О Божественной Литургии и человеческом осуждении

Если кто-нибудь зачастую долгое время проводит ради овладения каким-либо из земных искусств, чтобы наконец достичь желаемого, то насколько усерднее должен постигать [искусство жизни] в Боге тот, кто желает преуспеть в познании Бога и в благоугождении Ему: он должен жарко и пламенно, вплоть до конца жизни, устремлять к Нему свою душу.

***

Мы почти ничего не знаем о себе и обольщаемся. И если бы только одно это, меньшим было бы зло: но и друг с другом мы враждуем, бранимся, друг другу строим козни и завидуем, клевещем и насмехаемся, и никто из нас не задумывается о своих грехах, никто не заботится о своем бремени, но прегрешения ближнего нашего мы рассматриваем со всей тщательностью; до шеи полны мы грязи, и никак мы об этом не печемся. Вплоть до старости мы радеем о других, но свое собственное зло даже в самой старости не исследуем. Мельчайшие недостатки братьев наших мы видим, а бревна в своем глазу не замечаем. Мы сгибаемся до конца под бременем своих грехов, а занимаемся недостатками других и никого не стыдимся, никого не щадим, никого не боимся, но всех угрызаем, всех пожираем: малых и великих, виновных и невиновных, священников и учителей наших, наставников, увещателей и назидателей. А потому гнев Божий приходит на нас, потому мы подвергаемся наказанию и предаемся всяким скорбям и обстояниям из-за одержащего нас окаменения.

***

Хотим поскорее освободиться от молитвы; суетными делами и распутством стремимся попасть в руки дьявола

Велико ослепление наше, велико легкомыслие, велика беспечность. Нет у нас умиления, нет страха Божия, нет ни исправления, ни покаяния, но весь наш ум пребывает в пороке, неге и опьянении. Мы часто целый день проводим на зрелищах, в пустых разговорах и остальных бесовских занятиях, не скучая, но даже забывая о пище, о доме и других необходимых делах; а в Церкви Божией, молитве и чтении не хотим и одного-единственного часа побыть пред Богом, но как от огня спешим убежать из Церкви Божией. Если чтение святого Евангелия бывает несколько продолжительнее, мы негодуем на это и бессмысленно блуждаем умом; и если священник, творящий молитвы, несколько более их продолжит, мрачнеем и бываем невнимательны. Если тот, кто приносит бескровную Жертву, немного задерживается, мы скучаем, мрачнея и зевая. Как от судебного дела, так и от молитвы хотим поскорее освободиться; суетными делами и распутством стремимся попасть в руки дьявола. Возлюбленные! Велико несчастье наше! Ведь мы должны располагать себя к теплоте и усердию при совершении любых молитв и молений, и преимущественно во время священнодействия Пречистых Таинств, предстоя пред Владыкой со страхом и трепетом в святом Собрании; но мы не приносим Ему ничего подобного в искреннем молении сокрушенным и смиренным умом, но вместо этого улаживаем в святых Собраниях наши тяжбы и множество наших суетных дел.

***

Одни помышляют не о том, с какой чистотой и каким покаянием должно приступать к священной Трапезе, а о том, в какие надлежит облечься одежды. Другие же, придя, не удостаивают себя достоять до окончания таинства, но выведывают у других о происходящем в Собрании и, когда наступает время причащения, как собаки, быстро врываются, похищают таинственный Хлеб и убегают. Иные, придя в храм Божий, ни одного часа не стоят спокойно, занимаясь пустыми разговорами и научаясь более негодным рассказам, нежели молитвам. Иные вовсе оставили тайноводство Божественной литургии, предав себя радостям плоти. Другие не стараются все свое внимание обратить на совесть и, познавая ее, очищаться от скверны прегрешений, но, нося с собой великое бремя грехов, наблюдают за красотой и лицами, бессловесными своими желаниями блудилищем соделывают Церковь Божию. Иные в престрашный тот час [священнодействия] заключают торговые и деловые сделки, превращая [храм Божий] в место купли и продажи. А многие, наконец, занимаются клеветой друг на друга либо на самих священников, приносящих в Собрании бескровную жертву… Наставление сие относится ко всем – как мужчинам, так и женщинам.

***

С плачем рассказываю о том, насколько наше собственное легкомыслие и нерадение привело к тому, что мы сделались христианами только по названию. Ибо что может быть ужаснее, когда мы, будучи исполнены хищения, лукавства и множества других прегрешений, омывая водой лишь руки [но не душу], скверные и нечистые, приступаем к святому Телу и божественной Крови, излиянной за спасение мира?

***

Разве ты не видишь, как Иуда, недостойно и с коварной мыслью принявший Тело Владыки, тотчас был осужден и дал в себе место лукавому? Ибо сказано: «И когда он взял кусок, тотчас вошел в него сатана» (Ин. 13, 27).

Небесная Литургия. Фреска. Монастырь Грачааница (Сербия).

С какой совестью, скажи мне, ты приступаешь к Святым Тайнам? С какой душой, с какой мыслью [ты подходишь к ним], имея внутри себя обвиняющую совесть? Скажи мне, дерзнул ли бы ты, неся в руках своих грязь, прикоснуться к царским одеждам? Но что я говорю к царским? Ты и своих одежд не трогаешь нечистыми руками, но прежде умоешь и очистишь их и тогда прикасаешься к своим одеждам. Почему же ты Богу не воздаешь той чести, какую воздаешь дешевым одеждам и платьям?

