Молитвы Мая

Клоун Май (Евгений Майхровский)

Когда в очередном городе он заходит в гримерку, которая на ближайший гастрольный месяц должна стать домом, то первым делом из большого клетчатого чемодана достает иконы. Аккуратно расставляет их на столике, рядом — подсвечник, затем из багажа переезжает маленький магнитофон и кассета с церковными песнопениями. Так обычная гримерка превращается в место молитвы. Здесь наш известный клоун по несколько раз на дню будет просить у Бога здоровья близким, мира и благополучия стране, а себе — сил, чтобы снова выйти на арену.

Евгений Майхровский — великий клоун. Другой наш известный клоун-мим Леонид Енгибаров ему как-то напророчил большое будущее. Он так и сказал, глядя на начинающего коллегу: «Теперь я могу умирать спокойно». И умер, передав свою осень в хорошие руки.

Это клоун-рыбак: он закидывает невидимые крючки грусти и радости в зрительские души

Амплуа Майхровского — клоун-лирик. Это не банальные шутки и фокусы, это клоун-рыбак: он закидывает невидимые крючки грусти и радости в зрительские души. Делает это быстро и просто, так, по крайней мере, всем кажется — и никто даже не догадывается, что этому цирковому добряку почти 80 лет.

Но нет возраста у того, кто своими представлениями равняет взрослых и детей — смеются одинаково все. И все одинаково, затаив дыхание, болеют за клоуна, когда тот с собачкой на шляпе балансирует на переходной лестнице. И когда он гипнотизирует гусей. Да, гусей, подходить к которым ни один артист в мире не отваживается, а наш Майхровский выделывает с ними немыслимые трюки! Когда в 1980-х он разрабатывал дрессуру этих птиц, они его чуть до смерти не заклевали. Теперь он с ними на «ты», зрители смеются, а чего этот смех стоил — Майские хлопоты.

Были времена, когда лирика Мая зрители не понимали. Его репризы казались уж слишком грустными. Тот же гусь раньше «умирал». Майхровский тут был ни при чем — это Чехов придумал (реприза готовилась для спектакля по рассказу «Каштанка»), но дети с мамами плакали. Пришлось клоуну переиначить классика — сказать, что гусь заболел, — но и тогда глаза у всех оставались на мокром месте. Решил Май еще больше провиниться перед Антоном Павловичем: гусь в финале с тех пор просто засыпает. Дети довольны, Чехов простит.

За границей залы сотрясали цирк аплодисментами, у нас — часто была тишина

Или вот еще печальный номер из богатой коллекции Майхровского. На арену на задних лапах выходил небольшой пушистый пес, на нем был фрак с бантиком, цилиндр, в зубах — курительная трубка, за ним шел Май с трубой. Дойдя до микрофона, бликующего в световом луче, клоун начинал играть «Вальс погасших свечей», а «певец» трогательно и лирично выл. Под куполом воцарялась грусть. Вот и весь номер. За границей залы вставали и сотрясали цирк аплодисментами, у нас — часто была тишина. Никто не понимал. Что-то совсем невеселое — увидеть такое в цирке люди были совсем не приучены.

Пришлось номер снять с репертуара, благо к тому времени у Мая с его любимым псом Филей реприз было хоть отбавляй.

Про Филю свою история. Его щенком (порода — метис тибетского терьера) подарили советской женщине-космонавту Валентине Терешковой чешские поклонники. По пути в Россию космонавт передарила собачку летчику, а тот понес его на птичий рынок. Там-то и увидал своего будущего партнера студент циркового училища Майхровский, вот только денег у него не было — за щенка Терешковой летчик просил аж десять рублей. Пришлось брать продавца своим талантом — посреди базара начал показывать трюки и пантомимы, вокруг быстро стал собираться народ, где-то вдали показалась милиция. «Ладно, давай сколько есть», — сдался летчик.

Майхровский вообще никогда не пасовал перед трудностями. Мечтал поступить в театральный. Не взяли из-за голоса, так что же теперь, плакать? Пошел в цирковое, здесь тоже сначала не принимали: мол, какой-то сиплый голосок у парня, да еще шепелявит, но все же талантливый. Дали шанс. Не подвел. За полгода ежечасной работы над собой он и дикцию вычистил, и голос такой натренировал, что потом без микрофона работал в залах на десятки тысяч зрителей, от Японии до Бразилии. Боец, трудяга, мужик.

А в театральный он все-таки поступил, причем проходя службу в армии — «забрили» прямо из училища. Чтобы время не терять, пошел на сделку с начальством — я вам подготовлю цирковое представление, вы меня отпустите учиться на заочку. Бартер оказался выгодным и для советской армии, и для советского цирка.

Тетя Шура научила главным правилам жизни: любить людей и верить в Бога и себя

Откуда в обычном пареньке был такой стержень? Что ему помогало тогда, и что помогает до сих пор бросать вызов трудностям? Во-первых, родители его тоже были цирковыми артистами, это глядя на них, он научился не сдаваться. Во-вторых, спасибо тете Шуре — так звали хозяйку квартиры, у которой родители Майхровского снимали комнату. Тетя Шура научила главным правилам жизни: любить людей и верить в Бога и себя.

