Среди тех интересных и, несомненно, важных внутриправославных дискуссий, в которых мне доводилось участвовать самому или наблюдать со стороны, меня в последнее время очень «напрягает» аргумент, который всё чаще можно услышать от одной из спорящих сторон. Этот аргумент касается участия чувственной сферы бытия человека в его религиозной жизни.
Возьмем, например, вопрос о частоте причащений в современной практике церковной жизни. Противники частого причащения непременно выдвигают следующий тезис: человек, причащающийся часто, привыкает к Таинству и перестает ощущать благоговение к нему, подходит к Чаше без должных благочестивых чувств и переживаний.
То же самое и про исповедь. Обычно говорят примерно так: «А зачем, собственно, исповедоваться каждый раз перед причастием, перечисляя все эти повседневные мелочи типа раздражительности или празднословия? Ведь так, в конце концов, в силу привычки теряется самое главное – покаянное чувство сокрушения о своих грехах, которое человек должен пережить, омыв умиленными слезами свое падшее естество».
Ну а не так давно, пару лет назад, меня буквально «сразили наповал» мои прихожане – благочестивые супруги, усердно посещающие храм и весьма неформально относящиеся к духовной жизни. Когда у них родился второй ребенок, они наотрез отказались крестить его, так как дитя, по их мнению, пока еще не сможет должным образом «прочувствовать свое крещение». Так малыш, которому уже 2 года, и растет без общения с Богом в установленных Им Таинствах, а ведь они, собственно, и являются самым главным даром, который основатель Церкви – Спаситель – нам оставил.
Что тут скажешь? Очень показателен последний случай с отказом от крещения младенца: в нем был доведен до абсурда тезис, выдвигаемый в контексте спора о частоте причащения и исповеди, где вопрос явно ставится неправильно и благая в принципе мысль о сокрушенных и возвышенных чувствах становится здесь прямо-таки опасной.
Почему?
Во-первых, в последнем случае, а иногда и в первых двух, касаемых исповеди и причастия, речь нередко идет о проблеме духовного сладострастия. При этом недуге новоначальный христианин начинает искать чувственного (пусть и довольно возвышенного) услаждения в молитве, подменяя стремление к Богу страстным исканием второстепенных последствий близости к Нему – слезного покаяния, теплоты сердечной и радости, которыми Господь действительно авансом одаривает иногда неофитов.
Преподобный Никон Оптинский по этому поводу прямо говорит: «Во время молитвы неполезно стремиться к высоким чувствованиям. Надо только в смысл вникать произносимых слов, внимательно молиться, и тогда, со временем, Господь даст и озарение духовное, и умиление сердечное…»
Целенаправленно искать в молитве «духовного жара» – это всё равно что жениться на девушке из-за ее приданного или одной ее телесной красоты. Человек, вставший на такой путь, очень быстро теряет настоящие, Богом данные возвышенные чувства. Тогда он или смиряется, понимая свою неопытность и греховность, и прибегает к опыту святых отцов, к послушанию у своего духовника (или хотя бы приходского пастыря, если духовника нет). Или же начинает впадать в состояние грубой прелести – духовного самообмана, продолжая и дальше возгревать свою чувственность, что нередко приобретает совсем уродливые формы. Ну а потом такого горе-аскета попросту «выносит» из Церкви, и он, перестав ходить в храм, всю жизнь вспоминает: «А ведь было время – со слезами молился!»
Поэтому некоторые святые отцы даже подчеркивают, что неспособность к возвышенным чувствам у новоначальных – это особый Божий Промысл о нас. Преподобный Лев Оптинский в одном из писем поясняет по этому поводу: «Вы, вкусивши по милосердию Божию сладость и утешение от молитвы, теперь не обретая сего в себе, смущаетесь, унываете, считаете себя виновницею сей потери, и ваше нерадение это – истинная правда. Но я нахожу здесь и Промысл Божий, отъявший от вас сие утешение; не победивши страстей и не очистивши сердца своего, можно ли сохранить это богатство без вреда! И не дастся вам оно к пользе вашей, дабы не впали в прелесть…»
Согласно православной аскетике, чувствам, даже самым возвышенным, вообще не следует доверять.
