«Тяга к святости была стержнем его личности»

Преображение – день епископской хиротонии приснопоминаемого архиепископа Алексия (Фролова), с 1995 по 2010 годы Орехово-Зуевского, затем – Костромского и Галичского. Владыка и упокоен у алтаря Преображенского собора воскрешенной им из запустения Новоспасской обители Москвы. Собрата-архипастыря вспоминает участвовавший в его хиротонии друг и сослужитель, находящийся ныне на покое митрополит Астраханский и Енотаевский Иона (Карпухин).

Архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов). Фото: М. Родионов / Православие.Ru

Силы – на служение

– Владыка Иона, расскажите об архиепископе Алексии.

– Это духовный человек. Он постоянно читал Священное Писание и жития святых, любил делиться прочитанным с близкими. Молитвенник. Настрадался. Как тяжек был крест его последней болезни. А он ведь никому никогда ничего про нее не говорил. Все держал в себе. Сам понес это бремя. Здесь намучился, там в радости пребывает.

– Вы его со студенческих лет знали?

– Да, я преподавал у него литургику.

– Каким он был учеником?

– Хорошим. Службу знал изумительно. Я тогда был также благочинным Покровского академического храма. Всегда его, еще студента, видел на богослужении. Потом он стал у нас там старшим диаконом и прослужил на этом послушании почти 15 лет^[1]. Ему просто не могли найти замены. У него и голос был красивый, он и Устав знал, мог и новопоставленных диаконов наставлять. Он, кстати, очень хорошо разбирался в людях. «Отец Иона, – иногда говорил он мне, – вот этого еще рано рукополагать». К его наблюдениям руководство академии всегда прислушивалось.

– А как его самого рукополагали в диаконы, помните?

– Он с юности был болезненный. Ему нельзя было застужать почки, он даже, помню, еще в академии теплым платком обвязывался. Когда его хотели рукоположить в диакона, он пришел ко мне и сказал: «Докладывай владыке ректору, что я не могу быть диаконом». У него просто сил тогда не было. Служить надо, – а если приступ прихватит?

А с принятием сана силы появились. Это такой замечательный человек! Он как пчелка собирал духовно-ценный опыт. В своем служении применял и другим передавал. К нему люди из Москвы еще в академию за наставлениями ездили.

– Друзья?

– Нет, просто верующие! Это уже в те времена была его паства. Он их поучал. К нему и студенты приходили исповедоваться.

Анатолий Фролов. Благословение Святейшего Патриарха Пимена

– На откровение помыслов?

– Да, он тогда еще был иеродиакон, разрешительную молитву он, безусловно, не читал, но помочь разобраться в действии страстей мог. Посоветовать что-то из святых отцов. К нему и обращались.

– А что его отличало как преподавателя?

– Со студентами он был строгий. Но это была оправданная строгость. Каждый, конечно, постигал предмет в силу своих способностей. Но отец Алексий и тройки ставил. Не потаковничал. Рассказывал он интересно. Его лекции студенты любили. Он преподавал церковную историю. Это не было для него чем-то умозрительным, а очень глубоко переживалось им. «История Церкви – есть история святых», – повторял он.

Как стать святым?

«Пришел мужчина – Христос пришел. Пришла женщина – Богородица пришла»

– Кого он больше всего любил из святых?

– Всех любил. И в каждом – Бога. Так можно сказать, что он вообще всех любил. По той же самой причине. «Пришел мужчина – Христос пришел. Пришла женщина – Богородица пришла», – говорил.

– Это же все равно, что в раю жить!

– Он еще в юности признался, что хотел бы быть, как святитель Тихон, доступен для всех людей. Он и был доступным.

– Владыка Марк (Арндт), архиепископ Берлинский и Западно-Германский, еще до сороковин владыки Алексия сказал про это юношеское желание, что его не так легко в современном постсоветском народе осуществить – люди уже не те, что были раньше. Теперь это благое намерение – голгофский опыт. Но, впрочем, как и сам владыка Алексий, призывал не бояться скорбей.

– Владыка Алексий при жизни был святой. У владыки Алексия всегда была эта струночка – тяга к святости – внутренне натянута. Он с юности был очень богобоязненный. А как он почитал святых! Жил их жизнью.

Митрополит Иона. Фото Ольги Орловой

– Как стать святым?

– Ну, дорогая моя, это тайна.

– Говорят, она и приоткрывается в житиях святых. Есть даже такое наставление: читать жития святых и обращать внимание именно на то, как каждому из них в своей жизни удалось воплотить Евангелие.

– Да, вот этим отец Алексий постоянно и занимался. А уж что ему открылось, и как он сам в этом делании потрудился – сокровенно. Это тайна Божия в человеке. Тяга к святости была стержнем его личности, все остальное в его жизни вращалось вокруг этой оси.

