«Роль справедливой драки в нормальном развитии мальчишки»

Вопрос летнего отдыха для нашей семьи решился неожиданно, когда после литургии на Николу летнего старший сын обнаружил в притворе храма анонс православного фольклорного лагеря «Русская земля» в Изборске (Псковская область). Объявление подкупало обещанием испытаний и возмужания, трудностей и дружбы. «Где еще мой восьмилетка получит опыт продолжительной полевой жизни и приобретет столько единоверцев-однокашников?» – подумала я. Тем более что в этом году лагерь позиционировался как семейный: к участию допускались родители.

И мы решились. Поселились в гостинице неподалеку от «Русской земли». Во время визитов к старшему сыну внимательно присматривались к работе лагеря, ведь вопрос воспитания детей, взращивания их в православной вере для нашей многочадной семьи отнюдь не праздный.

Место стоянки – древний город

Объявление подкупало обещанием испытаний и возмужания, трудностей и дружбы

Изборск очаровал умиротоворяющей и тихой красотой. Для организации палаточного лагеря «Русская земля» живописные заповедные поля древнего города были выбраны ещё в 2004 г., благодаря близости к одному из крупнейших духовных центров Православия – Свято-Успенскому Псково-Печерскому монастырю. Важным аргументом стала историческая биография этих мест. Изборск – ровесник Российской государственности, ведь именно здесь в 862 г. стал править Трувор, призванный на Русь вместе с братьями Рюриком и Синеусом. Впоследствии Изборск превратился в город-крепость, обороняющую северо-западные рубежи России. Во время очередной осады за неприступность он был прозван «железным городом».

По традиции, открытие лагеря «Русская земля» началось с молебна. После его завершения впервые за день выглянуло солнышко! «Смотрите ребята, что сотворила наша совместная молитва. И на душе если хмуро, молитесь, и душа просветится!» – напутствовал протоиерей Алексий Вовченко, который на протяжении многих лет окормляет лагерь.

Для участия в первой смене прибыли полсотни ребят из Петербурга и Ленинградской области, Мурома, Пскова, Печор. Как и в предыдущие годы, мальчиков оказалось почти в два раза больше, чем девочек: очевидно, сказался аскетичный, воинский дух «Русской земли», где из года в год борьба со слабостями ведётся, что называется, «по всем фронтам». «Чем вам хуже, тем вам лучше!» – любит повторять начальник лагеря Евгений Юрьевич Гуреев, объясняя, что православный человек призван к самопреодолению, к непрестанной духовной брани. Однако немногим придётся по вкусу оказаться вдали от родителей, привычного круга общения, цивилизационных удобств, включая любые электронные приборы – даже телефоны, которые, как показал опыт, мешают освоению программы. А программа для мальчиков и девочек, хоть и разнится во многом, всё одно сводится к тому, чтобы буквально погрузить воспитанников в Православие и русскую народную традицию, спорт и общение с природой.

Будни радостные и суровые

Ежедневная борьба со слабостями у мальчишек начинается в 7 утра. Тех, кого не удалось разбудить, выносят из палаток прямо в спальных мешках. После общего построения мальчишки бегут окунаться в святых Словенских ключах (другое название – ключи Двенадцати апостолов, температура воды 8–8,5 градусов). Затем в течение дня у них проходят четыре занятия из общего набора дисциплин: военная подготовка, джигитовка, скалолазание, русский рукопашный бой, фольклор, погружение с аквалангом (если погода позволяет).

Палатки девочек располагаются в некотором отдалении. У девочек более поздний подъём, окунание в источники по желанию, меньше спортивной нагрузки и в целом более мягкая программа. Они также осваивают фольклор, конный спорт, скалолазание. Из специальных девчачьих дисциплин – медицинская подготовка и рукоделие.

Лагерь объединяется во время общих молитв – утренних, вечерних, связанных с трапезами. Совместным уроком является церковное пение. По воскресным и праздничным дням все ребята участвуют в богослужениях, некоторые поют на клиросе. Накануне литургии все вместе читают подготовительные молитвы; иногда для проведения исповеди отец Алексий Вовченко специально приезжает в лагерь.

И мальчики, и девочки несут дежурство по кухне, приобретая навыки кулинарии, растопки и стряпни в русской печи. Во время общих трапез вслух читается православная литература.

Единой для всех программа лагеря становится также по вечерам, когда устраиваются фольклорные гуляния («вечёрки»), спортивные игры, песенные посиделки у костра, театральные представления.

