посчитали, сколько нам надо просфор, какое нам необходимо оборудование и закупили его. Около года еще пришлось ждать, пока закончат капитальный ремонт в доме, выходящем на Лубянку.

Наконец ремонт был сделан, и мы со своим оборудованием въехали в новую просфорню.

Но первые же результаты показали, что мы ошиблись с печкой. Она была конвекционной: горячий воздух разгоняли по печи два вентилятора, а без них она не работала. И просфоры в ней печь оказалось практически невозможно. При выпечке от горячего ветра просфоры наклонялись к центру, сохли, оставались белыми, а служебные невозможно было печь вообще.

Малые просфоры для народа кое-как испекли. Подали в алтарь. Отец наместник спрашивает: «Почему такие белые и жесткие?». Говорим: «Печка не та, ошиблись».

Попросили эту печку отдать в трапезную, а себе купить новую. Благословил.

Срочно стали искать новую. Поехали в «Сухаревку» – фирму, занимающуюся торговым оборудованием и пекарнями, стали смотреть, что у них есть. Увидел я тут у них печку пензенскую – сделанную на заводе в Пензе. Дешевая. И по размерам нам подходит. Дверцу открыл: наш противень боком войдет. Говорю: «Все. Берем эту!».

Стоила… тысяч четырнадцать, с копейками. На следующий день – нам же торопиться надо – взяли деньги, а машины нет. Стали ждать, не появится ли свободная. А время идет. Уже скоро «Сухаревка» закроется. Мы с отцом Клеопой выскочили на Рождественский бульвар машину ловить. Ловили, ловили, наконец поймали. Водитель узнал, куда нам ехать надо, прикинул время, и не поехал, а полетел. На такой старенькой машине я никогда так быстро не ездил.

Приехали перед самым закрытием, уже поздно, но печку купить успели, затащили в просфорню. Но подключать некому: электрики уже домой ушли. А время не ждет. Решили сами подключить.

Подсоединили вилку. Вилку – в розетку. В печке – вспышка!!! Хлопок – и она стоит «мертвая». Понятно: получили «козу» – короткое замыкание. Полезли в печку смотреть. Оказалось, что при перевозке одна из клемм (а клеммы питания были автомобильные) соскочила со своего места, и оголенный провод попал на трубку температурного датчика.

Нашей вины в этом не было. Не знали мы с отцом Клеопой, что пензенские печки перед включением проверять и перебирать надо. Теперь уж всю электрику на панели управления мы перебрали. Печка заработала.

Но через какое-то время сгорел нижний тэн нижнего яруса печи. Оказалось, что мы все-таки неправильно вилку к кабелю подсоединили. Но самое большое разочарование нас ожидало, когда выяснилось, что противни в новой печке квадратные, и наше остальное оборудование к ней не подходит: сама-то печка прямоугольная, а внутри – квадратная. Спрашивается, и куда я смотрел? В общем – просмотрел.

Вернуть ее уже нельзя: она не новая. При первой выпечке еще выяснилось, что и печет она неравномерно.

Стали мы с отцом Клеопой искать выход из сложившейся ситуации. Внизу, на первом этаже, стояла большая, старого образца трехъярусная печь ХПП. Ее еще отец Анастасий приобрел для просфорни. Но затащить ее наверх, не разобрав, было невозможно.

И мы решились на «подвиг»: разобрать печь и перенести по частям. Открутили винты в боковых стенках и поняли… что мы ее обратно не соберем. На заводе ее собирали по ярусам, и внутри она вся переложена стекловатой. Печь просела без боковых винтов. Пришлось ее оставить в таком виде. И тут мы поняли, что влипли.

Думаю: «Если сейчас к отцу Тихону не пойду, то мы так и останемся с этой пензенской печкой». Решил идти «сдаваться».

Пришел, постучался с молитвой. Сразу сказать о печке страшно. Однако кто-то уже успел сказать отцу Тихону, что мы новую печку сожгли. Отец Тихон поругал, конечно, и велел съездить посмотреть, какие у других печки: на Пюхтицком подворье, в Рождественском, в Даниловом.

Пошел в Рождественский монастырь, а там сами на печку жалуются.

На Пюхтицком подворье печка хорошая, но старая, таких сейчас нет.

В Даниловом стоят те же ХПП – печи с высоким подом. Они их берегут для артосов.