День для него начинался у раки преподобного

– Внешне это устремление как-то проявлялось?

– Он был очень скромным, тем более жизнь своей души берег от посторонних глаз. При том, что по природе он был общительным, с молодых лет старался вести себя сдержанно, жил чем-то, недоступным для большинства, сторонился непрестанного общения. Чувствовалось, что он человек другого склада. При том, что внешне старался быть неприметным, внутренне он выделялся.

– А преподобного Сергия будущий архипастырь сильно почитал?

– Еще как! День для него начинался у раки преподобного. Не раз чувствовал его помощь и заступление. Благоговел перед Игуменом земли русской. Ему же потом и было поручено возглавить Синодальный отдел по делам монашества и монастырей. А почитать – так он всех святых почитал! По всей России ездил и всех почитал. Также и за границей в православных странах.

Во избежание подмен

– Владыке Алексию однажды в Греции кто-то из тамошних иерархов сказал, что сегодня Греция – семинария, а Россия – духовная академия. Это потому, что у Русской Церкви в ближайшем наследии опыт новомучеников, выстрадавших главный критерий христианства – любовь к врагам?

– Раньше, когда мы росли и учились, про новомучеников нам ничего не говорили. Тогда это было запрещено. Всюду были засланные осведомители, скажешь – донесут. Мы ничего не знали. Старшее поколение неразговорчивое было. Точно в рот воды набрав, молчали. А вот то, что злобы быть в душе не должно, – это нам завещали.

– Владыка рассказывал, как к нему подходил сотрудник КГБ.

– Они ко всем подходили, и ко мне тоже.

– Что предлагали?

– Быть «друзьями», беседовать с ними, рассказывать, что делается…

Московская Духовная Академия. За кафедрой отец Алексий (Фролов)

– Что тогда было за время? Какая атмосфера была в лавре, в академии?

– При советской власти люди всякие были. Тогда все боялись друг друга. У нас в Московской духовной семинарии и академии училось много «западников» – студентов с Западной Украины. Там у них особо активно действовали униаты. Служили в подполье, но были очень влиятельны. Так вот, этих ребят, которые и учиться-то могли только на двойки, не выгоняли. Пока были в академии, они бороды себе отращивали, а как доезжали до Киевского вокзала, шли в ближайшую парикмахерскую, гладко брились и уезжали^[2].

– Говорят, у владыки Алексия с юности была отличавшая его ревность о Православии.

– Да. Он очень тонко чувствовал каждого человека, сразу понимал: духовный он или нет.

– При этом западной экзальтированности терпеть не мог. Однажды, будучи еще диаконом-целибатом, наотрез отказался участвовать в экуменическом мероприятии.

– Ощущал подмену.

– Были ли у него в академии любимые преподаватели, к кому он как-то особо тянулся?

– У него был такой склад личности, что он ко всем хорошо относился. Ровное у него ко всем было отношение. Он старался ни к кому не привязываться. Но и того, чтобы у него неприязнь к кому-либо была, такого не помню.

Последняя Пасха в сослужении с архимандритом Иннокентием (Просвирниным). 1994 год

– Отец Алексий был простым, а у отца Иннокентия было много предпосылок к гордости, это была его брань. Душа врученного ему от Евангелия этого не принимала, ей это было тягостно и незнакомо. Но потом с владыкой Питиримом (Нечаевым) и с отцом Иннокентием они очень хорошо ладили. Потому что все они были духовными людьми. Каждый из них в работе был по-своему требователен и строг. Поблажек не давали. Но в этой жесткости и проявлялась любовь. Именно так и можно было привить тем, кто с ними трудился, духовность.

– А как конкретно они наставляли жить по духу?

– Не знаю, меня они не учили. С отцом Иннокентием я только здоровался, да и с владыкой Питиримом мы не то чтобы очень тесно общались. А с будущим владыкой Алексием я больше шутил. Когда он не пересказывал жития святых…

«Он еще до пострига был монахом»

– Митрополит Питирим стоял у истоков основания Церковно-археологического кабинета Московской духовной академии, в котором вы с будущим владыкой Алексием несли послушание. В чем оно состояло?

– Мы экскурсии проводили. Владыка Алексий очень хорошо про иконы, про святых рассказывал. Про искусство рассуждал. Про то, какие раньше самоотверженные мастера были. Там, в ЦАКе, например, есть икона, написанная слепой иконописицей, она еще и кисточку держала во рту и так писала образ.

Владыка Алексий. Предчувствие Пасхи

– Да, там есть чудотворные иконы. Но тогда ничего такого записывать нельзя было. Что вы? Сразу бы ЦАК закрыли. Заведовал ЦАКом протоиерей Алексий Остапов. Я ему говорил: «Отец Алексий, ну, что-то же надо делать!» Он мне отвечал: «Отец Иона, в настоящее время молчание есть золото». Действительно, если бы мы выступали, нас бы тогда вообще стерли в порошок.