***

Мы в Церкви Божией поступаем как в театре или в бане: смеемся, пустословим и только обманываем себя, думая, что находимся в Церкви

Скажет кто-нибудь: не легко мне возбудить слезы, чтобы оплакать себя. Но почему? Потому, что не трудишься, не чувствуешь [своих грехов] и не помышляешь о страшном дне судном. Даже если ты не можешь плакать, то хотя бы тяжело вздохни и опечалься, прекрати смех, отвергни высокомерие и со страхом стань пред Господом, потупив очи долу, с сокрушенным сердцем принося Ему исповедание. Разве не видишь, с каким почтением предстоят земному царю, даже и нечестивому? Они с трепетом взирают на него; подходят к нему безмолвно, без лишних движений, без суеты, в молчании и страхе. А мы в Церкви Божией поступаем как в театре или в бане: смеемся, пустословим, суесловим и только обманываем себя, думая, что находимся в Церкви.

***

Проси у Господа милости, прощения, оставления прегрешений и избавления от будущих грехов, чтобы тебе подобающим образом приступить к Святым Тайнам и с чистой совестью причаститься Тела Крови, дабы причащение твое послужило тебе в очищение, а не в осуждение.

***

Призываю вас молиться как подобает, чтобы, приступая [к Святым Тайнам], богоприлично предстояли мы в молитве, чтобы и нам не сказал Христос, как иудеям: «Дом Мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников» (Мф. 21, 13). Ибо если продающие и покупающие, бичуемые, были изгнаны Господом из иудейского храма, то какого наказания и геенны удостоятся те, кто бранятся друг с другом и памятозлобствуют?

***

Сколько отпустишь брату своему, столько и еще больше отпустит тебе Владыка. Вспомни первомученика Стефана: что он говорил о побивающих его камнями? – «Господи, не вмени им греха сего» (Деян. 7, 60).

***

Отпусти, и тебе отпустится, прости, и ты будешь прощен – вот путь без поста, бдения и труда

Слышу я, как многие часто говорят: увы мне, как я спасусь? Я не могу поститься, не совершаю бдений, не в силах сохранить девство и удалиться из мира, как же я могу спастись? Как? Я говорю тебе: отпусти, и тебе отпустится, прости, и ты будешь прощен (ср. Лк. 6, 37), – вот один краткий путь ко спасению. Предложу тебе и второй: «Не судите, – сказано, – да не судимы будете» (там же). Вот путь без поста, бдения и труда.

***

Не суди брата, даже если своими глазами видишь, как он согрешает, ибо один у нас Судия и Владыка, Который и воздаст каждому по делам его, и один день Суда, на который мы предстанем нагие, сообразно делам нашим, принимая милость Божию. «Ибо Отец не судит никого, но весь суд отдал Сыну» (Ин. 5, 22). Посему тот, кто судит брата своего прежде второго пришествия Христова, есть антихрист, ибо присваивает себе достоинство Христа. Умоляю, не будем судить братьев, дабы нам удостоиться прощения. Ты видишь, быть может, как он согрешает, но не знаешь, к какому концу приведет его жизнь. Тот самый разбойник, распятый вместе со Христом, был злодей и человекоубийца, а Иуда – апостол и ученик Иисуса, один из ближайших учеников. Но в малый срок произошла перемена: разбойник отправился в Царство Небесное, а ближайший ученик в погибель. Даже если и грешник брат твой, откуда ты знаешь, каковы будут его последние деяния? Ибо многие, не раз согрешившие явно, тайно горячо покаялись, а мы видим, как они грешат, но не знаем ничего об их покаянии и обращении. Бывает, что мы грешников судим, а Бог их уже оправдал.

***

Особенно же не суди священника Божия по тайным и неявным слухам, которые ты услышал о нем. Не говори, что приносящий [бескровную Жертву] – грешник, что он осужден, что он недостоин и что благодать всесвятого Духа не пребывает на нем. Пусть никто так не помышляет. Но есть Тот, Кто ведает и испытывает «тайные сердца». Познай самого себя, которого ты всячески превозносишь, и предоставь суд Праведному Судие. Пусть священник твердо держится божественных догматов, а в отношении остального ты не судья, если только ты не лишился рассудка и сознаешь свою собственную меру и свое достоинство. Но разве, скажет кто-нибудь, даже архиерей не может подлежать суду по церковным канонам? – Может, говорю я. Но не тобой он осуждается, а Богом и вышестоящим архиереем. Что ты, овца, судишь пастыря? Почему по-фарисейски похищаешь у Бога суд, который тебе не вручен, и священническое достоинство, которое не тебе вверено Богом?

***

Посему, умоляю, не суди никого, особенно же священника Божия, но с верой, деятельным покаянием и чистой совестью приступай к божественным Тайнам, и сподобишься всяческого освящения.

***

Вместо того чтобы смотреть за чужими грехами, будем углублять в себе сознание собственных немощей, а от такого сознания родится смирение, а чрез смирение произойдет к Богу приближение. А когда к Богу приблизимся, тогда и всепрощение в грехах своих получим и Царствия Божия наследниками быти сподобимся. Аминь.