Наконец нашли мы печку предприятия «Восход». По габаритам она нам не очень подходит: входную дверь пришлось бы проламывать. Но где ее в работе посмотреть? Представитель «Восхода» нам сказал, что их печь взяли в Сергиев Посад.

Понятно, думаю, отец Никандр (лаврский просфорник) свои древние печки помнил.

Поехали с отцом Клеопой в лавру. Это было накануне Дмитриевской родительской субботы.

Первым делом пошли в Троицкий Собор к преподобному. Приложились к мощам. Просим о печке.

Потом пошли в просфорню к отцу Никандру, а его нет. Сели ждать в беседке, напротив братской трапезной. Лаврская братия пообедала. Мы подошли к одному из братии, спрашиваем отца Никандра. Нам сказали, чтоб мы пошли поели. После обеда мы, довольные и сытые, выходим из трапезной и опять к кому-то из братии: «Не видели ли отца Никандра?». – «Да был минут пятнадцать назад и ушел» – «Вот, – говорю, – отец Клеопа, послушание на жратву променяли!!!».

Делать нечего. Сидим, ждем в беседке. Оделись с утра легко, а на улице уже холодно. Зябнем. Часов после четырех идет отец Никандр. Мы к нему: «Отец Никандр, здравствуйте! А мы к Вам, новые печки посмотреть». А он и говорит, что ничего не менял: старые у него стоят. Тут до нас дошло, что Сергиев Посад – это не только лаврская просфорня. Подсказал нам отец Никандр кое-что по просфорам, и мы собрались расстроенные домой: весь день проторчали в лавре, и все без толку.

Сели на станции на автобус, по дороге естественно спали. Уже подъезжая к ВДНХ, проснулись. Отец Клеопа говорит: «Смотри: “Торговое оборудование”»! Рядом с гостиницей «Космос» павильон «Оптика» и на нем вывеска: «Торговое оборудование». Выходим из автобуса. Отец Клеопа говорит: «Может, у них печки есть?». А времени уже начало седьмого, пятница. Наверное, все уже закрыто. Сам думаю с досадой: «Все равно день потерян, не буду с отцом Клеопой спорить, сделаю, как он хочет». Пошли.

Заходим во двор павильона: открыто.

Заходим на второй этаж: опять открыто.

Стоит всякое оборудование и мужик. Оказалось: технолог. Спросили про печки. Он показал на одну, говорит: «Вот, такую Рождественский монастырь купил». Нам такая не подходит. Показывает конвекционную печь. Нам и такая не подходит. И вдруг вижу печку по конструкции, как в Даниловом, – немецкую (которые они берегут). «А эту можно посмотреть?» – говорю. «Можно, – отвечает. – Только это не печка, а жарочный шкаф».

Открываю дверцу – то, что надо. Теперь уже глубину печки не проглядел. Все посмотрели: верхний и нижний регуляторы температур. Два уровня для выпечки. И цена нормальная. Берем.

Выписали нам счет.

Спрашиваем у технолога, как его зовут. Говорит: «Сергей Минако». Мы ему: «Вот Вам коврижка от преподобного Сергия, мы сейчас в Сергиевом Посаде были, в лавре». «А я там живу, – отвечает. – У меня жена и теща из Посада. И отцов лаврских знаю».

Вот, думаем, преподобный помог! Утром просили, а вечером печка! Да еще Дмитриевская родительская суббота, тоже его день. Радостные помчались в монастырь.

Первым делом к отцу наместнику. Постучались. Батюшка у себя. Захожу, говорю, что нашли печку. Отец наместник интересуется, видели ли мы в работе. Отвечаю, что печка такая же, как в Даниловом, и чувствую, что моего аргумента не хватает и все дело может провалиться. «Батюшка, – говорю, – мы были в лавре у преподобного Сергия, просили – и вот нашли». – «Вот! С этого и надо было начинать», – ответил отец Тихон и подписал счет.

Печка оказалась такой, какая нам нужна. И по мощности. И артосы в ней печь можно. Лучшего бы мы и не нашли!

Печку пензенскую мы продали в просфорню приходского храма. Белую большую ХПП пришлось во время ремонта первого этажа выбросить. В конвекционной печи до сих пор в трапезной пирожки пекут.

– Батюшка, вы еще отвечаете за работу пошивочной мастерской. Расскажите о ней, пожалуйста.