– Что помогало в те времена?

– Молитва. И церковность наших предков.

– Владыка Алексий был не из церковной семьи?

– Нет. Господь призвал.

– Как он принял монашество?

– Эту тайну он держал в себе. Когда и как это произошло, чем для него самого стал постриг, – никому не рассказывал.

– А он как-то изменился с принятием монашества?

– Да он еще до пострига был монахом!

Основа истинного благородства

Тогда еще архимандрит Алексий. Крест, переданный по наследству теперь уже епископу Тихону (Шевкунову)

– Говорят, ему практически сразу после священства дали сан архимандрита.

– Да, помню, когда он вернулся, была пятница. Служился Акафист Божией Матери в Покровском академическом храме. Тогда как раз собирается все духовенство. И вот входит вчерашний иеродиакон в митре, с палицей, с крестом с украшениями...

Но он был смиренный. Не любил выделяться, производить какое-то впечатление. Он весь уходил в богослужение. Когда служил, становился очень серьезным. А так любил и пошутить. Правда, в узком кругу друзей-собратьев. Рассказать что-нибудь из житий приободряющее. Веселый человек! Радостно мы жили. Мы с ним были очень близкие друзья. Он мне помогал.

– Как вы отдыхали?

– Вместе ходили в тогда еще разоренный Черниговский скит. Пешком. Пересекали железную дорогу. Потом шли лесом. Отец Алексий очень хорошо знал историю этого места. Мы там молились. Читали акафисты. А так, когда было просто свободное время, собирались частенько в моей келье. У меня всегда к тому же было и что-то поесть. Мне народ приносил.

Все празднество для нас сводилось к богослужению

– Праздники как тогда праздновались?

– В храме. Все празднество для нас сводилось к богослужению. Больше нам ничего и не надо было. Общая трапеза в столовой, конечно, устраивалась. Все.

– А постились как?

– Как и все в академии. Трапеза-то была общей. Тут, чтобы не возгордиться, надо быть как все. Но отец Алексий не допускал соблазнов. Ничего сверх.

– Он и потом, уже будучи архиереем, не любил официальных застолий. Ел просто и быстро, как солдат.

– Да, хотя был уже очень близок к Святейшему Алексию II, вроде как уже никуда не денешься от приемов. Стал тогда, кстати, более замкнутым. Но не потому, что избегал людей. Каждое его слово могли перетолковать так, что это нанесло бы удар по Патриарху.

В паломничестве

– А что их сблизило?

– Бог знает. Патриарх любил его и даже советовался с ним. В последние годы владыка Алексий был вхож в первосвятительские покои. Первым он приехал и тогда, когда Святейший скончался. Он его и облачал перед погребением. Как он любил Предстоятеля! Святейший Алексий II – замечательная личность. Какое у него воспитание! Из дворянского рода, из священнической семьи. Это все-таки влияет на человека.

Единственная слабость

– Уже будучи насельником лавры, академическим монахом, отец Алексий у отца Кирилла (Павлова) исповедовался?

– Да. Батюшка Кирилл – это Божий человек. Он много не говорил, скажет слово, а в этом слове все заключалось. Вся твоя жизнь. И будущее, и настоящее. Он, конечно, и проповедовал. Но очень тихо. Голос у него тихий. Иногда было не слышно. Не столько в проповедях, сколько на исповеди нас вразумлял. Примером учил.

Как пчелка собирал духовный опыт

– А со своими белгородскими старцами – с духовным отцом, схиархимандритом Григорием (Давыдовым), и архимандритом Серафимом (Тяпочкиным), – продолжал общаться?

– Да, поддерживал с ними связь. Ездил и к ныне прославленному митрополиту Тетрицкаройскому Зиновию (Мажуге; в схиме Серафиму) в Тбилиси. Как пчелка собирал духовный опыт. Как и его отец от Евангелия архимандрит Иннокентий, был учеником схиархимандрита Виталия (Сидоренко).

У митрополита Зиновия (Мажуги) в Тбилиси

– Вы участвовали в хиротонии владыки Алексия?

– Да, но вспомнить сейчас что-то трудно. Хиротония как хиротония. Сделали его епископом…

– Тогда при наречении он сказал: «При отсутствии опытных наставников желающим искренно подвизаться в монастыре трудно найти стезю к святой тайне преображения человека». А у него-то сколько было наставников! Недавно рассказали, как он отцу Виталию подражал: также дарил ботинки^[3]. Увидел однажды у монахини старую обувь – и спрашивает: «Какой у тебя размер?» – «42-й, владыка». – «О!» – Снимает с себя обновки. Та надела, тут же звонит телефон, и на том конце провода тот, кто только что их ему подарил, интересуется: «Ну как, подошли?» – «Отлично подошли! – владыка комментирует, глядя на примерившую. – Аккурат!»

