Музей между землей и небом

От увядания провинциальный российский городок могут спасти инвестиции, новые предприятия и новые рабочие места. Наверно, неплохо позаботиться о хороших дорогах, больницах и школах… Всё это верно. Однако настоятель собора Рождества Пресвятой Богородицы в Новой Ладоге протоиерей Алексий Волков считает, что русскую глубинку может «вытянуть» интерес к истории и возрождение религиозной жизни. Именно для этого он помогает в создании при храме музея приходской жизни.

Россия, вытерпи варваров

Дорога, ведущая к храму Рождества Пресвятой Богородицы в Новой Ладоге — это проспект Карла Маркса, центральная улица города. На протяжении нескольких кварталов жилые дореволюционные дома чередуются с уже опустевшими, с зияющими пустыми глазницами окон, частью заколоченными досками. От одного дома остался только фасад, и на этом фасаде — мемориальная табличка штаба Ладожской военной флотилии. Наконец — два подряд заброшенных храма: церковь Спаса Нерукотворного Образа и церковь святых Климента Римского и Петра Александрийского. В храмы можно зайти, посмотреть. Кое-где на стенах хорошо сохранились фрески, отчего в полуразрушенном здании еще неуютнее. Кто-то написал красным на алтарной стене: «Россия, вытерпи варваров». Помимо этого пронзительного призыва других вандальных надписей нет, кроме одной на внешней стене, и ту в спешке закрасили наполовину. В Новой Ладоге слишком мало подростков, чтобы ожидать изобилия граффити.

Действующий собор Рождества Пресвятой Богородицы (с XVI века известный как собор Иоанна Богослова, новое имя прижилось после постройки придела двумя столетиями позже) — чуть дальше, за каменными воротами и петровских времен земляным валом. Эта церковь была построена в 1702 году как трапезная Николо-Медведского монастыря, всего лишь за два года до закрытия его Петром I. Сегодня территория упраздненной еще 300 лет назад обители — единственное не пустующее святое место в городе. Здесь у ворот гостей встречают крупные прикормленные коты. Поодаль от собора — пристройка для работников, где есть, в числе прочего, библиотека с раритетными книгами трехсотлетней давности. В Рождество-Богородицком храме и разместился музей приходской жизни — с согласия и при активной помощи настоятеля протоиерея Алексия Волкова. Инициатор открытия музея и экскурсовод, краевед Татьяна Чурова рассказывает:

— Я школьников на днях водила в собор святого Климента, посмотрели фрески, рассказала о поцелуе Иуды. Выяснилось, что они и вообще ничего не знают, включая распятие Христа. Рассказала им, что это такое, они говорят: «Зачем вы нас пугаете, нам же кошмары будут сниться».

На обочине туристического потока

Среди старых прихожан есть и такие, кто считает, что в неремонтированном храме было лучше. Отец Алексий хочет верить, что новая община оценит обновленный собор

Собор Рождества Пресвятой Богородицы закрывался в советское время совсем ненадолго: с 1935 по 1949 годы. Вроде бы, это должно было обеспечить неразрывность религиозной традиции в городе, но вышло иначе. Сложившаяся после войны при храме община состояла из людей недоверчивых, часто — переживших репрессии, закрытых, боящихся перемен. Сто последних лет собор жил отдельной от города и населяющих его людей жизнью. Ветшали стены, осыпалась штукатурка, росли мусорные свалки у церковных стен. Сюда приходили не жить церковной жизнью, а хоронить: кладбище при соборе до последних лет было в городе единственным. Это значит, что новые захоронения делались на месте старых могил. Исторические надгробия выкорчевывались, выбрасывались, забирались «для хозяйственных нужд».

Волна церковного возрождения и массового обращения в православие в 1980–1990-х годах обошла Новую Ладогу стороной. Когда в 2010 году отец Алексий Волков стал настоятелем собора Рождества Пресвятой Богородицы, вместо полнокровного прихода он обрел с десяток старушек, молящихся в разрушающемся храме, где иконы и фрески потемнели от копоти, а стены украшают лопнувшие батареи. Спустя несколько лет основные помещения храма отмыли, оштукатурили, защитили от обрушения, расписали. В соборе стало светло, и, говорят, на праздники сюда теперь стекаются десятки, а не единицы верующих. Туристы в бывший монастырь, правда, заходят нечасто, если и останавливаясь в городе, то проездом — в Старую Ладогу или из нее. И еще вопрос, станет ли тематический музей новой точкой интереса для тех, кто только что увидел город.

— Мы, честно сказать, делаем это не для туристов и не для рекламы. Главная задача — привлечь сюда самих горожан. Вот на чем я настаиваю: вы делаете музей не для храма, вы делаете его для себя. Любая русская община выстраиваетсявокруг храма, это справедливо даже для эмигрантов последней волны. Даже те, кто здесь никогда не был воцерковлен, там встраиваются в общину и приходят в храм. Это нормально и характерно вообще для любой нации, любой религии, — говорит отец Алексий.