Пошивочная «досталась» мне вместе с ризницей, потому что она к ней, собственно, и относится. Работы там всегда хватает: пошив братских облачений, церковное шитье. Там у нас трудятся женщины. У них есть старшая, которая все контролирует, но и я должен следить за процессом, распределять работу. Когда был ризничим, смотрел, каких облачений не хватает, чем пополнять ризницу. Слава Богу, проблем с сотрудницами пошивочной почти не было, на совесть трудятся. Так получилось, что за время работы пошивочной три сотрудницы вышли замуж за семинаристов. Все три сейчас матушки. Опыт шитья облачений стал для них своеобразным «приданым» от монастыря.

– Что значит для вас пастырское служение? Можно ли говорить о его этапах?

– Вначале у меня все было так, как в истории, которую рассказывал известный афонский подвижник старец Паисий о молодом верблюжонке, который ходил в первый раз с караваном за солью. У него спрашивали: «Куда идете?». Он, прыгая, резвясь, отвечал: «На соли, на соли»! А когда они возвращались и к нему обратились с тем же вопросом, он уже говорил: «Ох, с солей!». Послушание священнослужителя можно описать известными словами: «Божественная благодать, немощная врачующая и оскудевающая восполняющая». Полнее и точнее не скажешь. Конечно, большое значение имеет то, что после рукоположения служу в монастыре. Есть с кого пример брать. Всегда подскажут, поддержат, предупредят.

– Какие случаи из вашей пастырской практики запомнились вам более других?

– Было у меня на глазах несколько случаев проявления силы Божией во время таинства соборования. Первый раз я такое увидел, когда совершал соборование и причащение девочки, попавшей в аварию, в институте Склифософского. Она лежала с переломом позвоночника, зажмурившись, и было непонятно, в себе она или нет. Она только дышала – и все. А человека без сознания причащать нельзя. Стал ее соборовать, она пришла в себя, и я смог ее причастить.

Другой был случай: послали меня исповедовать, соборовать и причащать женщину, умирающую от рака. Во время совершения таинств она просидела в подушках целых два часа. Когда я уходил, ее родственники сказали мне, что до этого сидеть она могла не более десяти минут.

Пришлось мне исповедовать и причащать в госпитале Бурденко одного генерала. Привез меня к нему его подчиненный – подполковник. Накануне генералу оперировали желудок: рак у него был. Соборовался и причащался он впервые. Я его пособоровал. Пришло время причастия. А он спрашивает: «Это что, кость?». Видно подумал: Господь ведь жил две тысячи лет назад, что же могло остаться? И я стал объяснять суть таинства евхаристии. Но он все равно говорит: «Батюшка, я не могу причащаться. Мне только что оперировали желудок, а надо твердое принять». Показывает на своего подчиненного: «Пускай он причащается». Я говорю: «Он не может, он должен в храме причащаться как здоровый человек. Вы мне верите?». – «Да». – «Тогда надо причаститься». И он согласился, и была видна в этот момент вера человека, как перешагнул он через свой разум, свои опасения. Это подвиг веры был для него. И когда мы ехали назад, его подчиненный сказал: «Вы знаете, он вообще не вставал, а после соборования поднялся».

– 15 лет назад в Сретенском монастыре возобновилась иноческая жизнь. Как изменилась за эти годы обитель?

– Было труднее с бытовой точки зрения. Не было горячей воды, жили по несколько человек в келье. В моей келье, например, не было форточки – только окно. Кельи были маленькие. Но такое монастырское «детство», оно особой радостью отличается. Трудности мобилизовывали, хотя что это за трудности? Как-то пожаловался вслух, что у меня на окне, на шпингалете, снег, форточки нет, батарея плохо работает. В этот же день мне прихожане, которые и не слышали о моей жалобе, подарили обогреватель. Потом, конечно, когда въехали в новый корпус, появились все удобства – и характер искушений поменялся. Неудобства внешней жизни облегчали жизнь внутреннюю. Как я уже говорил, сначала было мало насельников, и мы общались между собой больше. Сейчас у каждого свои послушания, и порой встречаемся мы только на братском молебне, на литургии, за трапезой. Раньше было больше общих послушаний: монастырь строился. Теперь по другому. Да так и должно быть.

– Отец Киприан, что бы вы могли пожелать учащимся Сретенской духовной семинарии, которая вот уже десять лет находится в стенах Сретенского монастыря?