– Да, он всегда был нестяжатель. У него была одна слабость…

– Книги?

– Шоколадки!

– Да, он шутил: «Есть три существа на букву “М”, которые любят сладкое: младенцы, мухи и монахи».

– Ой, этого я не слышал. Интересно как!

А книги он читал постоянно. Особенно любил жития святых. Он и студентам иногда на занятиях просто читал их вслух. Приобщал их к этому чтению. У нас были кельи в преподавательском корпусе, я жил в первых, а он в последних. Ночью выйдешь прогуляться, глядишь, два часа ночи, а у него в окне видно, что настольная лампа горит. Читает. Это при том, что он рано вставал, не пропускал службы. Как в студенчестве, так и после. А когда стал старшим диаконом, так вообще далеко заранее приходил.

Ялтуновские старицы Анисия, Матрона и Агафия

– Да мы в основном просто общались! Разве что по предметам что-то серьезное обсудим. Какие-то преподавательские вопросы вместе решим. Хотя он, конечно, любил поучать. Житий начитается, придет и пересказывает… «Леш, да хватит тебе! Ну, сколько можно?!»

Владыка отовсюду стремился почерпнуть благое, не из книг, так по святым местам поедет. По источникам. К старцам, старицам. Был завсегдатаем у ялтуновских сестр – Анисии, Матроны и Агафии. Я однажды сподобился к ним на Рязанщину приехать. Тогда уже две сестры остались – старшая, Анисия, ко Господу отошла. Приезжаем, а одна из стариц говорит: «Сейчас пойду малинки насобираю. Молоко есть…». Возвращается, гляжу, поставила на стол большую чашку, засыпала туда малину, налила в нее молоко и размешивает… Я думаю: «Юродствует, что ли? Что она делает?!» Йогурт! Попробовал – ой, как вкусно! Да-а, на рязанской земле были рабы Божии. Владыка очень любил туда ездить. Мы там и вместе отдыхали.

Протоиерей Георгий Глазунов. Фото Ольги Орловой

– Он ездил к святителю Феофану Затворнику, которого очень почитал, чьи труды штудировал. Наш хороший друг отец Георгий Глазунов обретал мощи святого, 14 лет они потом у него в храме находились, пока Вышенский монастырь вновь не открыли. Мы и ездили на поклонение. Мне там даже скамеечку сделали. Там у них красивый бор у дома. Сосны, елки растут. Между двумя елями для меня досочку и примостили. Помню, сижу там, а отец Алексий ходит и читает жития святых…

Иногда служили. Я уже был священником, а он еще иеродиаконом. Помогал мне. Я постарше его.

Помню, как-то раз плоховато я себя почувствовал. Отец Георгий был тогда благочинным Шацкой земли, ему надо было ехать куда-то по делам, а тут младенца крестить принесли. Он и пришел дать нам послушание. А мы так хорошо сидим… «Ты пойдешь крестить!» – начинаем препираться. – «Нет, ты!» – «Нет, ты крестить будешь»… И тут отец Алексий как запустит в меня морковкой, которую ел. Весело жили.

Тут отец Алексий как запустит в меня морковкой, которую ел. Весело жили

А после, когда он уже стал иеромонахом, мы его, как самого младшего, отправляли крестить. Бывало, отец Георгий скажет: «Надо послужить в воскресенье». А у него там в Эммануиловке так много народу в храм собиралось с окрестных деревень: до 200 причастников на воскресной литургии! И всех же надо исповедовать. А потом еще крестины без конца. Я так уставал. Но и отец Алексий физически был слабенький. «У меня тут, – говорит, – болит…» – «Да ладно тебе! – отвечаю. – Не умрешь». Не верилось, что он так рано уйдет, на 67-м году преставился.

Несбывшееся пророчество

Владыка Алексий. Фото Сергея Сказкина

– А будущий владыка Алексий как отреагировал?

– «Как Бог даст, – ответил, – сколько проживу, столько проживу». Он по молодости все это спокойно воспринял. Он не жил миром. Любил покойничков. Как сядет в машину, так и запоет: «Со святыми упокой…». На кладбища любил ездить. Псалтирь читал.

– Говорят, он даже за тех, кого едва знал, если слышал, что кто-то преставился, читал по кафизме в день.

– Да, духовный он был человек!

– Духовный человек – это какой?

– Так просто об этом не расскажешь. Если посмотреть на него со стороны, он в среде академических монахов был самым что ни на есть простым сотрудником. А внутри жил духовной жизнью, общался с Богом, со святыми. … Он в раю.