«Всё, что есть прекрасного в мире, принадлежит нам»

Переписывание книг, распространение грамоты и духовных знаний, а затем и книгопечатание традиционно были одним из важных направлений монастырской деятельности на Руси, настоящим миссионерским монашеским деланием. Издревле – со времен Нестора Летописца – русские обители были центрами образования и духовного просвещения, и книга играла в этом деле ключевую роль.

Прошли века, но этот род монашеской деятельности по-прежнему актуален. Более того приобретает новое значение и формы. Об этом в преддверии 20-летия возрождения обители, мы говорим с иеромонахом Симеоном (Томачинским), насельником Сретенского монастыря и руководителем издательства, которое по праву считается одним из самых крупных и авторитетных в Русской Церкви.

– Наверное, «Исповедь» блаженного Августина: эта книга произвела действительно сильное впечатление на меня в то время, когда я воцерковлялся. Не помню, где именно я ее купил, – скорее всего, в университете[1], потому что это было светское издание, с предисловием, комментариями, с таблицами периодов, – но помню, что взял ее с собой в Печоры, когда первый раз ехал в Псково-Печерский монастырь, и с удовольствием читал. Это был, наверное, 1992 или 1991 год – подробности уже изгладились из памяти, но я до сих пор храню эту книгу, возвращаюсь к ней и каждый год перечитываю. Первая любовь такая.

Это очень важно – первые книги, с которыми ты встречаешься в период воцерковления: они могут всю твою духовную жизнь направить в определенное русло.

Для меня блаженный Августин стал откровением. В то время я открывал для себя церковную службу и видел, что она вся прострочена Псалтирью, – так же, как и «Исповедь» блаженного Августина, тоже наполненная скрытыми цитатами, аллюзиями на Псалтирь.

И вот, помимо других художественных достоинств, эти стихи Псалтири производили очень сильное впечатление, потому что лучшей поэтической книги, чем Псалтирь, трудно себе представить.

Не говорю уже о других достоинствах этой книги.

– Теперь позвольте спросить вас о том, как вы сами занялись книгопечатанием. Когда в Сретенском монастыре было создано издательство, и как скоро вы к нему присоединились?

– Основание издательства относится к периоду возрождения монашеской жизни в обители: 1994 год. Тогда я был прихожанином, и в той или иной степени меня привлекали к издательским проектам – поэтому можно сказать, что с самого начала я участвовал в его деятельности. Помню, что писал аннотации для всех выходящих в издательстве Сретенского монастыря книг. Какие-то книги мы готовили вместе с отцом Тихоном. В любом случае, я был в курсе всех событий, тем более что здесь работали многие мои друзья. А собственно редактированием и выпуском книг я занимался еще года с 1993-го.

– Сколько наименований книг в год выпускает сегодня издательство?

– В среднем от 120 до 150, включая переиздания. Сейчас, к сожалению, есть некоторая тенденция к сокращению, что связано с объективными обстоятельствами – спрос на книги снижается – и с проблемами чисто технического характера. Издательский Совет[2] тоже в какой-то мере тормозит процесс: много сил и времени уходит на согласование каждого издания, в том числе переизданий. Некоторые книги иногда больше года ждут рецензии.

С другой стороны, растут тиражи наших книг. Благодаря книге отца Тихона «Несвятые святые» был прорублен лед, и неожиданно огромное число читателей, в том числе и светских, поняли, что у них есть интерес к такого рода литературе, потребность в ней, а потому произошел наш выход на светский рынок. И сегодня тиражи книг «зеленой серии» измеряются сотнями тысяч.

– На самом деле это действительно феномен – такой мощный выход литературы, описывающей жизнь Церкви, на светский рынок.

– Справедливости ради надо сказать, что наши книги и раньше продавались в светских магазинах, но объем этого присутствия был несоизмерим с тем, что происходит сейчас. Тогда их ставили на отдельную полку, в уголок, вместе с эзотерикой – то есть в те места, куда доходит специфический контингент людей. Светские сети не умели преподносить и продавать наши книги.