Музей не местечкового уровня

Настоятель собора предложил приспособить для музейной экспозиции колокольню — как нередко делается в старых европейских городах. На нескольких ее «этажах» и разместили всё найденное при обследовании и реставрации двух соборов. Скрупулезность, с которой прихожане перебирали «хлам», скопившийся за годы разрухи, собирали и идентифицировали артефакты прошлого, выводит музей на вовсе не местечковый уровень. Здесь есть архиерейский посох XVIII века и его ровесница купель, есть осколки хрустальных подвесок для паникадила, подаренных храму местной купчихой, и чья-то набойка от сапога, и гвозди, и всякие прочие повседневные, непарадные вещи. Всё это вместе, внесенное в контекст и упорядоченное, превращает неопределенное, хаотическое прошлое данного места в наглядную историю, к которой так или иначе причастны все горожане.

Организаторы музея шутят, что у них, как в модном лофте: кирпичные стены, деревянный пол. Рядом с основной экспозицией дествительно проходят выставки

Итак, чтобы попасть в музей, нужно отпереть специальную дверь и в сопровождении экскурсоводов подниматься по почти вертикальной деревянной лестнице — ступенька за ступенькой, очень осторожно, не забывая пригибать голову. Первая площадка — основная экспозиция. Круглое помещение времен Елизаветы с неоштукатуренными кирпичными стенами. Облачение и утварь, предметы — изъеденные ржавчиной или будто не тронутые временем, фотографии и репродукции: шведские и голландские карты местности с монастырем допетровских времен, выписки из метрической книги (из них выясняется, что крестным отцом некоторых горожан был полководец А. В. Суворов), фотоснимки прихожан эпохи Российской империи и крестных ходов застойных лет. Экспонаты не спрятаны под стекло и не отодвинуты за ограждение, — можно даже представить, что некоторые вещи всегда и стояли так, ну или собраны в одной комнате по случаю генеральной уборки. Отец Алексий вместе с краеведами комментирует для нас экспозицию и, кстати, поправляет их, атрибутируя один из огромных древних гвоздей как предназначавшийся для возведения храмового престола.

Вверх по лестнице

Поднимаемся еще выше. Кирпичные стены и высокий потолок лестницы придают ей сходство с пространством какой-нибудь ультрамодной галереи.На перилах и перегородках тут и там начинают попадаться старинные надписи и даже «доисторические» изображения. На самом деле, конечно, просто звонари и семинаристы, подобно современным подросткам, и 100 и 200 лет назад вырезали тут от скуки свои инициалы и рисунки.

В просветах между перегородками меж тем становится виден исполинский механизм. Ржавые шестеренки, вóроты, колесики и рычаги… Часовой механизм предположительно 1750 года выпуска находится в колокольне с момента создания. Колеса и шестерни крутятся и, наверно, часовая «начинка» может заработать вновь. Только многокилограммовые гири на тросах свесятся тогда на несколько метров вниз, до пола первой музейной комнаты. А вот циферблата давно нет — осыпался еще к началу прошлого века. Остались только крючья на выходящей к городу грани колокольни. В оконной нише лежат различные предполагаемые часовые детали и другие предметы — например, деталь сирены, которая, наверное, предупреждала город о тревоге в блокадные дни.

А на самом верху, конечно, колокола. Самого огромного из дореволюционных теперь нет, на площадке остался гигантский, выше человека, язык, который своим весом продавливает дощатый пол. Сам же колокол сбросили вниз большевики, для этого они специально разобрали часть смотровых проемов колокольни, следы варварства видны до сих пор. Теперь на башне много маленьких колоколов, только один из них достаточно старый, а два и вовсе когда-то были корабельными рындами — учитывая историю монастыря, их наличие здесь более чем уместно. До революции моряки и рыбаки, намереваясь выходить в Ладогу, собирались на молитву перед образом Николая Чудотворца, который находился на фасаде Никольского собора. Этот образ пропал, однако до наших дней сохранилось несколько икон мастерской Василия Пешехонова, посвященных местным преданиям о явлении святого Николая попавшим в шторм рыбакам. Старые иконы сегодня укреплены на тонкой временной алтарной перегородке Рождество-Богородицкого собора.

Архиерейский посох XVIII века - гордость коллекции. В отличие от часов, он и сейчас хоть куда

С колокольни видна вся округа. Здесь некогда стояла грозная крепость-форпост. Луковицы главок, одна из которых, быть может, осталась со времен Ивана Грозного, кажущийся отсюда маленьким Никольский собор, Волхов под нетронутым снегом, дома на другом берегу. В другую сторону — панорама Новой Ладоги: ближе к собору — столбики могил, дальше — и сейчас работающий судоремонтный завод. Выше этой точки обзора в городе нет. Вот как выходит:чтобы найти артефакт прошлого, надо наклоняться к земле и смотреть в грязь, а чтобы понять, что он действительно значит, надо поднять его повыше. Музей в колокольне, где искусство и быт прошлого собраны вместе и, как оправдание, возносятся к небу, с этой точки зрения очень символичен. Хочется верить, что следующим символом станут возрожденные часы на башне, вновь обратившиеся к городу, к его общине.