Детский опыт духовного паломничества с участием в литургической жизни Церкви

Конечно, обучение в лагере имеет свою специфику, обусловленную и непродолжительностью смен (в этом году прошли три смены по две недели), и разным уровнем подготовки ребят, и тем, что занятия проводятся на природе, когда на концентрацию внимания и уровень сил может повлиять, например, жара. Поэтому за интенсивностью программы здесь не гонятся. «Лучше создать условия для того, чтобы ребёнок мог окрепнуть физически, заинтересоваться спортивной жизнью, выучить и отработать один-два приёма», – объясняет преподаватель рукопашного боя, тренер высшей категории Михаил Анатольевич Лоскачёв.

Вне уроков образовательно-воспитательный процесс становится ещё более естественно обусловленным. Например, разбить палатку, помочь младшим однокашникам как следует натянуть её после дождя – вот и туристская подготовка. Или отправиться воскресным утром в Спасо-Онуфриев скит Псково-Печерского монастыря, что в селе Малы. А это 7 км пешего пути натощак, литургия, и только на обратной дороге в лагерь – привал и первый приём пищи. Детский опыт духовного паломничества с трудностями протяженного странствия, воздержанием, участием в литургической жизни Церкви.

Религиозное воспитание

«Свободы совести у нас нет. Мы воспитываем детей в православном духе», – говорит начальник лагеря Евгений Юрьевич Гуреев.

В плане отношения к Церкви дети приезжают разные. Есть те, кто причащается только в лагере. Был случай, когда один из ребят настроился принять Крещение.

– У нас же постоянно лекции идут, чтения, посвящённые православной культуре, русским традициям, духовно-нравственным болячкам нашего времени. Батюшка разговаривает с детьми, – объясняет Евгений Юрьевич.

Однажды мне довелось вместе с лагерем участвовать в праздничном богослужении. Увидев меня, сын тихонько предложил мне перейти в левую, «женскую», часть храма, объяснив, что такова традиция – а я и не знала! Мой восьмилетка выстоял и часы, и саму литургию до конца. Для него это было впервые, поскольку в семейной практике мы стараемся по возможности облегчать участие детей в литургической жизни. Конечно, он уставал, кидал на меня жалобные взгляды, но рядом стоял его ровесник, сын священника из Кронштадта, внимавший богослужению так, что и мой ребёнок старался сосредоточиться. Многие их однокашники выходили отдохнуть на улицу, но в определённые моменты литургии вновь возвращались в храм. Некоторые – по настоянию вожатых.

«Дети участвуют богослужениях и добровольно, и принудительно. Но ведь невольник – не богомольник, от усталости может возникнуть отторжение?» – с таким вопросом я обратилась к Евгению Юрьевичу.

– В лагере создается референтная среда, которая задаёт и проповедует нормы и ценности, связанные с православной верой и традиционной русской культурой, – ответил он. – Например, иногда мамы подростков звонят и говорят, что ребёнок перестал ходить в храм, его туда не тянет, он запирается в своей комнате, всё время проводит в компьютере. Спрашивают, можно ли его привозить в лагерь. Мы отвечаем: везите, здесь есть среда и окружение. Во-первых, все идут на литургию, и когда рядом стоит ровесник, который лоб свой крестит, подростку деваться некуда. Никому и в голову не приходит спросить: «А можно, я не пойду в храм?» – «Ты что, язычник, что ли?» Во-вторых, у нас ведь традиционный воинский лагерь, и участие в богослужении – это элемент самопринуждения, самоорганизации, элемент воинской культуры. Я им много об этом говорю: когда вы в храме стоите, и вам хочется уйти, или вы хотите сесть, – сделайте над собой усилие.

Между свободой и дисциплиной

«Русская земля» – лагерь воинский, а не военный. Здесь стремятся не к тому, чтобы воспитывать «солдатиков», а к тому, чтобы соблюсти трудный баланс между свободой и дисциплиной.

– Нам нужны дети немного озорные, – объясняет Евгений Юрьевич. – Помните, в кинофильме «Приключения жёлтого чемоданчика» доктор трудился над книгой, которая называлась «Роль справедливой драки в нормальном развитии мальчишки»? Мальчик должен драться, должен лазить по деревьям. Определённая смелость, воля и даже своеволие должны быть. Мальчик должен уметь настоять на своём. Почему ребёнок в три года ногой топает? Потому что самость появляется. И родителям надо с пониманием к этому относиться. Ребёнок должен знать, что какие-то вещи категорически нельзя делать. Но он должен учиться и настаивать на своём, переламывать ситуацию.