Во-вторых, чувствам, даже самым возвышенным, согласно православной аскетике, вообще не следует доверять. Да, они могут быть освящены Богом, но у кого? У святых людей, которые, достигнув состояния обожения, восстановили свое падшее естество. Ну а нам, обычным людям, следует помнить, что все мы, в большей или меньшей степени, находимся в состоянии прелести и не способны объективно оценить те или иные явления духовного мира и тем более свое состояние. Наша оценка субъективна и может нас завести весьма далеко.
Именно поэтому и существует в православной традиции институт послушания и духовничества. Именно поэтому вопрос частоты исповеди или причастия находится, в конечном счете, в ведении духовника или даже простого приходского священника, если духовника пока еще нет. И именно поэтому иногда, вопреки чувствам, нужно понуждать себя на молитву и даже на участие в Таинствах.
Преподобный Иосиф Оптинский: «Молиться с самопонуждением состоит в нашей воле, а молиться с умилением зависит от Бога».
Преподобный Иосиф Оптинский подчеркивает, что самопонуждение в молитве – это непременный этап духовного роста: «Молиться с самопонуждением состоит в нашей воле, а молиться с умилением зависит от Бога. Мы же должны молиться молитвою, какою можем, а за самопонуждение Бог даст и умиление в свое время, когда Ему благоугодно будет».
В-третьих, следует помнить, что наше естество восстанавливается постепенно, в обратной последовательности своего разрушения. Думаю, многие помнят, как в детстве при совершении первых осознанных дурных поступков нестерпимо жгла совесть и невинные чувства находились в страдальческом смятении. Причем это было вовсе не из-за того, что «родители влепят», а в связи с тем, что еще не извращенное вместилище чувств – сердце – страдало от пока неестественного для него греха. Куда потом всё это подевалось? Было беспощадно выжжено и полностью извращено (у некоторых до такой степени, что даже сам вид страдания других людей вместо ужаса и отвращения начинает вызывать наслаждение – именно для таких граждан снимают фильмы, где живьем отрезают головы и кровь хлещет фонтаном).
Последним бастионом, долго и упорно не поддающимся духовной деградации, является ум. И если хотя бы умом человек понимает, что его жизнь не соответствует Евангелию, значит, он уже может исповедоваться, и это будет пусть и несовершенное, но покаяние. Если умом христианин изо всех сил старается уразуметь, что перед ним Тело и Кровь Господни, то даже при молчании (а то и искусительном смятении) чувств может он, на мой взгляд, с благословения пастыря причащаться.
Ну а образное вместилище чувств – сердце – с годами (а может, и с десятилетиями) хотя бы отчасти восстановится при помощи благодатных Таинств и аскетических упражнений, и мы действительно сможем молиться, благоговея перед своим Творцом не только умом, но и возвышенными, очищенными от страстей чувствами. Сможем – как бы это дерзновенно ни звучало – умилиться и возрадоваться, почувствовав близость Бога…
НН. "... Хитрое язычество любит рядиться в одежды праведности. Но может я не прав?.. Тогда извините".
Не знаю, возможно. Бог Вас простит, а я не обиделась.
Или наоборот, человек сам себе простил и не мучится совестью, она у него спокойна (не в смысле, что "уговорил" свою совесть, а на самом деле она у неё спокойна), то в этом случае может быть, что человек чувствует освобождение от греха, а Бог его не простил?
Мало ли, что я не хочу молиться? Есть же правило, стало быть пообещал выполнять. Вот и держи слово. Хоть бы ад у тебя в сердце был.
Бог же чем отличается - Он Верен и Праведен. Т.е. Христос слово держит. И мы знаем, что точно так и есть. Был послушлив и верен до смерти. Ему же тяжело было, но Он всё равно сделал всё, что пообещал.
Твоё правило, это то, что ты ДОЛЖЕН. При любом раскладе.
Я вот начал себе поблажки делать, и очень большой вред поимел оттого. В результате и молитвы нет, и правила нет и религиозное чувство ослабло, и уныние и грехи и вообще всё плохо.
Не дай Бог никому.
Уже с сентября, за полгода, начинаю отсчитывать время до Великого поста, как "до дембеля". На восхищённые комментарии знакомых никак не реагирую, молчу, потому что понимаю: это вовсе не о благочестивости моей говорит, а о несовершенстве, немощи. Сам пост даёт тебе настрой, заставляет держать себя в духовных рамках, а потом всё это куда-то улетучивается, за год распускаешься...
Простите меня.
Но под завершение Великого поста - в Лазареву субботу, в Вербное воскресение, в Великий четверг, субботу и Пасху. Домашних предупредил, с работы отпросился, ходил на все службы с вечера Среды до Пасхи, вычитывал ежедневно покоянные каноны и последования.