– Хотелось бы пожелать семинаристам, чтобы не растратили благоговение, не забывали, за чем пришли, и не сошли с дистанции.

Беседовал иеромонах Иоанн (Лудищев)

15 июня 2009 г.

Храм Новомученников Церкви Русской. Внести лепту
Комментарии
РАИСА 6 декабря 2012, 12:00
ОТЕЦ КИПРИАНЕ ЖЕЛАЮ ВАМ МИЛОСТИ ПОЖЕЙ БДАГОДАТИ БОЖЕЕЙ В ВАШЕМ НЕЛЁГКОМ МОЛИТВЕНОМ ПОДВИГЕ О ВСЁМ МИРЕ И О НАС НРЕШНЫХ МИРСКИХ ЛЮДЯХ.СПАСИ ГОСПОДИ!!!
Василий19 августа 2010, 14:00
Удивительный батюшка. Такой исповеди, как накануне Преображения, у меня давно не было. Исповедовался у него первый раз, а в конце таинства было ощущения, что он меня знает не один год. Многая лета! И службу ведет проникновенно, вроде тихий голосок, а чувствуется что-то... даже и не знаю, как сказать :). Многая лета!
Дмитрий13 декабря 2009, 05:00
Дорогой о.Киприан!как это в песне-вот мы и встретились с тобой! А,быь может,вы и вспомните нас,грешых,Дмитрия,Таьяну,тяжко болящую Инну? И о том,как вы всем сердцем своим помогали нам,немощным,и еще о том,как скорбящим в доме душевнобольных помогали словом,участием и состраданием своим.Помните,может быть,грешного р.Б Дмитрия? Я и работал в монастыре.Сейчас мы живем в Печорах,я построил дом,работал несколько лет на границе.Отзовитесь,Батюшка.Наши координаты-г.Печоры Псковской обл.,УЛ.Садовая,д.№7.А еще лучше -позвоните по телефонам:8-9118878658,8-9113819027.Такое не забывается!Милости просим к нам в гости, дорогие наши пастыри.Да будет Благодать Божья с ВАМИ ВСЕГДА!
Дмитрий 7 августа 2009, 18:00
Слава Вселюбящему Господу нашему, что посылает нам на нашем жизненном пути таких людей как Вы о.Киприан. Современный жестокий и безумный мир пропал бы без таких людей. Вы как маяки, которые показывают путь в тьме кромешной. Спаси Вас Господи о.Киприан за праведные труды, которые Вы совершаете во славу Божью. Сил Вам в этом нелегком делании. Помолитесь, пожалуйста, о многогрешном рабе Божьем Димитрии со сродниками.
Фотина30 июня 2009, 14:00
Спаси Господи, о. Киприан, за интервью. Искренность и вера в каждой строчке!!! Простите за вопрос непросвященной души:"Люди приходят, благословлятся перед делами по выполнению своих обязанностей перед ближними и ищут совета, как их лучше выполнить, но ведь бывают у них вопросы и посерьезнее чем приобретение печки, а какие советы они могут получить и у кого, если у монахов случаются такие недоразумения. А ведь некоторые вещи сложнее исправить, чем в вышеприведенном примере, а иногда и невозможно.Как же быть нам, мирянам. Простите, это крик души человекка, запутавшегося в обстоятельствах своей жизни.
Наталия25 июня 2009, 16:00
Здоровья, сил и мира в душе о. Киприану в его служении Господу и людям!
просто читатель23 июня 2009, 14:00
Какая чудесная получилась полемика! Вот они, живые человеческие души во всей своей красоте и разнообразии. И как интересно читать, и сколько мыслей рождается параллельно. Вот, если бы редакция Православия.Ru. почаще давала повод для подобных дискуссий, ведь дело-то благое. Если мне дали возможность высказать своё мнение, значит я кому-то НЕ безразличен. Кому? Церкви! Это колоссальный стимул для духовных поисков и духовного взросления. А если бы священники Сретенского монастыря, к которым обращаются вопрошаемые, давали свои ответы и просто комментировали подобные дискуссии с пастырской точки зрения, польза была бы колоссальная! А портал Православие.Ru. стал бы одним из самых посещаемых.
Наталия23 июня 2009, 13:00
Читала статью и радовалась от всей души, тем, что жизнь в монастыре идет насыщенная полноценная, со своими житейскими проблемами как и у нас мирских людей. Монастырь это нечто особенное, да и насельники там особенные монахи- люди посвятившие свою жизнь служению Богу, Церкве, Отечеству и конечно же молящиеся не только о себе, но, и о нас с вами, да, за Русь Православную. Случай с печкой мне очень сильно понравился, конечно же не тем, что все время печки оказывались "не те" и "не то", а тем, что все это было как и укажого из нас, когда что-то нужно быстро сделать, управить и т.д.Спешка и суета, порою,нам преподносит свои "сюрпризы".Спасибо, за интересную статью ее автору иеромонаху Иоанну, и за интересный рассказ Отца Киприана. Дай,Вам, БОГ крепкого здоровья, душевной радости, сил и всегда оставаться верными избранному пути. С огромной любовью ко Господу и Его верным служителям, раба Божия Наталия. Нижегородская обл.г. Заволжье.
