Фреска

Год назад, 3 декабря 2013 года, отошел ко Господу владыка Алексий (Фролов), архиепископ Костромской и Галичский, который долгие годы был наместником московского Новоспасского монастыря. Вечная память незабвенному Владыке!

Фреска, изображающая царей-храмоздателей – Михаила Федоровича и Алексея Михайловича.

А когда далекой весной 1991 года в собор вошли первые прихожане, то они увидели леса, которые поднимались от пола до потолка вдоль всех стен собора. В иконостасе не хватало нескольких рядов икон, а вместо фрески большая часть столпа была просто замазана какой-то строительной побелкой.

Но, как ни странно, никто из попавших в монастырь не замечал ни лесов, ни отсутствия целых рядов икон. Места лучше и красивее на земле для нас не существовало!

Мы стояли на длинных, еще не понятных нам службах и наслаждались ангельским пением хора. Причем наслаждались все: и те, у кого ни слуха, ни голоса, и известные певцы и музыканты.

Но главное, что влекло всех в монастырь, – эта та любовь, которую чувствовал каждый входящий. Это наш дорогой, незабвенный и любимый владыка. Это нельзя описать и объяснить, но каждый из нас чувствовал его любовь и заботу. Для него не было чужих. Все прихожане были для него родными. Ему был дорог и нужен каждый, кто к нему пришел. Как он о нас заботился!

Архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов)

Рядом с архимандритским корпусом раньше стояла скамеечка. И владыка, тогда еще архимандрит Алексий, иногда днем сидел на ней и, как мы тогда думали, дышал воздухом. Конечно же, на самом деле он наблюдал за тем, что происходит в монастыре и даже за нами, грешными. Каждую минуту к нему подходили люди, и он помогал всем – кому советом, кому шуткой, кому добрым словом и, конечно же, молитвой.

Однажды на эту заветную скамеечку рядом с владыкой удалось присесть и мне. И он начал рассказывать об истории монастыря, о первых Романовых, останки которых покоятся в подклете собора, о царях-храмоздателях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче. С какой же любовью и почтением относился к ним владыка! Говоря об истории или какой-то исторической личности, он повторял: «Всё это здесь, только покрыто временем»; а потом он сказал, что в филиале Исторического музея – в церкви Троицы в Никитниках – находится фреска XVII века, изображающая царей-храмоздателей, снятая со столпа Преображенского собора. «Ее надо вернуть. Бог благословит», – закончил владыка беседу.

Маловероятно было, что Исторический музей вернет такой экспонат, но еще более невероятным было думать, что они фреску не отдадут. Ведь владыка же благословил!

И тут одна из наших прихожанок, знавшая владыку еще по Лавре, говорит: «А ты не думай. Твои только ноги. Всё отец Алексий сам сделает».

Так всё и получилось. В октябре 1992 года был мой первый визит в Министерство культуры. Моя просьба вызвала большое веселье и вопросы: не отдать ли нам заодно и шапку Мономаха? А через год Министерство культуры направило письмо директору Объединения «Государственный Исторический музей» Шкурко Александру Ивановичу о передаче фрески Спасо-Преображенского собора Московскому Новоспасскому монастырю.

Сама фреска находилась в одном из филиалов ГИМа. Ее надо было снять со стены, пронести в довольно небольшие врата, доставить в монастырь и установить на ее историческом месте.

Фреска, изображающая первых Романовых, в Новоспасском монастыре

В свое время перенос и монтирование фрески в Троицкой церкви в Никитниках были оформлены как дипломные работы студентов художественных вузов.

Кстати, и последняя реставрация фресок в галерее и в самом Преображенском соборе также проводилась под руководством Анатолия Семеновича.

Фреску перевезли в монастырь как-то очень тихо и даже буднично. К Троицкому храму в Никитниках подъехал грузовик, несколько молодых людей под руководством Анатолия Семеновича вынесли фреску, каким-то чудом пронесли ее в небольшие врата, погрузили, доставили в монастырь и сразу же установили на ее историческое место – на юго-восточном столпе. Потом нашли рабочего, и он закрыл нижнюю часть фрески оргстеклом. Поскольку денег в монастыре не берут, ему принесли из трапезной огромный апельсин. Скоро пришел владыка, посмотрел на фреску и сказал: «Ну вот, теперь у тебя есть свои молитвенники».