От Вольска до Сталинграда

История жизни, о которой мы хотим рассказать вам сегодня, не полнится какими-то героическими поступками или невероятными приключениями. Она просто дает нам с вами возможность еще раз заглянуть в недавнее прошлое нашего народа, увидеть его глазами человека, жившего тогда, перешагнувшего теперь уже 90-летний рубеж. То прошлое, с которым многие из нас знакомы только по фильмам и мемуарам.

Последние два с половиной года в моем телефоне раз в месяц раздается звонок с привычной просьбой: неизменно извиняясь за беспокойство, Наталья Петровна просит посетить ее со Святыми Дарами для причащения. Ходить ей стало совсем тяжело, до храма без чьей-либо помощи уже не добраться. На этот раз, наливая мне в чашку кофе, она ворошит воспоминания, рассказывая о жизни перед Великой Отечественной как о вчерашнем дне и при этом жалуясь на память…

Родилась Наталья Петровна Бикина (Федосеева) в 1925 году в селе Плеханы, что через Волгу от Вольска, чуть ниже по течению. В семье было шестеро детей, еще одна сестра скончалась в младенчестве. Отец был единственным грамотным из всех крестьян в селе, окончил четыре класса церковно-приходской школы. Так что дома часто были гости: кому бумагу написать, кому письмо прочитать. Работал глава семейства конюхом, затем устроился в милицию — в Вольск. Было крайне тяжело и голодно, и чтобы спасти семью, он в 1936 году принял предложение перевестись на военный завод, в Сталинград. Двое младших деток не перенесли голода, один из этих малышей — Коленька — умер на пароходе по пути в Сталинград, на руках у сестры Наташи. До прибытия пришлось это скрывать — высадили бы незамедлительно. Прибыв в новый город, первым делом отправились на кладбище — хоронить младшенького. А Наташе пришлось лечь в больницу — от голода у нее отнялись ноги. В первый класс удалось пойти только в десять лет.

Потом началась война. Атмосфера в военном Сталинграде была удручающей, среди мирного населения витали очень тревожные настроения. В 1942 году было решено переезжать обратно в Вольск. Отец и старшая сестра Натальи — Шура, которой к тому времени исполнилось двадцать, отправились на фронт. Маму с тремя дочерьми приютила совершенно незнакомая пожилая семейная пара. В те годы это вообще считалось чем-то абсолютно нормальным, редко кто отказывался потесниться ради переселенцев и беженцев. Однако вскоре после приезда маму отправили рыть окопы где-то под Хвалынском — там, с учетом положения на фронте, возводились оборонительные сооружения. Около полугода она квартировалась там у местной жительницы, которая помогала ей не умереть от голода. Сестра Натальи Маруся днем работала на швейной фабрике, а после работы училась на радистку. Домой приходила очень уставшая, времени оставалось только на сон. Таким образом, тяготы домашнего хозяйства в основном легли на плечи Наташи. Старались обходиться малым, питаться за счет огородика.

Вскоре пришлось выправлять утерянные в суматохе переезда документы. Необходимо было пройти и медицинскую комиссию — для подтверждения возраста. Студенты-медики, из которых и состояла эта самая комиссия, отказывались поверить в то, что перед ними 17‑летняя девушка — настолько она выглядела слабой и худенькой. Не поверив ни ей, ни матери, хотели записать годом рождения 1932‑й. Но в 1931 году у Наташиной мамы родилась младшая двойня, в 1929‑м — еще одна сестра. В итоге в выданных документах годом рождения стал числиться 1927‑й, хотя и в этот год мама Натальи родила девочку, которая на тот момент уже скончалась.

Отец получил на фронте ранение, и его отправили в госпиталь в Вольск. По выздоровлении было решено командировать мужчину в пригород Вольска, куда эвакуировали Могилевское военное училище. Наташа к тому времени была выбрана секретарем школьной комсомольской организации: собирали деньги на военный самолет, ухаживали за больными двух палат районной больницы: помогали писать письма, пели песни, просто разговаривали. Наталья Петровна вспоминает, как все были дружны и сплочены общей бедой. Она до сих пор помнит, как навзрыд плакали ученики, когда им объявили о гибели на фронте директора их школы.