Наталья23 июня 2009, 04:00
Я в первые столкнулась с реакцией священства на слезы - улыбка и радость и она меня тронула до глубины души и оттолкнула, одна только мысль вертелась,- а вы им цену знаете? И не ложиться на сердце сухое объяснения это «плач о грехах» «это очищение от греха». Для меня это была боль, внутренняя – боль, но видимо зримая только Богу. И мне не хочется научиться такому примеру. Я вижу в метро – плачущих, рядом со мной есть плачущие, и как я должна реагировать- улыбаться, радоваться. Мой опыт подсказывает, что сочувствие, поддержка и утешение. Я не могу принять такую реакцию в церкви, просто не могу. Здесь появилась статья «вход в монашество и выход из него» и куда то пропала. Но одна фраза мне запомнилась , что в миру - воз скорбей, а у монаха – обоз скорбей. Так вот я не поверю, что человек переживший обоз скорбей будет – улыбаться чужим слезам. НЕ ПОВЕРЮ. Очень много разговоров о бабушках как о препятствии к Вере. А я совсем недавно приехала в свой первый Храм в котором не была шестнадцать лет и от радости даже платок забыла надеть, и ни одна бабушка меня не съела, наоборот порадовались со мной. И все таки в Церкви хочется услышать «Радость моя, или Душа моя. я рад тебе», а не чувствовать – иди, иди сюда грешница – покайся, не из того ты мира. И не мне одной такого хочется. К о. Киприану это не относиться.
Елена22 июня 2009, 17:00
Многая Вам лета, о.Киприан! Благодарю Вас и Вашего собеседника, о.Иоанна за это прекрасное интервью. Прочитав комментарии, не удивилась. Но хочу просто рассказать о проявлении силы Божией после соборования в Сретенском монастыре на мне - для укрепления веры моей. В прошлом году весной для профилактики легла в больницу, планово. Это было за две недели до Пасхи. Положили в понедельник, решили сделать дополнительный анализ крови. Медсестра пришла во вторник, и после просьб моих к ней,что не надо брать кровь из вены на сгибе локтевом (они у меня "ушли" глубоко),что будет гематома , что берут у меня из вены на кисти, медсестра не сдалась - все же кровь мне взяли из вены на сгибе. И, понимаю, что все это - промыслительно. Результат - огроменная гематома. Итак: 1. вторник - на руке свежая гематома; 2. четверг - соборование в Сретенском. На соборовании я просила отцов помазывать гематому в дополнение к основному помазыванию - и помазывали батющки мою руку на локтевом сгибе; 3. пятница - выписали домой; 4. суббота - сняла бинты, думала свой синячище троксевазином помазать..., а гематомы и след простыл. Люди, братья, сестры - рука была ЧИСТАЯ!!! Такого не может быть, чтобы на 4-й день гематома исчезла. Но ее не было. Думаю, дано мне это было, маловерной, для укрепления, для того, чтобы не мудрствовала лукаво, но верила, как верит ребенок отцу... Многое можно было бы рассказать о себе подобного, просто это наиболее простой пример. Но каждый из нас идет своим путем к Отцу Небесному. Не мудрствуйте лукаво - вот и все. А Вам,о.Киприан, нижайший поклон. После беседы с Вами выправилась и распрямила плечи моя коллега, которую занесло в такие бездны... Дай Бог Вам здоровья на многия лета,терпения, спасения души. Елена.
Валерий22 июня 2009, 12:00