Может, и мы отчасти виноваты в этом: у нас нет отделов рекламы, продвижения, даже человека нет, который занимался бы чем-то подобным.

Но книга отца Тихона – а ее тираж составляет уже почти полтора миллиона экземпляров – вызвала такой необыкновенный интерес, который и для нас самих стал неожиданностью: понятно было, что книгу ждут, но астрономические тиражи мало кто мог представить – подобные бывали только в советское время.

Светские торговые сети считают свой интерес по прибыли. И вот когда они увидели, что тягу к духовной литературе можно конвертировать в конкретные цифры, причем в весьма приятные, то сразу стали с нами дружить и обращаться к нам. Хотя, конечно, в книжных магазинах тоже есть люди, которые готовы продвигать хорошую, качественную, духовную литературу.

Для нашего издательства приоритет – это христианское просвещение, помощь людям на их пути к Богу, в познании себя, познании мира. Это для нас – самая главная задача, а извлечение прибыли – сопутствующая, никак нельзя сказать, что она стоит на первом месте.

Сегодня читатели хотят, чтобы на тумбочке рядом с кроватью лежала добрая, теплая, оптимистическая книга – не будем говорить, духовная или нет, написанная священником или не обязательно. Главное, чтобы это была хорошая литература с добрым зарядом.

Есть, условно говоря, социальный заказ на такую книгу. И мы стараемся эту жажду, эту потребность как-то утолять.

Те, кто прочитал книгу отца Тихона, хотят некоторого продолжения – не в смысле того же стиля: если вы посмотрите на наших авторов, то увидите, что каждый – со своим индивидуальным лицом, даже жанры варьируются.

Поэтому линейка наших «зеленых книг», «зеленая серия надежды», как мы ее называем, была продолжена. После книги отца Тихона мы издали сборник Олеси Николаевой, потом – сборник отца Ярослава Шипова, отца Андрея Ткачева, только что вышла книга Александра Богатырева. Сейчас мы готовим еще одну книгу – отца Алексия Лисняка; это пока неизвестный широкому читателю автор, но публиковавшийся в литературных журналах, опытный писатель.

Мы радикально ничего не изменили в своей редакционной политике. Жажду людей мы призваны утолять, и если мы этого не сделаем, не дадим людям книг, которые они хотят видеть, – это будет наша вина, ошибка. Не потому что мы должны заработать какие-то астрономические деньги. Людям нужна такая литература, и она существует. Почему мы должны ее держать под спудом?

И конечно, мы понимаем, что есть книги, которые мы просто обязаны издавать, хотя они будут плохо продаваться.

– Например, какие?

– Учебная литература, богословская. «Требник» вот мы выпустили – четырехтомник с полным набором молитвословий, последований, которые священнику необходимы в его пастырской деятельности, – «Служебник», «Службы Великого поста», другие книги, которые по определению не продаются ни за полгода, ни за год, но они нужны – священникам, Церкви. Поэтому мы вкладываем довольно большие средства, чтобы эти книги в принципе существовали. «Закон Божий», брошюры с объяснениями Таинств, богослужений, постоянно издаем молитвословы, святоотеческую литературу. У нас есть серия «Духовная сокровищница» – понятно, что эти книги влет не идут, но как мы можем не издавать Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Антония Великого, того же блаженного Августина, Ефрема Сирина и других? Большая серия, некоторые из этих книг долго продаются, но пусть они будут!

Много у нас и переводных книг. Перевод – это особенно трудоемкое занятие: и затраты большие, и времени много отнимает, но мы готовим с десяток переводных книг, с греческого, с французского, с немецкого.

Есть серия «Библиотека духовной прозы», куда мы самые сливки из наших писателей отбираем: Достоевский, Гоголь, Пушкин, Тургенев, Короленко, Лесков, Бунин, Чехов. Это выборки из их произведений, в которых отразилась тяга человека к Богу, поиск Бога.

Всё, что есть прекрасного в мире, принадлежит нам. Всё, что есть прекрасного в культуре, мы должны находить и давать читателю, чтоб он заново обрел для себя утраченное наследие.