Ликование Дня Победы не забыть никому из тех, кто этот день застал. Потянулись с фронтов эшелоны с победителями. Встречать старшую сестру приходили на вокзал трижды. На третий раз сообщили, что ее прямо с фронта отправили на учебу в Ленинград.

После войны Наталья была секретарем партийной организации, начальником отдела кадров. Молодая девушка чувствовала себя неловко, когда в силу служебных обязанностей необходимо было, например, разобраться с жалобами жен на пьянство мужей-фронтовиков, прошедших всю войну и умудренных житейским опытом. В этой должности Наталья Петровна проработала 43 года, затем несколько лет работала главным бухгалтером, находясь на пенсии.

Все годы трудовой деятельности приходилось каким-то образом совмещать заведомо атеистического характера рабочие обязанности и веру, привитую в раннем детстве матерью. Как-то в конце войны у одной из комсомолок умер младенец. Чтобы поддержать подругу, комсомольский отряд едва ли не в полном составе, во главе с секретарем Натальей, отправился на отпевание в Благовещенскую церковь Вольска, в которой в 1943 году возобновились богослужения. На следующий день — вызов в горком. Девушка честно ответила, что действительно была в храме, молилась вместе со всеми об умершем младенце и не считает, что сделала что-то плохое. Удивительно, но ее не только не выгнали с работы, но и вообще предпочли замять эту историю.

Запомнилось, как приглашали перед повышением — опять же в горком партии. В доверительном разговоре тет-а-тет Наталье пришлось признаться секретарю горкома, что речь надо вести скорее об исключении из партии, а не о повышении, ведь она верующая. На что сама секретарь, хитро улыбнувшись, ответила: «Ну и что? Я, может, и сама верую». Но от повышения Наталья Петровна отказалась.

Однажды жалоба на одну из комсомолок пришла к Наталье Петровне аж с Дальнего Востока. Та девушка уехала в отпуск к родителям и решила там втайне покрестить своего ребенка. Пришлось составлять формальную отписку о «наказании» подопечной.

Еще один донос последовал после присутствия самой Натальи на отпевании родного отца. Снова вызов в горком — и снова, к счастью, без особых последствий, хотя звонок поступил от областного начальства. Какие только ухищрения не предпринимали верующие молодые люди, чтобы хоть иногда попасть на службу в храм! Одна из подруг Натальи Петровны приспособилась заходить в церковь, до неузнаваемости «маскируясь» в старушечью одежду, которую потом снимала и шла на работу. На ночную пасхальную службу тоже можно было попасть, только укутав лицо в платок — если удастся не вызвать подозрения у дружинников.

Вести нормальную церковную жизнь, посещая все воскресные и праздничные службы, стало возможным для Натальи Петровны только во времена перестройки — по выходе на пенсию. Тогда же появились и время, и возможность для молитвы. Самых близких поминала уже за упокой: в 1969 году умер папа, в 1976‑м — мама, еще через год — муж, в 1987‑м — младший сын. Со временем отошли ко Господу и все сестры. На старых семейных фотографиях в альбоме — немыслимое количество людей. «Почти вся семья в сборе», — говорит моя собеседница. Собираться почему-то все любили именно у нее; места за длинным столом едва хватало, но всегда было весело и тепло. «Теперь осталась совсем одна…» — вздыхает бабушка. Конечно, есть и внуки, и правнуки, но живут все неблизко, и гостей встречать приходится очень редко.

В ее ежедневном помяннике одних только близких родственников 65 имен, а приходят с просьбой помянуть своих все знакомые и соседи. Хотя одна из соседок до сих пор не здоровается при встрече, затаив обиду на воцерковление бывшего секретаря парторганизации…
На прощание Наталья Петровна каждый раз по доброй привычке крестит меня в дорогу, непременно дает кулек с гостинцем для моей дочки, за взрослением которой она следит с неподдельным интересом. На 9 Мая звонок с поздравлениями. «А Вы знаете, ведь меня президент и губернатор поздравили! Правда, раньше ещё и денежку присылали, но это ничего! Главное — помнят!»

Фото автора и из архива Н. Бикиной

Газета «Православная вера» № 10 (606)