Прошу простить меня за еще одно сообщение на этот сайт. Даже не хочется реагировать на все эти псевдо-смиренные иронично саркастические умствования очень "православноверующих"...Речь не о них, а о том,что зачастую, те, кто именует себя православными христианами - таковыми не являются на деле!Может быть, и поэтому в том числе, молодежь не торопится в храмы?! Особенно в околоцерковной среде чувствуется правота народной мудрости -"пожалует царь, да не пожалует псарь".Именно они знают,кто спасется, а кто погибнет, именно они знают, что такое вера,ит.д.и т.п.Я, не юродствую,уважаемый Александр,говоря,что ничего не знаю - и считаю, что никто ничего не знает! Знает все обо всем и обо всех исключительно только Всемилостивый и Всемогущий Господь! Не вторгайтесь не в свою компетенцию и не обольщайтесь своим "всезнанием". Уверен - ни аскетика, ни религиозное высокоумие, ни жертвенный фанатизм далеко не синонимы понятиям христианской веры - любовь и только любовь есть основа и мерило веры! А смысл моих сообщений - "не жертвы, но милости"!
Киркоров22 июня 2009, 12:00
Дорогие друзья, что за балаган! Неужели вам не надоело браниться? Вы не задавались вопросом, почему вы не можете успокоиться от раздирающих вас страстей? Посмотрите на себя со стороны: суета сует и всё суета. Эта статья и комментарии к ней соотносятся так же как НЕБО и земля. Я выбираю НЕБО.
Марина21 июня 2009, 19:00
Валерий, не стоит так реагировать на "высокоумные" нравоучения в свой адрес. Не тратьте свою искренность на тех, кто живёт не по закону любви, а просто по закону. Они другие. И наш христианский долг быть к ним милосердными,если уж на то пошло. Меня, вон, тоже раскритиковали. Аж целых три раза. Очень хотелось ответить, но я сдержалась. Зачем? Диалог в разных плоскостях бессмыслен. Постаралась отнестись к этому с добродушной самоиронией. Мою скромную персону обсуждают на Православие.Ru. Обалдеть можно!
Александр21 июня 2009, 15:00
Простите, Валерий, не хотел Вас чем-либо расстраивать, мне тоже импонирует тезис Сократа, но юродствовать все же здесь не стоит. Простите, но я так же не знаю, что такое «околоцерковные круги», есть люди компетентные и не компетентные в каком-либо вопросе, очень многие православные люди знают, что есть два спасительных пути: семья и монастырь, каждый со своей спецификой и особенностями. Глубоко преклоняюсь перед Вашими устремлениями. Спаси Господи!
Наталья20 июня 2009, 16:00
Я очень Благодарна Вам, Валерий, Вы выразили и мою точку зрения в отношении современного монашества, но более четко и аргументировано как я не смогла бы. От себя могу только лишь добавить, я, Благодарю Бога, что в миру есть люди, способные личным примером показать настоящее Мужество, Силу Духа, Волевых качеств, Милосердия и Теплоты, способные действенно противостоять - злу, а не отпускать его с миром повышать квалификацию. Слава Богу, что они есть. И я буду с ними, за них и них учиться. Не имею ничего против и никакого негатива в отношении о. Киприана, я лично с ним общалась и если его советы не все легли мне на душу, это не дает мне повода о нем думать плохо. Я в недоумении от цифры 800 монастырей, и количества любящих Бога с возможностями и условиями мира, но за забором, и оттуда обличающих нас в обезображенности,, искаженности и греховности. Многогрешная Раба Божия, Наталья.
Александр19 июня 2009, 23:00
Простите, Валерий, не хотел Вас чем-либо расстраивать, мне тоже импонирует тезис Сократа, но юродствовать все же здесь не стоит. Простите, но я так же не знаю, что такое «околоцерковные круги», есть люди компетентные и не компетентные в каком-либо вопросе, все православные люди знают, что есть два спасительных пути: семья и монастырь, каждый со своей спецификой и особенностями. Глубоко преклоняюсь перед Вашими устремлениями. Спаси Господи!
Марина19 июня 2009, 22:00
для Валерия Не стоит так реагировать на "высокоумные" нравоучения в свой адрес. Нет смысла тратить свою искренность на тех, кто живёт не по закону любви, а просто по закону. Они другие. Будьте к ним милосердны. Это наш с вами христианский долг, если уж на это пошло. Меня вон тоже покритиковали, аж целых три раза! Очень хотелось ответить. Но я сдержалась, диалог в разных плоскостях бессмыслен. Постаралась отнестись к этому с добродушной иронией. Мою скромную персону обсуждают на Православие.Ru.! Обалдеть можно.