– Вы сказали, что люди стали меньше читать. Давайте поговорим об этом.

– Это объективный факт, с цифрами не поспоришь. В два-три раза сократилось число книжных магазинов: во всей России их меньше, чем в Париже. Говорят, это связано еще и с тем, что люди переходят на другие носители, но я не вижу тут противоречия: те, кто читает на айфонах и на айпадах, читают и бумажные книги.

– Тем более что вряд ли в России люди читают на электронных носителях больше, чем в Париже…

– Вопрос не в электронных носителях – в России процент пользующихся ими небольшой, а, скажем, в Америке – серьезный: там электронные книги превалируют над печатными. Но дело не в том, что появляются новые типы носителей, а в том, читает ли человек в принципе.

Я говорю своим студентам: «Благодаря чтению вы имеете возможность прожить несколько жизней. Те события, которые происходят с героем, – это целая жизнь: вы бы никогда об этом не подумали, не поняли бы этого, а благодаря книге вы имеете возможность погрузиться в другой мир, извлечь опыт, который нигде в другом месте вы не получите».

Это уникальная вещь – книга. Это собеседник. Ты беседуешь с человеком, который может дать тебе колоссальный опыт, совершенно другое понимание жизни. Представьте: кто может побеседовать со святителем Иоанном Златоустом? А мы открываем книгу – и беседуем с ним, со вселенским учителем! Пренебрегать такой возможностью просто глупо, на мой взгляд.

Я надеюсь, что мы вносим какой-то вклад в то, чтобы людей приохотить к чтению, чтобы желание беседовать с великими людьми оставалось, – только благодаря этому наша цивилизация и будет жива.

– Но все-таки почему такое падение интереса к чтению? В нашем детстве дети читали книжки – Марка Твена, например. Сейчас – нет.

– Это связано во многом со школой и семьей. Ни школу, ни семью никто другой не заменит. Государственные программы для школы надо принимать, но первое приобщение к книге в любом случае происходит в семье – крайне важно, какую установку дают родители. А в школе этот интерес должен подогреваться.

Процесс падения общей культуры в обществе провоцирует падение интереса к чтению. Если родители сами не любят читать, как они могут привить любовь к чтению к детям?

А в школе действуют непонятные установки на сокращение часов литературы.

Понятно, что литература – вещь не прибыльная, не прагматичная, а подход сегодня такой, что надо учить тому, что будет приносить деньги.

Но это ошибка, потому что знакомство с лучшими произведениями культуры дает большие преимущества человеку, в том числе в сфере бизнеса.

Люди из бизнеса как раз читают и очень серьезно к чтению относятся, а некоторые еще и способствуют развитию книжной культуры, что можно только приветствовать, – покупают издательские дома, типографии. А государство почему-то считает обучение литературе второстепенной задачей. Сокращение часов по литературе в школе – это очень недальновидная политика.

– Президент недавно как раз заявил о том, что нужно увеличить количество часов по литературе и русскому языку, сказал, что «этим предметам отведено мало времени – несоразмерно их значимости», а еще сказал, что «наша страна, некогда самая читающая в мире, уже не может претендовать на это почетное звание».

– Слава Богу, что эта проблема осознана. Но вот первое лицо государства обеспокоилось ею, а где было Министерство образования, которое десять лет вело противоположную политику?

О ЕГЭ я вообще не говорю – ЕГЭ повлияло на общую культуру, знание художественных произведений, причем о том, что всё это произойдет, говорилось еще до введения ЕГЭ.

Эти процессы не могут не влиять на общество. Если старшее поколение приучено к книге, не может жить без нее, то молодежь воспитывалась уже совсем иначе.

Если необходимость общения с книгой не заложена в детстве, в юности, то потом сложно себя приохотить. Должна быть потребность, вкус должен быть сформирован, а когда он формируется? В детстве, в юности.

– Мы начали беседу с вашей первой важной книги. Логично завершить ее последней из прочитанных.