В Пятницу, на вечерней службе, я своим замшелым умом осознал каково было Господу терпеть наши бесчинства, каково Ему и сейчас смотреть на нас. Я действительно плакал (хоть и стеснялся) о своей ничтожности и слабости. В Воскресенье я ликовал нутром. Для меня это был великий момент и Праздник. Потом я понял, что всю Светлую седмицу бесы не могли меня достать - я был спокоен, никто не подбивал меня на грех.
Я знаю, что когда первые разы исповедушься, то стряхиваешь пыль грехов, под которой толстый глиняный слой грехов, о которых не догадываешься. Обнаружить этот слой без покаяния и внимательного чтения последования, без поста - практически невозможно((( Очистить его еще сложнее.
Каждый должен осознать это, и найти свой посильный ритм очистки. Только бы успеть...
..."У каждого свой ритм жизни, свой распорядок дня, работа и т.д. Один работает семь дней в неделю, другой – два, а третий – вообще не работает и все время в храме проводит"...
Ну да, но какое это имеет отношение к духовной жизни? Может быть разной МЕРА поста,да и то на усмотрение духовника (по болезни и ОСОБОМУ внутреннему состоянию). А то при таком либерализме следующим шагом будет учитывание расстояния от дома до храма и размера зарплаты... Большинство людей так устроено, что всеми правдами и неправдами стремится облегчить себе жизнь, это неплохо, когда касается физического состояния, а вот когда духовного - опасно. Если ты очень твёрд в вере - можно иногда давать себе "поблажки", а если не очень - то хитрый ум сразу же "подскажет" МАССУ причин, почему на этот раз можно и не причащаться ( или пост ослабить, или службу пропустить, или Правило не читать и т.п.). Без духовного руководства очень опасно... Простите!
У каждого свой ритм жизни, свой распорядок дня, работа и т.д. Один работает семь дней в неделю, другой – два, а третий – вообще не работает и все время в храме проводит. Ни к чему эти дискуссии о частоте причащения. Один пришел первый раз в храм, а его, работающего по 12 часов в день, да еще на дорогу тратящего 4 часа, сразу заставляют причащаться каждый месяц, а ему это не под силу. А другой всю жизнь в храме служит, живет в нем. Нельзя всех под одну «гребенку».
"...человек, причащающийся часто, привыкает к Таинству и перестает ощущать благоговение к нему, подходит к Чаше без должных благочестивых чувств и переживаний"...
Ох, горе мне... Даже и не очень понимаю, о чём речь.
Во-первых, часто - это сколько раз: а)- в неделю; б)- в месяц; в) - в пост? Понимаю, что духовник благословляет ( а большинство своих он одинаково благословляет, за редким исключением), но как - КАК ПРАВИЛО?
Какие чувства... Только сознание, что вот Тело и Кровь Христовы, а ты Их не достойна... Ничего, кроме страха и недостоинства. А после - да, радость: Слава Тебе, Господи, сподобилась! И всё.
Сокрушаться на каждой исповеди и плакать о своих грехах - это ДАР БОЖИЙ, мне бы хоть ОСОЗНАВАТЬ свои грехи и ВИДЕТЬ хотя бы большинство из них. И исповедовать, уж как умею...
Простите!
Нам же хочется всего и сразу: и вкусно поесть, и Божией благодати за то, что отказались вкусно поесть. Будем стараться, как можем. Не оставь нас, грешных, Своим заступлением, Господи.
Святитель Феофан Затворник:
«Надо причащаться все четыре поста. Можно и еще прибавить, причащаться в Великий и предрождественский по два раза... Можно и еще прибавить, но не слишком, чтобы не оравнодушиться... что касается до "чаще", то не надо учащать, потому что частость эта отнимает не малую часть благоговения к сему величайшему делу... разумею говение и причащение. Я, кажется, уже писал, что довольно поговеть и причаститься в каждый большой пост из четырех» (т.I,п.185,с. 206).
Показанный путь от деского страдальческого смятения до выжженого сердца очень нагляден. Меня действиятельно смушало, то что в моем сердце каменная пустота граничит с порой очень горячими эмоциями, которые потом куда-то пропадают! Было уныние, самокопание! Теперь понятно - что еще не время, и каменное сердце - стойкий диагноз, еще многое надо лечить!