«Я не приходил к вере, я с ней жил», — отрезал Майхровский, когда я однажды спросил его о Боге.

В квартире у тети Шуры был целый иконостас, она отмечала все церковные праздники, пекла куличи, красила яйца и постоянно рассказывала маленькому квартиранту новозаветные истории, так мало-помалу приобщила к вере.

Советские богомолки умели воспитывать православных пионеров.

Однажды по дороге в школу он зашел в сгоревший дом из любопытства, и вдруг видит: в золе лежит икона Божией Матери. Приученный к образам относится серьезно, он его аккуратно взял, очистил и понес в школу. А там как не похвастаться перед одноклассниками! Кто-то предложил: давайте Богородицу в красный уголок поставим. Почему бы и нет! А это было — страшно представить — еще при Сталине. И вот со звонком в класс заходит учительница, а перед ней в красном углу — икона. Майхровского, конечно, тут же выдали, пришлось пойти к директору. Но все обошлось — не исключили, даже родителям не сказали.

Так-то Майхровский был пареньком смышленым. Однажды на уроке истории учительница рассказала, что «Сталин» — это, оказывается, псевдоним, от слова «сталь». Женя весь урок думал, а на перемене подошел к педагогу и тихонько поинтересовался: если «Сталин» — от слова «сталь», то «Ленин» тогда от слова «лень» получается?

— Ты что, хочешь, чтоб у тебя родителей посадили? — ответила вопросом на вопрос учительница. И тема на этом была закрыта.

Еще один вопрос, который очень интересовал юного Женю: почему церковь возле их дома, в районе Савеловского вокзала, стоит разрушенная и пустая? Это сильно расстраивало мальчугана. Уж слишком красивая у церкви была легенда, чтобы равнодушно проходить мимо. Майхровский и спустя целую жизнь рассказывает ее с горящими глазами: «Часовню еще Наполеон разрушил, потом на ее территории держали пленного французского офицера, а когда освободили, тот умудрился выкупить землю под этой часовней и завещал: не перестраивать ее и не сносить. Покаялся тем самым, получается. И стала эта территория владением Франции, поэтому и в советское время никто не мог ее тронуть, хотя она стояла прямо у дороги и была для большевиков костью в горле».

Помимо разрушенной церкви, стояла рядом с домом действующая, туда и ходил Женя вместе с тетей Шурой. А когда начались гастроли, то, не ожидая встретить в провинциальных городах открытую церковь, стал возить с собой иконы. Даже в хрущевскую «оттепель», когда гонения против верующих усилились, он ни от кого образа не прятал.

Зато сейчас, в какой бы город ни приехал, все храмы в округе с женой обойдет. Супруга Наталья Ивановна — тоже артистка цирка. Они вместе со школы, в этом году их любви 57 лет. «Фантастика», — вскрикнет кто-то. Еще какая! Особенно если учесть, что цирковая семья — это постоянные переезды, а значит, непрекращающиеся бытовые трудности: детей в новую школу устрой, да еще в секции запиши, дома уют наведи и на репетицию не опаздывай.

«Трудно, конечно, мы не ангелы, — признается Майхровский, — но на грани развода мы никогда не были». И тут же сам спешит объясниться по этому поводу:

— Вот недавно я пошел с женой и дочкой в храм, а там на стену повесили огромный баннер с надписью: «Кто уступит, тот приобретет». И я понял, что это про мою семью фраза, очень мудрые слова.

«В цирке трудно создать семью, и сохранить семью трудно, в цирке трудно сделать хороший номер и стать выдающимся хорошим артистом, но, слава Богу, мне удалось и то, и другое».

А сколько еще удастся! Евгений Бернардович Майхровский и в свои 79 не сдается. По утрам зарядка с жонглированием кольцами и акробатическими этюдами — молодые диву даются; перед спектаклем дополнительная часовая разминка, по вечерам длительные прогулки, зимой лыжи и баня. И обязательный пост! И душа в порядке, и тело. Шутка ли: вес народного артиста вот уже 40 лет ровно 70 килограммов. Ни грамма больше и ни грамма меньше.

В 1992 году Майхровского во время его гастролей в Брюсселе пригласили на прием в местное посольство. Пришлось в первый раз в жизни шить смокинг. Сколько лет уж с тех пор прошло, но вот недавно снова понадобилось выглядеть официально. Отыскал брюссельский «пинжак» и сам не поверил: подошел идеально.

…Завтра рано утром, когда цирк начнет оживать от сна, Майхровский придет в свою гримерку, зажжет свечу, перекрестится — поприветствует свои многочисленные образа — и, перед тем как включить старенький магнитофон с церковными песнопениями, прочтет молитву последних оптинских старцев: «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день […] Руководи моей волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить. Аминь».

Много-много лет каждый наступающий день Мая начинается именно с этой молитвы. «Понимаете, в ней очень много большого смысла, который помогает прожить такую, в общем-то, непростую жизнь», — говорит он.
Нам остается только поверить…