– Из последних на меня две книги произвели впечатление. Одна – «История безбрачия и холостяков» французского автора Жан-Клода Болоня. Замечательное культурологическое исследование о том, как в обществе меняются нормы, меняется само общество и как это заметно по отношению людей к браку. Я не буду углубляться, но книга замечательная.

– На русском?

– Да, на русском. А вторая книга, которую я сейчас дочитываю, – это житие, вернее, жизнеописание святителя Луки (Войно-Ясенецкого), архиепископа и хирурга. Целое исследование, которое провел в 1960–1970-е эмигрант Марк Поповский. Он писал о великих людях, в частности о Пирогове. Но в этой книге интересно то, как он, будучи нецерковным человеком, увидел в святителе Луке яркое явление: врач, хирург – и в то же время архиепископ, человек, принявший священный сан в 1920-е годы, когда священников сажали в тюрьмы и расстреливали. Марк Поповский написал потрясающую книгу. Взгляд его охватывает всю ситуацию в тогдашней советской России. Он опросил многих людей, которые лично знали святителя Луку, и даже успел сам поговорить с ним за год или два до его кончины.

Всё это было опасно для автора, но он провел это исследование, даже ездил на места ссылок владыки.

Это объективный взгляд со стороны, вернее – сумма субъективных взглядов живых людей, реальных людей. Совершенно несгибаемый был владыка. Гений медицины, опередивший свое время лет на десять. «Очерки гнойной хирургии» до сих пор проходят в медицинских вузах, для медиков это настольная книга. А его исследования по анестезии? Никто в его время понять не мог, о чем он пишет, а он внедрял технологии, о которых стало понятно, что они лучшие, только через десять лет.

И вот на взлете, почти на вершине своей медицинской карьеры он вдруг принимает священство. Никто его не понимал: сумасшедший! Дети собственные его не понимали; это вообще трагическая история – его отношения с детьми.

Но его несгибаемый характер, его мужество и верность Христу явлены в такой плоти жизненной! Вот читаем жития – правильные слова, но всё в общем виде – а в этой книге всё показано очень предметно: например, как его гнали из ссылки в ссылку, всё дальше, на верную смерть. Всё это произвело на меня неизгладимое впечатление.

– У нас издана книжка?

– Нет, мы планировали ее издать, но пока нам не удалось связаться с наследниками автора. Она издана за границей, здесь кем-то переиздавалась, но сейчас ее нет в продаже, к сожалению. Конечно, некоторые моменты, относящиеся к церковной жизни, автор, как светский человек, не вполне точно улавливает, но в то же время сюжеты, связанные с обновленчеством, очень интересно, ярко описаны; и, конечно, совершенно понятно: всё обновленчество было инспирировано большевиками. А главное – в этой книге показано, как система ломала человека, а святитель Лука не сломался. Единицы таких, но это те, на кого хочется равняться.

– Позвольте задать вам и тот расхожий вопрос, который, наверное, люди часто задают не столько самим монашествующим, сколько самим себе: зачем молодые люди уходят в монастырь, ведь они, вероятно, могли бы принести намного больше пользы, оставаясь в миру, прилагая здесь свои таланты?

– Ну, в моем случае можно сказать, что так уж далеко от мира я не ушел, живу в самом центре столицы. И здесь у нас постоянное общение с людьми, множество социальных, просветительских проектов. Так что некоторые миряне в гораздо большей степени «ушли от мира», чем я.

– Вам приходится много общаться с людьми, исповедовать. Люди приходят с самыми разными проблемами и болезнями. Откуда вы черпаете силы для такого общения и служения?

– Мне очень хочется понять слова апостола Павла: «Когда я немощен, тогда силен» (2 Кор. 12: 10). Пока что не очень получается. Потому что когда я немощен, тогда уж действительно немощен. Иногда после исповеди хочется зарыться на 10 метров под землю. Но порой, наоборот, пример веры других людей, например наших прихожан, их жертвенность, горячая любовь к Богу, которая и в исповеди проявляется, настолько тебе помогает, вдохновляет, что хочется сказать им спасибо. И в целом общение с людьми обогащает душу, так же как и книги, искусство. Но главный источник вдохновения – это любовь Бога к человеку.