Фотиния19 июня 2009, 20:00
Уважаемый Валерий, позвольте встрять в вашу распалительную дискуссию с Александром. Комментарий ваш обнаруживает, что вы очень привязанный к миру человек. И,Слава Богу, что вам дано много в миру: и близкие есть, которых можно любить, и препятствия, которые по-христиански преодолевать можете, и личный пример этим показать и т.д. Но, дело ведь не в этом, а в том, что Господь Сам избирает человекам путь: кому в мир, кому – в монастырь. И ваша фраза - «Монах – это кому дано!!!» думаю, написана не в пренебрежительном тоне (хочетсяв это верить). Задумайтесь над тем, чтобы мы, миряне, делали без священников-монахов, и нынешних и уже ушедших, кто бы нас за собой вел к Богу? Насчет «насаждения околоцерковными кругами» монашеского пути, это всего лишь ваше частное мнение, идущее от вашей непросвященности и отсюда непонимания вопроса в целом. Напоследок, хочется процитировать: «Иноческая жизнь или монашество есть удел только немногих избранных, имеющих «призвание», т.е. непреодолимое внутреннее желание иноческой жизни, чтобы всецело посвятить себя на служение Богу. Как и сказал о том Сам Господь: «Кто может вместить, да вместит (Мф.19,12)» (учебник "Закон Божий", протоиерея С.Слободского)
Валерий19 июня 2009, 11:00
Александр, я очень рад, что Вы знаете ПРЕДМЕТ! А я, грешный, знаю, что ничего не знаю, и ориентируюсь в своих мнениях по данной тематике исключительно на Евангелие и личную интуицию. И вот,исходя из этого,думаю, что, проповедывать необходимо личным примером, собственной жизнью, преодолевая трудности, лишения,искушения и пр.,и пр.в миру, рождая и воспитывая детей, даря любовь ближним и дальним, стремясь своим присутствием в этом мире смягчать злобу и ненависть этого мира и т.д. и т.д. - утверждая правду Божию своим исповеданием среди людей, а не за стенами каменными.Монах - это кому дано!!! Сейчас количество монахов увеличиваются с геометрической прогрессией... И всем дано??? А перед революцией сколько было монастырей и монахов? Конечно, каждый идет своим путем к Богу и ответит Ему лично. Но неприемлемым остается для меня тезис, насаждаемый околоцерковными кругами о том, что только! монашеский путь - это и есть православие и прямой путь ко спасению, а все остальное - это так... На мой взгляд,это совершенно не верно и вредно!
анастасия19 июня 2009, 11:00
Батышки пригласите Киркорова учиться В Свято-Тихоновском университете учится на факультете-экономики и права-из него хороший министр культуры выдет.
христос воскресе!18 июня 2009, 13:00
Ребята, да не ссорьтесь! Марина только хотела сказать, что о. Киприан - самый лучший, просто сделала это, как умела.
Александр18 июня 2009, 02:00
Простите, Валерий, но Вы просите предметный ответ, не зная предмет. Вы полюбили женщину и захотели с ней жить – это семья. Монах – это человек, который полюбил Бога и захотел с Ним жить (Ему служить) – это монастырь. Каждый человек приносит жертвы, вопрос только кому и чему, монах приносит жертвы Богу.
Александр18 июня 2009, 01:00
Да, комментарий Марины, по меньшей мере, обескураживает. Видимо, Марина очень далека от методических понятий и техники интервьюирования, поэтому мы наблюдаем не совсем корректные высказывания. На мой взгляд, сам проект «15 лет возрождения монашеской жизни в Сретенском монастыре» блестяще задуман и очень грамотно реализуется. Простите, Марина, но здесь все реальные и живые насельники, каждый рассказывает о своей жизни искренне, ответственно и всерьез, каждое интервью подчеркивает личность и особый путь к Богу.
Анна17 июня 2009, 21:00