Храм вокруг прихода

Приехав в 2010 году служить в Новую Ладогу, отец Алексий первым делом изучил обстановку. В небольшом городе, если почитать прессу, форумы, настенные объявления, быстро можно понять, чем люди живут, что им нужно и кто готов проявить инициативу. Поэтому новый настоятель отправился к активистам — так и зародилось сотрудничество прихода и краеведов, вылившееся в создание музея. Но не только в него: благочиние сотрудничает с Домом детского творчества,Домом культуры, музыкальной школой, участвует в организации детских и взрослых творческих конкурсов. В городе нет ни книжного магазина, ни телеканала, поэтому отец Алексий мечтает еще о своей телестудии и библиотеке на территории собора. Когда эти планы осуществятся — кто знает. Ни власти, ни меценаты не раскошеливаются на побочные проекты, которых много. Шутим о том, что для кого-то из петербургских читателей 200 тысяч рублей, необходимых на городской телеканал, могут показаться несущественной суммой, так пусть пожертвует.

Нельзя, конечно, сказать, что собор Рождества Пресвятой Богородицы — единственный очаг культуры во всей Новой Ладоге, но и большой конкуренции у храма нет и пока не предвидится. Днем на центральных улицах людей немного. Пара собак напротив разрушенных храмов долго выжидает прохожих, которых можно облаять. За монастырской оградой суетятся школьники. Они изучают старый некрополь, составляя описание захоронений. Сегодня здесь только две девочки, обычно участников краеведческого кружка больше. Оказывается, от исследовательской деятельности такого рода девочек не оттянешь за уши. Быстро выпив чая, они томятся в ожидании, когда можно будет опять идти на мороз, разгребать снег и разглядывать полуистершиеся надписи. Татьяна Чурова говорит, что одна из её учениц нашла здесь могилу своей прабабки — большая удача, если учесть судьбу большинства дореволюционных надгробий на этом месте.

В Новой Ладоге многие, может быть, знают друг друга в лицо, но прошлое города почти никому неизвестно. Отец Алексий старается восполнить этот определяющий будущее пробел. Вот в экспозиции фотография Никольского собора сто лет назад. У стены — три молодых деревца. Два из них недавно повалил ураган, осталось одно, и отец Алексий точно указывает, какое — оно и до сих пор растет. На другой фотографии — приходские священники в послереволюционные годы. Многие будут репрессированы, а троих расстреляют в 1937 году. Их имена: Михаил Никитич Якимов, Николай Александрович Лавров, Сергий Александрович Воробьёв. Кто из них где на снимке — уже неизвестно.

— Исследовать историю местных репрессированных и расстрелянных — одна из основных задач музея сегодня. И, конечно, мы будем очень рады связаться с родственниками погибших, записать их воспоминания. Если они передадут личные вещи или снимки священнослужителей, мы с радостью примем их в экспозицию, — говорит экскурсовод и краевед Евгения Алексахина.

Миссию музея сформулировать просто: он помогает городу вновь обрести прошлое, а значит, увидеть и путь к будущему. Пока музей в колокольне собора не имеет планов выходить за рамки освещения приходской жизни, но приходская жизнь на самом деле неразрывно связана с жизнью всей Новой Ладоги.

— Когда мы создаем «православную инициативу», «православный клуб», «православную группу», мы сами себя загоняем в гетто. Не должно быть этих перегородок между общественным и православным. И потом, Господь говорит, когда ты сам о себе свидетельствуешь, твое свидетельство не истинно. Это другие должны засвидетельствовать, что ты православный, — говорит отец Алексий.

Градообразующий храм

Если город существует вокруг, например, завода, то по закрытии завода он, вероятнее всего, начнет умирать. Если же город стоит вокруг храма, он знает, что храм нельзя закрыть — по крайней мере, навечно. А если храм возрождается, то и город существует не зря.

Бывает, конечно, и так, что в городе возникают десятки храмов, которые работают «вхолостую», не привлекая, а лишь раздражая местных жителей. Настоятель собора Рождества Пресвятой Богородицы относится к этой практике явно скептически. Он говорит, что храм «не магазин шаговой доступности, который можно открыть на любом углу директивно. Для храма нужна община». Собор в Новой Ладоге, действительно, не «магазин услуг», а, пусть небольшой, но религиозный и культурный центр. Кто составляет общину? Есть те, кто приходит только на Пасху и Рождество, но есть и ученые, и педагоги, и дети, для которых храм стал частью их повседневного существования. Может быть, однажды их станет больше настолько, что они захотят построить еще один храм. Или еще один музей.

Фото: Станислав Марченко