– Современный православный мальчик – каким вы его видите? Ваш идеал?

– Во-первых, это творец, что вообще является проявлением Божественности в человеке. Господь так создал людей, что у них мозг развивается только тогда, когда они творят, придумывают сами, а не решают тесты. Мы стараемся так подбирать педагогов, чтобы они ставили творческие задачи. Во-вторых, это трудолюбивый человек. Творец должен уметь трудиться, любить труд, начиная с ручного труда. В-третьих, мальчик должен учиться брать ответственность: сначала за себя, потом – за свою семью, а впоследствии и за государство, т.е. он должен учиться быть защитником.

Православные: дети как дети

Признаюсь, я имела идеализированные представления насчёт детей из семей церковных, семей зрелых христиан, ожидая встретить в лагере чуть ли не отряды юных ангелов.

Дети оказались вполне нормальными, со своими добродетелями, страстями. В лагере были сострадание и грубость, непослушание и трогательная забота о ближних, творчество и лень, смелость и пижонство…

– Хорошо, если семья действительно православная, таких детей сразу видно, у них в душе вера живет. Они сразу спрашивают, где и чем помочь, они готовы на жертвы. Но большинство участников лагеря – дети как дети, с хитрецой, с ленцой, – говорит Евгений Юрьевич.

– Может быть, родители сами недавно в храм пришли, пока пытаются разобраться в вере?

– Это тоже влияет. Кроме того, православные дети ходят в обычные школы, живут в обычной среде, где, например, сквернословие считается нормой общения, и это становится их языком. Мы договариваемся, чтобы они хотя бы в лагере проявляли самоконтроль. Я объясняю, что сквернословие – это антимолитва, абсолютное зло. Предлагаю им сделать усилие, напрячься, чтобы этого не было хотя бы в лагере, чтобы они не искушали других, чтобы из-за них другие не страдали. Ведь у нас за мат могут быть наказаны все: и те, кто так говорит, и те, кто это пассивно слушает и не делает замечания.

Евгений Юрьевич с сожалением отмечает, что с каждым годом дети становятся физически слабее. «Раньше у нас были более жёсткие условия в лагере, напряг полный. И в кухне такого разнообразия, как сейчас, не было», – говорит он.

Пространство традиций

Одна из внешних примет лагеря – русские национальные костюмы: косоворотки с кушаками у мальчишек и мужчин, сарафаны у девочек и женщин. Это – одежда для особых случаев: литургии, праздников, вечёрок.

В повседневной жизни «Русской земли» фольклор изучается, во-первых, на занятиях мужской и женской песенной традицией. Пройдённый материал закрепляется в непринуждённой обстановке вечёрок, когда мальчишки и девчонки вместе поют, разучивают и сразу исполняют совместные танцы, играют в традиционные русские забавы.

Кроме этого, программа лагеря предусматривает освоение традиционных ремёсел. Девчонки учатся женскому рукоделию: ткачеству, вышивке, вязанию. Этим летом и мальчишки, и девчонки при желании могли познакомиться с гончарным ремеслом.

Фольклорный дух витает и вне уроков. Например, после ужина вожатые и старшие воспитанники неожиданно могут устроить «перестрелку» частушками. А в это время ребята помладше по очереди занимаются на традиционном «тренажёре» – детских ходулях на веревочках.

Основа педагогики «Русской земли» – это совмещение Православия и аутентичной народной традиции.

– Без национальных традиций православная вера схоластична, – объясняет Евгений Юрьевич. – Любая культура национальна, иначе она умирает, становится псевдокультурой, субкультурой. Я, когда начал изучать народную традицию, поразился тому, что это целая жизнь: песенная традиция, сказительская, поэтическая, танцевальная, трудовая, ремесленная, боевая… Традиция охватывает все сферы деятельности человека. В народе всё отшлифовывалось веками. Народная традиция шире и глубже, чем классическая, искусственно созданная. Классическая культура, эстрадная направлены на зрителя. Народная традиция рассчитана на того, кто в ней участвует. О зрителе здесь не думают, ему, может быть, даже скучно очень. Нужно быть погружённым в неё, чтобы её смотреть, оценивать. Когда человек впервые слушает настоящую русскую песню, если у него что-то русское осталось в душе, он, конечно, как-то реагирует. Многие плачут, а многие и негативно оценивают: что это за вой? Инородцы, как правило, её не понимают.

Цвет нации

Участники лагеря. Руки подняли те, у кого братья и/или сёстры приезжали в «Русскую землю»

Евгений Гуреев не скрывает стремления воспитывать цвет нации

Вожатых в «Русской земле» буквально выращивают: ими становятся те ребята, кто ел лагерную кашу не один год. Этим летом бывшая воспитанница лагеря Екатерина Браславская вернулась в «Русскую землю» в качестве врача и педагога по медицине. Таким образом, «плоды» многолетней работы лагеря и на виду, и при деле. Евгений Гуреев не скрывает стремления воспитывать цвет нации.

– Я считаю, что у нас лагерь элитный, мы готовим русскую элиту, – говорит он. – Русская элита должна готовиться не в Гарвардах и тому подобных заведениях для избранных. Будущий представитель русской элиты должен пройти через испытания: грязь, дожди, солнце, самостоятельность, когда мамы рядом нет, трения внутри коллектива, усталость, борьбу со своими слабостями. Без этого национальной элиты не будет, а будут космополитичные такие товарищи, которые живут там, где лучше.

– В лагере ребёнок может влюбиться в русскую землю. Я слышала, как родители, приехавшие в конце первой смены, восторгались красотой этих мест.

– Даже не влюбиться, а хотя бы узнать. Чтобы полюбить, ведь надо понять. Что такое для городских детей русская земля? Это асфальт? Школа? Река Нева? Эрмитаж? Только это – русская земля? Россия всегда жила за счёт деревни. Многие знаменитые люди, изменившие жизнь страны, начиная с Ломоносова и заканчивая Гагариным, вышли из деревни.

– И вот вопрос: как воспитывать православного ребёнка в большом городе, когда нарушена преемственность поколений, например, семья переехала, и бабушки-дедушки далеко, когда ребёнок испытывает дефицит свежего воздуха, ежедневного общения с природой, прессинг рекламных соблазнов…

– В первую очередь должно быть строгое христианское воспитание…

– А если родители сами обратились к вере сравнительно недавно, не имеют опыта возрастания в храме? Я, например, понятия не имею о том, каково это – ребёнку отстоять всю воскресную службу…

– В первую очередь, это христианская традиция, православная. Во вторую очередь, это русская традиция, фольклор.

Подростковая православная среда отсутствует, она есть только в воскресных общинах, и то не всегда

В разговор вступает супруга Евгения Юрьевича – Валентина Владимировна Гуреева, которая возглавляет женскую часть «Русской земли»:

– Необходимо формировать окружение, досуг. Для ребёнка участие в литургии – это труд, ему тяжеловато. Родителям хорошо стоять на службе, они хотя бы знают, о чём речь. Для ребёнка – это преодоление. Но вот он вышел из храма, а дальше-то что? Воскресная школа. Хорошо, если воскресная школа имеет возможность вывезти детей, сходить с ними в походы, предложить им какие-то виды занятий для общения в неформальной обстановке. А, если воскресная школа не может себе этого позволить, значит, надо формировать досуг, т.е. наполнить свободное время таким образом, чтобы ему было интересно, чтобы это его воспитывало, формировать окружение, среду возрастания. Например, с помощью семейной дружбы. Окружение и среда – это самое провальное на сегодняшний день в городской среде. В Петербурге вообще православных школ мало. И получается, что подростковая православная среда отсутствует, она есть только в воскресных общинах, да и то не всегда. Референтная группа, окружение – это то, что мы формируем в лагере. Здесь у нас есть возможность под руководством нескольких взрослых, которые дают устои традиционной культуры и традиционного воспитания, создать среду, окружение.

– Как дети меняются после пребывания в лагере?

– Некоторые родители звонят и говорят, что ребёнок казачьи песни дома поёт, – отвечает Евгений Юрьевич. – Многие дети после лагеря не могут сесть за еду, не помолившись. Один папа позвонил и рассказал, что сын всю семью поднял на молитву. Некоторые родители говорят: что вы с ним сделали? Ребёнок стал самостоятельнее, моет за собой посуду, стал помогать. Но хватает, как правило, ненадолго.

После двухнедельного пребывания в лагере изменения в нашем восьмилетке были очевидны. Обычно импульсивный и говорливый, ребенок стал спокойнее, молчаливее и собраннее. Убедительно вразумлял младшего брата не перебивать взрослых. Впервые отпросился самостоятельно погулять возле дома (в мегаполисах этот опыт взросления обычно отсрочен). Со временем откат назад все-таки случился. Но теперь опыт реальных внутренних изменений у него есть. И задачи «на вырост». Да и кто знает, как со временем ещё проявит себя воспитательный концентрат, закваска «Русской земли»?