Уважаемая Марина, хочется с Вами не согласиться, честно говоря, даже странно читать Ваш отклик. Если Вам еще раз внимательно прочесть несколько последних интервью с насельниками монастыря, то Вы увидите, что и вопросы всем задаются разные, и ответы на них самые неожиданные. В интервью, как наиболее простой и емкой форме знакомства, "однообразие вопросов", как Вы пишите, наоборот, позволяет лучше раскрыть индивидуальность, более точно передать образ, стиль мышления, настроение и даже внутреннее эмоциональное состояние каждого собеседника, желание-нежелание отвечать на вопрос. Конечно, есть "краеугольные" вопросы, которые задаются всем, но и они являются основой и канвой интервью, позволяющей нам, глубже познакомиться с тонкостями монастырского уклада жизни. Да и в "миру", любое интервью в своей основе, предполагает определенные рамки вопросов и ответов на них. Дай Бог, чтобы желание у монахов общаться с нами на сайте Православие.ру не пропало!
Александра17 июня 2009, 15:00
Спаси Господи о.Киприана за маленький экскурс в прошлое Сретенской обители! Я прихожанка Сренского уже 3й год,и всегда с огромным интересом узнаю что-нибудь из истории восстановления ставшей для меня родной обители.
ольга17 июня 2009, 11:00
Вот это монах! Такой живой, искренний, весёлый и совсем не похожий на тех книжных, скучных и мрачных, а ведь монах как никто другой и должен быть полон радости и любви. Читать это интервью без улыбки просто нельзя: какие же вы всё-таки ещё дети, хотя уже и отцы! Р.S. Только почему-то «Ну, всё…» прозвучало как похороны, между тем, напротив, это было рождением для новой, иной жизни, в которой тёмные одежды развиваются за спиной, точно крылья… И всё же хотелось бы понять: откуда берутся монахи, как выглядит путь до той грани, когда уже «Ну, всё..», откуда вдруг такое преображение, отказ от всего? И даже теряя идеальные и приобретая реальные черты, эта тайна так до конца и не рассеивается - видимо, не всё можно объяснить просто словами и должно остаться что-то вечно притягивающее и никогда неразгаданное…
Валерий16 июня 2009, 10:00
Спаси Господи! Простите за мое дремучее непонимание того, о чем написано в статье... Непонятно - почему герою этого рассказа нужно было уходить в монастырь, почему нужно было лишать последней радости своей матери, почему ставится знак равенства между спасением и уходом из мира? А может уход в монастырь - это и есть уход от тягот и забот жизни христианина в миру, в семье и т.д. и т. д.? Вопрос вот в чем, кому нужны эти жертвы? А может нужна жертва милости и терпения в миру - там, где так не хватает любви и милосердия??? Очень был бы благодарен за предметный ответ!
Марина16 июня 2009, 00:00
Ну, наконец-то, первое живое, не прилизанное интервью! Даже однообразные, как по шаблону переходящие из одного интервью в другое, вопросы не смогли убить искренность и ироничность говорящего. Спасибо.
Фотиния15 июня 2009, 20:00
Отец Киприан, спасибо за ваше интересное интервью, в котором вы так кратко и лаконично сумели рассказать очень о многом.Пока читала, почему-то вспомнилась моя первая у вас исповедь, тогда меня поразило, что священник-монах говорит о Свободе...Я тогда каялась в том, что интересовалась астрологией и всякими предсказаниями, и после этой исповеди пришло осознание и покаяние в том, что я так заблуждалась, что я совсем потерялась, как та "заблудшая овца"... И еще, вы говорили о том, что, "только личным примером", можно привести неверующего человека к Богу, и для меня вы и есть этот "личный пример". Душевного вам спасения, здоровья и дарования духовных от Господа!
Анна15 июня 2009, 15:00
Дорогой отец Киприан, позвольте поздравить Вас с заслуженной церковной наградой и поблагодарить за такое великолепное интервью! Прочла с большим вниманием и уважением к Вашим трудам. Что такое монах в современном мире, возможно ли такое сочетание?! Читаешь интервью и понимаешь: возможно, если во главу угла поставлена большая решимость посвятить всю жизнь на служение Богу, Церкви и людям! Дай Вам Бог здоровья, терпения и сил! Сретенской обители процветания на МНОГАЯ ЛЕТА ВО СЛАВУ БОЖИЮ!
Виктор15 июня 2009, 11:00
Спаси Господи!!!
Здесь Вы можете оставить свой комментарий к данной статье. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке